– Чем это от тебя пахнет?
– Чем? – удивился Артур.
– Духами. Причем женскими. Ты пользуешься женскими духами?
– Ничем я не пользуюсь!.. У меня вообще ничего нет.
– Все равно пахнешь. – Антонина принюхалась еще раз. – Может, кладовщица прикасалась?
– Да никто ко мне не прикасался! – возмутился Артур. – Антонина, ты чего?
– И вином тянет.
– Каким вином?! Я ж за рулем, блин!
К ним подошел Савостин, с наигранной подозрительностью спросил:
– Что тут у вас?
– Мой родственник женскими духами пользуется, – с ехидной улыбкой объяснила Антонина.
– Это как? – разве руками хозяин. – Голубой, что ли?
– Люди, вы чего? – со смехом отступил от них Артур. – Никаких духов у меня нет.
– Завтра куплю, – пообещал Савостин. – Настоящие, мужские. Чтоб за версту разило! – Он взял супругу под руку, махнул рукой: – Давай за стол, хлопчик. Бокал вина и жратва от души! – Он поднес полный фужер вина, подмигнул: – Давай, жахни! За Антонину, за мою любимую.
– А вы?
– Не-е, мне нельзя. Больше никогда и ни грамма. Завязал, причем навсегда.
– Дай бы бог, – усмехнулась Антонина, налила себе тоже вина, подняла бокал. – Ну, что? За меня, любимую?
– Ур-ра! – гаркнул во всю глотку Савостин так, что залаяли собаки в соседнем дворе.
Артур чокнулся с хозяйкой, кивнул Михаилу:
– Не знаю, какой у вас сегодня праздник, но я с удовольствием.
– Антонина, какой у нас сегодня праздник? – посмотрел на жену Михаил.
– Миша, хватит.
– Не хватит! Я трезвый, потому говорю от души! Мы, Артур, празднуем наше примирение! Больше в этом доме не будет скандалов, криков, ссор. Не будет пьянок. Только мир, согласие, счастье и любовь. Во как!
– За это нужно выпить. – Артур наполнил свой бокал снова. – Не каждой женщине так везет.
– И не каждому мужчине! – поднял палец Михаил.
Артур выпил, уселся за стол, перед тарелками, доверху наполненными мясом, картошкой, салатами, стал есть жадно, с удовольствием, как изголодавшееся животное. В этом было что-то завораживающее, гипнотическое.
Савостина молча, с удивлением наблюдала за ним.
– Тоня, – тронул жену за руку Михаил. – А давай его женим?
– На ком? – медленно повернула она голову.
– На Наташке. На моей племяннице.
– Не говори глупости.
– А чего? Я серьезно. Девке сколько сейчас? Двадцать три? А все болтается меж огрызками, никак ничего путного не найдет. Парень-то хороший. Работящий, тоже молодой. Своих детей у нас нет, зато они внучат настрогают.
– Говорю, не мели ерунду! – снова огрызнулась Антонина. – Твоя Наташка еще та оторва. Проб негде ставить. Захочет – сам найдет. – Она повернулась и, не сказав больше ничего, направилась к дому.
Михаил удивленно и растерянно смотрел ей вслед.
– Чего она?
– Обиделась, наверное, – не переставая жевать, ответил Артур.
– На что? Я ж вроде ничего такого… А Наташка правда хорошая девчонка. Съездим, сам глянешь.
– Женщины! – поднял вилку слегка захмелевший Артур. – Их, Иваныч, никто не поймет. Говорит одно, делает другое. Пускаешь в одну дверь, она выходит из другой.
– Не-е, моя другая, – улыбнулся Михаил. – Она как этот листочек. – Он сорвал с вишни листок, положил на стол. – Все видно, все понятно, все можно прочитать, изучить. Каждую прожилочку, каждую загогулинку.
– Ну и хорошо, что она у тебя такая. Хоть кому-то должно повезти, – заключил Артур и снова налил себе вина.
Поздно ночью, где-то под утро, Артур проснулся, будто что-то торкнуло в грудь, лежал какое-то время в удивлении и задумчивости, поднялся, налил из крана воды, жадно выпил.
Выглянул из комнаты – тихо, спокойно. Издали доносился храп Михаила. Артур заглянул в его комнату: хозяин спал крепко, раскинув на постели мощные волосатые руки.
Артур подошел к окну, стал смотреть во двор.
