Глава 1
Ксавьер
Я не хотел оставлять ее, но был вынужден уехать, так и не сказав ей, что она моя. Долг звал, и меня отправили служить за границу. Теперь я вернулся на родину, к своим корням, где мне хотелось осесть. Однако стремился я не только к месту, но и к людям, ставшим мне родными… к ней.
Дом.
Мерфризборо, Теннеси.
Я уехал из штата уже очень давно, но никогда его не забывал. Меня захлестывало столько эмоций, что мне пришлось сжать руль в попытках совладать с собой. Кожаная оплетка заскрипела под пальцами. Я никого не предупредил о своем возвращении, чтобы удивить семью, Мэйсонов, и самое главное, ее.
Единственную девушку, которую я любил.
Единственного человека, завладевшего моим сердцем, телом и душой.
Ту, для кого я берег себя.
Кора МакКензи.
Милая и невинная, она была моим лучшим другом, девочкой по соседству, в чьи глаза я мог посмотреть и потеряться навсегда.
Проехав знак на въезде в город, я почувствовал, как сердце в моей груди застучало отбойным молотком. На меня нахлынули воспоминания о моем взрослении, о проведенных с Корой днях и веселье с парнями Мэйсонами. От переизбытка эмоций у меня перехватило горло, и напряглись мышцы.
Проведя вдали от дома последние восемь лет, я был наконец-то готов вернуться, остепениться и остаться с Корой. Но следом на меня обрушилась волна горя. Я потерял отца, поэтому присоединился к вооруженным силам и стал морским пехотинцем, надеявшимся выплеснуть агрессию и безнадежность. Я сосредоточился на борьбе, на защите своих соратников, и все же не чувствовал облегчения, зная, что только Кора могла собрать меня по частям.
Но я был ослеплен потерей.
Моя девочка. Любовь всей моей жизни.
Даже притом, что мы часто переписывались, я больше не знал всех деталей ее жизни, по крайней мере, не так, как раньше. Она о многом не рассказывала, отправляя лишь короткие нежные письма. Я никогда не спрашивал — в основном потому, что не хотел знать — был ли у нее мужчина. Поскольку сама мысль о ней с кем-то другим порождала во мне гнев и пробуждала собственнический инстинкт. Если дело касалось Коры, я становился пещерным человеком, безжалостным и безрассудным. Я бы пошел ради нее на все, но, наверное, ошибся, оставив ее на долгие годы.
Я даже не знал, разделяла ли она мои чувства. Я любил ее, безнадежно, безумно любил. Возможно, она видела во мне лишь лучшего друга, мальчика, который раньше жил по соседству. Мальчика, пробиравшегося к ней через окно и обнимавшего ее, пока она плакала из-за того, что родители ссорились в соседней комнате. Того, кто говорил ей, что все будет хорошо. Обещал ей это.
Бывали ночи, когда я хотел рассказать ей правду о своих чувствах и о готовности сделать для нее что угодно. Но я так и не признался, слишком боясь потерять нашу дружбу. Я хотел сбежать с Корой и заботиться о ней, но не мог обеспечить ее так, как она того заслуживала. По крайней мере, в то время.
Поэтому я держал рот на замке, не пересекал черту и трудился во имя лучшей жизни. Совместной жизни. Я работал над собой, чтобы к возвращению стать тем, кто сумеет позаботиться о Коре.
Вот только за восемь лет многое могло измениться. Я все понимал и готовился узнать о переменах. Мои отпуска были редкими, с большими промежутками между ними, и каждый раз я умалчивал о своих истинных чувствах.
Теперь я решил все изменить. Подняв руку с руля, я прижал ее к груди туда, где над сердцем в кармане рубашки лежала маленькая черная коробочка. В ней хранилось кольцо с бриллиантами, которое я собирался подарить Коре, когда сделаю ей предложение.
На этот раз не было путей к отступлению или попыток остаться «просто друзьями» из-за моего страха испортить наши отношения. С меня хватило ожиданий и злости на самого себя за то, что разрешил годам разлучить нас.
Пришло время сделать Кору моей.
