Свобода. Он сделал еще шаг, пробуя носком крепость воздуха.
— Что ты делаешь? — закричала Джессика. Они вместе с Сэн подбежали к Джордану и затащили его обратно. — Ты с ума сошел?
— Джордан, с тобой все хорошо? — к ним присоединился не на шутку испуганный мистер Форд.
— Да, со мной все в порядке, — ответил Джордан, сердце которого готово было вырваться из груди.
Хотя бы ради этого, подумал он, стоило попасть на Мэй-8.
***
Первый год обучения прошел совсем не так, как рассчитывала Джессика. Она надеялась, что старания Терезы не пропадут напрасно, но у них с Джорданом оказалось только два общих предмета, и хотя шесть часов в неделю они проводили в одной аудитории, даже это время брат витал в облаках.
Проклятая поездка к океану изменила Джордана. Он стал еще более замкнутым, отказывался обсуждать с ней детали, избегал откровенных разговоров и все чаще запирался в своем блоке. Джессика забила тревогу, подключила к беседам с Джорданом психологов, рассказала о нем преподавателям, которые вели их общие занятия — историю корпораций и основы классической философии. Никто, казалось, не слышал ее. Они кивали, обещали помочь, но ровным счетом ничего не делали, а Джордан все больше отдалялся. Она уже не знала, какие книги он читает, с кем из знакомых переписывается, какие темы выбрал для проверочных работ. Теперь она была для него таким же другом, как Мэтью или Сэн, а может и хуже, потому что Мэтью и Сэн редко набивались ему в компанию, а она искала каждую возможность.
Кое-что из занятий «Деус-Дуо» заинтересовало ее. Если бы не заботы о брате, она могла бы посвятить предметам больше времени и добиться больших успехов, но из-за постоянных волнений ее оценки ухудшились, она плелась в конце групп, едва дотягивая баллов, чтобы избежать пересдач и бесед с воспитателями.
У Джордана, судя по спискам, дела шли лучше. На истории корпораций он выступил с превосходным докладом, проанализировав через призму государственной системы корпорацию «Космотэк». Его выводы были смелыми, речь — увлекательной. Он почти не запинался и говорил без шпаргалки, что произвело большое впечатление. Возможно, из-за этого доклада преподаватели отказывались разделять волнения Джессики по поводу брата.
Неожиданно для самой себя к концу первого года обучения Джессика завела подругу. Ей стала Сэн, подозрительная, умная девочка, которая в полной мере разделяла страсть Джессики к математике и программированию. Сэн работала над дружественным интерфейсом обмена данными для переводчиков. Рисовать анимацию ей помогал Джордан и первое время Джессика приходила к Сэн, чтобы узнать побольше о брате, а потом они разговорились и нашли много общего в своих взглядах на жизнь.
Сэн не знала, чего хочет после выпуска, как и сама Джессика. Ей понравились условия «Деус-Дуо», она надеялась, как, быть может, многие, что после завершения этого обучения все «само собой образуется». Или, как Джессика, рассчитывала самостоятельно найти выход. Подыскать работу, связи. Что угодно, чтобы улететь с райской Мэй-8, которая за пределами конгломератов оказалась настоящим адом.
— Придешь посмотреть на мой проект по графике? — спросил Джордан за обедом. Он сам подсел к ней и предложил в качестве взятки сдобную булочку. Им разрешали есть немного сладкого и оно превратилось в валюту. Как витамины в школе.
— Ты правда хочешь, чтобы я пришла? — удивилась Джессика. До этого момента они не разговаривали почти неделю.
— Конечно! Ты же моя сестра, Джес!
— Иногда мне кажется, что ты забываешь об этом, — ответила Джессика, но он то ли по рассеянности, то ли намеренно отказался понимать ее замечание.
Выпускной работой Джордана по графике оказался проклятый океан. Он изобразил его на огромном листе. Глядя на картину, легко было представить себя, стоящим над обрывом. Скала была заштрихована с маниакальной точностью, а волны, казалось, ожили и действительно били гладкую поверхность камня.
— Тебе нравится? — спросил Джордан. Преподаватели ходили по рядам, делая пометки в рабочих блокнотах.
— Реалистично, — ответила Джессика.
