- Да, мисс. Как смола, и глаза такие... как у вас порой. Словно колодцы в дождь.
Черити побледнела, через силу улыбнулась Лиззи и пошла к себе. Её настроение, столь ровное обычно, в который раз за этот переменчивый день испортилось. Описание Лиззи нарисовало картинку весьма похожую на её собственные впечатления. "Колодцы в дождь..."
Значит, это всё же они, с горечью подумала она и вздохнула. Впрочем, что толку было горевать в ожидании будущих несчастий? Будут они или нет - неведомо, зачем же усугублять радость настоящего печальными предчувствиями? И Черити, махнув рукой на свои сомнения, начала дошивать платье и настолько забылась в работе, что очнулась, только услышав гонг на ужин.
Глава 4. Прогулка мистера Крайтона.
Ты -- добыча блужданий,
Как над глушью болот
Долгой ночью, в тумане,
Птичьей стаи полет.
Будет время, запомни,
На осенней заре
Ты проснёшься бездомней
Голых нив в ноябре.
П. Шелли "Разобьётся лампада..."
В то время, когда мисс Тэннант-Росс была увлечена шитьём, неподалёку паба "Ляжка оленя", который располагался рядом с почтовой станцией, встретились, согласно договорённости, мистер Фредерик Крайтон и мистер Остин Стэнбридж. Они вошли в пустой паб, где не было никого, кроме какого-то проезжего, и заказали по пинте эля с жареной говядиной.
- И что скажешь, дорогой Остин? - насмешливо спросил Крайтон. - Я был прав, не так ли? Вчера уже объявили о помолвке нашего дружка Филипа Кассиди и прелестной мисс Хейвуд. И мисс Кассиди ни словом не возразила. Я думаю, они не зря побывали в Лондоне. И ведь, заметь, обошлись без маменьки, сами поехали.
- Ты полагаешь, эта дурочка Джин снова девица?
- Уверен. По крайней мере, я вёл себя как джентльмен и назвал ей мистера Джеймса Хардинга с Харли-стрит. Он мне кузен по матери, и в следующий свой приезд в Лондон я уточню, залатал ли он к свадьбе мисс Хейвуд.
- Как я понимаю, у вас картель? - расхохотался Стэнбридж. - Ты портишь девиц, а братец готовит их потом к алтарю? И сколько берет?
- Недёшево, пятьдесят фунтов, но платить приходится не только за удовольствия, но и за глупости тоже. Я, кстати, подумываю брать с него отчисления, не меньше сорока процентов.
- А ты слышал, - поинтересовался Стэнбридж, - что у мисс Хейвуд во время помолвки треснуло зеркало?
- Слыхал, да что с того? Это всё бабские страхи. Филип - недотёпа, он все прекрасно проглотит.
- Но Винсент поумнее, и может догадаться о твоих шалостях с мисс Кассиди.
- Может и догадаться, он разбирается в любви, недаром же его крошка Томазин ни разу за последние пять лет не обеспокоила его последствиями их связи, но едва ли его самого беспокоит чистота невесты. За ней дают пятьдесят тысяч, а с такими деньгами он возьмёт и последнюю лондонскую проститутку, а тут девица и вправду в нужном месте непочатая, хоть и не скажу - непорочная.
- А мой дружок Энтони сходит по ней с ума, - усмехнулся Стэнбридж. - Завидует братцу и готов удавить его.
- Это его проблемы. Кстати, я говорил тебе, его кузина чудесно похорошела за эту весну...
- Черити? - уточнил Стэнбридж. - Да, ты был прав, Фрэдди, я пригляделся к ней. И вправду хорошенькая стала.
- Где это ты успел приглядеться?
- Утром встретил, пригласил на первые два танца у Кассиди. Она вернулась из Бата.
Крайтон ухмыльнулся.
- Я тоже её видел. Правда, похоже, что девица с норовом, но ничего. Ты попытайся, а я понаблюдаю, - высокомерно усмехнулся он. - Я пока не понял, как к ней лучше подойти. На обычные комплименты она почему-то не ведётся, и взгляд совсем не кроткой овечки. Но мисс Хейвуд рассказывала, что её кузина -- откровенная дурочка.
