Ким Чонин сидел, откинувшись назад на стуле и скрестив руки на груди, и с интересом любовался потолком класса. Девушка проследила за его взглядом и увидела…ровным счётом ничего. Ни тебе прилипших жвачек, ни свисающей паутины…
Раныль уже было отвернулась к своей парте, когда Чонин внезапно опустил глаза и окатил бедную девушку пронзительным взглядом. Выгнул идеально очерченную бровь словно в вопросе и усмехнулся. И Раныль чуть было не скончалась от зависти – у Ким Чонина получалась выгибать бровь лучше, чем у кого-либо кого знала девушка. Включая её саму. Раныль проглотила возмущённый ком в горле и мятежно выпятила подбородок
Одноклассника это позабавило ещё больше, и он подался вперёд, сцепляя руки в непрочный замок. Сидящий рядом с ним Сехун, так же скучающий на уроке, вопросительно взглянул на брюнета, затем на Раныль. Чонин кивнул, не глядя, словно предугадывая вопрос О. «Перед зеркалом что ли репетируют?» пронеслось в голове девушки.
Раныль не сдержалась и мысленно ляпнула:
– Позёр.
И уже отворачивалась к своей парте, как услышала в голове:
– Кто?
Дёрнулась в испуге и огляделась по сторонам. Тэрим была занята: хаотично делала какие-то заметки в жуть-какой-важной записной книжке, которую, судя по виду, нехило потрепала жизнь, и не замечала метаний подруги.
– Кай? – осторожно шепнула девушка, опуская голову ниже и прикрываясь волосами.
– Единственный и неповторимый, - Раныль могла бы поклясться, что услышала усмешку.
– Что ты… Как? В смысле, как ты меня слышишь? – девушка старалась говорить тише.
– Будет слышно ещё лучше, если ты начнёшь говорить не вслух.
– Так? – девушка зажмурилась и ответила уже мысленно.
– И кого это ты там назвала позёром?
– Да одноклассника одного… Стоп! Ты теперь все мои мысли будешь слышать?
– Что за одноклассник?
– Все мои мысли?!
Раныль вздрогнула всем телом, когда на её плечо упала рука Тэрим, и послышался голос подруги:
– Идём, урок уже закончился.
– Та-а-ак, что же мне взять из сладкого? – мысленно рассуждала Раныль, – Может, кексиков? Или пирожное… - Хан прикусила губу в задумчивости, замечая, как Тэрим успевает отхватить едва ли не последнее пирожное на витрине в столовой, и улыбается.
– А не пора ли тебе завязать со сладким? – прозвучал ленивый голос. Голова слегка закружилась: застучало в висках и ускорилось сердцебиение.
– Хам, - возмутилась девушка уже в голос и понесла поднос за стол, за которым привычно расселась компания из четырёх человек.
– Не думал, что ты раскусишь меня так быстро, – картинно ахнул Бэкхён, схватившись за сердце.
– Что одному хорошо, другому психологическая травма на всю жизнь, - со знанием дела проговорила Тэрим с набитым ртом и покачала головой.
– Что ты имеешь ввиду? – не поняла Хан, а ребята лишь прыснули в кулак.
– Весь день пребываешь в астрале, и я даже могу заверить, что видела, как ты шевелишь губами, как будто разговариваешь с кем-то, - пожала плечами Сон, – Скажешь, нет?
– Ха-ха три раза, - без злобы закатила глаза Хан. А у самой слегка подкосились коленки – не хватало ещё закрепить за собой статус душевнобольной.
– Да и с первого раза понятно, - улыбнулась подруга, – Кстати, ты так и не рассказала нам о своей таинственной встрече,- Тэрим поёрзала на стуле и передвинулась поближе к Раныль.
«Откуда она знает?! Что она знает?» молниеносно пронеслось в голове.
«Что?» прозвучал такой же быстрый ответ.
«Ой, не до тебя сейчас!»
– Раныль? – Кёнсу обеспокоенно смотрел на девушку и щёлкал пальцами у её лица.
– Какая встреча? – Хан очнулась от оцепенения.
– Ну, помнишь…- Тэрим пыталась взглядом намекнуть о том дне. Дне, когда Чунмён назначил её «главной» и своими восхитительными пальцами потрепал девчушку за волосы. Раныль ничего не оставалась кроме как сделать вид, будто мозги сегодня оставила дома.
