Каннингем задумчиво кивнул.
- Сможем.
На лице Уэйвелла отразилось сначала недоверие, а потом раздражение. Галифакс может ударить Черчиллю в спину, но он, Каннингем, командует отборной эскадрой Королевского флота, и у него развязаны руки. В сложившейся обстановке оставался положительный момент - с решением игнорировать приказы из Лондона, он сможет использовать флот правильно.
- Не беспокойся, Арчи. Я знаю, что соотношение численности кажется не в нашу пользу. Но не забывай, что итальянский флот размазан по всему Средиземноморью и Красному морю. Они должны постоянно заботиться о поддержании боеспособности своих кораблей, и у них много других дел. А мы можем собрать наши силы в один ударный кулак.
Но мы-то не итальянцы, и у нас получится провести всего одну или две операции.
Кения, фронт в окрестностях Буны, "Томагавк II Марийка"
Теперь на борту "Марийки" красовалось три цветных кружочка. На уничтожение разведчика и его прикрытия итальянцы ответили отправкой целой группы бомбардировщиков SM.79, для бомбардировки базы Буна. Наземные наблюдатели засекли их и предупредили аэродром. В воздух поднялись четыре "Томагавка". Это был бойня, такая, что Боседе стало немного стыдно. SM.79 превосходили "Фурий" по скорости почти на 100 километров в час, и неуязвимость для перехвата сыграла с итальянскими экипажами злую шутку. Никогда прежде на них не нападали по-настоящему, и они не догадывались, насколько плохо защищены их самолеты. "Савойи" вооружались одни курсовым пулемётом, поворотным сверху и двумя люковыми с бортов. Снизу и сзади оставались обширные слепые зоны. С этих углов "Томагавки" и ударили. Не уцелел ни один бомбардировщик.
Нынешний вылет отличался. Сейчас во 2-й эскадрилье было восемь "Томагавков" и южноафриканские ВВС наконец-то начали наступление. Из Момбасы вернулась вторая группа на новых самолётах. В Буну прибыли колонны грузовиков с запчастями и припасами, превратив полевой аэродром в полноценную истребительную авиабазу. Восемь оставшихся "Фурий" переделали в ударные машины, оснастив замками для 10-кг бомб, по четыре под каждым крылом. Они ходили ниже "Томагавков", их целью стали итальянские позиции к северу от Буны. Кампания по изгнанию итальянцев из Кении и Сомалиленда, а в конечном итоге, по освобождению Эфиопии, началась. Боседа знал план в общих чертах. Его первая задача - подорвать дух итальянских войск. Сбить менее чем за неделю одиннадцать самолетов вполне хорошее начало. А с прибытием второй группы "Томагавков" будет ещё лучше. Они несли родезийский окрас и уже успели сбить одного итальянца, пока сопровождали несколько бомбардировщиков Ju.86, которые обрабатывали передовые аэродромы. Скоро итальянские пилоты поймут, что если они не подтянутся и найдут способ бороться с новыми южноафриканскими истребителями, их так и раздолбают прямо на взлётке. Унылые дни, когда в небе хозяйничали итальянцы, закончились.
Боседа глянул вниз. Итальянцы окопались у слияния дорог, примерно в 25 километрах от Буны. Это была их передовая позиция, практически изолированная расстоянием слабой развитостью дорожной системы в этой части Кении. Заодно она находилась на пути запланированного наступления, и её требовалось устранить. Далеко под ним, две группы "Фурий" пошли в атаку. Боседа представил, как слышит разрывы маленьких, но злых 10-кг бомбочек, однако взглядом он обшаривал небо в поисках итальянских истребителей. Само собой, они появились, как только "Томагавки" приблизились к осаждаемой позиции.
- Группа Б, противник на два часа.