- Не верь, - покачал головой Стэнбридж. - Моя матушка говорит, что Черити - девица с головой, и я больше доверял бы её суждению, чем слушал Вирджинию Хейвуд.
- Пусть так. Вопреки обычному представлению, труднее всего покорить дурочку, на неё ничто не производит впечатления. Но глубину у женщины я ценю только в декольте. А пока надо, наверное, навестить Филипа и поздравить с предстоящей свадьбой, - подмигнул Крайтон.
Бокалы друзей давно опустели, оба поднялись и, расплатившись, вышли.
Уже вечерело, маленькие квадраты горящих окон приоткрывали жизнь горожан, а огни ночных фонарей, тянущиеся вдоль бульвара длинной вереницей, настраивали на романтический лад. Мириады звёзд в небе поблекли при полной луне, чётче проступили силуэты домов и деревьев, точно покрытые серебристой краской. В траве зазвенели сверчки, на ночную прогулку вышли коты, в реке под мостом от горизонта до самого берега протянулась лунная дорожка и, казалось, волны сами несли свет к берегу.
Крайтон и Стэнбридж подошли к Кассиди Холлу.
- Интересно, что Филип нашёл в Вирджинии?
- Он из тех наивных глупцов, что верят в романтизм и любовь до гроба. Кстати, я не рассказывал? Он как-то нагрянул ко мне неожиданно под вечер, когда в спальне была его сестрица. Сесили оставила на моем столе веер. Так Филип, увидя его, только и спросил, где я нашёл веер его сестры? Я ответил, в парке на скамье, наверное, она его потеряла, дескать, как раз собирался вернуть. И этот остолоп ничего не заподозрил, представляешь?
- Не может быть. Это каким же глупцом быть надо...- покачал головой Стэнбридж.
- Да, а вот Сесили совсем другая. Распутна и осторожна, умна и подловата. Настоящая светская леди. Хотя, конечно, я знаю её, может быть, не с лучшей стороны... зато с наиболее интересной, - хохотнул он.
- Неужели девицы все такие? - зевнул Стэнбридж.
- Во все времена моралисты не уставали жаловаться на резкое падение нравов.
- Я не моралист, - отрёкся Остин Стэнбридж.
- Ты -- сын моралиста, а это таит в себе известную опасность пойти по папочкиным стопам.
- Да, ну тебя, - отмахнулся Стэнбридж. - Кстати, ты слышал, о приехавших племянниках леди Рэнделл?
- Слышал, да что мне за дело до них? Пошли, надо позвать Филипа.
Оба поднялись по ступеням к парадному подъезду и передали лакею, что хотели бы видеть мистера Филипа Кассиди.
Филип через несколько минут спустился к приятелям. Он был рад Остину Стэнбриджу и не очень рад Фредерику Крайтону. Вопреки тому, что думал Крайтон, Филип вовсе не был глупцом, скорее, просто редко имел повод о чём-то задумываться, но когда такой повод появлялся, соображал быстро и чётко. Заметив веер своей сестры в доме Крайтона, Филип на самом деле сделал правильный вывод, просто не подал вида. Он не был привязан к Сесили, но честь семьи ему была небезразлична. Если сестрица отдала предпочтение Фредерику Крайтону -- это её дело, лишь бы всё закончилось алтарём. Опытный охотник, он ничего не сказал Сесили, но внимательно следил за ней и вскоре понял, что у той связь с Крайтоном. Понял и то, что ей явно не удалось покорить этого селадона Фредерика, несмотря на проведённые ночи в его доме.
Потом связь прервалась, сестрица перенесла свою нежность на других молодых людей, начав строить глазки Остину Стэнбриджу и братьям Хейвудам. Стэнбридж не обратил на неё особого внимания, а вот Энтони явно спятил. Винсент же подошёл к Кассиди и, как честный человек, заговорил о возможности брака с его сестрой.