* * *
Кора
Сняв очки для чтения, я потерла глаза и почувствовала себя истощенной. Было не очень поздно, возможно, восемь вечера, и я просматривала документы пекарни — нашего с подругой малого бизнеса.
Мы мечтали о нем еще в колледже и хотели рискнуть, даже если потерпим провал. Но провала не случилось. «Сладкие удовольствия» стали местной пекарней — нашей пекарней — и хоть она была еще новой, но уже известной. Мы даже организовали доставку по всей стране. Тем не менее, управлять бизнесом было очень сложно, особенно когда я хотела лишь печь, а не разбираться с документацией и деловыми вопросами. К сожалению, Карли — моя подруга и партнер — ничего не смыслила в цифрах, поэтому я взвалила всю бумажную работу на себя.
Я посмотрела на фотографию в рамке, стоявшую прямо возле меня. Потянувшись, я взяла ее и не смогла не улыбнуться при виде нас с Ксавьером. Снимок был сделан несколько лет назад, восемь, если точнее.
Ксавьер всегда был в моих мыслях, в моем сердце. И сколько бы времени ни прошло, он оставался моим единственным.
Тем, кто сбежал от меня.
Хотя я тоже была виновата, ведь у меня не хватило смелости признаться в своих чувствах и рассказать, как сильно я о нем заботилась. Мы через многое прошли, и благодаря Ксавьеру я стала той, кем являлась теперь.
Из-за него я оставалась одиночкой, никогда не ходила на свидания и не хотела даже пытаться. Прошло очень много времени с нашей последней встречи, когда он приезжал домой в отпуск, давая мне возможность побыть со своим лучшим другом и любовью всей моей жизни.
Эта фотография пробуждала столько воспоминаний. Вызывала радость и грусть одновременно. Снимок был сделан в ночь накануне отъезда Ксавьера, и хоть казалось, будто он уехал лишь вчера, чтобы поработать над собой, однако последние восемь лет стали самыми тяжелыми в моей жизни.
Письма друг другу помогли ослабить часть болезненной тоски, но все же я хотела вернуть своего лучшего друга. Я знала, что он должен жить своей жизнью, быть личностью. Ксавьер делал что-то для себя, притом помогая другим. Я не могла его винить, пускай поначалу и сердилась на него за вступление в ряды вооруженных сил. Очень эгоистично с моей стороны.
Я держала гнев в тайне и никогда не проявляла его, скрывая от Ксавьера грусть и расстройство. Я не хотела омрачать то недолгое время, которое у нас оставалось.
Поэтому до его отъезда, а затем во время коротких отпусков мы лишь улыбались и отдыхали. Ксавьер через многое прошел со мной, ночами прокрадываясь в мою спальню и просто обнимая меня, пока родители ссорились. Агрессия между ними нарастала. В итоге они развелись, а я влюбилась в своего защитника.
Он был единственным, кому под силу спасти меня даже от самой себя.
Единственным, с кем я могла быть и кому хотела отдать свое тело… отдать свою жизнь. Навсегда. Навечно. Правда заключалась в том, что никто никогда не выдерживал сравнения с Ксавьером. Никогда и ни с кем у меня не было такой связи.
Я посмотрела на фотографию. На его короткие светлые волосы, вечно взъерошенные так, словно он скатился кубарем с горы, на тело, гораздо больше и выше моего. После летних строительных работ с парнями Мэйсонами он обзавелся натренированными мышцами. Я подумала о молодых Ашере и Ксавьере, когда они были очень шумными мальчишками. Типичные парни, выпивавшие на берегу озера, впутывавшиеся во всякие авантюры и занимавшиеся прочей ерундой, из-за которой пожилые люди в городе качали головами и шепотом ругались.
Я поставила фотографию обратно на стол и вздохнула. Я так сильно скучала по Ксавьеру, что готова была расплакаться. Но слезы не могли вернуть моего лучшего друга домой, лишь расшатывали нервы и заставляли чувствовать себя подавленной.
Я знала, что останься он в городе, и помогал бы Ашеру основать строительную фирму или, по крайней мере, ею управлять.
