Но сегодня Северцева не чувствовала усталости и была рада Антошину.
– Я даже не знаю, чего мне хочется, – улыбнулась она.
– Тогда мы просто поедем по городу, и если ты увидишь что-то интересное, мы остановимся и пойдем туда, – предложил Сергей.
– Согласна, – кивнула Наташа и искоса посмотрела на Антошина. Уж очень ему подходила его ласковая фамилия. Похоже, она была отражением основных сущностных качеств Сергея – доброты и спокойствия.
– А может, просто покатаемся по Москве? У тебя в машине очень хорошо, – вдруг спросила Наташа.
Она не преувеличивала – уютно устроившись в кресле, Наташа сама включила тихую музыку, смотрела в окно и наслаждалась.
– Тебе не холодно? Может, печку включить? А кресло можно опустить. – Антошин не знал, что еще предложить пассажирке.
– Мне замечательно, честное слово! – улыбнулась Наташа. И ни на йоту не соврала – в этой машине, рядом с этим парнем она впервые в жизни почувствовала себя под защитой. Постоянная готовность давать отпор, привычка к неприятностям, ответственность за двух пожилых людей истощали ее силы. А рядом с Антошиным возникло чувство покоя.
– Я подремлю, – вдруг сказала Наташа.
Сергей тут же сделал потише музыку и с особой аккуратностью катал Наташу по Москве.
К ее дому они вернулись за полночь. В окнах квартиры горел свет.
– Мы завтра увидимся? – спросил Сергей, помогая Наташе выйти из машины.
– Не знаю, – честно ответила сонная Северцева.
– Я все равно заеду вечером, – решительно сказал Антошин.
Дома на Наташу уставились две пары глаз.
– Поздно, – пробормотала тетя.
– Нормально! – воскликнула вскочившая с кровати бабушка. – Ты скорей расскажи, куда ездили, где были.
– По Москве ездили.
– А что делали?
– Ничего особенного. Я заснула, – ответила Наташа и пошла в ванную.
– Наташа, мы никогда не говорили с тобой подробно. Так сказать, об отношениях. – Тетя явилась к ней в комнату, когда Наташа уже забралась под одеяло.
– Тетя, мне скоро девятнадцать лет, – вздохнула Наташа. – Я все знаю. И у меня уже были отношения с мужчинами. Если ты про это хочешь спросить.
– С какими мужчинами? – в ужасе спросила тетя.
– Ну с одним мужчиной, – призналась Наташа. – Сразу после школы. Просто интересно стало, как что бывает. На мою жизнь это никак не повлияло. Надеюсь, я сейчас избавила нас всех от дурацких намеков.
Тетя поспешно согласилась с ней и стыдливо убежала.
…Сергей Антошин теперь встречал Наташу у ворот здания, где она работала, и вез на машине.
– А что ты такое делаешь, что совсем без сил возвращаешься? – спросил он однажды.
– Я в двух офисах убираю, – призналась Наташа. – А в третьем готовлю. В первых двух местах мне не очень нравится. Люди там подобрались не очень аккуратные. А вот готовить мне нравится. И не только жарить-парить, а больше накрывать столы, придумывать украшения буфета…
Сергей молчал. Все это время он думал, что Наташа секретарь или помощник юриста.
– А-а, ты думал, что я делаю карьеру? – догадалась Наташа. – Нет, увы. Бабушка заболела. Пенсии у них с тетей мизерные. Так что выбора у меня особого нет. Но я так мечтаю учиться пойти!
– Куда? – Сергей стал очень немногословным.
– Туда, где можно будет получить самую востребованную профессию. Раз я одна за всех. Надо мне, понимаешь?
Девяносто первый год свалился на голову и оглушил. Бабушка уже не вставала, тетя не отходила от нее ни на шаг. Наташа отчаянно барахталась, пыталась удержать семейство на плаву.
– Слушай, ну хватит уже! Выходи за меня замуж, – сказал ей как-то Антошин.
Они лежали под теплым пледом на широкой тахте. За окном серел августовский вечер. Наташа и Сергей теперь часто бывали в квартире, которую когда-то купили родители Антошина и в которой он поселился, как только стал студентом. Наташа приходила сюда отдыхать. Влюбленный Антошин старательно ухаживал и заботился о ней. После их большой, пропитавшейся запахом лекарств и безнадежности квартиры это уютное гнездышко и предупредительный, готовый на все мужчина казались сказкой. Наташа здесь сбрасывала шкуру рабочей лошадки и превращалась в расслабленную красивую женщину. Она не любила Сергея Антошина, но понимала, что без его участия и его любви она уже давно бы не выдержала.