И вдруг увидел Антонину. Она, переодетая в простую рабочую одежду, старательно выгребала из сарайчика навоз, обглоданные кроликами ветки, свалявшиеся сено и солому, мыла корыта свиньям, наливала в них свежую воду из-под крана. Делала это ловко, сильно, в чем-то даже одержимо, время от времени останавливаясь и трогая больную ногу.
Гордеев натянул джинсы, быстро спустился вниз, подобрал вилы и лопату, принялся без лишних слов помогать хозяйке.
– Не нужно, – улыбнулась Антонина. – Сама управлюсь. Тебе рано вставать.
– А тебе?
– Я привыкла.
– Вот и мне пора привыкать. Как нога?
– Проходит.
Они работали на пару быстро, старательно, будто торопились куда-то. Время от времени бросали друг на друга взгляды, улыбались, нечаянно касались друг друга, уступали дорогу, коротко смеялись, продолжали вычищать сарай.
Нинка явилась в кафе «Бим-Бом» неожиданно. Была одета очень ярко и сексуально – обтягивающая блузка, короткая юбчонка, накрашенные губы.
Вошла через веранду в зал, услышала за спиной окрики обедавшей шоферни, поприветствовала их:
– Приятного аппетита, герои трасс!
– Давай к нам, красавица! Угостим!
– Сама, если надо, угощу. Вон через десять домов магазин.
Нинка увидела за стойкой Артура, с улыбочкой помахала и поинтересовалась:
– Где хозяйка?
Артур смотрел на нее напряженно и с недоумением.
– Оглох, что ли? – возмутилась Нинка. – Позови, говорю, Антонину.
– Хозяйка у себя, работает. Бумаги подписывает, – объяснил не менее удивленный Хамид. – Может, я смогу ответить на ваш вопрос, уважаемая?
– Не уверена, что пойму, – вызывающе прищурилась Нинка.
Артур вышел из-за стойки.
– Что нужно?
– Хочешь, чтоб здесь объяснила? При всех?
– Отойдем.
– Хозяйку позови! – зло потребовала Нинка.
– Позову. – Артур кивнул на стул. – Присядь.
– Вот так бы и сразу. – Нинка расположилась за столом, махнула Хамиду: – Гони кофе, джигит. Покруче чтоб, а то продаете всякую бурду.
– Обижаете, уважаемая. У нас очень хороший кофе. Все хвалят.
– Хвалят те, кто ни хрена в этом не понимает. Михаил тоже здесь?
– Уехал. После обеда будет.
Артур толкнул дверь кабинета Антонины, кивнул в сторону зала:
– Там эта… пришла.
– Кто? – подняла голову Антонина.
– Из магазина… Нинка. Тебя спрашивает.
– Что хочет?
– Узнаешь. Мне не говорит.
Антонина поднялась, прошла мимо Артура, повернулась к нему:
– А чего так испугался?
– Кто?.. Я?
– Ну, не я же… Прям белый весь.
– Плевать я хотел на эту швабру!.. Наглая, как конь.
– Сейчас узнаем, – кивнула Антонина, закрыла комнату и направилась по коридору.
– Я нужен? – крикнул вслед Артур.
– Мне – нет. А насчет Нинки – узнаю, – оскалилась хозяйка и исчезла в зале.
Работник потоптался на месте, со злой силой ударил кулаком в стенку и тоже направился к женщинам.
Антонина сразу увидела Нинку, садиться не стала, кивнула:
– Какие проблемы?
– Ты присядь, – улыбнулась деваха. – Не съем.
Антонина нехотя опустилась на стул.
– Ну?
– Хочу с тобой посоветоваться.
– По какому делу?
– По работе. Ну, по вашему кафе.
– Вроде не нуждаюсь.
– Есть соображение, – сказала Нинка.
– Может, лучше с Михаилом? – спросила Антонина.
– Поговорю с тобой, ты ему доложишь.
Антонина села, расположилась поудобнее:
– Говори.
Нинка проследила за вошедшим за стойку Артуром, вернулась взглядом к Антонине:
– Хочу поучаствовать в вашем деле.
– У тебя есть свое дело.
– Есть. Но вдруг мы затеем что-то третье?
– Что?
Нинка потянулась к ней через стол, заговорщически спросила:
– Сколько у тебя бывает шоферни за сутки?
– Не считала. В месяц три-четыре сотни.
– Класс! И все жрут, пьют и отваливают?
– Некоторые ночуют. Гостиничка есть.
