Встал и подошёл к схваченному пленному. Гапоненко, лежа на снегу, держал его за лунгу – чалму, которой были замотаны руки.
– Не задави, пакуй как надо.
– Да он хлипкий, товарищ лейтенант.
– Не бурчи, Миша, делай, как надо.
Разведчик спеленал пленного вонючей грязной чалмой. На шею накинул петлю-удавку, свободным концом подтянул к затылку связанные за спиной руки.
Пленный был старше средних лет. Далеко не юноша. Он явно испытывал боль, которую ему причинили два мастера спорта по вольной борьбе. Миша верно подметил – хлипок, но лишь бы не отдал концы раньше времени…
– Сколько осталось, товарищ лейтенант?
– Немного, Прокопенко, держись! Проскочим ущелье и – дома!
– Это ж километров шесть? Ага?
– Не больше. Подъём. Уходим к подножью гряды, слышишь меня, Ивонин?
Ефрейтор смотрел в другую сторону…
– Товарищ лейтенант…
Я уже видел мигание фонарика на Чёрной горе. Мерцающие блики, пронзая ночную темень, летели в пространство: серия сигналов на передачу – пауза и обратно – приём информации корреспондента.
– По нашу душу сигналят, товарищ лейтенант, не иначе…
– Прицел!
Передача информации из кишлачного массива к Чёрной горе, вне сомнения, результат захвата «языка» и принятие противником мер к перехвату группы до выхода к боевому охранению. Скорее всего, в кишлаке обнаружили убитых. Пора по-настоящему уносить ноги.
– В тылу порядок, товарищ лейтенант, – доложил старший дозора.
– Хорошо, Андрей! Засада очевидна как никогда! Проскочим ущелье? – Хорошо! Не успеем? – «Духи» закроют его, и хреново придётся. Ясно?
– Ясно!
– Ладно, ещё повоюем! Вперёд!
Изнуряющий бег продолжался, кажется, целую вечность, обжигая лёгкие хриплым дыханием. Утопающие в снегу ноги заплетались.
– Подменить, Миша?
– Ещё подержусь, – выдохнул разведчик.
– Но резче, Миша, резче, ущелье уже видно…
Пот заливал глаза. Горсть снега в лицо и – бегом, бегом, бегом…
– Три минуты привал.
Упали. Оглянулся на Нищенко, прикрывшего с Ивановым и Орловым тыл, – парни держались.
Вспомнился разговор душманов, рассуждавших об оружии, не иначе готовили в Кабул. Затеяли что-то. Нашего «духа» – кровь из носа надо донести до штаба дивизии живым – ему есть чем поделиться с нами. Однако пора.
– Вперёд!
Встали и побежали к расщелине на стыке хребтов – ключ к жизни и смерти разведывательной группы. На фоне снежной долины паймунарская гряда виднелась сказочным чудовищем. Её оконечность, примыкая к Чёрной горе, и образовала узкий проход к боевому охранению. Преодолеем его без помех – через час обнимем десантников заставы, нет – сложим головы в «огневом мешке».
Не пройдёт и месяца, как 29 февраля 1980 года, в первой Кунарской операции под Барикотом мятежная часть особого назначения горных стрелков афганской армии осуществит вариант засады «огневого мешка» в отношении усиленного 3-го парашютно-десантного батальона 317-го полка. В жестоком бою погибнет 35 десантников и столько же получат ранения. Этим батальоном мне посчастливится командовать через семь лет в моём «втором» Афганистане…
Опасность достигла предела! Принял решение вывести группу к скальной основе гряды, где, укрывшись в её тени, незамеченными выйти к ущелью. Пропустив разведчиков, тащивших пленного, подтолкнул «духа» стволом автомата. Ослабли ребята. Падали в снег, вставали, но шли вперёд, «заплетаясь» ногами.
– Смените парней, Сафаров.
Сергей с Геной опять подхватили душмана.
– Слушайте оба! Если ввяжемся в бой, к боевому охранению выходите самостоятельно, отход обеспечим, но «духа», Сергей, сберечь!
– Ясно, товарищ лейтенант.
– А где у него обувь?
Показалось, что душман «чешет» по снегу без обуви. Нет, в сандалиях. М-да, в шлёпках воевать – извините меня! Впрочем, ноги его не нужны, а вот голову сберечь обязаны.
У подошвы гряды огляделся. Если «духи» вышли к Чёрной горе, «оседлав» проход, лучшего места для засады не придумать! Расщелина вызывала тревогу.