– Ну так ты выйдешь за меня замуж? – повторил Сергей, внимательно глядя на Наташу.
Она помолчала, а потом сказала:
– Можно, я тебе отвечу завтра?
– Конечно, – улыбнулся Антошин.
А завтра мимо их дома грохотали танки, люди строили баррикады и спорили до хрипоты, а потом вдруг испуганно затихали и расходились. Наташа, которая отработала на одной работе и успела помыть полы в другом офисе, примчалась домой. Бабушка была бодра и внимательно смотрела телевизор.
Наташа наспех приготовила обед и кинулась к Антошину.
– Что случилось? – испугался он, увидев ее лицо.
– Ничего. Я согласна!
Свадьбу они сыграли в сентябре, пригласив только самых близких людей…
– …Это сколько же мы вместе? – очнулась от воспоминаний, выбралась из-под пледа Северцева. – Ого! Что за глупости пишут про кризисы семейной жизни. Ни одного кризиса у нас не было! Так хорошо и спокойно жили. Зато сейчас…
Наталья вздохнула. Через минуту-другую секретарь придет ее будить. Она встала, поправила плед, прошла в ванную комнату и привела себя в порядок. Уже был вечер, но домой Северцева не собиралась. Ей предстояло решить несколько очень важных вопросов, которые касались проверки Ассоциации независимых отельеров.
Она сидела за столом и работала с документами, но никак не могла отделаться от мыслей о прошлом. «Господи, Антошин, – в сотый раз спрашивала она, – что я сделала не так? Когда я проглядела наше с тобой семейное счастье?»
Рабочий день продолжался и в отеле. Механизм, когда-то запущенный Северцевой, работал безотказно. В ресторане уже было полно народу – кто-то вернулся с деловых встреч, кто-то с экскурсии, кто-то захотел просто выпить кофе и отведать фирменный десерт. «Гранд-Норд» славился своей кухней. В лаунж-барах сидели влюбленные, встречались старые друзья, разлученные временем и расстояниями. Здесь сидели те одинокие, которым было хорошо наедине с собой. В то время как в ярко освещенном вестибюле среди шума приветствий и радостных возгласов сидели те, кто одиночества боялся, а потому стремился сюда, в мир ослепительного света хрустальных люстр, мягких ковров и роскоши мрамора. Здесь приятно пахло. Причем каждый этаж и холл имели свой аромат.
В лобби-баре, устроившись в мягких креслах с высокими спинками, посетители пили кофе и потягивали виски из тяжелых стаканов. Здесь, на людях, исчезало ощущение потерянности в чужом городе. А еще здесь было уютно, как дома, весело, как на вечеринке, и интересно, как в театре.
…Сергей Антошин был еще на работе. Он вообще редко когда уходил раньше двенадцати ночи и не передавал свои обязанности заместителю. Около шести часов вечера он начинал обход отеля. Поднявшись на верхний, четвертый этаж, он медленно обходил все помещения, заглядывал на пожарную лестницу, проверял лифт. Принюхивался к запахам, присматривался к деталям. Антошин никогда не проверял сотрудников других служб, но те, проявляя к нему уважение, всегда делились наблюдениями, словно его подчиненные.
Так, коридор за коридором, холл за холлом, лестницу за лестницей Антошин обходил весь отель – и оказывался на первом этаже. Здесь он старался быть незаметным – для гостей нет ничего хуже, чем поймать на себе изучающий взгляд. Антошин старался работать на первом этаже как можно незаметнее. Кроме особой деликатности в движениях, взгляде и жестикуляции, одним из способов слиться с толпой гостей была смена костюмов. У Антошина их было много – дорогих, хорошо сидящих на нем. История их появления была необычна. Когда-то начальник службы безопасности «Гранд-Норда» Сергей Александрович Антошин ходил на работу в брюках и джемпере – аккуратных, но явно не очень новых. Более того, вещи эти были не из разряда модных и дорогих. Когда Антошин появлялся среди гостей, то выглядел как интеллигентный жэковский слесарь. Все бы ничего, хороший порядочный слесарь – это человек, заслуживающий безусловного уважения. Но контингент гостей, заселяющихся в «Гранд-Норд», был неоднороден, и очень многие занимались тем, что рекомендует известная пословица: встречали по одежке. С умом Антошина разобраться у них не было возможности.
