Утро было под стать моему настроению – солнечное. Белые снежинки переливались на ярком зимнем солнышке. А меня согревали теплые руки Эдварда, не давая вырваться. С легкой улыбкой я выбралась из нежных объятий и натянула на себя свитер.
Тихонько побродив по уютной комнате, рассматривая обстановку, я поняла, что совсем забыла о своих спутниках.
Эдвард окликнул меня, когда я, уже одетая, открывала дверь.
– Белла, – окликнул меня сонный Эдвард. – Собралась куда-то?
Его лицо было слегка обиженным.
***
– Мама, мы еле вас нашли, – вещал голос из моих снов.
Я не смела обернуться, хотелось забрать сына и бежать от этого голоса. Обида росла во мне снежным комом. За четыре года я придумала сотни сценариев о том, почему мы разминулись, и ни один из них не мог оправдать его. Я ждала его, ездила к нему на квартиру, а он даже не искал меня. Судя по всему, я не оставила в его жизни значимого следа. Мою же он перевернул с ног на голову. А теперь, спустя столько времени, он снова решил нарушить мой покой.
Как он мог оказаться сыном людей, которых я полюбила?!
Тем временем Эдвард подошел к своим родителям, обнял и поцеловал их. Увидев ребенка в руках матери, он удивленно спросил:
– Где вы нашли это чудо?
Мое сердце замерло, и я, наконец, обернулась.
– О, Эдвард, познакомься, это – твой тезка, тоже Эдвард. Эдвард Свон.
– Приятно познакомиться, малыш, – нежно прошептал он.
Он стал еще красивее, только немного старше. Я и забыла, как он высок. Его волосы были слегка короче, чем я помнила. Но глаза … они остались теми же.
Эдвард стоял рядом с моим сыном и гладил его волосики, торчащие во все стороны, – такие, как и у его отца. Затем, небрежно бросив сумку, которую держал в руках, он взял ребенка и положил себе на плечо. Мои глаза наполнились слезами. Словно отрезвляя меня, из-за плеча Эдварда вышла красивая блондинка и, обхватив его руку, прилегла ему на плечо, утверждая свои права.
Моего ребенка держал на руках человек, даже не подозревающий, что он ласкает своего сына. Я застыла. Не знаю, как я собиралась выйти из этого положения, но Эсме взяла ситуацию в свои руки.
– Позвольте представить хозяйку этого отеля, мисс Изабеллу Свон, – громко и четко сказала она. Эдвард напрягся и побледнел, поворачивая голову в мою сторону.
– Очень приятно, – промурлыкала девушка, по всей видимости, невеста. Она протянула мне руку для приветствия, – а я будущая миссис Каллен. Таня.
– Очень приятно, – пробормотала я, не отводя взгляда от знакомых зеленых омутов.
Онемев, он смотрел на меня, не отводя взгляда. Казалось, что он нашел нечто очень дорогое, но давно потерянное. Горло сдавило невидимым комом, но, пересилив его, я выдавила из себя сияющую улыбку, говорящую всем: «у меня все хорошо, я счастлива и довольна жизнью!»
Моя улыбка смутила Эдварда. Я беззаботно подошла к нему и взяла сына на руки, он пошевелился и открыл свои ясные ярко-зеленые глаза, так похожие на папины. Эдвард стоял, оглушенный навалившейся на него реальностью. Он смотрел то на меня, то на сына, все еще не отпуская ребенка.
Он все понял?!
Мой малыш захныкал, увидев вокруг много людей. Эдвард помог мне подхватить ребенка. Малыш, обхватив меня ножками и зарывшись лицом в мои волосы, тихонько наблюдал за прибывшими. Покачивая сына, я, наконец, взглянула на остальных людей, окружающих нас. Они ничего не заметили. Ни нашего безмолвного разговора, ни взглядов.
Одной рукой придерживая сына, второй я взяла туфли, и, извинившись, попыталась уйти незамеченной. Шелковый голос Эдварда остановил меня на полпути:
– Вы покажете нам нашу комнату?
– Конечно, прошу вас, – заученно ответила я.
– Мама, – тревожно позвал меня сын. – Можно, я?
– Хорошо, дорогой.
Эд спрыгнул с моих рук, бросился к Эдварду и, взяв его за руку, вежливо произнес:
– Пройдите сюда, пожалуйста.
