— Сколько же длится Превращение? — вмешалась Ко. — Сколько лет?
— Много, — сказал Мартин.
— О господи, — для Сорда это было уже слишком. Он застонал, не скрывая своего разочарования, и повернулся, чтобы уйти.
Мелоди ухватила его за рукав:
— Что-то не вижу в глазах восторга. Ты что, не понимаешь, какие сейчас перед тобой открываются возможности? Или теперь ты хочешь все это перекрутить как-то по другому, а, Сорд?
Сцепив зубы, Гален буквально прошипел в лицо женщине:
— Не смей с этим даже шутить, Мелоди. Тебе не понять, что они со мной сделали, что они у меня отняли. И я знаю, что делаю.
За спиной у Ко скорчился Мартин. Устремив пристальный взгляд на Сорда, он слегка приоткрыл рот и принялся негромко рычать.
— Так какого черта ты собираешься делать? — с вызовом в голосе осведомилась японка.
— Попытаюсь получить ответы на кое-какие вопросы.
— Ты уже получил их, черт тебя дери! Взгляни на Мартина. — Ко наклонилась и положила ладонь на голову пленника. Рычание стихло, и он даже зажмурился от удовольствия. — Он из Первого Мира, Сорд. Он часть его — то, что ты хотел. И он знает ответы на твои вопросы.
— Ты слышала то же, что и я, — в голосе Галена послышались нотки отчаяния. — Беда в том, что он не знает, как именно отвечать на мои вопросы.
Сорд принялся нежно массировать висок.
Ко покачала головой:
— Беда в том, Сорд, что ты не знаешь, как задать правильный вопрос. — Она махнула рукой. — Ладно, иди лучше приготовь кофе или что там еще. Позволь мне все уладить самой. Хорошо? Ты его все время только расстраиваешь.
Сорд с силой сдавил голову в ладонях:
— Великолепно! Во всяком случае, я ухожу.
Уже поднявшись на первую ступеньку лестницы, он вдруг остановился:
— Прошу тебя, будь осторожнее. Не доверяй ему слишком.
В ответ раздалось довольно громкое рычание Мартина.
Солнце уже взошло, когда Мелоди вошла в обиталище Сорда, но ни один луч не проникал сквозь зашторенные тяжелыми портьерами окна. Сам хозяин сидел в темноте, упершись локтями в ручки покрытого пледом кресла и уперев подбородок в переплетенные пальцы рук. Не считая простого эбонитового шкафчика японской работы и незастеленной футоновой постели, кресло составляло всю мебель спальни.
— Войдите, — негромко произнес Сорд в ответ на осторожный стук Ко.
Японка вошла, сжимая в руке восьмимиллиметровую видеокассету.
— Здесь, на пленке, довольно много интересного. Думаю, тебе это понравится.
— Ну, и есть что-либо из того, о чем я предполагал? — голос Галена слегка подрагивал от волнения.
Ко отрицательно покачала головой.
— Итак, три года впустую, — мрачно изрек он. Поимка Мартина должна была стать наградой за все. Возвращением в Скрытый Мир — Первый Мир, как назвал его пленник. Возвращением к своей семье и своему предназначению, что бы это ни означало. И вместо всего этого Мартин стал величайшим провалом в его жизни.
Женщина помедлила с ответом, оглядывая комнату, едва освещенную проникавшим сквозь приоткрытую дверь светом из коридора. Голые стены наводили тоску. Прямо монашеская келья, подумала она.
— Не впустую, Сорд, — наконец произнесла японка, и он поразился отсутствию в ее голосе ставших уже привычными язвительных ноток. Сейчас она разговаривала с ним так, как обычно говорила с Форсайтом. — Несколько не в том направлении — возможно. Но это было необходимо.
— Необходимо для чего? — Гален напрягся в ожидании ее всегдашнего резкого ответа.
Вместо этого он услышал, как она вздохнула:
— Что же заставило тебя все это делать? Что позволило тебе зайти так далеко?
Сорд хранил молчание.
— Тогда послушай меня, дурачок, — продолжила она. — У тебя была пленка из автоответчика с последним сообщением твоего адвоката. Ну… какие-то неясные намеки на твое прошлое, когда ты был ребенком. Большинство из них казались бессмыслицей. Затем детектив Транк просветил тебя в вопросе загадочных преступлений, совершенных в этом городе. Ты повстречал двух журналистов, специализирующихся по этим преступлениям. А затем у тебя была Греция. Четыре горьких дня в Греции, когда ты был столь же близок к Первому Миру, как и сейчас, но и этот шанс у тебя отобрали.
