– Товарищ гвардии лейтенант, разведгруппа для выполнения боевой задачи построена. Заместитель командира группы гвардии сержант Сафаров.
– Вольно.
Всмотревшись в лица парней, улыбнулся. Вот они, мои «орлы»: Сергей Сафаров, Андрей Ивонин, Владимир Сокуров, Игорь Нищенко, Геннадий Баравков, Александр Архипов, Александр Фетисов, Михаил Гапоненко, Вячеслав Ксендиков… В строю застыли воины с жёсткими и полными решимости взглядами! На базе остались их имена, документы, письма родных, любимых – всё, что имело отношение к разведке. В тыл противника уходили тени!
– Людей в кузов, Сергей!
– «Изюминка» в следующем, Николай, – объяснил я подошедшему командиру взвода связи. – Паймунарские «духи», перехватывая наши частоты, обязательно сделают выводы, что русские ведут радиообмен в их собственном тылу. Кинутся в поиск. Будут искать мою группу, морщить «духовские» лбы и пока, наконец, разберутся, что нас и в помине нет на их территории, я буду далеко. К полуночи перемахну хребет и выйду к северной окраине Тарахейль. Понимаешь?
– Ясно, Валера. Включения в эфир?
– Включайся каждые тридцать-сорок минут и выдавай какие-нибудь цифры.
– Надолго?
– Нет. «Побурбулекай» пару минут – и тишина, затем опять.
– Та-ак, понял.
– Сигналы следующие: нажатие тангенты один раз – всё в порядке, два раза – возвращаюсь на базу, три – срочная помощь. Ну, как?
– Понятно, Валер.
– На Ходжа-Раваш всходи аккуратно – снизу прикрою, идём с тобой параллельными маршрутами, правда, группу я веду восточней перевала. Ориентируйся следующим образом: пройдёшь половину подъёма, я буду уже на гребне хребта – у меня меньше перепад высот. Выйдешь на вершину, я спущусь вниз к обратному скату хребта, а дальше – по сценарию.
– Возвращаемся как?
– Серия тангентой – снимайся и вниз, только не расслабляйся, Коля.
– Понял.
– Давай в кузов.
Минут через сорок езды на ГАЗ-66 у кромки аэродрома и выхода за его границы в предгорье я подал команду:
– Приготовиться к десантированию.
Откинув тент, разведчики встали вдоль бортов кузова.
– Оружием не греметь, лбы не расшибать!
Сигнал. Прыжок из машины, кувырок в снежной пороше, и группа, ощетинившись стволами, готова была отразить нападение. Гул машины стих. Слушая тишину, разведчики адаптировались к фону. Пора.
– Внимание, Коля! Маршрут на вершину сообразуй с её контуром на фоне неба – видишь?
– Угу!
– Удачи. И не теряй сознания! Завтра банька, попаримся!
– Да как-то неуютно, Валер!
– Ничего, Коля, это в первый раз! Мы всё равно победим!
– Ну, давай.
Тютвин со связистами слился с горной грядой.
Глубокий вдох-выдох.
– Ивонин, направление движения – пять градусов по компасу – груда камней! Наблюдаешь?
– «Схватил», – кивнул старший головного дозора.
– За линией водораздела оцени обратный скат хребта. Спуск восточней кишлака.
– Ясно.
– Работаем.
Наш хребет не похож на Чёрную гору. Высота его над уровнем моря – около двух тысяч метров – меньше, и угол подъёма не очень крутой. Преодолеем без труда, но есть момент – «духовская» разведка, наблюдавшая за аэродромом и военным городком дивизии. Не дай Бог, наши маршруты пересекутся в каменных глыбах! Возникнет бой в невыгодных для нас условиях, поэтому, страхуясь, движение группы вверх отслеживал в прибор ночного видения.
Скользнул прицелом по разведчикам Нищенко, прикрывшим группу с тыла – в порядке. Парни держали дистанцию, шли двумя стволами вправо, двумя – влево, командир замыкал движение.
Размышления о задании незаметно вывели к линии водораздела хребта. Дозор исследовал обратный скат, прикидывая спуск в долину, «схватывал» ориентиры движения вниз, чтобы не сбиться с пути. Сигнал – залегли, наблюдение. Перевели дыхание, оценили обстановку.
– Товарищ лейтенант, смотрите, пойдёт?
Ивонин указал направление спуска к Паймунару, южная окраина которого упёрлась в основание гряды.