По договорённости, группа Б должна связать боем истребители, в то время как группа А остаётся сверху, прикрывая от возможной засады. Оказалось, что приближающиеся самолёты это CR.32. Боседа не удивился, было очевидно, что у итальянцев нехватка истребителей. Когда он летал на "Фурии", ему казалось, что CR.32 и 42 повсюду. А сейчас они стали редкостью. Согласно разведке, у итальянцев оставалось много разведчиков RO.37 и "Капрони", но совсем мало истребителей и бомбардировщиков.
Пилоты CR.32 издалека заметили пикирующие самолёты и бросились наутёк. Пим задержал дыхание. Если "Томагавки" начнут погоню, то "Фурии" останутся без прикрытия. Но всё-таки группа Б знала своё дело - итальянцы отступили, и преследовать их не было необходимости. Прекратив снижение, "Томагавки" вернулись на эшелон группы А.
Кения, фронт в окрестностях Буны, пехотные укрепления гренадёров Савойской дивизии
Сержант Гаспаро Бонавентура нырнул в укрытие, когда над ним пронёсся самолёт. Вообще-то даже не предполагалось, что такое случится. Вокруг него все люди отыскали укромные уголки и трещины в скалах для защиты от осколков. Умом он знал, что бомбы крошечные, старые бипланы не могут нести по-настоящему значительную нагрузку.
Когда они пролетели, раздался самый оглушительный грохот, который он когда-либо слышал. Осколки летели, рикошетя от валунов, слагавших периметр укрепления. Они давали хорошую защиту от огня снаружи, но они ловили осколки бомб, заставляя их многократно пересекать внутреннее пространство лагеря.
- К стенам! Быстро! - прозвучала его команда, как только бипланы ушли, чтобы развернуться и сделать второй заход. Для обустройства заставы здесь имелись причины. Не так уж много дорог в северной Кении, и немногие из них расположены столь же удачно. Как раз две такие сливались чуть ниже невысокого холма, на котором расположили укрепление. Оно находилось впереди всех итальянских позиций на линии фронта. "Остриё наконечника копья", изрёк капитан, прежде чем исчезнуть куда-то в сторону безопасного тыла. Если враг захочет продвинуться вглубь района, то должен будет преодолеть эту точку. В задачу Бонавентуры входило предупреждение основных сил об атаке, если таковая случится. Что им делать дальше, никто не сказал, но у него было чувство, что ничем хорошим это не закончится.
Осторожно выглянув из-за валунов, он осмотрел дорогу. Как он и опасался, подошла колонна грузовиков и уже выгружала пехотинцев. Настоящим потрясением стало множество небольших колёсных броневиков, сопровождавших их. Он насчитал как минимум шесть. А у его людей имелись только винтовки "Каркано", и ни единого оружия, способного поразить бронированную цель.
Бонавентура спрятался - бипланы возвратились, обстреливая укрепление из спаренных пулемётов. Когда он смог вновь выглянуть, обстановка серьёзно ухудшилась. Пехота рассеялась и преодолевала склон. Броневики следовали с нею. Один остановился. Слева сверкнула вспышка. Тяжелая пуля попала в камень, едва ли в метре от его головы. Валун треснул напополам, мелкие осколки зацепили лицо.
Раз там "Моррисы", а на то похоже, значит у них пулемёт "Брен" и ПТР "Бойс". Ну и что нам делать теперь?
- Открыть огонь!
Приказ был скорее непроизвольной реакцией. Последовал редкий треск выстрелов. Пехота, нападающая на них, укрылась, но вряд ли от этого стало лучше - в ответ залёгшие стрелки ударили из пулемётов. Короткие очереди то и дело пробивались сквозь укрепления. У его людей был всего один ручной пулемёт, М30. Бонавентура удивился, услышав его ответную стрельбу, но ничуть - когда тот подавился патроном. Расчёт сыпал проклятиями, пытаясь расклинить оружие. Ну удачи вам, если его заклинило, то на ремонт уйдёт несколько часов. Какой идиот решил, что смазывать патроны это хорошая идея?