Сон вздохнула и готова была пробить себе лоб рукой.
– В тот день, когда ты оставила меня на растерзание Чунмёну, - Раныль невольно улыбнулась представшей картине – пылающие уши подруги сводили на нет небрежность тона.
– Чунмён тебя терзал? – Бэкхён, казалось, лишился дара речи. Каким-то удивительным образом, Бён умудрялся добавить двойной смысл во что бы ни говорил.
– Да не об этом я! Мы же вообще-то Раныль расспрашивали, что вы ко мне пристали?!
– Нет уж, милочка, когда старосту класса, гордость школы и главного редактора школьной газеты, публикующегося под именем «Школьная газета», - Бён вскинул подбородок и поднял вверх указательный палец, – …терзает другая гордость школы и президент по совместительству – я должен был знать об этом! Столько лет, столько сил было вложено в это дело!
Кёнсу возвёл глаза к небу. Раныль решила, что ей не послышалось, когда До одними губами зашептал «Ну что за болван?».
– Сон Тэрим, которая, всё-таки, смогла! Ай да, чертовка!
– Бэкхён… Как, в твоём понимании, я сейчас должна реагировать? – Тэрим вытаращила глаза на друга и казалась уязвлённой до глубины души.
– Пробормотать вялые извинения и приступить к подробностям!
Тэрим буравила взглядом Бэкхёна целых три минуты. Затем резко повернулась к Раныль, которая уже успела обрадоваться, что о ней все давным-давно позабыли. Как же.
– Ну, так с кем ты встречалась? Ты так быстро сбежала, торопилась, вряд ли к бабушке! – Тэрим выглядела и впрямь заинтересованной, что у Раныль засосало под ложечкой от того, что сейчас, наверняка, придётся врать и много, – Колись, давай, приглянулся кто-то?
«Чё-ё-ёрт! Что же делать?!» размышляла Раныль.
«Что случилось-то?» голос в голове снова появился.
«Кай?»
«Что?»
«В какой стороне Мексика?»
«А тебе зачем?»
– Да я просто…-начала мямлить Хан.
– Он, что, старше нас? – Тэрим решила расколоть подругу во что бы то ей ни стало.
«Кай?»
«Ну что опять?»
«Тебе лет сколько?»
«Ну как тебе сказать..? Не слишком молод, не слишком стар…»
Хан прикрыла глаза, ощущая жуткий зуд под веками.
– Ну… «Не слишком молод, не слишком стар», - нехотя, цитирует Раныль и мечтает провалиться сквозь землю. Ребята странно на неё косятся.
– Ла-а-дно, - вздыхает Тэрим, – В каком он классе?
Раныль тупит взгляд. В голове тут же прокручивается момент, где она гладит огромного волка в лесу. В каком он классе…в классе млекопитающих он. Хотя это – хмыкает – не точно.
Тэрим понимает молчание Раныль по-своему, то есть совершенно неправильно, ахает и подносит руку к губам. Раныль почти слышит, как шестерёнки в голове подруги перекручиваются, настраиваются на новый лад, маленькие пазлы собираются воедино и как со звонким «трынь» зажигается лапочка догадки.
– Так он не школьник? И на сколько он старше?
Раныль чувствует, как теряет почву из под ног и нещадно краснеет.
– Н-нет же, - сглатывает она, – Я не очень хорошо его знаю…
– Ага, как же! Не ссы, все свои!- Тэрим выжидающе смотрит на мальчиков, ища поддержки. Те, в общем-то, благоразумно в девичьи разговоры не лезут. Глядя на подругу, Раныль ловит себя на мысли, что Тэрим выражает готовность ждать хоть до нового года, лишь бы Хан призналась. Не сдерживается и выдаёт смешок.
– Это не важно, правда, - пожимает плечами.
– Да, Тэрим, оставь в покое человека, - встревает Кёнсу. Раныль чувствует бесконечную благодарность за это.
– Не то она сейчас в обморок грохнется, - хохочет Бэк, – Вся кровь к щекам приливает, скоро сердцу будет нечего откачивать.
Тэрим разочарованно вздыхает, однако, кинув взгляд на Раныль и видя её предобморочное состояние, решает оставить разговор до лучших времён. Раныль более чем уверена, что подруга так просто не отстанет, и готова лицом утонуть в салате на тарелке.