– Пойдёт. Не прижимайся к окраине – ветер на нас, собаки не почуют запах. Контролируй ярусы хребта.
– Есть.
Внизу обширная долина с разбросанными кишлаками и оврагами, контурами цепочек хребтов, виноградниками, занявшими изрезанные арыками поля, сетью ирригационных систем. Угодья кишлака Паймунар, у окраины которого окажемся минут через сорок.
Следующий выход к кишлаку Паймунар мы осуществим в составе разведгруппы 8 марта 1980 года. На западной его окраине попадём в жестокую и коварную засаду противника. Примем бой в невыгодных для нас условиях, выдержим его, введем душманов в заблуждение и, благодаря мастерству и взаимовыручке, оторвёмся от противника и выйдем к базовому лагерю. Но это будет в следующий выход…
А пока, изучив направление спуска к мирному с виду кишлаку, подал команду:
– Вперед.
Опасаясь встречи с визуальной разведкой противника, группу вниз направил по условной диагонали, что обеспечило более широкий контроль пространства. Чем ниже спускались к подножью хребта, тем сильнее ощущался кислый запах животных, пронзительный крик ишаков. Наступал важный момент первой части задания, «изюминка» – резкий бросок вдоль подошвы обратного ската хребта в восточном направлении. Если «духи» всё же, обнаружив группу, «вели» нас до низины, чтобы на открытом пятачке зажать и уничтожить, мы неожиданно для них исчезали именно здесь – у кишлака Паймунар.
Противнику «подбрасывалась» ещё одна иллюзия, якобы нашего движения на север – в глубину его территории. Мы же, слившись с местностью у населённого пункта, броском уйдем не в северном направлении, как подсказывала логика, а в восточном – к Тарахейль. К цели нашего задания! «Духам» потребуется время, чтобы разобраться, куда девалась русская группа. И пока они будут разбираться, мы оторвёмся от них. Выйдем в тыл тарахейльским «духам». Паймунарские нам сегодня не нужны!
Тютвин, скорее всего, включился в работу, посылая в эфир мифические «радиограммы», перехватывая которые «духи» дурели от лёгкой наживки. Клюнут на неё – хорошо, а нет? Роли не играло! Группу к объекту наших интересов я вёл энергичным броском. Пусть догонят! Нам не было равных в беге по лесам Белоруссии, не будет и в «духовской» долине!
Сигнал «Стой». Залегли в готовности к бою. Осмотрел ночным прицелом обращённый на север хребет, убедившись, что «духи» не пристроились следом, изучил движение подгруппы Нищенко, вершину Тютвина. Ничего особенного – вперёд.
– Обороты, Ивонин!
– Есть. Слава, внимание – на подножье хребта.
– Понял, Андрей, – шепнул Ксендиков.
Всё дальше и дальше уходили на восток. Головной дозор не сбавлял темпа движения, «пробивал» маршрут, выигрывая время на выполнение основной части задания! Скорость, ещё раз – скорость… Время? Нормально. Минут через тридцать втянемся в зону отсутствия связи. Прямую видимость с вершиной, где сидел Николай, закроет горный отрог. Преодоление «мёртвой» зоны займёт около часа – момент, когда встреча с противником исключалась в принципе.
Около двух часов разведгруппа бежала по заснеженной местности, матерясь отборнейшим матом в душе. Усталость бросала на снег, пересохшее горло саднило хрипом, обжигавшим трахею, но вперёд, только вперёд! Держаться…
Сигнал «Внимание»! Упали, остужая снегом раскалённые лица.
– Собачий лай, – шепнул Андрей.
В зелёном фоне ночного прицела виден внешний дувал кишлака. Добрались? Уточним. Да, ребята, Тарахейль перед нами.
– Андрей, метров двести вперёд, изучи окраину с входом в кишлак и – назад.
– Понял.
Ивонин вернулся возбуждённым.
– Кишлак не спит, товарищ лейтенант, собаки…
– Ого… Не спит, говоришь? Первый час ночи… Правоверные спят в это время… Значит, не все почивают? Какие соображения?
– Может, «духи» пришли на ночёвку?
– Ага, по увольнительной.
– А, что, товарищ лейтенант? В горах не душно.
– Тише, а то сделают жарко.
Сигналом подтянул заместителя.
– Что скажешь, Сергей?
Сафаров – таджик по национальности, свободно владел местным наречием, хорошо знал жизнь мусульман сельской местности.
– Люди должны спать, товарищ лейтенант. В кишлаке шевеление, топот копыт – чужие. Слышите?
