Забрезжил рассвет, разбудив его. Вместе с ним проснулись и ощущения, давая понять, как сильно ему холодно и голодно. Никита только, только начал приходить в себя.
-Воды! - Хрипло просил тот.
Он подполз ближе, усадил Никиту, похлопал по щекам, глаза заморгали и открылись, выглядел он дерьмово, что тут скажешь. "Если помощь не подоспеет, то зря спасали". Краем глаза он заметил движение на крыше соседнего магазина. Люди. Трое мужчин наверху, и девушка в переулке, то и дело вертевшая головой по сторонам. "Они пришли спасти нас! Наконец-то! Значит Мила дошла, она в порядке!". Камень свалился с души, стало легче дышать. Он и не помнил когда так искренне чему-то радовался в последний раз. Один из мужчин аккуратно прошёл по доске.
-Ох ты ж! Она сказала про руку, но я не думал, что всё так плохо! Лёха. - Он протянул ему руку.
-Что будем делать? По доске его не пронести, а то я бы и сам смог.
-Спустим по стене.
Лёха достал из армейского мешка верёвку и начал обматывать Никиту под руками, делая серьёзные узлы. Верёвка была довольно крепкой. Никита что-то бормотал себе под нос и периодически всхлипывал, видимо боль терпеть стало невозможно даже для него. Они поднесли его к краю стены. Раз, два, раз, два! Спустили как могли аккуратно вниз, где его подхватили двое других мужчин, уже занявших там свои позиции. Затем сами прошли по доске и вышли в переулок. Никиту уложили на носилки и немедля двинулись в путь.
-Я Елена! А те двое с носилками: рыжий это мой брат Ромка, а светленького зовут Серёгой, хотя я его называю просто блондинчик! - Смеялась девушка.
Внешность у неё была приятная: рыжие волосы, собранные в пышный хвост, прямые черты лица, украшенные веснушками, улыбка, которую он назвал бы тёплой.
-Я Макс.
-Знаю, я дочь Пекаря, слышала рассказ от твоей...девушки?
-Да, - смутился он.
Как мило, что главный отправил всю свою семью выручать их. Он задал этот вопрос Елене.
-Папа воспитывает нас бойцами, говорит, если будем сидеть дома, то нас сожрут как только высунем нос на улицу.
-Не надоедай ему, слышь! - Крикнул Ромка своей сестре, в голосе прозвучали грубые властные нотки, означающие, что она слишком много выбалтывает.
Швед засмеялся, и она тоже. Затем он поравнялся с носилками, спросил нужно ли сменить кого из них, ребята отказались.
-Осталось немного. Мы справимся. Спасибо, что спас моего отца, - сказал блондинчик, и его голубые глаза немного заблестели.
"Ну конечно, как же это я сразу не заметил? Черты лица, подбородок". Швед кивнул ему в ответ. Остаток пути они шли молча, пока не добрались до линии, начерченной белой краской на асфальте.
-За линию трупы не ходят, - подбегая, прошептала ему на ухо Лена.
-Почему? - Также тихо спросил он, чтобы её брат не услышал.
В ответ она лишь пожала плечами. "Странно. Это же просто краска на асфальте. Как она может останавливать мертвяков?". Ещё через несколько метров начинался высоченный забор из камня, протяженностью настолько длинной, что конца его не было видно. Они подошли к воротам, и те сразу же отворились. Лёха махнул рукой, и он последовал за ним, в то время как остальные направились в противоположную сторону. "Наверное понесли Никиту в госпиталь, или что там у них?".
Селение было большое и довольно внушительное. Две улицы домов, а точнее коттеджей, совсем будто не тронутых катаклизмами Земли, в конце длинное здание, ещё дальше пахота, на которой они видимо что-то выращивают. Много земли, очень много, судя по всему этот посёлок процветал. Они шли, и люди оборачивались, отрываясь от своих дел, без стеснения разглядывая его, отчего он чувствовал себя обезьянкой в клетке. На отшибе, за пахотой, стоял огромный дом, не иначе как помещичий, ему больше подходило слово усадьба. Лёха подвёл его к крыльцу, пожал руку и удалился. Как только он шагнул за порог, Мила обвила его шею руками и осыпала поцелуями лицо. "Я чуть с ума не сошла! Добралась сюда лишь к темноте, короткий путь отрезали мертвяки! И они решили идти утром. Знаю это правильно с их точки зрения, но я всю ночь не сомкнула глаз! Так боялась за тебя родной! Ты в порядке? Как Никита?". "Я в норме, Никита жив, не очень здоров, но думаю оклемается". Естественно, диалог был внутренним, Мила решила, что здешним ещё пока нельзя доверять, и он без слов понял это, как и всегда.
