Форсайт развернул кресло лицом к Мелоди. Никогда прежде ему не доводилось видеть ее в столь эмоциональном состоянии. Похоже, молодую женщину беспокоило еще что-то, но ученый слишком мало знал о ее личной жизни, чтобы понять, что именно. А Сорд, как обычно, был слишком одержим своими поисками, чтобы обратить на это внимание.
— Мартин в это верит, — заявил Гален, скрестив руки на груди.
— У Мартина уровень интеллектуального развития пятилетнего ребенка, — парировала Ко. — Кто знает, что ему наплели те, кто его воспитывал? Большинство пятилетних верят в Санта Клауса и Щелкунчика.
— Ну, может быть, и так. Вполне возможно, все здесь основано на легендах Первого Мира. Именно об этом и упоминал Асквиз. Время от времени кланы попадают в переделки, совершают ошибки, и тогда рождаются легенды!
— Ладно, давайте отдыхать, — Ко, неглядя, открыла дверцу шкафа и зашвырнула в него аптечку, ни мало не беспокоясь, куда именно попадет коробка.
Но Сорд уже вошел в раж. Повернувшись к Форсайту, он буквально вцепился в ручки кресла ученого:
— Адриан, это должно быть именно так! Во всем этом есть смысл! Целая плеяда сверхъестественных существ… Особей, отличных от нас… Ну, ты меня понимаешь — как кроманьонцы, неандертальцы и… посвященные, назовем их так. Их особые способности, особые условия позволили им развиться быстрее. Каждое последующее поколение воспроизводилось исключительно в пределах своего клана, скрытно от всего остального мира. Когда население планеты не отличалось численностью, сохранить все в тайне было достаточно легко. Но когда обычное человечество принялось расширять свое жизненное пространство, возникли первые трудности. Сталкиваясь с посвященными, люди, не зная толком, кто это, вместе с тем видели достаточно, чтобы дать пищу своему воображению. Так возникли легенды — все легенды. Оборотни, вампиры, ведьмы, колдуны, демоны…
В глазах Сорда вспыхнул свирепый огонь, словно все, о чем он говорил, Гален видел перед собой.
— Только не забудь «зеленых человечков» и Лохнесское чудовище, — язвительно вставила Ко.
Сорд резко повернулся к ней:
— Черт, а почему бы и нет?
— Ладно, Сорд, не заливай, хватит.
Гален шагнул к ней и схватил женщину за плечи.
— Я не заливаю! Я был там! Я видел их в Межветрии! — Голос его понизился до шепота, словно он хотел, чтобы японка лучше поняла все сказанное им. — Они — это то, что я помню, то, что было у меня отнято. И я принадлежу к ним!
— Нет, не принадлежишь! — вскинулась Мелоди. — Это безумие! Ты не похож на Мартина, ты не похож на Жа-Нетт. Ты всего-навсего обычный человек. Мужчина. Все эти твои искания не более чем придурь, и с каждой минутой становятся все безумнее.
Резко дернувшись назад, она освободилась от его хватки:
— Танту, Межветрие, Ронин… Все это не может быть серьезно… Просто не может!
Сорд никак не отреагировал на ее неожиданный взрыв. «Неужели он действительно видел все, о чем говорит?», пронеслось в голове у Форсайта. «Или он сказал Мелоди еще что-нибудь, что ее расстроило и чего я не уловил?»
— Я говорю вполне серьезно, — просто ответил Гален. — Умереть мне на месте.
— Умереть! — Ко быстрым яростным жестом вытерла глаза. — Вот именно, Сорд. Да ты знаешь, что эти раны на твоих плечах едва не задели артерию?.
Мелоди резко мотнула головой. Форсайт видел, что она с трудом сдерживает слезы.
— Черт возьми, Гален, сегодня ночью ты чуть не погиб!
Сорд поднял руку — в его голосе прозвучало замешательство: он, наконец, уловил то, что скрывалось за ее гневом:
— Мелоди…?
— Это больше не игра для богатого парня. Это жизнь. И смерть, которая тоже стала реальностью. — Отвернувшись, японка бегом бросилась к лестнице, ведущей на первый этаж.
Сорд смущенно повернулся к Форсайту:
— Адриан? Что я должен…?
— СТОЙ! — выстучал ученый на синтезаторе, больше, чем обычно, проклиная свою немоту.
По глазам собеседника Гален понял, что Адриан борется сам с собой.
— Стоять… и ожидать твоих пояснений? — тихо спросил Сорд.