– Угу, тянет дымком.
– Шиш-кебаб готовят из барашка и кабли-пилав…
– Не дразни, Сафаров, слюной поперхнусь… Смотри лучше…
В прицел различались глиняные стенки, плоские крыши строений, однако больше зацепится не за что. Подойти ближе, изучить обстановку в кишлаке? Опасно, чёрт побери, «колотун» – аж скулы свело.
– Ивонин?
– Я, товарищ лейтенант.
– С Ксендиковым – обеспечение нашего выхода из кишлака.
– Понял!
– Внимаешь, Сергей? – повернулся к Сафарову.
– Берём, товарищ лейтенант?
– Берём! Уверен, что в кишлаке посторонние?
– Уверен!
– Это боевики! Работаем тихо! Влезем в драку? Обложат, как волков, и к охранению из долины не выпустят!
– Сработаем, товарищ лейтенант! Помните под Витебском на разведвыходе?..
– Тише. Что это?
В морозной ночи слышен скрип открываемой двери, топот копыт животных.
– Ишаки, товарищ лейтенант. Три-четыре, – шепнул Сафаров.
«Эх, да простит меня Михаил Фёдорович! Надо в кишлак! Когда ещё повезёт? Рискну».
– К дувалу, Сергей! На «цыпочках» в кишлак: с Геной крадётесь по левой стороне улочки, я – по правой. Ваша задача – «язык», прикрою. Ясно?
– Угу.
– Если «светимся», резко назад! Ивонин с Ксендиковым прикроют выход, Нищенко обеспечит отход до Чёрной горы. Яволь?
– Яволь.
– Вперёд.
– За мной, Гена.
Пригнувшись, Сафаров и Баравков скользнули к дувалу. Сунуться в кишлак вслепую – всё равно, что отдаться собакам на съедение. До боевого охранения семь километров заснеженной долины… Выдержим ли? Не забьют, как мамонтов? Работаем чистенько – «без шума и пыли». Что у нас с ретранслятором?
– Включись-ка, Кибиткин.
В наушнике гарнитуры Есаулков, связист Тютвина, монотонным голосом выдавал:
– 32241, 14552, 64528…
В эфир летели пятизначные цифры, создавая иллюзию активной работы «шурави» на территории паймунарских «духов».
Дождавшись конца передачи, нажал тангенту – есть! Есаулков принял! Ответный щелчок! Условной цифрой по радиостанции Тютвин передаст начальнику разведки дивизии – у Марченко в порядке.
– Товарищ лейтенант, – Ивонин коснулся плеча.
Схватил «ночничок». Над плоской крышей строения с башней кубической формы «брызнули» искры, видны колебания тени. Цокот копыт, деревянный скрип не оставляли сомнений – кишлак оживал. Похоже, действительно, «духи», спустившись с гор, расходились по жилищам.
Напряжение достигло предела.
– Со мной Сафаров, Баравков – захват «языка». Сокуров, Фетисов – прикрытие захвата. Ты, Андрей, остаёшься старшим – подработаешь нам выход из кишлака.
– А что если подтянемся ближе, товарищ лейтенант?
– Опасно. Ваша позиция в ста метрах от окраины – сойдет. Глубоко не полезем…
– Понял.
– Нищенко, в случае боя уходишь последним – никого не оставить, вынести! Отвечаешь лично!
– Есть.
– Кибиткин, остаёшься с Ивониным, через каждые полчаса – сигнал «Нормально». Вопросы?
– Никак нет.
Наступил момент истины, когда на алтарь судьбы легли успех задания и жизни тринадцати человек. Отличное число!
– Вперёд, Сергей!
Плавными перебежками пошли на кишлак. Открылось второе, третье дыхание, кураж – адреналин, скажу я вам, рвался через край!
Вышли к дувалу, залегли, вслушиваясь в звуки, исходившие из лабиринта строений. Глиняная стенка, жерди, затхлость… Но заброшенность была обманчива: запахи животных, дыма, звук копыт по замёрзшей земле. Кишлак погрузился в тайную жизнь. Посмотрим.
Проход между глиняных стенок напоминал узкую улочку. Посредине – ледок застывшего русла сточных вод и отходов с запахом, едва не вывернувшим душу. Оглянулся. Разведчики, оставшиеся с Ивониным, скрыты в снежном покрове.
– Сокуров, не упускайте тыл, – шепнул старшему разведчику по кличке «Зигфрид».
– Есть.