— Я очень старался, — сказал Джордан, — уйму времени на него потратил. Мне хотелось, чтобы ты поняла.
— Что поняла? Что тебе понравился океан?
— Нет, — Джордан стиснул кулаки. — Вернее, да. И нет в то же время. Я хотел, чтобы ты поняла, что я не собирался прыгать.
— С чего ты взял, что я решила, что ты прыгнешь?
— Мне так показалось тогда. Мне кажется, ты решила, что я подумываю о самоубийстве или вроде того. Разве нет?
— Нет, конечно, — Джессика попыталась говорить беззаботно. — Зачем ты говоришь такие глупости? Конечно, я знаю, что ты не собирался прыгать. Но там был такой ветер, и все произошло очень быстро.
— Ладно, — ответил Джордан, спрятав ладони в карманы. — Хорошо, значит, ты так не подумала. Это хорошо. Мне ведь очень понравился океан, понимаешь?
— Уж наверное, раз ты потратил на него столько времени, — она еще раз подошла ближе, чтобы разглядеть тончайшие линии, из которых Джордан создал скалу.
— Мне здесь очень нравится, Джес, и я хотел сказать тебе спасибо. Если бы не ты, я никогда не попал бы сюда. Мне бы в голову не пришло, что здесь так хорошо. Так что спасибо, Джес.
Она растерянно посмотрела на брата. Он глядел в пол и спрятал руки в карман, не пытаясь провернуть одну из своих актерских штучек. Просто стоял, как загнанный в тупик зверь, и не скрывал своего смущения.
— Ладно тебе, — сдалась она, — перестань. Просто я волнуюсь за тебя. Мы совсем не общаемся.
— Разве? — удивился Джордан. — Мне кажется, мы совсем недавно обсуждали поэзию.
— Да не в поэзии дело, — сказала Джессика. — Дело ведь в том, что все изменилось, и мы уже не живем, как раньше.
— Мы ведь уже не дети, Джес.
— Да, не дети, но мы все еще брат и сестра.
Он подошел к ней и взял за руки:
— Конечно, мы с тобой брат и сестра. Так будет всегда. Понимаешь? Неважно, сколько мы разговариваем. Ты всегда будешь моей сестрой.
Она почувствовала, как к горлу подкатывают слезы.
— Джес, я это понял, стоя там, перед океаном. Вот почему мне там так понравилось. Там чувствуешь себя живым. Мы с тобой брат и сестра, и неважно, где мы, что делаем, кто с нами рядом. Никто не отберет у нас это.
— Ты опять книжек начитался, — ответила Джессика, отводя взгляд, чтобы он не заметил, что она плачет.
***
Мистер Селден появился на втором году обучения. Он пришел в аудиторию и первым делом закрыл все окна наглухо и включил крошечные лампы, которые едва рассеивали нависшую над студентами темноту. Мистер Селден преподавал вводный курс психологии отношений, куда Джордан попал с доброй половиной других студентов. Сэн, Мэтью и Джессика на курс не попали, но мистер Селден вел у них основы психологии и по их рассказам ничего похожего на зловещую темноту он не устраивал.
— Так мы видим мир, — сказал мистер Селден в оглушительной тишине, где каждый боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не выдать себя. — Крошечную его часть, которая приходится на нашу жизнь. Один из самых распространенных страхов — страх темноты. Страх одиночества. Он сидит в нас с тех пор, как родители, няни, воспитатели впервые оставляют нас наедине с темнотой. И в этом мраке мы выдумываем монстров, некоторые из которых вырываются наружу.
— Вы говорите о преступлениях? — спросил Дэнни, один из лучших студентов курса, увлеченный философ и начинающий теолог.
— Я говорю о темноте, молодой человек, — осадил его мистер Селден. — Темнота — не преступление. Она часть нас самих. Вы когда-нибудь оставались в одиночестве?
— Конечно, сто раз, — ответил Дэнни. Он любил вести диалоги с преподавателями, провоцируя их на интересные замечания, а Джордан предпочитал с последнего ряда следить за перепалкой. Сейчас он заметил, что мистер Селден довольно молод, что было редкостью среди преподавателей «Деус-Дуо».
— О чем вы думали в это время? — спросил мистер Селден.