— Нет, — отозвался синтезатор. — Ждать возвращения Мартина.
— Он был слишком напуган, — покачал головой Гален. — Не думаю, что он вернется, Адриан.
— Он должен вернуться — хотя бы ради Жа-Нетт.
— Но ведь они оба половинники, — возразил Сорд. — И не принадлежат к нашему миру.
Пальцы левой руки ученого пришли в движение, вводя новые фонемы в память компьютера, и через несколько секунд механический голос синтезатора изрек:
— Равно как и ты, Гален Сорд.
Глава 10
Мартин целиком сунул в рот остаток своего четвертого Биг Мака и проглотил, не пережевывая. Затем, откинувшись на выступ за спиной, он лениво бросил пустую картонную упаковку прямо на рифленую поверхность крыши, на которой сидел.
— Марти-и-ин, — укоризненно протянула Жа-Нетт, на мгновение отрываясь от бюргера. — О чем я тебя просила?
Мартин вздохнул, протянул руку, скомкал пустую упаковку и сунул ее в белый мешок с надписью «Макдональдс», в которой уже шуршали коробки от ранее съеденных бутербродов, хотя, если говорить откровенно, он никак не мог понять, почему это нужно делать. Над городом нависла ночь, они сидели на крыше, а вокруг, до самого горизонта, насколько хватало глаз, тянулись тысячи других крыш, куда можно было бы спокойно перебраться после того, как эта крыша окажется слишком замусоренной упаковочными обертками.
— Вот так лучше, — удовлетворенно заметила Жа-Нетт и вернулась к бюргеру.
Но Мартин не успокоился. Стоило только Жа-Нетт отвернуться, как пластиковый мешок, пущенный могучей рукой, описал в воздухе дугу и скрылся из виду, чтобы упасть на тротуар двадцатью этажами ниже. Во всяком случае, улиц в этом городе было больше, чем крыш, и на них должно хватать места для бесчисленного множества подобных вещей.
Однако вместо того, чтобы упасть, мешок вдруг завис в воздухе, и Мартин даже протер глаза, чтобы удостовериться, что это ему не чудится. Мешок дважды обернулся вокруг своей оси, а затем сорвался с места, словно пущенный из гигантской рогатки, и угодил Мартину точно между глаз.
При виде выражения лица приятеля Жа-Нетт согнулась пополам от хохота, который тут же перешел в кашель — обычная реакция после каждой более-менее сильной транслокации.
— Думаю, Жа-Нетт права, — произнес Мартин, скатывая злополучный мешок в шарик и пряча его за спиной.
— Цени, — слабым голосом отозвалась девочка и принялась жадно затягиваться шоколадным коктейлем через соломинку, пока не издала чмокающий звук удовлетворения.
Мартин рассмеялся, схватил свой коктейль и с силой потянул содержимое в себя сквозь соломинку, издав при этом такой же чмокающий звук, что и Жа-Нетт. Однако он, видимо, несколько переусердствовал, потому что из-за неожиданно возникшего разрежения вмиг опустевшая картонная коробка сложилась вовнутрь.
— Глупая коробка, — пробормотал Мартин, делая движение, чтобы зашвырнуть ее себе за спину, но в последний момент сдерживаясь, почувствовав на себе взгляд Жа-Нетт. Половинник снова тяжело вздохнул и осторожно положил смятую коробку в уже полный полиэтиленовый кулек. — У Жа-Нетт слишком много правил.
— А разве там, где ты живешь, нет никаких правил? — осведомилась девочка.
— Нет глупых правил.
Жа-Нетт показала приятелю язык, но через мгновение стала серьезной.
— Где ты живешь, Мартин?
— Мартин из клана Аркадий, — повторил он. — Это все.
Маленькая негритянка пожала плечами, выражая свое недоумение:
— Но ведь это твоя семья, верно?. И я имею в виду, где именно ты живешь, со своей семьей. В каком-нибудь доме? Или на крыше? Или еще где-нибудь?
— О-о… — отозвался Мартин. — Мартин спит и ест в анклаве Аркадий.
— Бог с ним, с Мартином, — покачала головой девочка. — Где находится этот анклав? Что он из себя представляет?
— В городе, — Мартин удивленно поднял брови — люди задают слишком много вопросов, не относящихся к делу.
Жа-Нетт сунула остатки бюргера в упаковку и вытерла ладони о джинсы и куртку.
— Ладно, — сделала она очередную попытку, — давай поступим так, как это сделала бы Мелоди: начнем с самого начала и шаг за шагом будем приближаться к цели.