-Нет ничего прекрасней любви! Даже в столь тёмные времена! Чудесно! - Хлопнул в ладоши высокий рыжий мужчина, чем привлёк их внимание, и он неохотно отстранился от Милы, всё ещё держа за талию, обозначая тем самым границы.
-Позвольте представиться, меня зовут Максим Иванович, в простонародье Пекарь. Я, если так можно выразиться, здешний управляющий, а вы стало быть тезка и есть господин Шведцов?
-Так и есть.
"Мила я не понимаю, зачем ты ему сказала мою фамилию, это что было так необходимо?". На неё это было совсем не похоже. Она выглядела немного виноватой. "Мне пришлось рассказать чуть больше, чем хотелось бы, этот человек не так прост, как может показаться". Пекарь не замечал того, как они смотрят друг на друга, и продолжал расхаживать по прекрасному и светлому залу.
-В любом случае, добро пожаловать! Тем более, что вы спасли моего очень хорошего друга! Я перед вами в долгу молодые люди.
-Тогда вы не станете возражать, если мы остановимся у вас ненадолго и осмотримся?
-Ни в коем случае Макс, вам предоставят всё самое необходимое. Есть лишь одно условие -пока вы живёте здесь участвуете в жизни общества, каким именно образом решайте сами. Все кто пребывает на этой земле приносят ей пользу. - Взгляд Пекаря выдавал его любопытство.
"Нужно запомнить, что это его слабая сторона, вдруг пригодится". В целом этот человек производил не очень хорошее впечатление, за маской дружелюбия скрывалось что-то темное. В зал вошла Лена с автоматом на перевес.
-Сколько раз я тебе говорил не таскать в дом эту штуковину! Проводи лучше наших гостей в свободный коттедж!
-Да! Папочка. - Она фыркнула, улыбнулась Шведу и, направившись к выходу, махнула им рукой. - Мила уже видела здесь кое-что, вот главная площадь, в центре дуб посадили, многовековое дерево, говорят символ мудрости и силы. Удивительно правда? У каждого второго здесь есть пушка, при том, что мой папочка их терпеть не может! Ха! Посмотрела б я на него...Там...Ну вы поняли. Все так глазеют на вас ребята, жуть просто. Эй Ника рот закрой, а то муха залетит! Ха! Вот же зеваки! Длинное здание баня. Ни одно не пострадало во время трясок, эти земли не затронуло ничего, даже трупы сюда нос не суют. Не спрашивай Макси, я не знаю почему, никто не знает, но когда мы с папой нашли это место жить стало намного легче, и люди с каждым днём тянулись сюда сами. Вот и ваш домик. Отдыхайте молодожёны, ужин на главной площади на закате, не приходите слишком поздно, а то разберут всё самое вкусненькое. - Она подмигнула ему, развернулась и пошагала прочь.
-Макси! Хи, хи! Как мило. - Раздраженно подметила Мила.
Он притянул её к себе и осторожно поцеловал. "Ревнуешь?". "Пф! Ещё чего!". Ему нравилось говорить с ней мысленно, это делало их связь прочнее, интимнее.
Они вошли в дом. "Потрясающе! Двухэтажный!". Мебель была новая, накрыта полиэтиленом и прекрасно сохранилась. На первом этаже находились гостиная, кухня, дверь, ведущая в сад, на втором две спальни и ванная. Жалко больше не существовало коммуникаций, он бы не отказался от тёплого душа. Они сходили в баню, что делилась на секции-мужскую и женскую. Затем вернулись в дом отдохнуть перед ужином. Мила свернулась калачиком на кровати, она всё ещё дулась из за флирта Елены, хоть и не подавала внешне абсолютно никакого вида, но он то знал, ему ведь были ведомы все её чувства. Он лёг рядом и обнял её животик, уткнулся носом в нежную шею. "Ты у меня одна и это навсегда". "Если эта рыжая стерва не уберёт с тебя свой глаз, я помогу ей с этим!". "Будь добрее, ты носишь нашего малыша".