– Но если человек в гостинице, ему нужно куда-то пойти, поразвлечься.
– До города полчаса.
– Зачем в город, когда можно здесь? – горячо заговорила Нинка. – Устроить клуб, караоке, музычку, притащить веселых девок. Представляешь, какое варево завертится?! Молодые же коблы, всем жить хочется!
– Нет, – покрутила головой Антонина. – С нас и этого хватает. Вон Хамид с Дильбаркой еле успевают.
– А этот? Эй, работник!.. – кивнула на Артура Нинка. – Чем он у тебя занят?
– Тебе какое дело?
– Такое, что пусть займется караоке. Веселушкой! Не затратная, буду в доле. Готова на треть дохода.
Антонина помолчала, наконец спросила:
– А чем он тебе глаза мозолит?
– Ты что, больная? – возмутилась Нинка. – Да твой работник на фиг мне нужен!.. Но смешно глядеть, как здоровый мужик отирается за стойкой, бокалы перемывает. К тому же с голосом парень. Будет заводить публику.
– Откуда знаешь, что с голосом?
– Слыхала как-то. Шел по улице, гудел.
Антонина помолчала, не сводя с гостьи глаз, поднялась со стула.
– Ладно, Мишка вернется, спрошу у него, – и ушла в направлении своей комнаты.
Нинка встала, кокетливо поправила юбчонку, поддернула завалившуюся слишком низко грудь, махнула Артуру:
– Дзинь-дзинь, бамбино! – и зашагала к выходу, не обращая внимания на смешки, посвистывания и реплики водителей.
Артур постучал в дверь кабинета Антонины, вошел внутрь:
– Чего она?
– Тебе все нужно знать? – спросила Антонина.
– Интересно. О ком пургу несла?
– О тебе.
– Иди ты! А поконкретнее, если можно.
– Хочет, чтоб я тебя выгнала, – произнесла Антонина, внимательно наблюдая за Артуром.
– Оп-па!.. И какие же аргументы?
– Ошиваешься без дела, говорит. Бокалы перетираешь. Предлагает занять тебя другой работой.
– Какой же?
– Михаил вернется – скажу.
– И больше ничего?
– Пока ничего. Может, опосля еще чего-нибудь добавит, – ответила Антонина и снова углубилась в чтение бумаги.
Артур лежал на кровати в своей комнате, лениво перещелкивал каналы на небольшом телевизоре, позевывал.
Услышал короткий стук в дверь, не без удивления приподнялся.
– Всегда гостям рады! – крикнул.
В комнату, слегка прихрамывая, медленно вошла Антонина, плотно прикрыла за собой дверь, на секунду задержалась возле порога, подошла к Артуру.
– Не скучно одному?
– Есть такой момент. – Он поднялся. – Хочешь развеселить?
– Захочу, скажу.
– А я готов хоть сейчас. – Артур неожиданно взял ее за подбородок, притянул к себе, поцеловал жадно, ненасытно.
Антонина резко оттолкнула его, вытерла тыльной стороной губы.
– Совсем дурной? Будешь наглеть – мужу скажу.
Артур нагловато улыбнулся.
– Думаешь, поверит?
– Узнаешь. Он как раз ждет тебя во дворе. Иди, есть разговор, – и вышла из комнаты.
Артур в некотором удивлении постоял на месте, пожал плечами:
– Совсем интересно.
Он одернул одежду, поправил волосы и тоже направился к выходу.
Михаил сидел на веранде за столом, перед ним стояли чайник, пара чашек, тарелка с сушками и еще одна тарелка с фруктами.
Кивнул Артуру на один из стульев, бросил жене:
– Ты тоже не уходи. Будем решать, дело серьезное.
Артур немного напрягся, но все-таки сел напротив. Антонина расположилась рядом. Савостин налил в чашки желтоватого чая, сделал глоток.
– Видал, Нинка-торговка приходила в кафе?
– Ну, видал, – ответил Артур.
– Чего у тебя с ней?
– Ничего. Просто знакомые.
– Как-то сильно она заинтересована в тебе.
– Ее проблемы.
– Говорит, слыхала, что хорошо поешь.
– Бывает. Особенно в сортире.
Михаил хохотнул в кулак, глянул на жену, качнул головой:
– Молодец. У меня тоже такое бывает. Тут есть мысля, парень. – Он снова сделал глоток, причмокнул губами. – Как смотришь, если откроем при кафе караоке?
– Караоке?
– Да, караоке. Чтоб петь.