Вот и горловина прохода между хребтами. Тишина. Корочка наста скрипела под ногами, высвечиваясь синеватым блеском от кое-где видневшихся звёзд. Морозно. Слипались ресницы.
– Как, Кибиткин?
– В порядке, товарищ лейтенант.
– Держись, парень, – привал.
Упали. Группа захвата с пленным лежала, восстанавливая хриплое дыхание. Уткнувшись головой в снег, Баравков держал конец чалмы, которым был связан душман. «Язык», казалось, не подавал признаков жизни – нет, грудь поднималась от дыхания легких.
– Что перед ущельем, Андрей? Пройдись «ночником» по склону, который фронтом к нам, не очень нравится, для засады – «сказка»!
Ивонин осмотрел расщелину.
– Вроде нормально, товарищ лейтенант.
– Что, значит – «вроде»? Отчикают головы! «Вроде»! Смотри внимательней!
Изучив дефиле, Ивонин исправился:
– В порядке, товарищ лейтенант!
– Другое дело! У нас сегодня бенефис – понимать надо! Вперёд!
Опасность исходила от склонов хребтов. Если «духи» вышли на них, позволят войти в ущелье и обрушат огонь с нескольких направлений и ярусов сразу. Группа окажется в «огневом мешке» и конец – однозначный.
Тешился мыслью, не скрою, о том, что душманы не могли выйти быстрее нас и заблокировать ущелье. Не могли – и всё тут! Иллюминация, устроенная на Чёрной горе, безусловно, связана с нашим появлением в кишлаке. И сигнал на перехват группы адресовался или заранее подготовленной засаде, или имел иное значение. Противник физически не мог сыграть на опережение! Мы проскользнули в его тылы из-за паймунарского хребта за пятнадцать километров отсюда! Таким образом, у тарахейльских «духов» нет оснований считать, что «шурави», проникнув ночью в базовый кишлак, совершили дерзкий налёт и возвращались через узкие «ворота».
Тогда заблаговременная засада? – Хороший вариант… Но минус в том, что сейчас 15–18 градусов мороза. А это убедительный аргумент… Такой холод душманы не выдержат в горах в долгом ожидании группы. Менялись? – Могли. Но тогда их надо обнаружить раньше, чем это сделают они!
Ещё разок «прошёлся» ночным прицелом по склонам хребтов: камни, скалы, выработки, выемки, присыпанные снегом, – зацепиться не за что. Неужели чисто и работаем с опережением?
– Ивонин, с тобой – Ксендиков, Прокопенко, Яруков. Выдвигаетесь по левому краю ущелья. Не спускай глаз с обратного ската хребта! Ясно?
– Так точно.
– Главное – первыми увидеть «духов» и отсечь от группы шквалом огня! Как учили!
– Понял!
– Не получится – ныряешь под «козырёк». Свяжешь засаду боем. Сафаров, Пальцев, Гапоненко страхуют с правой стороны ущелья. Меня слышат?
– Так точно! – шепнул заместитель.
– Вам удобней вести огонь с правого плеча. Замысел ясен?
– Ясен, товарищ лейтенант.
– В бой не втягиваться – двигаться, отвлекать, пробиваться вперёд! На выходе жесткая оборона – поможете нам покинуть «гадюшник». Тылы прикроем!
– Ясно.
– За «духа», Гена, отвечаешь головой.
– Есть.
– Собраться на крайний бросок. Осталось немного! Никто, кроме нас!
– Никто, товарищ лейтенант!
– Вперёд, ребята.
Разведчики двинулись к ущелью. Скорее, это была глубокая расщелина метров двести длиной, соединившая две широкие равнины. С той стороны, в четырёх километрах отсюда, – наше боевое охранение. Точка выхода из тыла мятежников.
– Нищенко?
– Слушаю, товарищ лейтенант.
– Стволы подгруппы – на склоны хребтов!
– Понял.
Разведчики Ивонина, втянувшись под козырёк левой гряды, распластались, ожидая подгруппу Сафарова. Отлично! Чувствуя схему преодоления опасного участка, Андрей понимал, что вперёд вырываться нельзя – останется без прикрытия. Сейчас, как никогда, важен синхронный выход обеих подгрупп для решительного броска. Получилось. Сафаров вышел на исходный рубеж, высматривая «растяжки» мин или гранат.
– Игорь, ближе.
– Слушаю.