-Я совсем забыла тебе сказать! Он толкнулся вчера вечером! - Малыш вдруг толкнул его в руку, и так сильно, что сдвинул её с живота.
Он не ожидал этого и вскочил на ноги.
-Так не должно быть! Он ещё слишком мал для этого! - Ребёнку и правда было всего ничего, а он уже толкался, это было по меньшей мере странно.
-Ты хочешь сказать, что наш ребёнок неправильный? - "Чёрт. Слова назад не вернуть. Зря я сказал это".
-Я просто беспокоюсь вот и всё! Как будто ты не заметила? Он слишком быстро растёт!
-Мы особенные Макс! Мы можем то, чего не могут другие! Поэтому и он другой!
-Он! Можно подумать ты уже и пол определила? - Разозлившись, она вскочила с кровати и быстро вышла из комнаты.
Он подумал, что лучше подождать пока она успокоится, в таком состоянии эта женщина была опасна даже для него, и сам не заметил, как отрубился. "Сколько я спал?". Приподнявшись на кровати, он посмотрел в окно, солнце уже зашло за горизонт. Спустившись вниз, он обнаружил на диване в гостиной спящую Милу. Аккуратно, он присел на край дивана, перекрывая ей путь к отступлению на всякий случай. Легко и нежно он погладил её по щеке, она открыла глаза и моргнула. "Прости меня, я идиот". "И ты меня прости, я не лучше, должна была сначала подготовить тебя, забыла как ты умеешь реагировать". Он улыбнулся. Как же ценит он то, что ему не нужно с ней быть кем-то другим. Она заулыбалась в ответ. "Прекрати читать мои мысли, а то укушу". "Попробуй". Они смеялись, она пыталась убежать, а он догонял и легонько кусал её за руки и плечи. Давно им не было так весело и спокойно, все проблемы будто канули, на время конечно же. У него громко заурчало в животе, и тогда они вспомнили об ужине.
На центральной площади, состоящей из одного дерева, поставили деревянные длинные столы и лавки, селяне расположились за ними и уминали свой ужин. При их появлении практически все замолчали и повернулись. "Да. Нездоровое любопытство".
-Хм. Приятного аппетита! - Он словно нажал какую-то невидимую кнопку, и они отвернулись и продолжили болтать.
Лёха махал им рукой. Лучше уж к нему, чем к Елене, которая уже открыла было рот и подняла вверх руку лишь наполовину, потому что он заспешил к Лёхе и потянул Милу за собой. Она радовалась такому поведению любимого, новая знакомая, мягко говоря, ей совсем не нравилась.
-Здорово, что остались у нас. Налетай! - С полным ртом бубнил Лёха, и кусочки еды вылетали на стол.
-Как чувствует себя Никита? - Поинтересовался он с живым интересом, и Мила подняла вопросительно брови.
Её реакция была понятна, ведь Никита ему не нравился, но лишь потому, что из за него они попали в опасную ситуацию, которая теперь была позади, и своё отношение к нему он поменял.
-Он в лазарете. Встанет на ноги, время нужно, много крови потерял мужик.
Только сейчас он обратил внимание на стол. "У них есть овощи!". Какой-то мужчина стал объяснять как их выращивают. "Как он сказал его зовут? Кажется Григорий? Приятный человек". Наевшись до отвала, попивая местный самогон и обнимая любимую за плечи, он слушал разговоры селян. Лена пару раз пыталась флиртовать с ним, но он обрубал эти попытки на корню, получая тем самым одобрение своей женщины. Ложась спать, он вдруг вспомнил Казаха и пацана, сердце замерло на секунду в груди. "Живы ли? Если да, то я просто обязан привести их сюда. Они захватят с собой и остальных. Здесь уж точно безопаснее, чем на болотах". Твари. Они не снились ему с той самой заварушки. Если он и пойдёт когда-нибудь за остальными, то не за что не возьмёт с собой Милу и ребёнка. Он зевнул, устроился поудобнее и провалился в сон.
Он шёл по тропинке болот и нёс на руках свёрток. Нёс его туда, где было положено этому начало.
-Я поступаю правильно дружок, там тебе будет намного лучше, - прозвучал его собственный голос как-то холодно и отстранённо.