Когда на глаза Северцевой попадался муж, она раздраженно поджимала губы – несмотря на рост, осанку и интересное лицо, он выглядел постаревшим, неухоженным. Обувь он предпочитал разношенную, удобную. К тому же его портила дешевая стрижка, которую он делал неведомо где. «Надо заняться Сергеем, привести его в порядок!» – каждый раз думала Наталья, но на этом все и заканчивалось. Ее увлекали более серьезные проблемы, чем внешний вид мужа.
Саша Соколова, человек наблюдательный, познакомившись с Антошиным, отметила три обстоятельства. Первое – человек этот очень интересен внешне, хотя и выглядит старообразно. Второе – он не очень счастлив. Саша обратила внимание не только на грустные глаза, но и на неприкаянность Антошина. Словно он не шел по жизни, а его тащили на веревочке. Он бы и рад отвязаться, да что-то мешает. И третье – самое главное – начальник службы безопасности такого отеля, как «Гранд-Норд», должен иметь другой облик. Он должен соответствовать здешней роскоши и своему высокому положению. Поэтому, как только Саша стала главным менеджером, она, улучив момент, заговорила на эту тему с Сергеем. Между ними не было еще никакого романа, между ними тогда вообще ничего не произошло, кроме тех заботливых объятий, в которые заключил ее Антошин после спасения старушки.
– Сергей Александрович, нам надо поговорить, – отважно начала Саша.
– Конечно, – привстал со своего места начальник службы безопасности.
– Вы садитесь, я надолго, – сказала Саша и произнесла длинную речь про имидж, статус, которые необходимо приводить в соответствие, про сотрудников, которым она бы советовала… Ну и так далее.
– Это значит, что я должен сию минуту подстричься и переодеться?
– Не только вы, – соврала Саша, постучав по блокноту, – у меня целый список.
– Так это обязательно? – на всякий случай спросил Антошин.
– Ну… – замялась Саша.
– Я вас понял, – тут же покладисто кивнул Антошин. – С чего начинать, как вы думаете?
– Я помогу вам, – обрадовалась, что не придется давить на этого замечательного человека, Саша. – Завтра мы с вами все сделаем. Кстати, думаю, отель может вам возместить сумму, потраченную на одежду. Это будет самая большая статья расхода.
– Да что вы! – зарделся Антошин. – Я человек небедный. Я сам все могу купить! Просто вы правы – я давно не обращал внимание на эту сторону дела.
Когда Северцева увидела преображенного мужа, то потеряла дар речи.
– Что это?
– Это приведение в соответствие… – пробормотал он.
– Мимикрия, вещь отличная, – съязвила жена, – но ты прекрасно выглядишь. – Впервые в голосе Натальи появились нотки ревности. Она увидела человека, о существовании которого или вовсе не подозревала, или просто забыла. Северцева выходила замуж за симпатичного и обаятельного молодого человека. Но много лет словно не видела достоинств мужа. Через годы семейной жизни Антошин пронес верность… и растерял прелесть мужского обаяния. А тут вдруг такое! Чуть внимания, чуть заботы, немного хорошей одежды – и перед вами красивый мужчина! Наверное, именно тогда в душе Натальи Владимировны появилось робкое подозрение, что она может потерять что-то очень важное.
Впрочем, дела опять отвлекли ее.
Надо сказать, Саша на этом не остановилась. Ей было недостаточно преображения Антошина. Она попросила его как можно больше времени проводить на людях.
– Вы не только роскошно выглядите, вы внушаете уважение и располагаете к себе. Это еще одно достоинство отеля – такой начальник службы безопасности.
В сорок пять лет Сергей Антошин оставался стройным. Он всегда следил за своей спортивной формой, регулярно плавал в бассейне и, притащив к себе в кабинет гантели, тренировал руки. И теперь вид этого мужчины в дорогом костюме сбивал с толку дам, любительниц провести вечер в праздничной атмосфере лобби. Сколько раз он спасался бегством, исчезая в служебном помещении.
