– Уважаемый! – Обратилась к первому попавшемуся прохожему. – Не подскажете, где здесь скупка?
Ох, надо было не спешить и в лицо того дядьки лучше всмотреться. Но откуда мне уметь разбираться в разных скользких типах, если до того времени тихо мирно прожила в родительском доме, и круг общения ограничивался родственниками и несколькими знакомыми? И все, заметьте, приличные люди, если брата моего не считать. Вот и не опознала в том бесцельно шатающемся по порту человеке бесчестную личность, если не сказать грубее.
– Скупка? А что у тебя есть?
Вот такая бесцеремонность! И она меня насторожила.
– Лиз! Что ты знаешь про жизнь этих людей? Посмотри, даже одежда их разительно отличается от той, что носят все знакомые тебе мужчины! И уж совсем ничего не смыслишь в их образе жизни, а значит, не сможешь разобраться ни в их мыслях, ни в поступках. – Это я пыталась себя вразумить, таким образом, и уберечь от возможных ошибок, если бы доверилась сейчас незнакомцу. Правда, в моем окружении было всего два с половиной джентльмена, поэтому опыта никакого жизненного в общении с ними и не имелось. И брата не считала теперь за человека вообще, но еще был образ папы перед глазами, имелся сосед по загородному имению и дядя. Последнего посчитала за половинку, так как он к восьмидесяти годам впал в маразм, очень сильно усох и давно не покидал своего дома.
Вот такой ворох мыслей пронесся в моей голове, пока держала паузу после вопроса встреченного оборванца на пирсе в порту. Он, конечно, мне не приглянулся. Более того, я от него в первый момент даже попятилась немного. Но была необходимость срочно сесть на один из стоящих неподалеку кораблей, а для этого следовало раздобыть монет. И вот я оглянулась по сторонам, а над головой ярко светило солнце, и его лучи так привычно заливали светом наш город Медитен, расположившийся ярусами на склонах гор. И картинка эта яркая и мирная меня вполне успокоила.
– Так вы знаете, где скупка или нет? – Однако я не собиралась долго продолжать общение с этим не внушающим доверие субъектом. Солнце солнцем, красота красотой, а свой баул прижала к груди сильнее. – Или покажите, или…
– Отчего же не показать?.. – Как-то глумливо у него получилось это сказать. – Но ведь обдерут мамзель там, как пить дать. – И плюнул себе под ноги, и махнул, сомневалась, что мытой рукой, и быстро зашагал сначала с пирса вправо, а потом углубился в какую-то узкую улочку, нисколько в мою сторону не оборачиваясь.
Я брела следом. И терзала себя подозрениями, что поступала неверно. Куда этот тип мог завести? Он точно не внушал доверия, а эта часть города мне совершенно не была знакома. Впрочем, прожив в Медитене всю свою жизнь, знала только собственную улицу и те, которые приводили к центральной площади, что была не так и далеко. Ну, еще дорогу, ведущую в загородное поместье, хорошо изучила. С последней познакомилась исключительно из окна родительской кареты. А здесь, наблюдение этой не улицы, а щели между кособокими одноэтажными домишками, пробуждало некую тревогу, разрастающуюся в груди, и заставляло крепче и крепче прижимать к себе баул.
Боялась ли я ограбления? О, да! Ведь то, что держала в тот момент в руках, было все мое имущество. На вырученные от продажи деньги пришлось бы устраивать ни что-нибудь, а будущее. И вспомнив, какие дешевые вещи там лежали, только криво получилось улыбнуться, от представления, каким оно могло быть, это будущее, устроенное на жалкие гроши. Но чем дальше шла мимо тех обшарпанных домов, тем больше сужался проход, и вот уже солнечный свет сюда не добирался, а плечи мои опускались ниже и ниже. И до меня стало доходить, что ограбление хоть и было крахом надежды покинуть этот город и берег, но являлось не самой страшной формой насилия. А вдруг этот тип в потрепанном камзоле и с бегающими маленькими глазками задумал надругаться надо мной?! Помилуй, богиня-заступница! Вдруг привел бы сейчас прямо в объятья позора телесного?! От подобной мысли, ну что же она так поздно ко мне пришла-то, перехватило дыхание, глаза полезли из орбит, а из головы даже испарилась молитва, которую собралась воздать ангелу-хранителю. А на смену ей с языка вдруг чуть не сорвалось уличное ругательство. Боги, когда я успела только нахвататься этой скверны?! Нет, сидело во мне нечто, так и впитывающее то, что леди и слышать-то не подобало. А вот за эту нечистоту душевную, наверное, теперь и расплачивалась. Ведь, все думала недавно, за что на меня свалились такие напасти, так теперь оно и понятно…
– Пришли! – Оборвал этим сообщением мужчина разом все мысли в голове.