– Сергей, всё внимание – вперёд! Страхую на захвате. Объект вырубаете и – на землю! Остальных валю из ПБС.
– Угу.
– Пошли.
Прислонившись к глиняной стенке, ступили на пропахшую заразой улочку – никого. Присели, слушая ночь: тявкали собаки, орал ишак или осёл – трудно сказать. Стук о дерево! Переглянулись. Что это? Лоб покрылся испариной… Кивнул – вперёд. Жуткая вещь – душманская ночь!
Вскинул руку. Стоп! Упали под обшарпанные и полуобвалившиеся дувалы. Слышались звук копыт, говор, причём – за стенкой, скрывшей разведчиков подгруппы захвата. Метров через двадцать обнаружили мощные двери из деревянной породы – за ними угадывались люди, животные. Стой.
– Послушай, о чём говорят, Сергей.
Заместитель подполз к двери.
– Говорят о Кабуле, – шепнул Сергей, – …собираются в город… много оружия… упоминают «бисьёр туфанча» – разобрал. Только что спустились с гор, говорят, зимой плохо, холодно… «забистан», «харбан»… мало еды… ждут весну, сезон дождей… «бахор», «бара»… лучше в горах… Товарищ лейтенант, говорят «дарваза» – дверь, выходят.
– Захват.
Откинувшись на спину, изготовился к бою. Гена с Сергеем сжались у массивной двери, которую, гремя засовами с цепью, открывали душманы. Появившийся в проёме боевик с АК на плече стволом вверх вряд ли понял, что с ним произошло в следующую секунду. Дернув на себя «духа», мастер спорта СССР по дзюдо и самбо Сафаров парализовал удушающим захватом его способность к сопротивлению.
Шедшие следом мятежники сделали по инерции шаг, два… Навстречу смерти… С положения лежа на спине я стрелял в каждую цель в отдельности – осели. Во двор. Никого. Выстрелы из ПБС вряд ли слышны на фоне звуков ночного кишлака. «Прошёлся» по одежде убитых – пусто. Закинув за спину душманские АК китайского производства, рванул за группой захвата, тащившей «языка».
– Контролируйте отход! – шепнул Сокурову, пробегая мимо.
Проскочив последние жилища, бегом – в открытую долину – кишлак остался сзади. Выпустили? Шансы на живучесть увеличились! Стрельбы и криков не слышно, но «духи» вот-вот обнаружат убитых и устроят перехват у Чёрной горы – в узком ущелье на стыке хребтов.
– Осторожней, не задавите «душка».
– Что вы! – хохотнул Баравков. – Ловко вы их положили, товарищ лейтенант.
– Не ловчее, Гена, чем вы с Сергеем выхватили душмана. Молодцы.
Вышли к подгруппе Ивонина:
– Уходим к ущелью, Андрей, в дефиле не соваться, держать под контролем!
– Понял, товарищ лейтенант.
От кишлака ушли метров семьсот, может, больше. Тишина.
– Игорь, прикроешь отход до охранения! Если «духи» устроят перехват, связываешь боем и уходишь за нами.
– Понял.
Бег по снежному полю – испытание адом! Душманские АК мешали бежать, стесняя дыхание.
Держим бросок! Сколько до ущелья? Минут тридцать? Сорок? Загоним себя!
Слева виднелись очертанья Чёрной горы, правее – хребет Паймунара. Большую часть долины прошли без помех, осталось пройти расщелину перед боевым охранением.
– Привал.
С разбегу упали на снег, хватая искусанными губами жёсткие кусочки наста. До дефиле немного – успеем ли его проскочить до того, как «духи» закроют проход?
– Сергей, усильте с Геной Ивонина, скоро ущелье…
– Есть, товарищ лейтенант.
Разжёвывая комочки колючего снега, разведчики приходили в себя от неимоверной нагрузки. «Спокойно, – стучало в голове, – спокойно, Валера, прорвёмся», но сообщить командиру боевого охранения о том, что разведка дивизии рвётся к его заставе, ещё рано. От объекта захвата ушли, но связь-то у противника есть, значит, возможность засады оставалась реальной опасностью.
– Кибиткин, сигнал «Нормально» дублируй три раза.
– Понял, – прохрипел связист.
– Держись, дружище, осталось немного. Всем – круговое наблюдение!
Снегом остудил лицо. Пот, зараза, выедал глаза, за пазухой – хоть выжимай. «Это не Боровуха, чёрт побери», – мелькнула наивная мысль. Однако что с нашим «душком»?