Глубоко вздохнув, девочка задержала дыхание:
— Итак раз: когда ты укладываешься спать, над тобой небо или крыша?
Это уже имело смысл.
— Крыша, — ответил Мартин.
— Там есть пол и стены?
— Множество, — Мартин даже несколько подался вперед: такие вопросы ему нравились.
— Та-а-ак. Значит, если там есть крыша, пол и стены, тогда ты спишь в комнате, точно?
— В комнате Мартина, — кивнул Мартин.
— А если там множество стен, то, надо полагать, рядом с твоей комнатой есть и другие комнаты, верно?
— Анклав Аркадий, — счастливым голосом подтвердил приятель.
— Теперь, все эти комнаты находятся в большом доме, таком, как этот? Или в доме средней величины, подобно Голубятне? Или в малюсеньком домике, ну, как иногда показывают по телевизору?
Жа-Нетт выпалила все это буквально на одном дыхании — слишком быстро для Мартина. Или она снова пытается над ним подшутить?
— Анклав Аркадий больше телевизора, — со знанием дела отметил он. Нет, провести его ей не удастся.
— Ты больше телевизора, Мартин. Но как велик анклав?
Какое-то время половинник обдумывал услышанное, затем коснулся ладонью крыши:
— Вот такой.
Жа-Нетт присвистнула:
— И весь полон перевертышей?
Глаза Мартина сузились, и девочка поспешно поправилась:
— Ну, я имею в виду, оборотней. Перемещенных. И что — весь дом ими полон?
Мартин кивнул. Снова начались глупые вопросы.
— В анклаве Аркадий живут… перемещенные клана Аркадий. Кто же еще?
— Сколько Аркадских перемещенных — нет, нет, это не то… Я и так знаю ответ: множество — верно? — Мартин кивнул. — Так почему же никто о вас не знает? Почему никто не видит твоих сородичей в городе или еще где-нибудь?
Мартин гордо улыбнулся.
— Хорошие правила. Перемещенные никогда в дневное время не выходят. Никогда никогда никогда. Перемещенные никогда не собираются больше трех. Перемещенные преследуют только меченую добычу. Перемещенные никогда не едят добычу открыто.
Жа-Нетт облизнула губы:
— Мартин, а что такое «меченая добыча»?
Половинник в замешательстве взглянул на нее и тут же отвел глаза в сторону. Ему не хотелось растолковывать это ребенку — слишком уж много в ней было от человека. Она не поймет.
— Охотничий термин, — нехотя сказал он. — Мартин еще не знает всего.
— Среди меченой добычи встречаются люди? — под пристальным взглядом девочки Мартин съежился. — А, Мартин? Да или нет?
— Иногда, — признал он.
— И перемещенные охотятся на людей и … едят их?
— Иногда.
— Э-э… блеск. — На мгновение Жа-Нетт умолкла. Затем глаза ее вдруг расширились. — Боже всемогущий, Мартин, ведь ты не… Я хотела сказать… тебе приходилось… ты понимаешь, о чем я…?
Мартин крякнул, но ничего не ответил. Она ведь всего-навсего ребенок. И она не сумеет понять.
— Та-ак, — девочка прижала руки к груди. Затем схватила свой поднос и принялась совать его приятелю. — Хочешь остаток моего бюргера? А как насчет жаркого? Все, что хочешь…
— Мартин не голоден. — Он придвинулся к маленькой негритянке и ласково погладил ее по ноге. — Жа-Нетт друг. Жа-Нетт не нужно беспокоиться. Хорошо?
— Хорошо, — скептически отозвалась она и поставила поднос на крышу. — Ну, а что представляет собой обличье перемещенного?
— Не человеческое обличье.
— Это понятно. Иногда вы выглядите, как люди, а затем превращаетесь — перемещаетесь — во что-то другое. В волка, например, или еще во что…
— Не Мартин, — мрачно изрек приятель. — Мартин половинник. Мартин всегда такой.
— Да, но другие перемещенные — ведь они превращаются из людей в животных, да? Например, в полнолуние? — Жа-Нетт устремила взгляд в ночное небо.
— Полнолуние глупость. Пемещенные изменяются во время Превращения.
— Ой, прости, пожалуйста. — Жа-Нетт поднялась и потянулась. — Ну, и когда же происходит это превращение? Ежемесячно? Каждый год?
— Каждую Церемонию Превращения, — Мартин тоже поднялся.
Жа-Нетт тихонько вздохнула.