– Ужас, они с тебя брюки готовы стащить, – съязвила Северцева, однажды увидев, как муж уклоняется от соблазнения сразу несколькими активными дамами.
Антошин отшутился. Но Наталья с грустью подумала: «Да, я выстроила свою жизнь так, как хотела. И заставила Сергея пойти рядом, даже не спрашивая, нужно ли это ему. Да и выходила я замуж не по любви, а, считай, по расчету. А еще я вышла за него замуж потому, что он любил меня. И тогда мне этого было достаточно. Но как мы до сих пор семья?»
«Я женат!» – упрямо повторял Сергей, продолжая наблюдать за миловидной Александрой Соколовой. Он пугался этого своего любопытства – не потому, что был робок или неопытен, а потому, что был порядочен и очень хорошо знал про ярмо, которое давило его душу. Он несвободен не только потому, что женат, он несвободен потому, что связан деловыми обязательствами. И поставить дело под угрозу ради увлечения, пусть даже чувства, он не мог себе позволить.
А Саша вела себя так, словно не понимала, к чему ведут эти улыбки, милые комплименты и маленькие знаки внимания. Ей тоже хотелось быть честной как перед собой, так и перед Северцевой.
– Если вы считаете, что мне лучше уволиться, я напишу заявление, – однажды сказала Александра Северцевой, а мысленно добавила: «В любом случае мне отношения с Сергеем дороже».
Северцева посмотрела на нее с усмешкой и подумала: «Девочка! Ты даже не понимаешь, насколько все это ерунда! Да, у нас с Антошиным могут быть неприятности, но это ничто по сравнению с судьбой «Гранд-Норда». А сказала вот что:
– Я вас не собираюсь увольнять. И категорически против вашего ухода по собственному желанию. Продолжайте работать. Вы мне очень нужны.
– Я хотела вас предупредить, – низко наклонив голову, произнесла Саша.
– Не понимаю, о чем вы. – Северцева перевела взгляд на документы, давая понять, что разговор окончен.
Так и повелось: вся жизнь «Гранд-Норда» держалась на этом треугольнике. И каждая из трех его сторон трудилась не за страх, а за совесть. Наталья, Сергей и Саша были надежной поддержкой друг другу – но только в работе. Души этих людей подвергались коррозии. Чувство вины, невозможность справиться с любовью, сомнения, болезненное ожидание утраты, сожаления о прошлом – все это изматывало их. Спасение каждый из них искал сам. Северцева с еще большим рвением совершенствовала свое детище. Антошин и Александра спасались в своей страсти, ведь известно, что на пороге гибели любовь слаще.
– …Как прошел день? – Антошин незаметно подошел к Саше.
– Так себе.
– Лучиков?
– Слава богу, пока нет. Но и без него хватает. На французском этаже горничная разбила флакон с духами.
– Вот удивительно, – с иронией ответил Антошин, – на каком еще этаже духи положено проливать!
– Вам всем смешно, а там столько криков было, – проговорила Саша. Они стояли около стойки администраторов и разговаривали, как шпионы – не поворачиваясь друг к другу и еле шевеля губами. Антошин зорко следил за входящими в отель. С Сашиного лица не сходила радушная рабочая улыбка. Им сейчас так хотелось уединиться: поболтать, взяться за руки, но оба были на службе. Поэтому даже обращались друг к другу на «вы».
– А у вас как? – спросила Саша у Антошина.
– Примерно так же – мелкий дребезг. В бассейне нашли сумку. Думали, бомба…
– Да вы что, – тихо охнула Саша, – я ничего не знаю, не было никакого сигнала тревоги.
– Он не нужен был, за сумкой пришли как раз, когда я вызывал спецслужбу.
– Вот хорошо, а ведь могли не хватиться, тогда бы весь отель эвакуировали!
Саша больше всего боялась именно таких ситуаций. Ну, во-первых, ничего хорошего в подложенных взрывных устройствах нет. А во-вторых, паника может принести гораздо больше вреда…
– Вы, наверное, сами хотели сумку проверить? – Саша искоса посмотрела на Антошина.
– Я не дурак. Сам погибну и людей угроблю. Нет, в таких ситуациях правила и еще раз правила. Никакого героизма.
– Это хорошо.