- Заинтриговал ты меня, конечно, разбередил так сказать душу, но думаю, что до понедельника дела подождут, хотя пару звонков я, наверное, сделаю, твоя интуиция в прошлом году нам сильно помогла, когда проверка из Москвы приезжала. С этими словами Худяков ушел к себе готовиться к ужину.
Мне пришли делать перевязку. Ступни заметно припухли, и цвет кожи не выглядел здоровым. Сестра, смешливая молодая девушка, нанесла какую-то мазь и сделала тугую повязку. Жаль, нет «нурофена» или «долгита» - подумал с грустью, в свое время эта мазь мне сильно помогала при ушибах после тренировок. Ссадина на голове меня вообще не беспокоила, хотя обстоятельства ее получения так и остались загадкой. Я сделал девушке пару дежурных комплиментов и один раз удачно пошутил, используя знания медицинского юмора будущего. Медсестра упорхнула очень довольной, а мне было не до веселья. Принесли ранний ужин, который съел без всякого аппетита и удовольствия. Мысли о дальнейшем были прерваны появлением сотрудника НКВД в звании капитана, а это, между прочим, по армейскому - полковник. Он представился и сказал, что заехал за моим рапортом и пояснением, какие учения с использованием выброски десанта проводились на территории округа за последнюю неделю.
- На текущей неделе, согласно ранее утвержденного плана боевой подготовки, - начал я, но меня прервали.
- Не на совещании Владлен Владимирович, давай коротко и по делу. А что бы наш интерес был понятен, поясню текущий момент.
В это время от двери раздался голос Худякова - Здравия желаю Игорь Михайлович. Не помешаю.
- Смотрю и вы здесь Сергей Александрович - улыбнулся капитан - проходите, конечно. Большой тайны из сказанного нет, так как информация только собирается, тем более, товарищ капитан ваш подчиненный и вы наверняка уже в курсе. Но рассказывать услышанное посторонним, конечно же, не надо, во избежание так сказать. Продолжайте товарищ капитан.
- Во вторник и четверг планово прошли десантирование две роты четвертого воздушно-десантного корпуса в районе Гродно. В четверг с последующим марш-броском к месту дислокации - продолжил уже не так официально - В пятницу шефская помощь парашютистам любителям. Группа из десяти спортсменок здесь, под Минском. Ну и сборы инструкторов парашютной подготовки.
- На карте покажете.
- Конечно.
Я сел на кровати повыше и у меня на коленях развернули карту. Указав места высадки и маршрут последующего движения, поинтересовался, чем вызван подобный интерес.
- Задали Вы нам сегодня задачу Владлен Владимирович. Прямо скажем непростую и последствия грядут очень серьезные - озадачил нас НКВДешник. Да не в отношении Вас - сказал он, махнув рукой, увидев наши напрягшиеся лица.
- Тут, похоже, такое заворачивается … - продолжил он многозначительно - При проверке Вашей информации выяснилось, что парашютистов сегодня в указанном месте не видели. Но счетовод в сельсовете по телефону пояснил, что два дня назад в четверг, в пяти километрах от села, на выпасках, садился самолет, высадивший группу солдат и командиров в форме и с оружием РККА. Всего было 7 человек из них 2 командира. Один с пехотными петлицами, второй сапер. Разделившись на две группы, убыли в разные стороны. Все это видели мальчишки, которые даже подсказали саперам - капитану и двум бойцам, как на дорогу в сторону Минска выбраться. Сейчас их, наверное, уже наши сотрудники опрашивают, которых срочно туда направили. Но и это еще не все. Дежурный по управлению, по собственной инициативе дал команду обзвонить все сельсоветы и колхозы в республике, где имеется связь. Установлено, кроме указанных Вами, еще как минимум два места, но уже ближе к границе, где проводилась выброска парашютистов. А в ночь на 17 июня на участке Ломжанского погранотряда была задержана группа диверсантов из восьми человек, одетых в форму командиров РККА и войск НКВД. Возглавлял группу немец, но в составе белоэмигранты, украинские националисты и поляки.