Эсме рассмеялась, а Эдвард напряженно улыбнулся и пошел за ребенком. Вся семья двинулась следом за нами.
Мой умный малыш ходил по номеру, показывая достоинства комнаты, при этом не выпуская руки Эдварда. Было видно, что этот высокий мужчина очень приглянулся моему сыну. Так благоволил он только к шеф-повару Джейку, остальных не особо жалуя.
Когда пришло время оставить гостей, Эд сильно расстроился и обиженно топтался у двери. Я взяла его за руку, пытаясь вывести и при этом сохранить лицо. Мне это удалось только с третьей попытки.
Приближалось время ужина, поэтому мне было не до капризов моего малыша. Он засел на кухне, болтая с Джейком, а я хлопотала в ресторане, рассаживая гостей и следя за порядком. Стол, предоставленный мною семье Каллен, находился неподалеку, и мои взгляды, так или иначе, возвращались к ним. Я видела, как Таня поглаживала его по спине. Завидуя ей и ревнуя, я все же не могла отвести взор. Видно было, что Эсме несильно любит прекрасную блондинку, чему я втайне радовалась, к слову сказать.
Таня была весела и разговорчива; жестикулируя и встряхивая роскошной гривой волос, она привлекала внимание многих мужчин, находящихся в зале. Эдвард, напротив, был мрачен и неразговорчив. Я терялась в догадках, было ли это из-за меня или его разъедала ревность от взглядов, обращенных на его невесту?
Ненароком поглядывая на Эдварда, я понимала, что ни на миг не забывала любимые черты. Я помнила все его жесты, выражение лица и даже его пальцы – думая об этом, я слегка покраснела. Такой он, этот Эдвард Мейсен, даже взгляд на него возбуждает меня.
Мейсен?!
Как я об этом не подумала? У него другая фамилия, не Каллен. Вот почему я не обращала внимания на совпадения. Ведь Эсме каждый год рассказывала мне о нем. Он учился в Вашингтонском университете, затем – бросил его. У него там произошла какая-то грустная история, в детали Эсме не вдавалась.
Стоп! История? Неужели это связано со мной? Не мог же он бросить университет из-за меня? Или мог?
Сердито топнув ногой, я сбежала на кухню, в мое спокойное место. «Может, я даже смогу поругаться из-за чего-нибудь с Джейкобом, – думала я, – возможно, после этого мне станет легче».
Джейк развлекал Эда веселыми песенками. Ругаться расхотелось. И я присоединилась к ним. Распевая песенку Винни-Пуха, мы пили молочный коктейль и смеялись над усами, оставленными молоком над губами.
Такими и застал нас Эдвард, прокравшийся незаметно на кухню.
– Гостям запрещено появляться на кухне, – грубо отрезал Джейк.
– Это Эдвад! – весело крикнул мой сын, хватая Эдварда за руку и притягивая к барному стулу. –
А Эдваду можно молоко?
Джейк, скрипя зубами, достал стакан и, наполнив его коктейлем, плюхнул на барную стойку.
– Спасибо, – как можно вежливее ответил Эдвард Джейку и обратился ко мне: – Я могу поговорить с тобой?
Эдвард молча ждал ответа, я смотрела в пол, не зная, что сказать.
– Только не на моей кухне, – отрезал Джейк, отвернувшись.
Не захотев провоцировать грозного шеф-повара, я встала и жестом пригласила Эдварда следовать за мной. Я провела его через другой выход в сад, где мы могли поговорить наедине. Сын убежал к детской площадке, а мы остановились поодаль, присев на скамейку.
Я не знала, должна ли я начать или мне нужно подождать, пока скажет Эдвард. Мы просто молчали, уставившись вниз.
– Почему? – почти шепотом спросил он.
– Что?
– Почему ты не пришла….
– Я приходила, но… это теперь не имеет значения…
– Не имеет?
Он злыми глазами сверкнул на меня:
– Я искал тебя в каждой брюнетке, проходящей мимо. Твои глаза снились мне ночами. А ты говоришь, что это не имеет значения?!
Должна ли я рассказать, как я искала его глаза в проходящих мимо мужчинах? Мои мысли вновь вернулись в тот день, когда я видела Эдварда в последний раз.
***
Приняв душ и надев свое любимое синее платье, я подкрашивала блеском губы. Улыбнувшись про себя, я подумала, что долго он на мне не продержится. Я с нежностью вспоминала прошедшую ночь. Страстный шепот, звук поцелуев и тепло наших тел. Мои руки помнили все изгибы моего любимого, а мое сердце хранило след его ласк.
