– Боишься, что вырулю из-под тебя?
– Во-первых, ты еще не подо мной. Во-вторых, захочу – никогда не вырулишь, – спокойно ответила Антонина. – А в-третьих, у меня есть муж. И то, что я поиграла с тобой, вовсе ничего не значит. Нужно знать баб, дорогой. Сегодня она вернее верного, а завтра большей стервы не найдешь. – Антонина допила из чашки остатки кофе. – Все, как ты выражаешься, базар окончен. Трудись.
Артур направился своей дорогой, Антонина сошла с веранды и направилась было в кафе, но увидела спешащего навстречу мужа.
Михаил был радостно возбужден, взволнован.
– Только что разговаривал с сестрой. Завтра после обеда привезет Наташку.
– И что я по этому поводу должна делать? – недовольно спросила Антонина.
– Накрыть стол, дорогая. Хороший, богатый, гостеприимный. И сама приоденься. А то живем – никаких праздников.
– Считаешь, это праздник?
– А то как? Считай, сватовство. Вдруг приглянутся друг другу. – Он приобнял Антонину. – А ты что? Недовольная чем-то?
– Наоборот, рада. Может, и правда приглянутся.
Сестра со своей дочкой приехали ближе к вечеру. Подкатили к воротам, посигналили. За рулем новенького «Пежо» сидела дочка – яркая молодая блондинка.
Михаил бегом бросился открывать, затем помог сестре выйти из машины, расцеловался с обеими.
– С приездом, дорогие. Живем вроде в одном городе, а видимся в год по чайной ложке.
– Приглашай чаще, чаще будем наведываться, – ответила сестра, высокая худощавая женщина в круглых очечках. – Наташку сколько не видел?
– Год, наверное.
– Почти два. И то заскочил всего на пятнадцать минут.
– Извини, Надя. Буду исправляться.
Наташа была высокого роста, почти модельной внешности, на каблучищах. Подошла к Антонине, неподвижно стоявшей у накрытого во дворе стола, довольно манерно протянула руку.
– Здрасте, теть Тоня.
– Здравствуй, Наташа.
– У вас все хорошо?
– Лучше не бывает.
– А у вас почти ничего не изменилось. Даже вы не постарели.
– Ты тоже. Волосы разве что чуть поредели. Или мне так показалось.
– Да нет, вроде такие же, как и раньше, – смутилась Наташа. – Наверное, вам показалось.
– Конечно. Плохо вижу.
Подошел Михаил с сестрой, широким жестом показал на племянницу:
– А я что говорил? Красавица! Загляденье!
– Сказала, что у меня волосы стали редкие, – пожаловалась Наташа.
– Кто сказал такую глупость?
– Тетя Антонина.
– Это она пошутила. С ней такое бывает. – Савостин огляделся. – Ну, что? Сразу к столу?
– Мы ждем еще одного человека, – заметила Антонина.
– Это кого ж? – повернулась к ней с деланым удивлением Надежда.
– Жениха.
– Какого жениха?
– Для вашей красавицы.
Возникла неловкая пауза, Наташа возмущенно воскликнула.
– Мам, это что еще за мансы?! Какого жениха? Ты что, привезла меня на случку?
– Наташа, ты что?
– То самое.
– Девочки, спокойно, – вмешался Михаил. – Это наш работник. Родственник, можно сказать. Посидит за столом, поест, пригубит винца, оглядится, посмотрит. А там, чем черт не шутит, вдруг сразу прилипнете друг к дружке. Влюбитесь.
– У меня уже есть к кому прилипнуть, – бросила Наташа.
– Он, что ли, машину презентовал?
– Сама купила. А остальное вас не касается.
– Наташа, ну, чего ты такая? – развела руками мать. – Приехали к дяде, погостим, поразговариваем, увидишь их родственника, а не понравится, сразу уедем. Сколько лет-то родственнику?
– А вот сами увидите, – ответил Савостин и показал на спускающегося с веранды Артура. – Во какой! Шварценеггер!
Артур приоделся так, что хоть сразу на картинку – в облегающих джинсиках, в яркой футболочке, с аккуратной прической.
Подошел, поклонился:
– Здравствуйте, с приездом.
Наташа просто кивнула, а мать приблизилась, протянула руку.
– Надежда Ивановна. Сестра Михаила. – С приятной улыбкой заметила: – А вы и правда ничего. Молодой, симпатичный.