— Не забудь еще того вампира, о котором мы слышали, — негромко вставил Сорд. — Или Жа-Нетт.
— Или то, что случилось с Адрианом, — как она ни пыталась, ей не удалось скрыть горечи, прозвучавшей в ее голосе. — Мы подобрались к ним уже совсем близко, Сорд, и не знаем только, что они собой представляют. Но ты единственный, кто наиболее близок к пониманию, как до них добраться. Именно благодаря тебе мы продвинулись так далеко в наших поисках.
Она снова взяла кассету в руки.
— Мартин действительно часть этого мира? Один из них?
Ко кивнула:
— Он слишком молод или слишком… глуп, чтобы лгать. Лично я склоняюсь к первому.
— Но ведь он не оборотень?
— Если верить ему, то все это гораздо больше, чем просто оборотни. По его словам получается, что весь Первый Мир намного сложнее, чем мы предполагали. И оборотни — всего лишь небольшая его часть.
— ТОгда что же он такое?
В полутьме он заметил, как молодая женщина пожала плечами:
— Не могу сказать. Присутствие Буб и Жа-Нетт действует на него умиротворяюще, поэтому не думаю, что он боится своих…смотрителей. Мне кажется, Мартин не раскрывается перед нами, потому что он… ну, стесняется, что ли.
— А может быть, он просто не знает, — такое объяснение казалось Сорду более естественным, чем то, о котором говорила Ко.
— Может быть, и не знает. — В голосе японки звучало нетипичное для нее понимание, словно она читала мысли собеседника. — Возможно, он — именно то, поисками чего рекомендовал тебе заняться твой адвокат. Своего рода изгой. Нечто, захваченное на полпути между Первым Миром и нашим.
— Но он знает, к какому клану принадлежит. И где это клан находится. Верно?
— Он ушел к ним, обратно, — вместо ответа негромко произнесла Мелоди.
Сорд закрыл глаза: ее слова поразили его в самое сердце. То же, что и в Греции — шанс вновь ускользнул от него. Была ли права Ко? Делал ли он все это продуманно или по наитию?
— Но, — поспешно добавила она, — он сказал, что вернется.
— Для чего? — слова прозвучали сухо и горько. Все начиналось сызново, и Гален знал, что теперь ему будет в десять раз труднее.
— Для того, чтобы помочь Буб, — ответила Ко. — Он спросил, не хотим ли мы помочь Буб снять наложенное на нее заклятие, и, когда я ответила, что да, Мартин пообещал вернуться и помочь в этом.
— Когда?
— Сегодня вечером. Ему нужно было уйти до рассвета. Но, уходя, Мартин повторил, что вернется к нам вечером.
— Помочь Буб.
— Да.
Сорд нахмурился:
— Мы до сих пор так и не сумели определить, что вообще представляет из себя Буб.
— Это только начало, — вставила Ко, — всего лишь начало.
Несколько минут прошло в молчании, прежде чем Сорд заговорил снова:
— Я…э-э… хотел бы извиниться за то, что сказал… ну, когда ты спросила меня, не сделал ли я все это намеренно.
— Ты все время разговариваешь подобным тоном, — холодно отрезала Мелоди.
— Прости, — почти прошептал Гален.
— Ладно, не имеет значения.
— Но, — продолжил он, пропустив мимо ушей ее слова, — если я и делаю что-то не так, то не по злому умыслу. Меня заставили обо всем забыть, Мелоди. Меня вынудили забыть слишком много. А затем меня… заблокировали, запретив даже думать о многих вещах. Об оборотнях, о кристаллах, о чем-либо из их мира, и вообще… — Он снова вздохнул и закрыл глаза. — Мне… очень трудно сосредоточиться на всем этом, Мелоди. Очень трудно…
Она приблизилась к его креслу и остановилась перед ним:
— Я знаю, Сорд. Это трудно всем нам.
Он продолжал сидеть с закрытыми глазами:
— Все-то ты знаешь.
Последовала продолжительная пауза, затем молодая японка осторожно положила небольшую видеокассету на ручку кресла, не касаясь Галена.
— Если хочешь, я открою шторы, — произнесла она. — Принести тебе кофе?