— И когда же наступит эта самая Церемония превращения?
Некоторое время Мартин молча загибал пальцы.
— Через четыре сна, — наконец изрек он.
— Ух ты — значит, через четыре дня?
— И ночи.
— Мне это известно, Мартин. Я просто имела в виду, что так скоро. И все перемещенные превратятся тогда в животных?
— Большинство примет обличье перемещенных. Некоторые же вернутся в человеческий облик.
— Как это?
— Человеческое обличье вне правил. Они могут выходить днем. Делать дела. Помогают содержать анклав.
— Ах, да, ты же упоминал смотрителей. Перемещенные в человеческом обличье, верно? Мартин кивнул, затем отвернулся и положил руки на низкий барьер ограждения крыши.
— Скоро утро. Должен сейчас уходить.
Жа-Нетт легонько стукнула его по спине:
— Обратно в анклав?
Он покачал головой:
— Не могу туда возвращаться.
— Почему?..
— Драка в Межветрии. Смотрители об этом услышали. Знают, Мартин с человеком. Плохо, плохо. Никогда, никогда. Нарушил правила.
— Что же они сделают, Мартин?
— Пометят Мартина. Станут охотиться на Мартина. Съедят Мартина.
— Бр-р-р, — девочка ухватила приятеля за плечо, пытаясь повернуть его лицом к себе; с таким же успехом она могла попытаться сдвинуть автобус. — Тогда тебе стоит вернуться со мной в Голубятню.
— Нет. Не могу.
— Почему? Там ты будешь в безопасности. У Мелоди хватит всяких пожитков для тебя. Адриан просто прелесть. А Сорд в состоянии купить все, что будет необходимо для твоей защиты.
Мартин осторожно снял руку девочки со своего плеча и отвел в сторону:
— Дмитрий никогда не проигрывает. Гален Сорд — мертвец.
— Я повторяю — нет, еще раз нет. Слушай, давай вернемся в Голубятню, к нашим. Сорд рассказывал, как ты его спас!
— Дмитрий убьет Галена Сорда. Дмитрий Ронин. Дмитрий убьет всякого за кристалл.
— Сорд убьет дурацкого Дмитрия!
— Гален Сорд не настоящий Сорд. Гален Сорд человек. Люди не в состоянии убить посвященного.
Жа-Нетт высвободила свою руку из ладони Мартина.
— Что значит — «Сорд не настоящий Сорд»?
Мартин упруго вскочил на ограждение и присел на корточки, раскачиваясь из стороны в сторону и принюхиваясь. — Некоторые имена в Первом и Втором Мире похожи. Гален Сорд — человек Второго Мира. Человеческое имя. Имя посвященного. Сильное имя. Должно быть.
— Что ты имеешь в виду — должно быть?
Мартин медленно сдвигался вперед на корточках, пока, наконец, пальцы ног не ощутили под собой пустоту. Здесь уже чувствовался легкий ветерок. Мартин представил себе, как, оттолкнувшись от перил, он пролетит пятнадцать футов, уцепится за балку пожарной лестницы, а затем понесется вниз по стене, от карниза к карнизу, по самому безопасному пути с крыши. Он повернулся к Жа-Нетт — ему не хотелось терять подругу.
— Плохая война, — произнес Мартин, нежно касаясь ее лица тыльной стороной ладони. — Все, носящие имя Сорд, мертвы или заколдованы. Сорд больше не имя в Первом Мире. Должно быть. Плохо говорить сейчас.
— И что, это был такой клан — клан Сордов?
Мартин отрицательно покачал головой: не ее вина, что она много не знает, ведь девочка выросла среди людей.
— Сорд не клановое имя. Это фамильное имя. Сорд из клана Пендрагон. — Он снова принюхался. — Должен идти, Жа-…
— Значит, это клан Сорда! — возбужденно воскликнула девочка. Не в силах сдержаться, она схватила Мартина за руку, и он едва не потерял равновесие. Половинник отшатнулся от маленькой негритянки:
— У Галена Сорда нет клана. Гален Сорд человек!
— Нет, нет, он — нет! — Жа-Нетт принялась скакать на месте, хлопая в ладоши. — Слушай, Мартин. Сорд часто рассказывал о тех временах, когда он был маленьким. Он говорит, что рос в клане. Но у него не оказалось никакой силы или еще чего-то в этом роде. Поэтому его изгнали, сделав так, чтобы он обо всем позабыл. Вот почему он занимается сейчас всем этим — пытается отыскать дорогу назад, к своей семье…