Мне пришлось вернуться в гостиницу, чтобы показаться на глаза друзьям. Однако я пообещала Эдварду вернуться в течение часа. Я улыбнулась, вспомнив обиженное лицо парня, увидевшего, что я ухожу…
Стук в дверь прервал меня.
Едва открыв дверь, я вскрикнула:
– Папа? – я удивленно уставилась на отца, стоявшего под дверью.
– Привет, Белз. Впустишь?
Всегда насмешливое лицо моего отца сейчас выглядело расстроенным. Я попыталась пошутить:
– Предполагалось, что я буду отдыхать с одноклассниками. Или ты соскучился, пап?
Когда я посторонилась, отец молча вошел в комнату и задумчиво уставился в окно. Это было настолько на него не похоже, что я в недоумении стояла около двери, все еще крепко сжимая ее ручку.
– Пап, что случилось? – наконец выдавила я.
– Дочка, – отец слегка повернулся ко мне, но мыслями он был далеко, – я приехал не просто так, хоть и очень переживал о тебе.
– Это я уже поняла, что не просто так.
– Да, да… у меня для тебя известие. Не очень приятное…
– Папа, да что произошло? Что-то с бабушкой?
Я испугалась за свою бабулю, она все еще жила неподалеку, хотя папа не раз приглашал ее переехать к нам.
– Нет, бабуля в порядке. Это про твою маму.
– И что с ней?
– Она погибла… Я знаю, что она далека от совершенства, но ты должна почтить ее память. Мы должны лететь в Финикс … сейчас.
Свою маму я видела лишь несколько раз. Впервые она приехала, когда мне было восемь. Я была от нее без ума. Несколько дорогих игрушек завоевали детское сердечко, а сладости и вовсе растопили лед. Несколько дней пробежали, и мама отправилась на покорение новых берегов, оставив на память фотографию и диатез на сладости. Папа долго лечил меня – и не только от аллергии, но и от разбитого сердца, что ему удавалось с трудом.
Второй раз она явилась через пару лет, но меня тогда было уже не купить, поэтому она убралась ни с чем. Приехав еще пару раз и не получив ответного чувства, она сложила оружие и больше меня не беспокоила – до сегодняшнего дня.
– Хорошо, но мне нужно пару часов, чтобы…
– Нет, собирай вещи, мы уходим немедленно.
Я недоуменно смотрела на своего всегда покладистого отца и не могла поверить.
– Ты, что, до сих пор ее любишь? – вырвалось у меня.
– Да, дочка, несмотря ни на что…
Обняв отца, я задумалась о том, как непредсказуема жизнь и как слепа любовь. Мой прагматичный отец влюблен в женщину, на которой женился двадцать лет назад и которая его бросила после рождения дочери. Неожиданно.
– Мне нужно сбегать в одно место, а ты собери мои вещи. Я быстро.
Я была возле двери, но отец остановил меня:
– Заедем по дороге, – сказал он, кидая мои вещи в дорожную сумку.
Мы сделали небольшой крюк, выезжая в аэропорт. Квартира Эдварда была всего в квартале от моей гостиницы, поэтому это не заняло много времени, и отец, как всегда, был немногословен.
С грустной улыбкой на губах я выбежала из такси. Во мне боролись два чувства – радость и разочарование. Радуясь, что скоро увижу Эдварда, я грустила об отъезде. Мы едва встретились, но наши чувства были слишком сильными, чтобы отпустить их на волю случая.
Добравшись до нужной двери, я постучала. Ответа не последовало. Улыбка сбежала с моего лица. Неужели он вышел? Может, в магазин? Ведь в его холодильнике не было ничего, кроме льда, а мы хотели провести вместе весь день, не выходя на улицу. Разочарованно вздохнув, я вытащила из сумочки записную книжку. Вырвав страницу, я черкнула свой форкский адрес и телефон. Немного подумав, я дописала: «Мне жаль расставаться именно сейчас, но обстоятельства того требуют. Прости. Мой адрес и телефон у тебя есть. Буду ждать тебя. Всегда. Навеки твоя, Белла».
