Выдохнув и набрав воздуха, как перед прыжком в ледяную воду, Шайн открыл дверь и сразу, словно боясь передумать, шагнул через порог спальни. Один взгляд и он поспешно опустил ресницы, борясь с подкатившим приступом тошноты. Черт… Здесь, что, даже ничего не убирали? Радуясь про себя тому, что не позавтракал, уходя, Шайн осторожно поднял веки, стараясь смотреть через частокол ресниц. Со вторым приступом справиться было легче. В этот раз даже не пришлось закрывать глаза. Если в других квартирах то же самое, он, пожалуй, еще подумает, прежде чем идти посещать еще и их. Если не найдет здесь ничего…
С усилием оторвав пальцы от ручки двери, Шайн сделал шаг вперед, стараясь лишний раз не смотреть на залитый кровью матрас на кровати, с которой сняли все белье, и на правую стену. Искать… Что и где он должен здесь найти? Шайн остановился возле шкафа с приоткрытой дверцей и попытался припомнить, как обыскивали квартиры в фильмах-детективах. Жаль, что он раньше ими не особо увлекался. Так… Кажется, по часовой стрелке, оставляя центр на потом… Или что-то в этом роде. Шайн беспомощно оглядел спальню, с тихим ужасом понимая, что если не найдет ничего «по часовой стрелке», ему придется осматривать постель. Хотя вряд ли он что-либо найдет: полицейские там наверняка все уже излазили и проверили. Ладно, потом…
Шайн повернулся к шкафу и потянул дверцу на себя. Она открылась с противным, показавшимся ужасно громким скрипом, и Шайн невольно вспомнил какой-то просмотренный совсем недавно фильм ужасов. Там дверь скрипела точно также. Усмиряя свое не в меру разгулявшееся воображение, он оглядел внутренности шкафа. Вешалки с одеждой, коробки из-под обуви на полу, еще какое-то барахло на верхней полке. Шайн провел ладонью по висящим на вешалках платьям и пиджакам. Словно к чужой жизни прикоснулся, влез туда, куда лезть не нужно, да и просто стыдно. К черту! Хозяин этих пиджаков мертв, а та, что убила его – в смирительной рубашке теперь общается с «Наполеонами» и «пришельцами с Марса». Никто не придет, чтобы потребовать с него отчет о том, какого черта он здесь, собственно, делает.
Шайн решительно снял с вешалки первое в ряду платье. Внимательно оглядел его, повесил на место и снял пиджак. Также оглядел и даже проверил карманы. Постепенно все ненужные мысли ушли из головы, так же, как неловкость, и работа пошла быстрее. Но результатов она не принесла. Ничего интересного в шкафу не было. В коробках – новая или уже поношенная обувь, барахло было именно барахлом и ничем более. Недовольно выдохнув, Шайн закрыл шкаф и перешел к стоявшему рядом туалетному столику с большим зеркалом. Кинул в него только один взгляд и больше старался туда не смотреть. Видеть собственное лицо все в каплях потемневшей крови, которыми была покрыта серебряная поверхность … Не очень приятно.
Но и здесь его ждала неудача. В ящичках ничего, кроме женских вещичек, вроде дешевой бижутерии, косметики, а также клоков волос, старых окурков и предметов женской гигиены, ничего не было. На поверхности столика лежал толстый слой пыли, который даже пятна засохшей крови делал… Не страшными и бутафорскими. Словно все, что было – было понарошку. Шайн в очередной раз попытался избавиться от ненужных мыслей. Получалось плохо, особенно, когда до него дошло, что не осмотренных мест осталось меньше и ему, похоже, все же придется заняться кроватью. Он невольно скосил на нее взгляд и, вздрогнув, тут же отвел его. Может… ему повезет.