Филип не знал, что и ответить. Если всплывёт связь сестры с Крайтоном, Винсент может затеять скандал. Филип решил поговорить с сестрицей начистоту, но из этого ничего не вышло. Сесили шипела ему в лицо, говорила, что он дурак, отрицала роман с Крайтоном. Филип пожал плечами. Один наедине с другой не будет читать ей "Отче наш", он не сомневался, что сестрица побывала в объятьях Крайтона, но раз она считает, что сможет выйти замуж без скандала -- ей виднее. Сам он давно был влюблён в Вирджинию Хейвуд, получил её согласие и уговорил отца согласиться на брак Винсента и Сесили, что в принципе, устраивало всех, кроме мистера Энтони Хейвуда.
Что делать, всем не угодишь.
Вчерашняя помолвка приблизила его к мечте о собственном доме, любимой жене, сельских радостях и детишках, правда, не обошлось без дурных случайностей. С чего бы этому зеркалу треснуть?
- Дорогой Филип, мы зашли поздравить тебя, - насмешливо начал Фредерик Крайтон, но сразу сбавил тон, заметив недоброжелательный взгляд жениха. - Желаю счастья. Но когда свадьба?
- В конце июня, - медленно проговорил Филип.
- Поздравляю, Филип, - торопливо присоединился к Крайтону Стэнбридж.- Ты должен устроить нам на прощание мальчишник, всё-таки это не шутка - распроститься с холостой жизнью.
Про себя Остин посмеивался над глупостью Филипа, влюбившегося в порченную Крайтоном девчонку, но в присутствии самого Филипа никогда не позволил бы себе ничего недостойного. Нрав у младшего Кассиди был неровный, упрямый и непредсказуемый, с таким глупо шутить. Узнай он обо всём -- Бог весть, что сделает с невестой, а вот Крайтона точно вызовет. Впрочем, скорее, и не вызовет, а просто пристрелит как собаку -- с такого станется.
- Конечно, соберёмся перед свадьбой.
Они попрощались с женихом и направились к Крайтон-мэнор, возле которого остановились.
-Слушай, Фрэдди, а сам-то ты думаешь жениться? - спросил Стэнбридж. - Мне папаша в этом году угрожает подобрать невесту. И матушка настаивает на браке.
- Пока не думаю, не вижу подходящей. Да и что за необходимость? О, посмотри-ка, кто идёт...
По бульвару медленно шёл Винсент Хейвуд.
- Винс, ты откуда?
- Из банка, а вас где носило? Небось, торчали в пабе?
- Нет, поздравляли Филипа с помолвкой, он обещал устроить мальчишник. А ты женишься одновременно с ним? Тоже на Троицу?
- Да, в конце июня, но помолвка будет в начале месяца.
Стэнбридж молча озирал Винсента Хейвуда. Рослый и худой, он выглядел старше своих лет и уже начал лысеть. Очками, которые никогда не снимал, Винс походил на банковского клерка, щеки его пересекали поперечные углубления, придававшие ему унылый и постный вид, глубоко посаженные глаза горели холодным и каким-то голодным блеском.
Остин никогда не знал, как и о чем с ним говорить: Винсент всегда был серьёзен и трезв, плохо понимал шутки, прекрасно знал котировки акций, свободно перемножал в уме трёхзначные цифры, но больше ничем не интересовался. Стэнбридж понимал, что брак с мисс Кассиди нужен Винсенту только ради пятидесяти тысяч приданого, девица же жениху совершенно безразлична.
Сам Остин мог себе представить, что будет, если он проболтается Филипу Кассиди о его невесте, но тут он понимал, что, проговорись он хоть сто раз - это ничего не изменит. Винсент наверняка окинет его пустым голодным взглядом, думал Остин, и спросит, не следует ли ему из-за связи невесты на стороне потребовать надбавки к приданому из расчёта дополнительных пяти процентов годовых? И это хладнокровие Винсента Хейвуда пугало Стэнбриджа, пожалуй, даже больше непредсказуемости Филипа Кассиди.