Немного пафосное письмо вызывало у меня раздражение, но в голову не приходило ничего другого. Вздохнув, я втиснула записку в дверь и вернулась к машине. В последний раз взглянув на окна квартиры Эдварда, я со вздохом села в машину, не зная, что ждет меня в ближайшем будущем.
Похороны матери проходили тяжело для отца. Он много думал, меряя шагами небольшую мамину квартирку. Фил, ее нынешний муж, не мешал моему папе, тоскуя не меньше. А я была немного удивлена теми чувствами, что эти двое прекрасных мужчин питали к моей ветреной матери. Когда я спросила отца об этом, он ответил просто:
– Любят не за это.
– А за что тогда любят?
– За то, что он – тот самый человек – есть, что он был в твоей жизни.
Я расплакалась впервые с момента похорон. Я была поражена этими словами, но в душе согласилась с ними. Ведь если бы я не встретила Эдварда, это было бы намного хуже, чем встретиться лишь однажды.
Немного погодя со мной начали твориться странные вещи. Тошнота меня накрыла спустя несколько недель после похорон. Усугублялось это тем, что я не могла получить звонок от Эдварда, ведь я дала ему форкские координаты, а сама находилась в Финиксе уже черт знает сколько времени. Только в конце февраля я поняла, что беременна.
К тому времени мы перебрались назад в Форкс, но звонка по-прежнему не было. Я бегала с телефоном в руке, ни на минуту не выпуская его из рук. Я принимала звонки от одноклассников, цветочника, мясника и даже нотариуса, который передал мне в наследство от мамы небольшой отель. От Эдварда звонка не было.
Долго обдумывая свои планы, я решилась.
– Папа, я еду в Вашингтон.
– Зачем? – удивленно заметил отец.
– Давай, я расскажу тебе это после поездки, – аккуратно начала я.
– Не понял, – папа напряженно вглядывался в мое лицо.
Я отвернулась, боясь показать свои чувства.
– Я уже большая девочка, – атаковала я, – справлюсь.
Удивительно, но отец сдался, позволив мне ехать самой, и даже сам отвез меня в аэропорт. Я ему так ничего и не сказала, решив оставить пока все так, как есть.
Из вещей у меня было лишь сменное белье и наличные, поэтому, не заезжая в гостиницу, я направилась на знакомую улицу. Несколько раз поворачивая назад, я все же добралась до нужного этажа и постучала в дверь. Сердце стучало, как молот.
Звук шагов и скрип двери вызвали почти нервный срыв. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился симпатичный парень с русыми волосами и загадочной улыбкой. Одно было не так – это был не Эдвард.
***
Моя голова раскалывалась от обилия мыслей.
Искал? Снилась?
– Но я ведь оставила тебе свой адрес, – как-то невнятно пробормотала я, не понимая, к чему он клонит.
– Какой адрес?
– Записку! Я оставила тебе записку.
Ответом мне был недоуменный взгляд. Тогда я попыталась объяснить все членораздельно.
– Когда я пришла в гостиницу, там был мой отец с сообщением о смерти матери и билетом на самолет до Аризоны. Я не могла не вернуться, поэтому по дороге в аэропорт заехала к тебе. Никого не было дома, и я оставила записку с объяснением и номером телефона. Через несколько месяцев вернулась в Вашингтон, но в твоей квартире жил другой парень.
Посмотрев на Эдварда, я увидела в его глазах неверие.
– Приняв душ, – начал он, словно рассуждая, – я услышал стук в дверь, открыл, думая, что это ты. А там была… Таня…
– Ты встречался с Таней еще тогда? – пораженно спросила я.
– Нет, нет, мы дружили … по всей видимости, она так не считала, – заключил он.
Он меня искал! Через столько лет я наконец узнала, что он меня искал. Слезы брызнули из моих глаз. Он меня не бросил. Просто… так вышло.
– Сколько твоему сыну лет? – тихонько спросил Эдвард.
Я боялась и ждала этого вопроса.
– В августе было три, – так же тихо ответила я.
– Мой сын, – прошептал Эдвард.
Затем добавил:
– И ты назвала его Эдвард?
– Это показалось мне логичным, прости, – добавила я.
– За что ты просишь прощения?
– За то, что перевернула твою жизнь с ног на голову.
– Да, это так. Только произошло это еще четыре года назад, – признался он, – теперь у меня сын. Мама его уже любит, а я его не знал… погоди. Но ведь я оставил там Джеймса на случай, если ты придешь. Тот парень – опиши его.