— В последний раз я думал о том, как лучше решить задачу.
— Вы не поняли вопроса, молодой человек, — сказал мистер Селден, переходя на шепот. — Мы говорим о разных вещах. Вы рассказываете, что сделали, когда остались наедине с собой в комнате, а я задал вам вопрос об одиночестве. Может кто-нибудь еще попытается ответить на мой вопрос?
Неожиданно для себя Джордан поднял руку.
— Молодой человек на последнем ряду, слушаю вас, — подбодрил мистер Селден.
— Я думал о смерти, — сказал Джордан.
— Вам понравились ваши мысли? — спросил мистер Селден.
— Не знаю, — ответил Джордан. — Я просто думал о ней, и все. О родителях, о том, что они однажды умрут. О сестре.
— У вас есть сестра? — удивился мистер Селден. — Надо же, не думал, что встречу человека, у которого есть сестра.
— Мы близнецы, — не без гордости добавил Джордан. — Она тоже учится в «Деус-Дуо».
В аудитории другие студенты стали обсуждать их с Джессикой.
— Вы говорите об этом, как о достижении, молодой человек, — сказал мистер Селден.
Джордан растерялся. Он привык, что их история вызывала восхищение.
— Разве вы что-нибудь сделали для того, чтобы она стала вашей сестрой? — спросил мистер Селден.
— Нет… мистер Селден, — Джордан был сбит с толку.
— Она что-нибудь совершила для этого?
— Нет.
— Но вы говорите об этом с такой гордостью, будто потратили годы на то, чтобы стать ее братом. Почему? Не задумывались?
— Нет, мистер Селден.
— Подумайте об этом. Я рад, что у вас есть родственник. Теперь я смогу рассказывать знакомым, что своими глазами видел этого человека. Но я не уверен, что это повод для гордости. Для вашей гордости, молодой человек.
Джордан не мог заснуть до самого утра. Он вспоминал, как они с Джессикой садились друг напротив друга и решали задачки на спор. Вспомнил их игры и детские тайные обещания. Клятвы, которые они давали друг другу на День рождения. Она была его сестрой, и не нужно было ничего больше, чтобы поверить ей. Чтобы поверить в нее. Достаточно было простого факта, что в огромном мире, населенном безразличными людьми, у них есть эта связь. Для этого мама и папа потратили драгоценную квоту.
Вопрос мистера Селдена заставил Джордана возвращаться к их детству снова и снова, проигрывать в голове каждый день, каждое слово. Несколько раз он хотел зайти в соседний блок и рассказать обо всем Джессике, но нечто, сидящее глубоко внутри — поселившееся там после слов мистера Селдена — не пускало.
На следующем занятии мистер Селден рассказывал об истории своей дисциплины. У него были красивые изображения, фильмы, графики. Он сыпал занимательными фактами и стоял в свете солнца, как все остальные преподаватели, но Джордан хорошо помнил его тонкую фигуру на фоне окружавшей темноты. После занятия он подошел к мистеру Селдену.
— Зачем вы спросили про мою сестру? — в тоне Джордана мелькнули не свойственные ему надрывно-злые нотки, с которыми он не мог справиться из-за бессонницы.
— Я здесь для того, чтобы дать вам представление о том, кто вы, — сказал мистер Селден. — Увы, у меня нет другого инструмента, кроме зеркала. За все время существования моей науки мы не нашли ничего лучше. Я просто предложил вам заняться самонаблюдением.
— Что плохого в том, что у меня есть сестра? — спросил Джордан. Пальцы его дрожали.
— Плохого? Пока не знаю, но судя по вашему состоянию, молодой человек, плохого достаточно, — он вдруг улыбнулся. — Хорошего, впрочем, тоже немало. Позвольте мне угадать? Сестра убедила вас принять предложение «Деус-Дуо», из-за нее вы здесь. И вам здесь нравится.
— Как вы узнали?