Я положила рамку на стол изображением вниз и покачала головой. Во время следующего же отпуска я планировала встретиться с Ксавьером и не сдерживаться. Мне давно стоило признаться ему в том, что он был моей родственной душой, но черт бы побрал мои страхи.
Нет, при следующей же встрече я собиралась признаться, ведь сказать кому-то, что он для тебя больше, чем просто друг, лучше лично, а не в письме, пролетевшем половину мира.
Глава 2
Ксавьер
Сидя в машине, я сжимал руль и заглядывал в пекарню через переднее окно. Я помнил, как Кора делилась со мной мечтами о магазине выпечки, и недавно она написала, что они с Карли открыли бизнес. Но сейчас я впервые видел пекарню собственными глазами.
Я преисполнился гордостью за мою девочку, сумевшую исполнить свою мечту.
Тогда я увидел ее и напрягся всем телом. Мое сердце заколотилось, и я услышал скрип кожаной оплетки руля под своими сжавшимися пальцами. Поначалу я подумывал предупредить Кору о своем возвращении. Не стоило устраивать такой сюрприз, но эгоистичная часть меня хотела посмотреть на выражение ее лица, когда мы впервые увидимся после долгой разлуки.
Я не знал, сколько просидел в машине — минуты или дольше — но от страха не мог сдвинуться с места. Я нервничал и боялся встретиться с Корой. Меня беспокоил неистовый порыв предложить ей руку и сердце. Я повсюду носил с собой кольцо — эту маленькую коробочку, спрятанную в куртке — напоминание о заветном желании сделать Кору моей навсегда.
Я отпустил руль и вытолкнул себя из машины. Я слишком долго ждал и охрененно давно не видел Кору. Сидя здесь и переживая обо всех «а что если», я впустую тратил время. Я вышел на тротуар и с такой силой захлопнул автомобильную дверцу, что заскрипели петли.
Я пересек узкую улицу, но едва оказался у пекарни, как замер на месте. Через окно я видел Кору, стоявшую за прилавком ко мне спиной, по которой золотистыми волнами струились светлые волосы. Подняв руку, я прижал ее к груди в попытке унять сердечную боль. Я еще не видел лица Коры, но это было неважно.
Моя душа знала, что вторая половинка рядом. Я полюбил ее с первого взгляда. Это был бум! Узнавание той самой. Тяга к своей суженой.
Мимо меня прошло несколько человек, где-то вдалеке просигналил автомобиль, но я был сосредоточен лишь на Коре. Я всегда был сосредоточен только на ней. Преодолев оставшиеся несколько шагов, я сжал медную дверную ручку. Я потянул за нее и когда вошел, на входе зазвенел колокольчик.
— Добро пожаловать в «Сладкие удовольствия», — поприветствовала Кора, все еще стоя ко мне спиной. — Сейчас я займусь вами. Мне просто нужно пошевелить этими булочками, — сказала она и тихо рассмеялась.
Я не мог не улыбнуться. Кора сохранила свое фирменное чувство юмора и по-прежнему смеялась над собственными шутками.
Боже, ее голос напоминал пение ангелов. От ее близости у меня закружилась голова. Кора даже не подозревала, что я стоял позади нее и ждал, охваченный нараставшим предвкушением.
И вот она обернулась, все еще держа в руках поднос и не обращая внимания ни на что, кроме выпечки. Я сделал шаг вперед, затем другой. Клянусь, я уловил этот запах — сладкий цветочный аромат, воскресивший воспоминания и давший почувствовать, что Кора рядом. Аромат пересиливал запахи пончиков и рулетов — маленьких сладких лакомств, испеченных ее руками.
А потом она подняла глаза, и наши взгляды встретились. Несколько долгих секунд мы просто смотрели друг на друга, и на ее лице отразилось понимание того, что я стоял перед ней. В реальность меня вернул стук упавшего подноса.
Что-то во мне надломилось, и я ничего не мог с собой поделать. Я бросился вперед, оперся руками на прилавок и перепрыгнул через него. Пару секунд спустя Кора была в моих объятиях, окутывая меня своим ароматом, от которого я пьянел. Я чувствовал себя чертовым собственником. Все, чего мне хотелось — закинуть ее на плечо и унести отсюда.