– Замыкаешь группу и держишь тыл. Если что?.. – Никого не оставить! Понял?
– Понял, товарищ лейтенант.
Наступила кульминация – есть засада или нет? Пять минут – тишина, семь – тишина… Сейчас, сейчас… Прикрыл глаза… Сейчас… Вечность прошла… Тишина…
Приложился к прицелу. Скаты хребтов, высвечиваясь зелёным фоном преобразователя, не вызвали подозрений. «Ну, что ж, вперёд»! – и пополз через заметённую снегом груду камней.
Какие-нибудь триста метров отделяли от долины перед боевым охранением. Прижавшись плечом к скале, осторожно вошёл в расщелину, не спуская глаз со склона хребта, вдоль которого прошли разведчики Ивонина. Оглянулся – Баравков тащил «языка», стараясь не споткнуться о камни. Присел, высматривая подозрительные места в припорошенных снежным зарядом скалах. Ущелье расширялось «раструбом», за ним – площадка, на которой разведчики Ивонина и Сафарова, заняв позиции, прикрыли выход группы в снежное поле. Вышли?
Плато встретило позёмкой. Ни секунды остановки! Вперёд, к боевому охранению! Громады хребтов исчезали за спинами, теряясь в пелене наступающего утра. Выбиваясь из сил, падали, вставали, опять падали, но упорно шли к своим, преодолевая последние сотни метров перед боевым охранением.
– Включайся, Кибиткин!
Включив радиостанцию, связист протянул гарнитуру:
– «Гора», я «03», прими «111», прими «111». Слышу! Передай «101-му» – обеспечить выход в «хозяйство» и получи подтверждение.
– Принял, «03», принял, – ответил связист Тютвина.
Как легко и свободно! «Вышли! Не легли под пулями “духов”! Значит, можем!» – подумалось в ожидании ответа Николая.
– «03», «03», я «Гора», «101-й» принял. Встречает! До встречи!
– Рад слышать, «Гора», пока, – не сдержал хлеставшие эмоции.
Вернулись!
– «База», я «03», вышел к «101-му». Задачу выполнил. Жду «коробочку», приём…
Глава 8
Подбежал начальник заставы.
– Валер, ребят напоим чаем, покормим.
– Спасибо, Сань. Сафаров, парней в землянку, а «духа» – на КП командира.
– Есть.
Хотелось самому взглянуть на результат адского труда, ради которого было затрачено столько сил, энергии, здоровья, нервов.
– Идем ко мне, – взял под руку Александр, – там разберемся.
Ног своих я не чувствовал, не слушались и подгибались. Опираясь на стенки траншеи, я шел за Александром в его «апартаменты», бухнувшись на табурет, вытянул онемевшие ноги. Неужели закончилась дикая гонка по снегу и можно прикрыть глаза? Усталость сковала тело, «вырубала» со стула.
– Валер, не упади, сейчас сообразим.
– Сообразим?
– А то!
Перед глазами стоял кишлак, снег, звук «бесшумника» с короткими «бзык» три раза и «духи», осевшие на землю. Шедший последним душман, возможно, увидел опасность и сделал движение к оружию. Не успел, проваливаясь вперед, на АК. Сходу не удалось вытащить ствол, так и остался он с хозяином в пролете открывшейся двери. Первые «духи» ничего не поняли – все развивалось стремительно…
Зашел солдат с паяльной лампой, гудевшей синим пламенем и приспособлением, на котором разогревалась пища, затем Сафаров с пленным.
– Распеленай его, Сергей.
Заместитель размотал чалму, которой спеленали душмана, усадил его на глиняный пол. Затекшие руки душмана повисли плетями.
– Присаживайся, Сергей, на скамейку.
Пленный, раскачиваясь, забормотал что-то невнятное.
– Что он лопочет?
– Молится, думает, что убьют.
– А что, хорошая мысль, так и скажи ему, будет молчать, прибьем и выбросим на помойку собакам, – сказал вошедший Александр.
– Ладно, спроси, как зовут, и попробуй «разговорить».
Сафаров перевел. Пленный оставил его без внимания, продолжая разговаривать с Аллахом.
– Может, лампой «пройдемся» по «духу»? – не унимался Александр.
– Не надо, товарищ старший лейтенант, – вмешался Сафаров, – он считает себя великомучеником и готовится к смерти, чтобы оказаться в раю. Физическое воздействие еще больше убедит его в этом, и мы от него ничего не добьемся.