– Не оскорбляй пищу, бога ради,- слышится в голове размеренный голос. Девушка лежит на столе лицом, охлаждая горящие щёки, и позволяет себе улыбнуться. Необычно всё это, что лишь сильнее гоняет адреналин по организму.
– Кай, а сколько тебе лет? – спрашивает девушка, переворачивая голову влево, подставляя прохладной доске стола вторую щёку.
– Что ты будешь делать с этой информацией?
– Ничего. Просто интересно.
Лёгкое покалывание в висках пропадает и Раныль чувствует, как улыбается шире, ведь это значит, что она уже может отличить присутствие Кая в голове, как и то, когда тот пропадает. Улыбается, несмотря на то, что снова осталась без ответа.
========== V ==========
Раныль сидела за накрытым до краёв столом, дрыгая босыми ногами и пытаясь до конца проснуться. Негромкое щебетание бабушки, сладкие блинчики с чаем – утро поистине было добрым. До поры до времени.
– Как дела, детка? – Раныль сидела в гостиной, прижимая к уху трубку домашнего телефона.
– Хорошо, мам, как у тебя?
– О, всё просто замечательно, - голос матери слегка подрагивал, из чего Раныль сделала вывод – что-то не так.
– Что-то стряслось, мам? – бабушка на этой фразе заглянула в комнату и осталась стоять у порога, опираясь на косяк.
– Нет, милая, всё хорошо. Как там бабушка? – нарочито весёлый тон родительницы напрягал. Беспокойство лизнуло загривок сознания.
– Мама, что случилось? – твёрдо спросила девушка. Мать молчала больше минуты, отчего Раныль начала нервно постукивать костяшками пальцев по столику.
– Отец объявил о помолвке.
***
Бывает так, что однажды ты просыпаешься утром и понимаешь, что всё, во что ты верил – просто чушь собачья на фоне того, как всё обстоит на самом деле. Вдруг оказывается, что в чай с лимоном, который ты с упоением можешь пить часами, мама всегда заботливо подливала мёда, который ты на дух не переносишь, а ты и не подозревал об этом; или подаренная тётей блузка вовсе не ярко-красного цвета, а – кораллового; что подарки под ёлку кладёт не краснощёкий вымышленный дедуля, а – родители; ну или когда отец задерживается на работе допоздна не потому что работы очень много, а потому что завел себе кое-кого другого.
Раныль думала, что ей всё мерещится. Ноги предательски подкосились, из-за чего девушка была вынуждена осесть на заснеженную землю. В районе Инсадон* всегда было многолюдно: приближающийся новый год будто разом свёл всех с ума – баннеры кричали о диких распродажах – ни одна женщина в здравом уме такое не пропустит. Витрины небольшого ресторанчика напротив были увешаны мелкими гирляндами, от которых у Раныль начинало свербеть в глазах – так ярко они горели. Двери податливо открывались под натиском рук, впуская всё новых посетителей.
Отец был в приподнятом настроении. Это трудно было не заметить – улыбка тянулась от уха до уха – особенно если дома тот бывал мрачнее тучи. Зрелище было довольно-таки странным: закатанные рукава рубашки, которые мать гладила до идеального состояния; расслабленно опущенные плечи; и преспокойно лежащий на столе телефон, на который дома тот обычно постоянно отвлекался.
Напротив отца, отвечая ему такой же широкой улыбкой, сидела женщина. Раныль сейчас едва ли могла вспомнить, как та выглядела; зато надолго запомнился отец, который в ту же секунду подался вперёд и присосался к ней губами.
Раныль резко отвернулась, не в силах больше смотреть на это. К горлу подступал тошнотворный ком. Хан чувствовала, как ей заботливо убирают волосы с лица, позволяя облёвывать улицу Сеула и дальше. Плечо крепко сжали. Раныль пообещала себе, что извинится перед Суён за испорченный аппетит и обязательно поблагодарит за поддержку. Позже. А сейчас надо было собрать себя в кучу заново.
Отца Раныль избегала – смотреть тому в глаза, будто ничего и не было, после всего увиденного казалось просто сумасшествием. А ещё девушка боялась, что сорвётся с цепи и выплюнет всё отвращение к родителю прямо в присутствии матери. Которая, к слову, ни о чем не подозревала.
Сказать ей обо всём для Раныль было подобно пытке. Каждый раз, когда Хан собиралась с мыслями и порывалась рассказать об измене отца, спотыкалась о взгляд матери, в котором была затаённая догадка.