Неожиданно Стэнбридж услышал заданный странно лёгким тоном вопрос Крайтона.
- Слушай, Винс, а что собой представляет твоя кузина?
Винсент Хейвуд несколько секунд смотрел на Крайтона, точно пытался понять, о чем тот спрашивает.
- Кузина? - И, хотя у него была только одна кузина, он педантично уточнил, - Черити Тэннант-Росс?
- Ну, да.
Хейвуд брезгливо поморщился.
- Когда умерла моя тётка Эмили, она оставила только две тысячи. На что там рассчитывать?
Крайтон вздохнул.
- Я не спрашиваю, сколько за ней дают. Я спрашиваю, что она за девица?
Увы, Винсент Хейвуд был не более описать нрав девицы, чем сочинить поэму. Однако он ответил.
- Она недорого обходится, отец говорит, за прошлый год на неё ушло пятьдесят три фунта. Кстати, она хорошо шьёт, - неожиданно вспомнил он. - А что тебе до неё?
Крайтон понял, что зря затеял этот разговор.
- О, ничего, просто любопытно.
Винсент пожал плечами. Любопытство явно не было его пороком.
Глава 5. Приезжие
Созданьем зыбкой красоты
Казались мне её черты,
А май беспечный и рассвет
Дополнили её портрет
У. Вордсворт "Созданьем зыбкой красоты..."
Пятница и суббота в поместье Хейвудов были небогаты событиями. Приглашённый живописец за четыре сеанса написал невесту и перекочевал в дом Кассиди - писать портрет Филипа. Черити, узнав об этом, осторожно пробралась в малую гостиную - посмотреть на работу художника.
В гостиной никого не было, портрет стоял, повёрнутый к стене, и Черри, осторожно подойдя, перевернула его. Картина, ещё не была оправленная в раму, казалась больше семейных портретов Хейвудов, где-то пять футов на три с небольшим. За окном собирался дождь, на полотно не падали солнечные лучи, хоть тонкий слой лака на картине всё равно бледно серебрился на свету. Водрузив картину на кресло, Черри отошла к дивану. Внимательно вгляделась.
Казалось, будто краски легли на холст будто по волшебству, в один миг, словно инкрустация, вделанная в фактуру полотна, где поразительно сочетались свет и тени. Картина отличалась нежностью и вместе с тем редкой насыщенностью, различия в оттенках были едва заметны глазу, причём вначале взгляд Черити упал на тонкий узор вышитого батиста на воротнике Вирджинии, потом она рассмотрела лицо кузины и удивилась. В круге света сидела хорошенькая девица с волшебно-нежным выражением лица, и лишь водянистый взгляд, устремлённый в пустоту, таил в своей неподвижности что-то пугающее.
Удивительно, подумала Черри, пройдёт сто лет, никого из нас давно не будет, а на этот портрет будут смотреть правнуки Вирджинии. Она навеки замерла здесь - вечно юная, да что там - просто вечная. Апофеоз нетления искусства. Однако... Черити закусила губу и подошла ближе. Странно, но на полотне была совсем не Вирджиния. Вернее, это была совсем не та Вирджинии, которую знала Черити. Но что не так? Это, безусловно, её лоб, овал лица и глаза. А, может, подумала Черити, она сама видит не то, что есть?
Но странно. Тот, кто может воссоздать сходство по памяти, считается первоклассным художником, однако и строгое воспроизведение лица с натуры требует высочайшего мастерства и лишь самые лучшие из живописцев в очень редких случаях добиваются подлинного сходства. Надо ведь и приукрасить модель, и польстить ей. Однако здесь художник, как не странно, не пытался льстить Вирджинии, при этом явно был мастером: модный воротник на плечах невесты был выписан с удивительным подобием, также точен был браслет на руке Джин и её веер. Помолвочное кольцо и диадема в волосах тоже были написаны с редким мастерством. Руки, казалось, сейчас зашевелятся. Но лицо...