У "Бренов", очевидно, не было таких проблем. На каждый выстрел из-за валунов прилетала хорошая очередь. Пока его люди залегали, пехота делала короткий бросок вперёд. Время от времени в башенках броневиков сверкала вспышка, и очередная бронебойная пуля с визгом раскалывала булыжники. Бонавентура извернулся и оглядел свои позиции. Конечно же, южноафриканцы окружили его с флангов и закупорили все возможные пути отступления.
Вот именно, никто не уйдёт отсюда.
В этот момент командир южноафриканцев как будто услышал его. Снизу донёсся крик. Произношение было ужасно, словно человек читал по разговорнику. Неловкая речь отразилась от скал.
- Soldati italiani, la posizione e senza speranza. Abbiamo carri armati e supporto aereo, e vi sono piu numerosi. Non e'e disonore nel cedere a tale forza superiore. Nessuno deve morire oggi.
Итальянские солдаты, позиция безнадежна. У нас есть броне повозки и воздух поддержка, и мы являемся более многочисленны. Нет никакого позора в уступке превосходящая сила. Сегодня никто не должен умирать.
Бонавентура покачал головой. Офицер говорил на ужасном итальянском, но он был прав. Сегодня ничего более нельзя сделать.
- Всё, прекратите стрельбу и положите винтовки, - он вздохнул, снял шейный платок, привязал его к штыку и помахал в воздухе. Как только южноафриканцы вошли на заставу, он поднялся и задрал руки. Пехотинцы принялись собирать сложенное оружие.
- Пулемёт не берите. Всё равно он больше чем по три выстрела не делает.
Офицер посмотрел на "Бреду", пожал плечами и кивнул.
- У вас нет потерь?
Бонавентура посмотрел на своих людей. У некоторых были царапины и ссадины от осколков камней, но и только. При обстреле и бомбардировке никто не получил серьёзных ранений, и это казалось чудом.
- Ни единой. Слава богу.
Южноафриканец улыбнулся.
- Среди моих тоже. Действительно, нам стоит поблагодарить господа в вечерней молитве за его присмотр, - он на секунду замолчал и огляделся. - А что вы вообще здесь делали?
- Предупреждали о вашем наступлении… - Бонавентура внезапно понял, что даже не имел представления, как ему передать сообщение. - Нас просто оставили здесь.
Двое мужчин обменялись понимающими взглядами. Оба были слишком хорошо знакомы с приказами, которые следовало выполнять неизвестно как и чем.
- Идите, сержант, выводите своих людей. Мы посадим вас на грузовики.
Соединенное королевство, Лондон, Даунинг-стрит 10, Секретариат кабинета министров
- А где этот Мерса-Матрух? - лорд Галифакс с трудом разбирался в географии Северной Африки.
- Вот здесь, - Батлер решительно шагнул к карте Египта на стене и поразил пальцем его западную часть. Потом остановился и начал разыскивать в этой области означенный город. Наблюдая за ним, начальник Генерального штаба, генерал Джон Дилл, позволил себе улыбнуться. Для него было очевидно, что Батлер не представляет, где на самом деле находится Мерса-Матрух, и он решил уточнить.
- Арабский язык, знаете ли, довольно сложен для транслитерации. У нас в училище с ним постоянно были неприятности. Вот он, на этой карте его назвали Марса Матрух.
- Бог мой, всего 140 километров от Александрии! - Галифакс был потрясен тем, как далеко продвинулась итальянская армия.
- Вовсе нет, почти вдвое ближе. Но не обманывайтесь расстояниями, премьер-министр.
Дилл говорил серьёзным тоном, успокоившим Галифакса и заставившим Батлера скрежетать зубами.
- По-настоящему важный момент вот в чём. Видите, вот здесь хребет загибается к побережью? Так вот, к югу от него находится настоящий ад, называемый Каттáрской депрессией. Безжизненная пустошь, вода там есть только в болотах, настолько соленых, что морская вода по сравнению с ними сладкая. Во многих местах земля состоит из плывуна под твердой коркой. Человек может идти по ней, а в следующий миг исчезнуть в песке. Повсюду скорпионы и ядовитые змеи. Суточный перепад больше 100 градусов, ночью открытая вода замерзает. Там нет возможности проводить какие-либо боевые действия, армия может войти туда, но никогда не выйдет.