Тумбочка с другой стороны кровати была забита всяким хламом, девяносто процентов которого составляли мужские журналы разной степени откровенности. Хотя после того, что он видел на празднике у Сагары, это кажется уже «детским садом». Тем не менее, Шайн тщательно проверил каждый листочек, перетряс всю макулатуру, но так ничего и не нашел. Стоящий на тумбочке простой стеклянный ночник со змеящейся трещиной по правому боку ненадолго привлек его внимание, но и это оказалось безрезультатным. Поднявшись с корточек, Шайн беспомощно оглядел комнату в поисках еще неизученных мест или предметов мебели. Шагнул к зашторенному окну и, помня о том, что он здесь вроде как незаконно, осторожно отодвинул занавеску. Пыльный подоконник с засохшим кактусом, полная окурков пепельница и ничего больше. Стоявший рядом стул Шайн изучал почти с отчаянием – после него оставалась только кровать. Ковра, под которым можно было что-нибудь спрятать, в спальне не было. Нет…
Шайн на пару секунд прикрыл глаза, пытаясь пробудить в себе решимость. Кровать и что такого? Все белье отсюда уже унесли, остался только матрас и подушка без наволочки, даже одеяла нет. И что с того, что матрас буквально пропитан кровью… Она давно высохла, потемнела и уже даже не напоминает кровь. А тебе нужно еще и под кровать заглянуть. Передернувшись от омерзения, но, тем не менее, добившись нужной концентрации решимости, Шайн открыл глаза и повернулся к кровати, смотря на нее так, словно ожидал от этого образчика мебели какого-нибудь подвоха. Быстро, боясь растерять вся свою решимость, сделал четыре шага и замер, прикипев взглядом к особо выразительному кровавому пятну. Страх и отвращение немного поблекли, но зато ярко загорелось какое-то извращенное любопытство. То самое, которое заставляет собираться зевак вокруг аварии. Как во сне, Шайн протянул руку вперед, чтобы коснуться… И тут же отдернул ее. Громко выругался, наплевав на конспирацию, и, найдя относительно чистый клочок пола, опустился на колени. Но под кроватью не было ничего. Либо хозяева еще не успели здесь отметиться, либо полицейские уже все выгребли. Судя по квартире, второй вариант больше похож на правду. Стараясь не думать о том, что Сагара, похоже, обманул его по неизвестным причинам, Шайн начал выпрямляться и неосознанно для опоры положил раскрытую ладонь на матрас, соприкосновение с которым приводило его почти в ужас. Вздрогнул, отшатнулся и, не удержавшись на полусогнутых ногах, опрокинулся навзничь. Зашипел от боли в затылке, которым не очень удачно приложился об угол тумбочки, и еле сдержал порыв зарыться в волосы пальцами. Руки… были слишком грязными. Шайн повернул голову, пытаясь определить, что еще у него за спиной, и поймал краем зрения какой-то отблеск. Резко обернулся и, уже забыв о боли, стремительно поднялся с пола. Подошел к двери, потянулся вверх, а потом, покачав головой на свои мысли, решил подставить стул. Кто знает, на что он там наткнется. Проверив стул, который недавно осматривал, на крепость, Шайн подтащил его к двери и забрался на него, осматривая верхнюю часть косяка. Сначала он даже не понял, что видит перед собой. Маленькое, компактное, оно тоже было покрыто слоем пыли и с первого раза не идентифицировалось абсолютно. Шайн протянул руку вперед и осторожно стер грязь. И память сработала, как всегда, быстро.
На Шайна смотрел глазок маленькой видеокамеры.
***
День только-только перевалил за полдень, а он уже чувствовал себя, как хорошо выжатый лимон. Он мотался по городу, сам себе напоминая бешеную собаку, потерявшую всякие ориентиры и забывшую инстинкт самосохранения. Потому что в другие квартиры, в которых происходили убийства, он заходил уже откровенно плюя на то, что утро давным-давно закончилось и на дворе рабочий день. Открыто, нагло он вскрывал запертые на простенькие замки двери, иногда рвал полицейские ленты. А, зайдя, искал и всегда находил одно и тоже – видеокамеры. Уже неработающие, мертвые. За какие-то четыре часа он обошел шесть квартир, находившихся в разных концах города, а потом просто махнул на это рукой. И так было ясно, что там он найдет все то же самое.
Наскоро перекусив в какой-то забегаловке, Шайн поймал такси и вернулся в отель. Ясно, что убийства снимались на камеру. Но почему в отчетах репортеров ничего не говорится об этом, почему полицейские не сняли камеры? Не нашли? Вполне может быть. Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, что надо обыскать дверной косяк. Он бы до этого тоже не додумался. И если бы не случай. Сагара… Он фактически послал его в эти квартиры. Знал ли ОН о камерах? Если да, то откуда? А если нет, то что же хотел, чтобы Шайн там нашел? Если знал… Он может быть все-таки причастен ко всему этому? Да и вообще: к чему -«этому»? Зачем… С какой целью камеры были там установлены, и знали ли вообще о них хозяева?