Мы оба молчали, но тишина была комфортной.
— Все это на самом деле? — прошептала Кора мне в грудь, и я обнял ее крепче. — Ксавьер, ты на самом деле здесь?
У нее дрожал голос, и я знал, что она, вероятно, плакала. Я сам был на грани слез.
Я не знал, как долго держал ее в своих руках, секунды, минуты, черт, возможно, часы. Кора отступила первой, но я не хотел отпускать. Я сверху вниз посмотрел на ее влажные щеки. Потянувшись, я вытер капли, желая поднести их ко рту и попробовать, впитать в себя.
— Ты действительно здесь, — снова прошептала Кора, и я не мог не улыбнуться.
— Я действительно здесь.
Тогда я снова притянул ее в объятия, желая целовать до потери пульса, но понимая, что нужно замедлиться. Сначала следовало потрудиться, признаться в своих чувствах и сказать Коре, что от любви к ней я едва мог дышать.
Мне предстояло сделать столь многое, но у нас было все время в мире.
* * *
Кора
Я смеялась над какими-то словами Ксавьера и никак не могла поверить, что он сидел прямо напротив меня. Если бы я захотела, могла бы потянуться и провести пальцем по щетине на его щеке, упиваясь тем, что он был здесь собственной персоной.
Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как мы разговаривали лично. Наши письма были для меня спасательным кругом. Но они не могли сравниться с тем, чтобы находиться близко к Ксавьеру, слушать его низкий голос и вдыхать мужской аромат с древесными нотами.
— Я все еще не могу поверить, что ты здесь во плоти, — я покраснела, в основном потому, что хотела видеть его «во плоти» менее невинным образом, чем упомянула.
Я не могла сосчитать, сколько раз за последние годы представляла нас в постели, чтобы он прижимался ко мне своим большим телом, и моя рука утопала в его большой ладони.
Я до сих пор помнила, как он водил пальцем по моему плечу и шептал, что все будет хорошо. Ксавьер обещал всегда защищать меня и беречь. Что он и делал. И намного больше.
— Я здесь. И больше никуда не уйду, — сказал он с такой решимостью, что я прочувствовала ее всем своим существом.
Я склонила голову, и несколько прядей упало на мое лицо, частично закрывая обзор на Ксавьера. Мы сидели в пекарне перед тарелками с наполовину съеденными пончиками и чашками кофе, над которыми поднимался пар. Я слышала, как Карли помогала какому-то клиенту, а Меган — одна из наших сотрудниц — варила эспрессо.
— Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером, — сказал Ксавьер. Подняв взгляд, я увидела, что он улыбался мне. — Позволь угостить тебя ужином, сводить в кино. Мне все равно. Просто давай сходим куда-нибудь, где будем только мы.
Мое сердце загрохотало в груди, а в животе запорхали бабочки. Слова любви крутились у меня на языке, и я открыла рот, чтобы произнести их. Но тут же его закрыла, поскольку время было неподходящим.
«И все же, возможно, сегодня вечером. Быть может, когда мы останемся наедине, только вдвоем, я наконец-то смогу признаться в своих чувствах»
Конечно, сама судьба намекала мне. Ксавьер только что объявился здесь, устроив мне сюрприз всей моей жизни. А я лишь думала о своем заветном желании и жалела, что не рассказала о нем годы назад. Если все происходящее не было огромной неоновой вывеской, призывавшей меня быть честной и открытой, то я не знала, как еще это воспринимать.
— С удовольствием, — наконец ответила я.
Ксавьер улыбнулся еще шире, сверкнув ровными белыми зубами и неприкрыто радуясь моему согласию. Я сжала руки на коленях под столом, где он не мог их увидеть. Они дрожали от нервозности, вызванной моими планами на предстоящий вечер. Но я должна была это сделать независимо от финала и реакции Ксавьера.
Я лишь надеялась не разрушить нашу дружбу, вбив между нами клин и породив неловкость. Потому что Ксавьер был мне нужен так сильно, что я едва могла дышать.
Глава 3
Ксавьер