Поговорили еще около 10 минут, я отдал рапорт и подписанное объяснение. Капитан пожелал нам скорейшего выздоровления, и они с Худяковым вышли покурить. Я с удовлетворением подумал, что хотя бы одну маленькую капельку на мельницу нашей победы да капнул. Зная систему, на сто процентов уверен, что уже работают усиленные патрули, направлены ориентировки на розыск диверсантов в форме РККА, а при той плотности заброски, которая мне известна, кто-то из них обязательно попадется.
- Да Владлен, заварил ты кашу - сказал, вернувшийся Худяков - мне сейчас по секрету сказали, что на границе не спокойно, в Москве идут непрерывные совещания, Цанава держит прямую линию с Москвой, да и Первый секретарь Белоруссии Пономарев с телефона не слазит. Все говорит о подготовке немцев к проведению крупной провокации на границе, причем в зоне нашей ответственности и в ближайшее время. Метеосводок о небе над Польшей второй день не поступает. За день самолеты Люфтваффе трижды нарушали государственную границу, один из них обстрелял военнослужащих, работавших на строительстве укрепрайона, есть жертвы.
- Чем не повод позвонить командующему, в штабах конечно люди умные сидят, но ведь и мы формально, тоже штабники, и опыта у нас хоть ведром черпай - нервно пошутил я, боясь упустить возможность еще чуть-чуть изменить историю в лучшую сторону.
- У меня тут мысль одна в голову стучится - продолжаю острить - можно с морячками нашими связаться, Пинской военной флотилии. У них на Буге катера есть и связь. Так уж повелось на Руси, что морячки народ ушлый и все узнают раньше простых смертных. Кроме того я точно знаю, что у морячков, новую систему раннего обнаружения воздушных целей установили, а у нас по старинке - ушами слушаем. Кстати посты ВНОС предупредить надо пусть слушают ночью лучше. Но это все полумеры и в случае реального массового применения авиации, мы, ни чего не выигрываем, банально не успеем среагировать, а одни дежурные звенья просто не справятся. Поднятие личного состава по тревоги у нас от часа до двух, а от границы лететь всего полчаса - продолжаю я давить - время уже 20.00 ч., и если звонить командующему, нужны конкретные мероприятия. Предлагаю как обычно, просить больше, а пользоваться тем, что дадут. А что бы начальству лучше думалось можно направить на облет границы один дежурный бомбардировщик с мощной радиостанцией, и пока светло пусть снимут на камеру, что с той стороны происходит. Такой самолет у нас прямо на аэродроме стоит, его для топографии местности переделали для строителей укрепрайонов.
- Хватит, не забывай, что я тоже в военном деле разбираюсь, и все это у нас уже в планах на случай войны расписано и по пунктам и по времени развертывания - осадил меня Худяков, и уже выходя из палаты, добавил. - Все я к телефону.
Когда он ушел, я облегченно откинулся на подушки. Часть дела сделана, но вымотался я очень сильно. Понятно, что полностью мой план не осуществиться. Я служил срочную службу в рядах СА еще при СССР, знаю Российскую Армию, как конца девяностых так и начала двухтысячных. Мое второе Я в лице Песикова вообще кадровый военный РККА. Нам ли не знать всю неповоротливость военной машины, без хорошего пинка сверху. В иное время и при других обстоятельствах мне ни за что бы, ни получилось уговорить Худякова на такой шаг, который может стоить ему не только должности, но и головы. Спасибо психологии нового тысячелетия и некоторым навыкам, приобретенным на службе в системе МВД. Назовем это модным словом нейролингвистическое программирование, хотя то, что я сделал немного другое, но тоже связано с манипулированием сознанием человека. Немного убеждения с использованием известных, в моем времени, технологий влияния, некоторые фокусы языка, точнее, манеры говорить и тембр голоса, касания, отзеркаливание движений и т.д.