– Стараюсь, Надежда Ивановна.
– Все, закончили! – громко сообщил Савостин. – За стол. Всех прошу за стол!
Стали рассаживаться. Антонина, проходя мимо Артура, вскользь заметила:
– Вырядился. И впрямь как на свадьбу.
Михаил помог жене расположиться рядом, зачем-то постучал ножом по графину.
– Минуточку внимания и уважения! – Он дождался тишины и продолжил: – Так жизнь складывается, что подобные встречи у нас редкость. Бегаем, суетимся, заботимся, хватаемся за все подряд, а жизнь в это время проходит мимо. Но вот сегодня жизнь остановилась, и мы можем ни о чем не думать, окромя того, что сидящие за столом – родня. Все близкие, все дорогие, все долгожданные. Поэтому выпьем за то, что мы не имеем права забывать друг друга. За это, дорогие мои!
Все вяло чокнулись, вяло выпили.
Сидевший рядом с Наташей Артур наклонился к ней:
– Почему даже вино не пригубим?
– За рулем.
– Что за марка автомобиля?
– Не о чем больше спросить?
– Есть о чем. Например, ваше имя.
– Наталья.
– Артур. У вас, Наталья, сегодня плохое настроение?
– У меня всегда оно такое.
Михаил снова постучал по графину:
– Чтоб слаще кушалось и веселее пилось, нужно слегка растрясти животы! Поэтому мужчины приглашают дам, а дамы не отказывают, пляшут радостно и с удовольствием.
Он поставил пластинку, покрутил ручку патефона, вернулся к столу, склонился над сестрой:
– Прошу, мадам!
– А как же Тоня?
– Успеем. Следующий тур за Тоней.
Они стали танцевать привычную «Рио-Риту», получалось у них довольно слаженно и умело, они о чем-то переговаривались, поглядывали на сидящих за столом, по-родственному смеялись.
Артур работал ножом и вилкой, изредка запивал все вином, на соседку внимания не обращал.
Антонина поднялась, подошла к нему:
– Могу тебя оторвать от еды?
– Отрывай, в самый раз, – кивнул Артур, вытер руки и губы салфеткой, вывел партнершу на газон, и они стали танцевать.
Наташа осталась сидеть за столом, растерянная, напряженная и одинокая.
– Как невеста? – спросила Антонина.
– Нормально.
– Почему не приглашаешь?
– Не успел. Ты опередила.
Антонина рассмеялась, шутливо ударила его по ладони.
– Врешь и не краснеешь. А по-моему, она ничего.
– Советуешь?
– Рассуждаю.
– Ревновать не будешь, если приглашу?
– Буду. Немножко.
– Значит, приглашу?
– Она сама тебя сейчас пригласит, – кивнула Антонина в сторону Натальи, которая как раз поднялась из-за стола. – Придется уступить.
Наташа подошла к ним, два раза хлопнула в ладоши.
– Отбиваю кавалера. Надоело сидеть как дуре.
– Хорошо, – согласилась Антонина. – Теперь я побуду дурой, – и вернулась за стол.
Танцевать Наташе на каблуках было неудобно, она попросила:
– Только не очень быстро. Запутаюсь и упаду.
– Поддержу, – сказал Артур.
– От тебя дождешься, – сразу перешла она на «ты». – Сидела одна, пока сама не пригласила.
– Боялся.
– Такой пугливый?
– Кусаешься.
– Не кусаюсь. Огрызаюсь. На всякий случай, чтоб не приставал.
– А я не пристаю.
– Значит, дурачок. Девушка должна быть гордой и недоступной. Иначе что потом подумают?
– Значит, ты простая и доступная?
– Шутишь?
– Сама ж сказала!
Наташа рассмеялась.
– И правда ляпнула, – с улыбкой сказала она, взглянув на Артура. – Может, хватит? Может, за стол?
– Музыка классная.
– Ты чего? Какая – классная?.. Старпёрская!
– А вот погляди!
Артур оставил ее и вдруг принялся танцевать – красиво, отвязно, гибко ломаясь в талии, выбрасывая ноги выше головы.
За ним наблюдали все. Наташа – с удивлением и восторгом, Михаил – ошарашенно и радостно, Надежда – с подозрительным недоверием, Антонина – с ревностью и сжатыми кулаками.
Наташа не выдержала, сорвалась с места, повисла на танцующем.