— Глядя на вас, я вспоминаю десятки студентов других корпораций, которые так и не решились принять предложение «Деус-Дуо». Мне довелось работать в других местах, хотя это и удивит вас. Про таких, как я, говорят, что «он хорошо сохранился». Люди вашего типа, Джордан, не отличаются решительностью. Качество опасное, особенно опасное на этапе выбора профессии. Вы видите плохое даже там, где другие замечают только хорошее. Любая перспектива для вас — опасность. Если дать вам пирог и бокал вина, вы станете искать подвох. Если предложить пожизненный контракт с обеспечением и возможностью делать все, что вы только пожелаете, вы сбежите от этого предложения, будто за вами гонится дьявол. Вы привязываетесь к людям, которые могут вас защитить, в чьих недостатках вы уверены. И вы никогда, ни при каких обстоятельствах не примете решение, которое поставит вас под удар, за исключением той редкой возможности оказать услугу дорогому для вас человеку, который иногда преподносит вам случай. Вот почему я почти уверен, что в одиночку вы никогда не приняли бы предложение «Деус-Дуо», оно показалось вам слишком хорошим и слишком опасным одновременно. Но ради вашей сестры, ради человека, который оберегал вас всю вашу жизнь, вы с легкостью согласились. И попали в место, предназначенное специально для вас. Потому что, Джордан, мы здесь занимаемся, в сущности, очень простым делом. Мы превращаем обычных людей в похожих на вас, Джордан.
Следующей ночью Джордан даже не попытался заснуть. Он сидел у окна, глядя на прекрасный парк, и когда окончательно стемнело, вышел на прогулку. Луна Мэй-8 освещала его путь, а там, где одна она не справлялась, помогали замаскированные за стеблями растений лампы. Он шел по парку, вспоминая Шекспира и втайне надеялся, что спит и потому оглядывался, ожидая, что из-за угла вылетит Оберон или Маб.
Слова мистера Селдена были похожи на молнию, которая ударила в дерево перед самым носом Джордана.
***
В конце второго года Джессика стала подозревать Джордана в измене. Когда она впервые подумала об этом, ей стало смешно от собственных мыслей. Кому он может изменить? Откуда она вытащила само слово, «измена»?
Но мысль никуда не делась, а Джессика была не из тех людей, кто быстро отступал перед загадками собственного сознания. Она стала больше думать о поведении Джордана, проследила за ним один раз и заметила, как он собирал желтые листья в парке.
Ничего предосудительного и запрещенного Джордан не делал. Во всяком случае, такого, что бросалось бы в глаза. «Деус-Дуо» подходило к вопросу отбора студентов очень тщательно. Если у кого и возникали проблемы, Джессика не знала о них. Вовремя подключались психологи, преподаватели, руководство корпорации.
Нет, с Джорданом все было гораздо сложнее. Намного. Он был ее братом, и она знала, что искать на поверхности бесполезно. Искать следовало так глубоко, как только она могла представить, а может, еще глубже. Там и сидела «измена», за которую так удачно зацепился ее мозг.
На занятиях Джордан был одним из лучших. Материал большинства курсов легко давался ему, а основы рукопашного боя и набор легкоатлетических дисциплин он осваивал, оставаясь в спортивном зале допоздна. Джессике однажды пришлось ждать его до глубокой ночи. Он вышел из зала, принял душ и пошел спать, а она, измотанная и злая на него, вынуждена была целый час дежурить под дверью, чтобы не выдать себя случайным хлопком.
Они не обсуждали его состояние и мысли, Джессика быстро поняла, что это бесполезно. У Джордана были отговорки куда умнее тех, что он придумывал в школе. Ум его стал изощреннее. И за всей этой таинственностью Джессика видела почерк мистера Селдена, которого Джордан, ничуть не смущаясь, боготворил.
— О ком-нибудь еще можешь думать? — спросила Джессика, устав выслушивать его восхищенные монологи. Дело было давно, она тогда могла позволить себе искренний вопрос.
Больше Джордан не рассказывал ей о мистере Селдене, но ей почему-то казалось, что мистеру Селдену он рассказывает о ней так часто, как только может. В этом и виделась ей зловещая измена. Он будто встал на сторону врага — на сторону системы, призванной разлучить их. Превратить во врагов.
В другие дни Джессика боялась, что Джордан не говорит о ней мистеру Селдену вовсе. Что он забыл о существовании Джессики. Что она теперь для него пустое место. Это были плохие, черные дни, и в порыве чувств она жалела, что подхватила Джордана у обрыва.