Картинка сменилась и вот уже Мила кричит от боли при родах, женщина поднимает над головой ребёнка и убирает руки. Он кричит в голос: "Нет!", но ребёнок парит в воздухе, сотрясая крохотными кулачками и заходясь от плача. Не в силах выносить всё это более, он заставил себя проснуться, и подскочил, обливаясь потом. Мила спокойно и безмятежно дышала во сне. "Слава Богу она не видела тот же сон". Раньше она всегда видела его сны, что-то изменилось, возможно беременность влияла таким образом, ограждала от ненужных стрессов, и он был несказанно этому рад, особенно сейчас. После такого кошмара не спалось, и он вышел через заднюю дверь в сад, который порос бурьяном. "Надо бы облагородить, если останемся". Он вдохнул прохладный воздух ночи. "Ах, как приятна в такие минуты тишина". Ему стало немного спокойнее от пребывания снаружи, мысли приходили в порядок, дыхание восстановилось, кошмар уходил из памяти, оставляя неприятное послевкусие. И тут боковым зрением он уловил какое-то движение поблизости. Повинуясь инстинкту, он отправился проверить то место. Как только он приблизился, что-то стало прорываться сквозь заросли, и он побежал по пятам ночного гостя. У забора, разграничивающего селение и лес, беглец остановился, и он воспользовался его заминкой, прыгнул и повалил на землю. В ту же секунду его отбросило от него невидимой волной на добрых пару метров. Приземление было не очень удачным, боль пронзила руку, но он поднял голову, и увидел, кто это был. Тварь. Та самая, но не главная. Того он бы сразу узнал. Этот был меньше, скорее всего женского пола. Она зашипела, и, с лёгкостью перепрыгнув через забор, скрылась из вида. "Везде найдём". Теперь он понимал, что это были не пустые слова. "Они следят. Давно ли? Наверное всё это время. Вот почему от них шарахались в лесу все живые существа целых две недели, боялись, но не их самих, а тех, что были рядом. Мила не должна знать об этом, ей нельзя волноваться. Раз они не нападают, значит просто ждут, и я буду готов сразиться, когда придёт время, смогу защитить свою семью. Они всё, что у меня осталось. Нужно следить за мыслями в присутствии Милы, её дар стал сильнее раз в сто в последнее время". Он вернулся в дом и перевязал руку. Всего лишь ушиб, скажет что просто упал, главное быть убедительным и верить самому в то, что говоришь.
Прошло пару месяцев с тех пор как они пришли в это место. Швед дежурил в дозоре на стене, а Мила взялась за приготовление пищи, тем самым слово данное Пекарю они не нарушили. Лёха с Серёгой стали частыми гостями в их доме. Никита тоже, как только вышел из лазарета. Мила, зная, что творится у Никиты в голове, придумывала для него различные задания в виде помощи, которую им срочно нужно было оказывать, чтобы тот чувствовал себя хоть капельку нормальным, угнетаемый инвалидностью. Живот у Милы вырос в два раза, и сложно было предугадать когда малыш решится появиться на свет, оттого Швед нервничал с каждым днём все сильнее, и вскакивал ночью каждый раз, как она издавала стон во сне. В целом им нравилось это место, здесь было хорошо, как дома. И только он успевал забыться, как вновь вспоминал пацана и Казаха, и на душе скребли чёрные кошки. Мила улавливала это настроение и тоже начинала хандрить, тогда он сразу брал себя в руки.
В один из обычных их вечеров, не обременённых дежурством, они сидели в гостиной, наслаждаясь объятиями при свечах. Он рассказывал животику историю о том, как они с мамой познакомились, и в этот самый момент у него в голове зазвучал тоненький смех. Он вопросительно посмотрел на Милу, но та сидела абсолютно спокойно. "Показалось наверное". И вновь. Тоненький смех, и ребёнок вновь толкнул его руку, и та свалилась с живота.
-Это не смешно Мила! - "Как она может так шутить? Это же просто немыслимо!".
-О чём ты родной?
И снова раздался толчок и звонкий смех. "Папа дынь! Хи, хи".
-Этого просто не может быть!
-Чего? О чём ты говоришь?
-Ты это слышала? Постой, это же твоя фишка. Почему ты не слышишь? Я кажется схожу с ума. - "Дынь, дынь, па па па па".