Черт… Столько вопросов, и ни одного ответа. А у Сагары не спросишь – после их более чем «теплого» прощания, тот вряд ли захочет видеть Шайна. Он отошел от окна и вернулся к работающему ноутбуку. Пять минут назад он запустил поисковик, потому что ему показалось, что где-то он уже раньше слышал про видеокамеры в сочетании с убийством. Присел на край кровати, в очередной раз давая себе обещание, что к вечеру обязательно купит газету с объявлениями, и обратил внимание к ноутбуку. Поисковик работу закончил, но, пролистав пару ссылок, Шайн не обнаружил ничего интересного, кроме упоминания о каком-то расследовании. Как понял Шайн из статьи, сутью всего было то, что убийца снимал на камеру то, что творил со своими жертвами, а потом эти записи продавал через Интернет за бешеные деньги. Заинтересовавшись, он задал новые параметры для поиска, и тот же поисковик мгновенно выдал требуемую информацию. Шайн активировал пару ссылок и…
Возбуждение и бешеный вихрь мыслей практически подбросили его в воздух, заставив вскочить с кровати и заметаться по номеру. Деньги… Люди готовы платить и платят бешеные деньги за то, чтобы увидеть, как убивают. А здесь… камеры в тех квартирах, в тех комнатах, где убийства были совершены. Кто-то снимал их и кто знает, что с этими записями стало потом? Может, они уже висят на каком-нибудь закрытом сайте, зарабатывая деньги для владельца или владельцев. Нет… Что-то здесь не так… Не сходится. Если верить Интернету, то жертвы убийц случайны, но сами убийцы, как правило, не меняются. Это садисты или наемники, но любовники, близкие друзья, соседи или мужья-жены, как здесь? Может ли… Может ли быть правдой версия, что убийц действительно «зомбируют»? «Промывают мозги», программируют, а потом просто снимают то, что они творят. Но кто способен на такое? И почему именно здесь, в этом тихом и на вид вполне благополучном городке? Сагара… Если верить Брокеру, то из Ордена Сагары можно уйти, предварительно потеряв память. Мог ли он запрограммировать? Думать об этом не хотелось, верить не хотелось, но после вчерашнего Шайн был готов поверить во что угодно. Сагара… Он послал Шайна в квартиры, знал ли он, что там камеры? Если знал, то Сагара причастен, если не главный во всем этом кошмаре. Так, стоп. Если он причастен, то какой смысл «наводить» Шайна? Зачем подставлять себя по удар? Если бы не случай, эти камеры никто никогда бы не нашел. Зачем?! Мотив «ритуального» убийства отпадает. Остаются деньги…
Шайн обессилено опустился на кровать и, оперевшись локтями о колени, потер виски усталым жестом. Сагара… Чертов Сагара. Почему, как только Шайн перестает думать о нем, обязательно случается что-нибудь, что возвращает его мысли к нему? Перед глазами снова встала шикарная машина, на которой он катался до особняка Сагары и обратно, весь его дом и поистине большой парк. Деньги, все это стоит огромных денег. Откуда они у него? Судя по всему, никаким бизнесом он не занимается. Черт… Сагара может зарабатывать и на таком вот видео. А он, Шайн, ничего о нем не знает. Если еще вчера утром он мог сказать, что знает Сагару хоть немного, то сейчас… Он не знает о нем НИЧЕГО. Похоже, он ошибся с Крестником. Не его, а Сагару надо было изучать в первую очередь. Брокер не зря сказал, что для того, чтобы сдерживать маниакальные порывы Крестника, нужно быть ОЧЕНЬ сильным. Почему он упустил из виду это? Уцепился за эти самые «маниакальные порывы» и отбросил все остальное. Черт… Он полный кретин. Придется все начинать с самого начала.
***
Из отеля он вышел спустя пятнадцать минут. Надо было, в конце концов, купить эту чертову газету и зайти в больницу поговорить с Брокером. Судя по его прозвищу, тот явно имел дело с финансами. Может, он знает что-нибудь о том, на что существовал Орден, да и сам Сагара. Хотя нет, не только Сагара. Крестника нельзя выпускать из зоны внимания. Больше эту ошибку он не повторит.
Автоматические двери отеля с шипением закрылись за спиной, и Шайн, вдохнув полной грудью на удивление чистый воздух, спустился с крыльца. Поднял руку, собираясь вызвать такси, но вырулившая из-за угла полицейская машина затормозила перед ним, визжа покрышками, и он опустил руку, обреченно вздыхая. Это явно по его душу. И вылезший с заднего сидения Хантер только подтвердил это.