– Класс, класс! Прикольно! Теперь я не отпущу тебя. Теперь вдвоем! – Она заглянула ему в глаза. – Артур, да?
– Артур, – ответил Гордеев, часто дыша.
– Правда, что ли, хочешь на мне жениться?
– Кто тебе сказал?
– Мамка… Да и дядя Миша намекнул.
– Нет, жениться пока не собираюсь. Решил просто посмотреть.
– Ну и как?
– Очень даже ничего.
– Значит, понравилась?
– Честно?
– Честно.
– Понравилась! Ты классная девчонка.
– Врешь!
– Самую малость! – сказал Артур.
Они стали смеяться от души и искренне, не заметив даже, что «Рио-Рита» кончилась и они просто топчутся на месте.
– А хочешь, я тебе свой номер оставлю? – спросила Наташа.
– Опасно.
– Почему?
– Мамка пришибет.
– А она не заметит. Я приготовила. – Наташа незаметно вынула из кармана джинсов бумажку, вложила в ладонь Артура. – Не потеряй.
– Спрячу под сердцем.
– Шутишь?
– Клянусь.
– Ну ты и дурачок. Нет сил, дурачок. И все больше мне нравишься.
– Ты мне тоже.
Антонина взглянула на мужа, кивнула:
– Чего они без музыки гарцуют?
– Увлеклись.
– Зови за стол.
Михаил подошел к паре, почти насильно повел к столу.
– Все, дорогие мои. Музыка закончилась, клоуны разлетелись. Посидим, маленько побеседуем.
Артур, помогая Наталье сесть, поймал на себе тяжелый взгляд Антонины, подмигнул ей.
– Мам, – громко сказала Наташа, – а он ничего. Видала, как танцует?
– Это не главное в человеке, – назидательно ответила мать.
– Все равно прикольный. И гля, какой накачанный.
Наташа решилась было потянуться к ней через стол с поцелуем, Надежда тоже хотела подняться, но зацепила скатерть, повалила всю посуду, смущенно забормотала:
– Вроде и не пила ничего, а уже качает. – Она принялась близоруко отряхивать с одежды вино. – Парень ничего, заметный. И работник, говорят, хороший. Миш, правда ведь, хороший?
– Замечательный. Редкий. Потому хочу сказать про него тост.
– Дай лучше я. – Антонина поднялась, оглядела притихший стол, остановила взгляд на Артуре. – Скажу как родственница этого парня. Да, он хороший. Как правильно заметил мой муж – даже замечательный. Мы приняли его, дали работу, можно сказать, пригрели. Стали относиться почти как к сыну. Детей ведь бог нам не дал, и ответственность поэтому у нас двойная. Тем более что Артур – человек не совсем простой судьбы. – Она помолчала, подумала: – Тут здесь все свои… Будем говорить откровенно. Вот вы, Надежда Ивановна, были против, чтобы мы сошлись с Михаилом. Очень даже против.
– Тоня, зачем ты опять? – подал голос Савостин.
– Помолчи, дай сказать. Теперь вы привезли девушку. Молодую, красивую, домашнюю. Хотите, чтобы они понравились друг другу и потом получилась семья. Не получится! Скажу почему. Не подходит Наташа этому парню. Во всем не подходит. И не по ее причине, а по причине Артура. Скажу то, на что не имела права. Но если так складывается, объявлю даже то, чего не знает мой муж. Артур… Артур – уголовник. Он отсидел свое. И доверять девочку такому человеку нельзя. Еще неизвестно, что из него получится, куда выведет его дорога. Поэтому подумайте, Надежда Ивановна. Подумай, Наташа. Ваше право решать, моя обязанность сказать.
Она в полной тишине осушила бокал до дна, повернула голову и посмотрела на Артура. Тот поднялся и быстро пошел со двора.
Михаил закрыл ворота за уехавшими сестрой и Натальей, вернулся к столу, налил полный стакан морса, выпил, вытер губы ладонью, раздраженно спросил:
– Кто тебя за язык дергал?
– А что я не так сказала? – ответила Антонина, тяжело глядя на него.
– Все не так. Люди зачем приехали?
– Тебе лучше знать.
– Вот и не лезь в разговор, когда не соображаешь.
– Хочешь поссориться?
– Хочу, чтоб имела такт, понимание, уважение. Мои родственники, не твои.
– А я твоя жена. И не хочу потом за тебя расхлебывать. Девка должна соображать, на кого вешаться.