Так или иначе, хребет, отмечающий северный край депрессии, подходит к побережью, формируя довольно узкий проход. Поскольку армия движется на восток, она постоянно должна уплотнять свои порядки, отчего становится всё тяжелее развернуть войска. Здесь небольшими силами можно держать оборону против значительно превосходящих. Кроме того, здесь нет портов. Линии снабжения растянуты назад, до Тобрука, Бенгази, вплоть до самого Триполи. По мере продвижения подвоз всё больше и больше затрудняется. Всё, даже воду, необходимо доставлять из портов в сотнях километров на западе. Но при этом противостоящая армия отступает на восток, всё ближе к своим портам, Александрии и Суэцкому каналу. Она постоянно усиливается, а армия вторжения постоянно ослабевает. В конечном итоге, неизбежно появится точка, где захватчик просто не сможет двигаться дальше без объёмной поддержки. Маршал Грациани уже достиг её. Ему требуется огромное количество припасов, прежде чем он сможет идти. Он должен принять грузы и разместить их вблизи своей линии фронта. На это уйдут недели, а то и месяцы. Только тогда он будет в состоянии продвигаться на Александрию.
- Таким образом, у нас есть время на заключение договора, - удовлетворённо сказал Батлер.
- У нас есть варианты лучше, - Галифакс пристально смотрел на карту. - Намного лучше. У нас есть возможность восстановить там нашу власть и заявить о себе. Генерал Дилл, вы говорите, Грациани висит на волоске и не может напасть на наши позиции в Египте без значительного риска, а мы находимся на безопасных позициях, части хорошо снабжаются и защищены?
- Так и есть, - сэр Джон Дилл поразился тому, как изменился Галифакс. В один момент он превратился из вялого миротворца в школьного хулигана. Про себя Дилл задался вопросом, что он сделал бы, пройди кампания во Франции всего лишь чуть более благоприятно.
- И генерал Уэйвелл полон решимости держаться?
- Да.
- Значит, мы должны поддерживать его. Гитлер сказал, что эта заваруха - наше собственное дело с итальянцами, и как мы решим его, немцам неинтересно. Раз мы находимся в таком выгодном положении, целесообразна использовать его, чтобы выторговать у Муссолини наиболее благоприятные условия. Да, это умно. Сэр Джон, телеграфируйте генерал Уэйвеллу. Сообщите ему, что мы будем руководствоваться его мнением о ситуации и что он может рассчитывать на нашу поддержку.
- Да, премьер-министр.
Таиланд, Бангкок, дворец Банг Пхитсан, семейное крыло
- Не понимаю, почему, - Ахилия отпила из бутылки с пивом и вздохнула.
- Может, потому, что когда ты вытащила на выходные своего последнего приятеля, то изваляла его на земле, перестреляла на тарелочках, выиграла в борьбе на руках, а в конце концов напоила до бесчувствия? - Играт тихонько подмигнула Суриётай.
- Но я просто...
- На первом свидании? - недоверчиво спросила Играт.
Суриётай рассмеялась. Смех перешёл в приступ кашля, так как пиво пошло ей в нос. Она вытерла глаза и поставила свою бутылку. Одна из служанок проверила её, убедилась, что она пуста, и заменила на полную. В Таиланде очень сложно остаться трезвым.
- Получается, отныне Ахиллия будет помогать тебе с курьерскими доставками?
Играт на секунду задумалась.
- Возможно. Найти себе в помощь надёжных людей оказалось сложно. Я думала, что Нелл подойдёт, но она недостаточно тверда. Я подготовила кое-какой текст, а она позволила заместителю адресата уговорить отдать пакет ему. Вместо того, кому он предназначался. Удалось найти нескольких, кого можно допустить к обычным материалам, кое-кто из них довольно хорош, но к материалам семьи их подпускать нельзя.