В устах Ко это означало окончательное примирение.
— Оставь их задернутыми, — сквозь зубы проговорил Сорд.
— Снова голова?
Он едва кивнул, страдальчески зажмурившись.
— Тебе чего-нибудь хочется?
— Только остаться одному.
Подойдя к двери, Ко остановилась, и, взявшись за ручку, нерешительно повернулась к нему:
— И ты прости меня, Сорд. Если тебе что-нибудь понадобится — дай знать.
— Я хочу, чтобы наступил вечер, — донесся из темноты слабый голос Галена. — И я хочу, чтобы он вернулся.
— Я тоже этого хочу, — ответила женщина, тихо прикрывая за собой дверь.
— Я хочу, чтобы он вернулся и помог мне, — повторил Сорд в обступившую черноту, а затем головная боль навалилась не него со всей яростью.
Глава 7
Леонардо и Рафаэлю грозила верная гибель от руки Шреддера, когда со стороны окна послышался скребущий звук. Голова Жа-Нетт слегка повернулась вправо, и рукоятка громкости на панели телевизора последовала за головой, приглушая боевой клич Черепашек-ниндзя, вступивших в схватку. Затем взгляд девочки переместился в направлении окна.
Ее спальня располагалась на четвертом этаже и не имела балкона. Жа-Нетт прекрасно знала, что наружная стена совершенно гладкая и что пожарная лестница на ней отсутствует. И, тем не менее, прижимаясь к наружной стороне оконного стекла, на маленькую негритянку смотрел Мартин. Его большой рот рассекал всю нижнюю часть лица, в бликах телевизионного экрана тускло отсвечивали длинные клыки — Мартин улыбался.
— Отлично! — восторженно воскликнула Жа-Нетт, соскакивая с постели и устремляясь к окну. Но прежде чем она успела даже коснуться оконной рамы, Мартин поднял могучую руку, и над оконным шпингалетом на мгновение вспыхнул почти незаметный шарик голубого света. Створка распахнулась, казалось, сама по себе, и из наступивших сумерек в комнату ворвался порыв прохладного воздуха.
Мартин мягко скользнул в образовавшийся проем и бесшумно приземлился на ноги.
— Ух ты, — поразилась Жа-Нетт. — Я и не знала, что ты тоже владеешь транслокацией. Об этом ты мне не говорил.
Мартин растерянно заморгал:
— Ты не знала, что я владею чем?
Жа-Нетт улыбнулась:
— Не так, Мартин. Если ты не понимаешь, что тебе говорят, нужно спросить «Чего-чего?» Договорились? Повтори.
Широкие брови Мартина сошлись на переносице:
— Чего-чего? — неуверенно повторил он.
— Ты все понял правильно, — радостно засмеялась Жа-Нетт. — А то, о чем я упоминала, происходило вчера вечером, точнее, сегодня утром, когда я заставила бумажную цепь плясать в воздухе, а ты не сказал мне, что тоже, как и я, умеешь заставлять предметы перемещаться самостоятельно.
Мартин покачал головой, пытаясь увязать все эти слова воедино.
— Как ты открыл окно, Мартин? — в конце концов спросила девочка.
— Голубой силой, — просто ответил он, и, оглядев спальню Жа-Нетт, рассмеялся, увидев огромный цветной плакат, висевший над столом.
— Какая еще голубая сила? И что тут смешного?
Мартин налег грудью на стол, пристально вглядываясь в плакат, на котором был изображен мужчина с гривой золотых волос и симметрично рассеченной губой, напоминавшей кошачью; жестом защиты он обнимал женщину в переливающейся мантии.
— Голубая сила делает разные вещи. Моя закрывает и открывает.
Он указал на мужчину на плакате:
— Глупо, глупо. Не Аркадский оборотень. Не Аркадский перемещенный.
Мартин снова засмеялся и постучал рукой по плакату.
— Это всего-навсего киношный оборотень, — подойдя к нему, возразила Жа-Нетт. — Так именно поэтому я увидела голубую вспышку или что-то подобное, когда окно открылось? Ты делаешь свет?
Мартин повернулся к девочке и присел. Его невероятных размеров брови оказались на одном уровне с ее бровями:
— Голубая сила создает свет сама. Голубая сила открывает для Мартина двери.
— Когда я транслоцирую предметы, голубого свечения не возникает, — пояснила Жа-Нетт.