– Почему раньше не сказала про этого прохиндея? Про уголовника чертова?
Антонина поднялась, принялась не спеша собирать грязную посуду.
– Во-первых, он не прохиндей и не уголовник. Судьба так вывернулась. Отсидел какой-то год, должен сделать вывод. А во-вторых, для него тоже полезный такой разговор. Пусть не думает, что все легко, с тарелочки. За свои поступки нужно уметь отвечать.
Михаил подошел к ней, попытался сзади обнять.
– Ну могла то же самое сказать другими… вот такими словами? По-людски, по-человечески. И Наташка не ревела бы как корова. Они ж понравились друг дружке.
Антонина освободилась от рук мужа.
– Что ты от меня хочешь?
– Чтоб помирились. Уладилось чтоб. Позвони сестре, поговори с племянницей. И с Артуром нужно побеседовать. Он не глупый, поймет.
– Чтоб с Артуром побеседовать, нужно сначала его найти.
– Думаешь, сбег? Обиделся и сбег? – спросил Михаил.
– Я на его месте поступила так бы.
– Ну и дурень. Это не по-мужски – обижаться на глупость. – Савостин взял свой мобильник, прошелся по вызовом. – А мы сейчас его наберем. Наберем и пригласим для беседы. Только будь с ним поаккуратней. Народ после тюрьмы всегда нервный бывает. – Он послушал гудки, развел руками. – Не отвечает. Видать, и правда обиделся, гаденыш.
Выпивали, как говорится, по-черному. На круглом столе лежала в тарелках нарезанная колбаса и сыр, на большом блюде горкой были навалены огурцы и помидоры, хлеб слегка уже подсох и был похож на подметки. Из выпивки две бутылки полностью уже оприходовались, третья только была откупорена.
Нинка была пьяная почти в хлам. С трудом придерживала кулачком падающую голову, наблюдала, как наливал себе водку Артур.
Он был почти трезвый – то ли из-за нервов его не брало, то ли голова находилось совсем в другом месте.
Глянул на экран зазвонившего мобильника, выключил.
– Кто? – поинтересовалась Нинка. – Старые знакомые или давняя родня?
– Не разобрал.
– Со мной такое бывает. – Она хохотнула, взяла свою рюмку, дотянулась до рюмки Артура. – Слышь… А паспорт там… или другие документы? С этим у нас как, в порядке?
– Не знаю, как у вас, а у нас в порядке. Паспорт, как и совесть, всегда при мне, – с ехидной злостью ответил Артур.
– Вау… У тебя, дружок, есть совесть?
– В отличие от некоторых.
– Извините, уважаемый, это намек?
– Стараюсь без намеков.
– Молодец. Герой. Но ты, герой, так и не ответил на мои вопросы. А их у меня два. – Она сделала глоток, взяла кусок хлеба. – Первый, блин! За что тебя поперли Савостины? И кто конкретно – Мишка или Тонька?
– Уже говорил, сам ушел. – Артур тоже выпил. – И на этом точка.
– Гордый, что ли?
– Гордый.
– Не верю. А хоть какую копейку напоследок кинули? Чтоб с голодухи не подох.
– Не подохну. Ты накормишь.
– Накормлю. И не только. – Нинка дотянулась до его руки, неожиданно поцеловала. – Хоть и не верю, но уважаю. Я бы тоже так поступила, потому что меня лучше не обижать. Кто голос или руку поднимет, тот пожалеет. – Она помолчала. Собираясь с мыслями, подняла голову. – Второй вопрос, дубарчик.
– Чего-о?
– Извини, не так выразилась. Ответь на другой вопрос, милый. Почему Антонина стала строить караоке без меня? Выслушала, вынюхала, послала. А тебя на подхвате. Почему?
– Слушай, надоело! Давай спать!
Артур попытался встать, Нинка усадила его на место.
– Только без психа. Без нервов. Я тоже это умею. – Она с трудом поднялась, подошла к тяжелому комоду, открыла одну из крышек.
Вынула довольно плотную пачку пятитысячных купюр, помахала ею в воздухе.
– Я даже бабло на это караоке отложила. А эта сучка кинула. Знаешь, сколько здесь? Сто тысяч рубликов! Месяц копила, во всем себе отказывала. Думаешь, не обидно?
– Обидно, залуди себе тоже такое караоке. Какие проблемы, если бабки есть?