Ладно, до чего договорятся большие начальники, не знаю, будем надеяться на лучшее, но и себя со счетов сбрасывать рано. Сейчас Худяков начнет искать Копца, тот еще, наверное, не на концерте, куда Павлов загнал все руководство Округа. Начнет со штаба и от дежурного информация мгновенно разнесется по всему гарнизону. Поэтому я сейчас, используя обаяние, прошу медсестру, ту самую - смешливую, проводить, а точнее отвезти меня к телефону, который в приемном покое находится, и тоже сделаю десяток звонков. Любой служивший в армии знает, что обо всех внезапных подъемах по тревоге, военный человек знает заранее. Ответ на такую осведомленность прост. Достаточно сказать по секрету одному и дальше в дело вступает великое российское народное умение - распространение информации со скоростью мысли. Кроме того на последних весенних сборах для командиров и в командировках по частям, в составе комиссий по проверке боевой готовности Песиков, то есть теперь я, познакомился со многими командирами, которые надеюсь, сумеют распорядиться моей информацией с толком. Например, в штабе 56-й стрелковой дивизии 3-й Армии, что под Гродно. Командарм Кузнецов В.И. конечно перестраховщик, а командира дивизии только назначили, зато зам. комдива Рыжков Афанасий Николаевич показался очень грамотным, если начнет действовать, то не только дивизию, но и весь 68-й укрепрайон на ноги поставит. Только обязательно уточнить, чтобы сухой паек и боекомплект брали по максиму. И командиру 345-го полка той же армии Солодовникову В.К. обязательно, тот на авторитеты не смотрит и полк у него один из лучших, он всегда делает так, как подсказывают его знания и опыт. В 113-й полк 25-й танковой дивизии тоже нужно позвонить. Пусть хоть горючкой зальются по полной, и боекомплект загрузят. Командир 86-й дивизии 5-го стрелкового корпуса полковник М.А. Зашибалов, что переправы у Дрохичина, должен оборонять, после весенней проверки мне как родному верит, значит обязательно предупредить. Единственным доступным мне соединением в 10-й армии является, только 36-я кавалерийская дивизия имени И. В. Сталина знаю и комдива генерал-майора Е. С. Зыбина и зама бригадного комиссара Г. Н. Дурнова. Ее управление и спецподразделения располагались в Волковыске и окрестностях. Наименование само за себя говорит - в дивизии все лучшее и подготовлена она отлично. Как только они поднимутся по тревоге, глядя на них, и остальные зашевелятся. Ну и свои летные части не забуду, пусть самолеты заправляют, вооружаются, до кого дозвонюсь. В западных районах, что под Польшей были, наверняка местные жители уже столбы пилят и связь рвут. А вот, свой любимый 4-й воздушно-десантный корпус, трогать не буду. Он дислоцируется во втором эшелоне, и использовать его силы будут уже при обороне Минска.
Очень жаль, что бывший начальник оперативного штаба Белорусского военного округа полковник Захаров Матвей Васильевич ушел на повышение в Генштаб РККА. Умнейший человек аналитик от бога, служил бы сейчас у нас смог бы и Павлова убедить и части в готовность привести. Однако он с мая 1940 года возглавил штаб Одесского военного округа. К моему удивлению и радости я легко нашел Захарова на запасном командном пункте в Тирасполе. Разговор с ним прошел на удивление легко. Коротко обрисовав ситуацию и сославшись на Директиву, предложил поднять приграничные войска по боевой тревоге, а частям округа, занять оборонительные рубежи согласно планам, и быть готовым встретить врага огнем. Сложилось впечатление, что Захаров уже принял решение, но ему не хватало самой малости, что бы начать действовать. Мой звонок послужил камешком, сдвинувшим с места лавину. Я по-хорошему позавидовал такой оперативности, и еще раз пожалел, что такой решительный человек не служит у нас в округе, мы бы обломали немцам зубы.