– Во, бля… Ну, говори с «земляком».
Сафаров знает психологию мусульманина, подождем, не убудет. Вскоре пленный притих, огляделся, и я бы не сказал, чтобы он был чем-то напуган, взгляд, напротив, выражал достойное спокойствие.
– Сергей.
Сафаров заговорил с пленным душманом. «Борец за веру», согревшись молитвой или уютом землянки, отвечал не торопясь, взвешенно, пытаясь жестикулировать руками, покрытыми коростой.
– Он дехканин, товарищ лейтенант, живет в кишлаке, где схватили его.
– Ясно, спроси про оружие и когда он спустился с гор?
Сергей перевел, пленный пространно что-то объяснял: «куаст», «забистан» (горы, зима) и говорил бы еще долго, но Сафаров остановил.
– Короче так, товарищ лейтенант, в горах отряд около тридцати человек, все с оружием. В пещерах плохо – холодно, зима, мало еды, больные. Их командир сказал моджахедам, что скоро они в Кабуле выступят против русских и Кармаля. Отряд, спустившись с гор, сосредоточился в кишлаке, а сегодня днем под видом мирных жителей им приказано просочиться в Кабул. Оружие они спрятали в арбах под тюки с хозяйственным грузом. В городе их встретят.
– Спроси, кто те двое, что были с ним?
Сафаров перевел. Пленный ответил и замолчал.
– Ну что?
– Говорит, что они из одного отряда, готовили вьючных животных для поездки в Кабул. Утром собирались выехать.
– Сколько единиц оружия подготовили к переброске?
Сафаров перевел.
– 12 автоматов, два гранатомета, много патронов.
– Где планировали въехать в город?
– Здесь, – был ответ.
– Где – здесь?
– Возле заставы «шурави» безопасней.
– Почему?
– «Шурави» не досматривают машины, груженые повозки, а «сорбозы» проверяют и берут бакшиш.
– Спроси – сколько человек этой ночью спустилось с гор и находятся в кишлаке?
Пленный, разминая затекшие руки, ответил:
– Несколько отрядов по 20–30 человек в каждом. Вооружены.
– Ничего себе, – воскликнул я, – вот бы прессанули, вляпайся им!
Ответ «языка» вызвал холод не только в кишках, переглянувшись с Сашкой, мы поняли – пленный давал информацию особой важности.
– Товарищ лейтенант, «духовские» отряды к вечеру должны быть в Кабуле, – уточнил Сафаров.
– Понял, Сергей, понял.
В голове стучали молоточки – действия группы по варианту быстрого отрыва, возможно, спасли нас от гибели в снежной долине. Кто его знает, может, «духи» пытались устроить погоню, но опоздали с перехватом у Черной горы, впрочем, это уже из области лирики. (Пройдет чуть более года. Командуя разведывательной ротой 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, именно здесь, в Тарахейле, я со своими разведчиками встречусь в бою с группировкой противника, которую мы будем уничтожать в течение нескольких дней. Будут раненые, убитые…) Сегодня же мы выполнили очередное задание командования по захвату «языка», чтобы получить информацию о намерениях противника.
– Сергей, ты понял, какого мы взяли «душка»?
– Да уж, товарищ лейтенант, – кивнул заместитель.
– Береги его, как зеницу ока, и держи рядом с собой.
– Понял.
– Давай к ребятам, скоро на базу.
– Есть.
Александр был весь на иголках, едва дождался, когда я отправлю сержанта к разведчикам.
– Давай быстрей, – толкнул меня в бок, – скоро машина.
Хозяин лихо плеснул в кружки желто-зеленую жидкость – шароп. Ну, и… черт с ним.
– Валер, давай.
Опрокинули в рот самогон, вызывающий рвотный рефлекс, но ничего, прокатилось. Чего уж там, сейчас все пойдет…
– Саш, давай Мажмунова, пусть покрутит «душка», глядишь, что-нибудь и накрапает.
– Дневальный! Мажмунова, – крикнул взводный.
Прикрыв глаза, я прислушался к себе – шароп разносил по жилам мерзкую дурь. Что же получается? «Духовские» отряды спускаются с гор и размещаются перед самым Кабулом. Таким образом, в кишлаках образуются перевалочные базы, пункты сбора для последнего броска в столицу. В них же складируется оружие, боеприпасы, задействуются жители для операций в Кабуле. Одним словом, оппозиция готовит активные действия.