Боже, пусть она узнает всё сама.
Раныль молилась всем известным богам. Скандалы родителей не прекращались. А отец продолжал постоянно исчезать за дверьми своего кабинета с крепко зажатым телефоном в руках.
– Ты всё верно сделала, что не сказала ей.
Девушка вздрогнула от пульсации в висках и спокойного голоса в голове, совсем позабыв, что сидит не одна.
– Думаю, твоей маме было бы в сто раз гаже, узнай она об этом от дочери, - напротив, развалившись в позе египетского сфинкса, за ней внимательно наблюдал Кай.
– Я тоже об этом думала,- кивнула девушка медленно, – В любом случае, теперь это уже не важно.
Как прошла эта неделя, Раныль и под пытками не вспомнила бы. Кивала, бормотала что-то неразборчиво в ответ на вопросы ребят. Тэрим видела подавленное состояние подруги и не наседала, пуская всё на самотёк. Всё же из разговоров девушки Тэрим сумела уловить – у Раныль отношения с родителями совсем не клеились.
Всю неделю Раныль неизменно приходила к Каю, садилась на уже своё место, молча поджимала под себя ноги и читала. Иногда могла уйти в свои мысли и смотреть в одну точку очень долгое время. Кая такая тишина нисколько не тяготила. Всё было так, как нужно – Раныль с книжкой под боком смотрелась уже естественно.
Однако Кай не мог не заметить – в глазах Раныль была усталость. Хроническая и всепоглощающая. Она вмещала в себя всю её сущность и, казалось, была больше самой девушки. Он лишь однажды заглянул в неё, в её мысли, и тут же поспешил отпрянуть – столько всего невысказанного таилось изнутри. Оставалось только удивляться, как она ещё не взорвалась подобно надутому до предела воздушному шару, оставляя после себя лишь ошмётки.
На третий день молчания он позволил себя погладить. Раныль, впрочем, если и была удивлена – виду не подавала. Девушка не расставалась с книгой в руках – могла временами застыть на одной странице на час, либо проглатывала страницы с пугающей скоростью, другой рукой перебирая мягкую шерсть.
Так он чувствовал, что не один.
Так она чувствовала, что не одна.
Раныль частенько грела продрогшие пальцы в тёплой шерсти волка, восхищаясь что, тому не было ни чуточки холодно. Только спустя неделю девушка позволила себе поделиться тем, что так терзало её душу долгое время.
– Мама спрашивала, пойду ли я на свадьбу.
– А ты хочешь пойти?
Раныль лишь отрицательно покачала головой.
– Ну, так не иди.
– Бабушка будет там. Мой отец по-прежнему её сын, - Раныль пожала плечами, – И там будут все родственники со стороны отца. Моё отсутствие будет воспринято как неуважение.
– А чего хочешь ты, Раныль?
Хан задумчиво закусила губу.
– Если честно, не знаю, - девушка горько вздохнула и принялась с особым интересом разглядывать свои ногти, – С одной стороны, раз уж мои родители официально разведены, то оба имеют право быть с тем, кем хотят. И раз отец счастлив с ней, то это здорово…
– Только ты не можешь забыть, что видела его с другой, пока тот был ещё женат на твоей матери?
Раныль резко подняла голову и уставилась Каю в глаза.
– Да…да, не могу, - кивнула девушка, с благодарностью сжимая протянутую лапу.
***
Возвращаться домой уже затемно почти вошло в привычку. Конечно, в дни отсутствия бабушки. В остальное время Раныль успевала прибежать домой за пару минут до родственницы.
Та с восторгом слушала успехи внучки в обретении друзей. Впрочем, энтузиазма бабушки девушка не разделяла. Хан всё ещё не могла назвать Тэрим подругой – это было бы уж очень самонадеянно. Тэрим не испытывала дефицита в общении: отзывчивую, открытую и понимающую старосту любили все.
– К тому же, - повторяла Раныль, – Думаю, она считает своим долгом помочь новенькой, - и улыбнулась.
Кёнсу с Бэкхёном и вовсе казались ей с другой планеты. Раныль нравилось проводить с ними время и даже, призналась она себе, хотела бы и сдружиться с ними тремя поближе – только навязчивой казаться не хотелось. Они неплохо ладили в школе – и того хватало, чтобы чувствовать себя менее одинокой.