Летние вечера быстротечны о наступлении полуночи возвестил перезвон кремлевских курантов. Наступило воскресенье 22 июня. Все что мог я сделал, остальное от меня не зависит. Зашел усталый Худяков, - Только что закончилось совещание у Павлова, их всех прямо с концерта вызвали. Копец доложил, что авиация в состояние боевой готовности приведена, отчасти это и наша заслуга. Только Павлов все равно огонь на поражение открывать запретил. Оказывается, он недавно был в 122-м истребительном полку и приказал снять с истребителей все вооружение. А у них один механик на звено, сколько они самолетов в строй смогут поставить? На других аэродромах то же бардак. Вот за 127-й ИАП спокоен, у подполковника А. В. Гордиенко порядок во всем, даже маскировочные сети натянуты. Правда у него на 73 стареньких самолетов И-16 и И-153 всего 53 летчика.
Спал я плохо, пробудился от какого-то толчка. Стряхнул остатки дремоты, прислушался. Со стороны нашего аэродрома донеслись четыре сильных взрыва.
Как ни больно было, хватаясь за стену, запрыгал в палату полковника Худякова. Он закончил говорить по телефону. Но трубку продолжал держать в руке.
- Вот что, капитан, кажется это не провокация - началась война. Не вовремя мы с тобой здесь очутились…
Говорить особо было не о чем. Думы навалились тяжкие, и каждый погрузился в себя. Я, опять по стеночке, вернулся в палату. Сил просто лежать не было, но сделать я больше, ни чего не мог. Душой я рвался в бой, кто из нас мальчишек, выросших в СССР, не мечтал встретиться с проклятыми фашистами лицом к лицу. Но посмотрев на ноги, понял, что лечение парой дней, как вчера думал, не обойдется. Ступни опухли, увеличившись в два раза и стали фиолетовыми. Ни компрессы с мазью, ни тугая повязка не помогли.
В первый день войны немецкой авиации так и не удалось прорваться к Минску - несколько атак фашистских самолётов были отбиты на ближних подступах. В силу этого, несмотря на периодические объявления воздушной тревоги, обстановка в городе была относительно спокойной. Штурмовая авиация врага смогли прорваться к Минску только на следующий день, когда были атакованы аэродром в Лошице и восточная окраина города. Но в полдень появились и бомбардировщики - они бомбили товарную станцию и расположение стрелковой дивизии в Уручье. После повторной атаки аэродрома в Лошице, где не смогли организовать зенитное прикрытие, большое количество самолётов было уничтожено прямо на земле, горели склады с авиационным горючим. Немецкая авиация сразу же завоевала общее господство в воздухе. Плохая организация ПВО не позволила надежно прикрыть город и к вечеру Минск горел.
Немецкие самолеты почти безнаказанно бомбили аэродромы, расположенные вокруг Минска. В меньшей степени доставалось и городу, то здесь, то там раздавались взрывы бомб. Но и «Сталинские соколы» не пропали бесследно. Страшное сражение развертывалось в минском небе, даже в окно палаты было видно, как наши истребители врываются в строй желто-черных вражеских бомбардировщиков, идущих без истребительного прикрытия, но сказывалась слабость вооружения. Пулеметным огнем сбить частично бронированные самолеты противника совсем не просто. К реву моторов присоединялся гул зенитных орудий, треск пулеметов, и этот шум не стихал ни на миг. Значит, не зря я суетился, значит, смогли сохранить летный состав и материальную часть. Но с каждым днем краснозвездных самолетов становилось меньше, сказывалось преимущество немцев в подготовке и технике.
Начали поступать раненные. Медперсонал бегал и как то бестолково суетился, не понимая за что хвататься в первую очередь. От раненых летчиков стало известно, что после первых серьезных боев едва ли не единственным боеспособным авиасоединением Западного фронта осталась 43-я ИАД под командованием прославившегося ещё в Испании комдива Г.Н.Захарова, базировавшаяся в районе Орши. В первый же день войны два ее истребительных полка: 160-й и 163-й, прикрывая Минск, сбили 10 самолетов противника и сорвали все попытки прицельной бомбардировки города. Однако плохая организация системы ПВО Минска не позволила этой внушительной силе по 60 самолетов И-153 и И-16 надежно прикрыть столицу Белоруссии.