– Нормально смотрю, – не без удивления ответил Артур. – Люблю караоке. Для шоферни, что ли?
– Необязательно. Народу кругом полно, а деваться некуда. Пусть веселятся.
– По-моему, в очко. Не сильно затратно, а денежки потекут.
– Супруга тоже так считает. – Савостин приобнял ее. – Не голова – сельсовет.
– Согласен. Нинка за этим приходила?
– За этим. Но ее дело сбоку. А вообще, хлопчик, держись от нее подальше. Хищница, акула! Проглотит и не выплюнет! Верно говорю, жена?
– Не маленький, – усмехнулась Антонина. – Пусть сам думает.
– Понял. Буду думать, – ответил Артур.
Он поднялся. Михаил кивнул, чтоб задержался:
– Поступаем следующим образом. Деньги – мои, организация труда и все прочее – на тебе. Чтоб за неделю объект был готов.
– Будем стараться, Михаил Иванович. Не подведу. Фраерская душа вздрогнула, бакланы притихли.
– Чего? – не понял Михаил.
– Поговорка была у нас. В пионерлагере… – засмеялся Артур. – Никак не отучусь. – Он повернулся и направился к дому.
– Хороший нам парень попался, Тоня, – кивнул ему вслед Савостин. – Вроде как сын.
– Чего это ты? – повернулась к нему она. – Какой еще сын?
– А чего? Веселый, работящий. Порядочный. Нужно женить его на Наташке. А то, не дай бог, какая-нибудь Нинка подберет. Из него вон кобель из всех щелей лезет!
– Дурнее ничего не придумал? Что ты про него знаешь?
– Главное, я тебя знаю. А он твой родственник. Завтра позвоню сестре, пусть с Наташкой подскочит. Девка видная, красивая.
За работу Артур взялся с азартом. Крышу для караоке решено было прилепить к кафе, были уже завезены брусы, балки, гипсокартон, ламинат.
Несколько рабочих поднимали стены, другие заливали неглубокий фундамент, третьи помогали разгружать машины с материалом.
Артур трудился вместе со всеми, не гнушаясь черной работы, подгоняя и помогая строителям.
Антонина стояла на веранде, пила приготовленный Хамидом кофе, наблюдала за процессом.
Когда Артур пробегал по каким-то делам мимо, она окликнула его:
– Слышь, подойди.
Запыхавшийся, вспотевший, в грязноватой футболке с короткими рукавами, Артур остановился.
– Чего? – Он поднялся на веранду.
Антонина протянула ему свой кофе:
– Будешь?
– Благодарю. – Он сделал глоток. – За этим звала?
– Хочу кое-что спросить.
– Может, потом? Там помочь нужно.
– Обойдутся без тебя. – Антонина выдержала паузу, неожиданно спросила: – А ты вообще кто?
– В каком смысле? – не понял Артур.
– Вот ты у нас скоро две недели. А я без понятия, кто ты, что ты. Можешь ответить?
– А что, есть какие-то вопросы?
– Не было бы, не задавала.
Артур взял ее за подбородок:
– А чегой-то я вас так заинтересовал, мадам?
Он попытался ее поцеловать, но Антонина резко его оттолкнула.
– Совсем обнаглел? Сейчас по морде схлопочешь! – Она поправила волосы. – Где твой паспорт? Почему не показываешь?
– Дома лежит как миленький. Могу принести. А хочешь, позвони своей тетке. Она все расскажет.
– Дело не в паспорте и не в тетке. Вот ты сидел, верно?
– Ну, сидел.
– Год с небольшим. А почему я должна верить? Может, тебе дали не год и не за пьяную драку? Может, ты завалил кого, а сюда приехал концы прятать?
– Чего-о?
– А почему нет?
Артур резко сошел с веранды.
– Все, базар окончен. Собираю шмотье, и пишите письма родным и близким.
– Сядь.
– Пошла ты.
Он направился прочь, Антонина окликнула его резко, повелительно:
– Эй! Слышь? Давай сюда.
Артур приостановился, какое-то время колебался, но все-таки подошел к ней.
– «Эй» знаешь кого зовут?
– Знаю. Извини. Сядь.
Артур сел.
– Ну?
– Задала такие вопросы знаешь почему?
– Потому что дура.
– Наверное. Но главное, чтоб ты жил тут без резких движений.
– Каких, например?
– Не бегал по девкам, не заводил романы, не крутил всяким акошевкам головы.