У Жа-Нетт нет голубой силы, — односложно ответил Мартин. Его глаза еще раз прошлись по комнате и вдруг расширились. — Телевизор, — восторженно прошептал он, устремляясь к нему. На экране неуклюжего бородавочника забрасывали пиццами, летящими словно сюрикены.
— Так какая же разница между твоей голубой силой и тем, что делаю я? И то, и то заставляет предметы двигаться самостоятельно, без прикосновения к ним, верно?
— Зеленые твари обижают хорошего посвященного, — указывая на экран, прокомментировал Мартин. Он наугад нажал несколько кнопок, но ничего не произошло. Мартин повернулся к Жа-Нетт:
— Жа-Нетт заставляет предметы двигаться. Голубая сила Мартина открывает предметы. Большая6 очень большая разница.
Он вновь вернулся к созерцанию экрана:
— Что, время для сражений? Халк Хоган? Рауди Родди?
Девочка огляделась по сторонам в поисках телепрограммы:
— Не думаю. Но как происходит, что, когда я заставляю предметы двигаться, голубого света или чего-либо подобного не возникает?
Жа-Нетт опустилась на колени и принялась рыться в стопке книг, журналов и комиксов возле своей кровати.
— Жа-Нетт живет с родителями? — поинтересовался Мартин.
Маленькая негритянка на мгновение замерла:
— Не поняла?
— Черный охотник? — допытывался Мартин. — Маленькая женщина?
Жа-Нетт на секунду задумалась.
— Ты подразумеваешь Сорда и Мелоди?
— Да, мой друг Мелоди6 — улыбаясь, подтвердил Мартин. — И плохой человек, Гален Сорд.
Жа-Нетт уселась на пол, скрестив ноги:
— Сорд вообще-то неплохой, Мартин. Он просто… Не знаю. Он слишком занят своими делами и временами бывает груб. Понимаешь?
— Родители Жа-Нетт? — продолжал настаивать Мартин. — Мелоди Гален Сорд?
— Да нет же! — воскликнула Жа-Нетт, одновременно пытаясь сохранить серьезность и не рассмеяться, в то же время ощущая щемящую боль, как всегда, когда задумывалась о своих родителях. — Мелоди и Сорд, они только… присматривают за мной, вот и все.
Мартин кивнул и устремил взгляд на кипу журналов между ними.
— А ты знаешь, где твои родители? — по-прежнему не глядя на девочку, поинтересовался он. Точно так же сегодня утром он вел себя с Галеном, когда всем было ясно, что Мартин неуютно себя чувствует из-за предмета разговора.
Теперь и Жа-Нетт разделяла настроение Мартина:
— Нет. Не знаю.
— А-а… — не поднимая головы, протянул Мартин.
— А чего тебя это вдруг заинтересовало?
Мартин принялся задумчиво перебирать рассыпанные перед ним журналы.
— Жа-Нетт знает о своих родителях что-нибудь? Мелоди Гален Сорд рассказывали о родителях?
— Нет, — неуверенно произнесла маленькая негритянка, не желая тревожить тени прошлого. — Во всяком случае, немного. А что?
— Тогда они хорошие люди. Не рассказывали Жа-Нетт… о плохом.
Девочка резко наклонилась вперед, встревоженная его словами:
— Что ты имеешь в виду под «плохим»? В моей маме ничего плохого не было! О чем ты говоришь?
Лицо Мартина перекосилось, и он быстро отвернулся к телевизору.
— Ну, давай, Мартин. Что ты подразумевал под «плохим»?
Мартин безмолвствовал. Усилием воли Жа-Нетт заставила встать стоймя всю черную кустистую шевелюру на его голове.
— Я с тобой разговариваю! — выкрикнула она.
Схватившись обеими руками за голову, Мартин взвизгнул и скатился с кровати. Громко стукнувшись коленями о пол, он принялся яростно приглаживать вздыбившиеся волосы.
— Довольно весело, — придя в себя, хмыкнул он. — Жа-Нетт удивила Мартина.
— Ну ладно, ладно. Я удивлю тебя еще раз, если ты сейчас же не объяснишь мне, почему ты назвал мою маму плохой. — девочка старалась говорить гневно, но ее голос предательски дрожал от еле сдерживаемого смеха при взгляде на Мартина. — Ну, и неплохо было бы тебе надеть на себя что-нибудь.
Мартин поднялся — он был полностью обнажен, как тогда, в зоомагазине.