- Добрый день, - если бы в голосе полицейского было хоть немного больше тепла, возможно, Шайн ответил бы на его натянутую улыбку.
- Добрый день, - он подошел к машине, судорожно пытаясь вспомнить, видел ли вчера этого копа у Сагары в гостях. Но память упорно молчала. Решив, что все-таки не видел, Шайн пожал протянутую руку.
- Я за вами, - сегодня Хантер был явно не расположен много разговаривать.
Сердце Шайна стукнуло о ребра. Его арестуют за незаконное проникновение в опечатанные квартиры? Черт…
- Вам как журналисту это должно быть интересно, - Хантер, похоже, не заметил странную реакцию Шайна. Тот, даже не скрываясь, облегченно выдохнул. В этот раз повезло. Но Хантер ждал реакции, и Шайн решил его не разочаровывать:
- Что-то случилось?
- Еще один труп, - на лицо полицейского легла тень. – Наша группа еще там работает. Я подумал, что вам это будет интересно.
Шайн внутренне содрогнулся. Он еле пережил посещение квартиры, из которой уже убрали все самое страшное, а сейчас… Но эта чертова работа журналиста… обязывает быть циничным и жадным до любой сенсации. Шайн судорожно пытался найти выход из ситуации, но в голову лезла только откровенная чушь. А Хантер с каждой утекавшей секундой смотрел на него все более удивленно. Шайн стиснул пальцы в кулак и коротко бросил:
- Спасибо, что вспомнили обо мне.
Хантер только кивнул, принимая слова благодарности, и, придержав дверцу, пропустил Шайна вперед. Тот нырнул в душный салон и забился в самый уголок сидения – появившаяся вдруг мысль о том, что его просто заманили таким образом в ловушку, оказалась очень привязчивой.
Ехать пришлось недолго, не больше пяти минут. Возле дома, мимо которого Шайн, кажется, даже проходил сегодня, стояли несколько полицейских машин и карета «скорой помощи». Уже собравшаяся толпа гудела от разговоров, был слышен истеричный женский плач… Шайн вышел из машины и неосознанно поднял воротник повыше, словно пытаясь спрятаться. С недавних пор такие толпы стали его нервировать. Хантер переговорил с мгновенно подскочившим к нему полицейским и, коротко кивнув Шайну, направился к дому. Тот послушно пошел за ним, стараясь поменьше оглядываться по сторонам. Правда, у кареты «скорой помощи”, он немного замедлил шаг. Она была пуста, и сердце Шайна сжалось. Значит, труп еще в квартире. Шайн незаметно вытер ставшие вдруг липкими ладони о куртку и прибавил шагу, чтобы догнать ушедшего вперед Хантера.
Он должен это сделать… Просто обязан. Полицейские видят такое каждый день, а он, если верить Сагаре, вообще, мертв. Он НЕ должен испытывать никаких эмоций. Не должен. Но тогда почему его так трясет сейчас? Он шел к дому, поднимался по лестнице, уступая дорогу снующим туда-сюда полицейским, и уговаривал себя, что все в порядке, он справится с этим. Если пережил то, что было раньше… Ему почти удалось заставить себя поверить… А потом он увидел открытую настежь дверь и замер, смотря вглубь квартиры. Все внутренние установки полетели к чертям. И с глазами что-то…
- С вами все в порядке? – его локтя кто-то коснулся, и перед глазами бледным пятном расплылось чье-то лицо. Шайн стиснул зубы и заставил себя собраться:
- Все нормально. Спасибо. Просто я…
- В первый раз на выезде? – спросил сочувственно стоящий перед Шайном человек, лица которого он все еще не мог разглядеть.
- Да, - еле слышно ответил Шайн, искренне надеясь, что этого хватит для ответа.
- Тогда понятно, - размытое пятно качнулось из стороны в сторону. – Не переживайте, через это проходят все.
Шайн только кивнул, уже мечтая, чтобы его оставили в покое, и вдруг понял, что рядом действительно больше никого нет. Облегченно выдохнув, Шайн отошел в сторонку и потряс головой. Зрение понемногу фокусировалось, и теперь он видел гораздо лучше. Хантера не было. Похоже, он уже давно внутри. Глубоко вдохнув и собрав всю волю в кулак, Шайн, отчаянно храбрясь, шагнул к открытой двери.