Я замерла, как вкопанная, перед распахнутой дряхлой калиткой, и вытянула шею, чтобы заглянуть в какой-то захудалый двор. Зрелище было так себе. И более того. Особенно удручал мусор, раскиданный там и тут. Но как потом оказалось, кучи разорванного тряпья, вперемешку с пищевыми отходами, не являлись самым неприятным в жизни.
– Проходишь или нет? – Вроде бы в том вопросе светилась возможность отступления от задуманного ранее посещения ростовщика, но тон сопровождающего намекал на обратное.
Прочувствовав намек на угрозу, решила что, случись чего, в этом жизненном тупике помочь мне стало бы некому. Только этот оборванец и наблюдался поблизости. Вот и сделала робкий шаг навстречу дальнейшей судьбе, за ним еще пару, а потом быстро перебежала грязный двор и нырнула в дверной проем напротив. Проскользнула и поняла, что никто за мной не шел. Тот мужчина, что привел сюда, остался стоять на улице. Это меня порадовало. Но только на мгновение. Дальше же надо было продвигаться, в мрачную неизвестность, вот в чем дело.
А там была небольшая темная комната. Освещалась она узким окном с мутным стеклом. Лучше всего виден был стол-конторка в центре, а углы и стены помещения тонули во мраке. Из одного такого угла и вышло ко мне навстречу горбатое существо с седыми космами, заслоняющими лицо. Только нос крючковатый выглядывал. Этот коротышка деловито подошел к конторке, вскарабкался на высокий стул за ней и сразу же открыл толстую книгу, лежащую на поверхности стола. После этого стал перелистывать страницы, по всей видимости, отыскивая нужную. Долго листал. А я стояла и ждала. Наблюдала, как в столбе света, в который получилось встать, кружились пылинки. Много пылинок. Да там вообще в воздухе одна грязь витала. Скорее бы этот карлик заговорил!
– Кхм! Как звать? – Вот оно, заговорил.
– Вы мое имя спрашиваете? А зачем?
– Надо знать порядки того места, куда идешь. – Изрек так, по-прежнему глядя только в книгу.
А я задумалась над этими словами. И пришла к выводу, что этот человек был прав. Я же, никчемное существо, столько сомнительных дел наворотила за последние несколько часов, что…
– Так ты собираешься назваться?
– Ладно. Элизабет ди Косторанс. А зачем вам это? – Стояла и наблюдала, как он выводил закорючки на бумаге. – Может вам и адрес дома назвать? – Сарказм в моем голосе карлика ничуть не затронул.
– Обязательно. Диктуй – записываю. А теперь показывай, что принесла.
Думала, настроению моему опускаться больше некуда, оказалась неправа. После того, как назвала все сведения, почувствовала себя, как… Но подобрать сравнение не успела.
– И это все, что имеешь? – Он поддел костлявым пальцем несколько серебряных браслетов и скинул их в небольшую кучку остальных моих украшений, вываленных на конторку из бархатного мешочка. – Не густо! За все, про все могу дать… – Я затаила дыхание, ожидая цифры, а когда она была произнесена, почувствовала, как в легких совсем не стало воздуху.
– Это немыслимо! – О, да, о жизни я ничего толком не знала и барахталась в ней теперь, как слепой котенок, но сообразила, что те крохи, которые мне собирались дать, никак не могли быть нормальной ценой за украшения. – Вы смеетесь надо мной?!
– А может, ты эти вещи украла?! – Блеснули из-под седых волос недружелюбные глаза.
– Я же вам имя свое назвала. Неужели думаете, что…
– А может, это и не твое имя вовсе?! У тебя документы есть? Покажи!
Документы были. Но внутренний голос сказал, чтобы держала бумаги при себе. И вообще, мне захотелось уже уйти оттуда. Только опасалась, позволят ли это сделать.
– Верните мне вещи! – Сказать требование получилось решительно.
– Я их не держу. Забирай!
Голос его звучал ровно, но мне, все равно, было не по себе, когда дрожащими руками собирала серебро назад в мешочек.
– Извините, что побеспокоила. – Произнесла и попятилась. А он поигрывал пером, теребя его костлявыми пальцами, молчал и, казалось, пристально меня рассматривал. – Прощайте.
– До свидания, Элизабет ди Косторанс.
Я развернулась и поспешила убраться из комнаты. А потом и из того двора. Но на улице поджидал уже знакомый оборванец, и пришлось замедлиться, так как он перегородил дорогу.
– Мои услуги стоят медяк. – Сказал и сплюнул себе под ноги, когда между нами осталась пара метров.
– Я ничего не продала. Мне предложили смехотворную сумму.
– Это твои трудности, мамзель. А мои услуги стоят медяк.
– Но я же сказала…
Договорить он не дал. А сразу сделал две вещи: толкнул меня в грудь и вырвал из рук баул. От первого я отлетела в сторону и больно ударилась спиной, от второго меня охватила паника. Она-то и придала сил, чтобы рвануть за грабителем. Это был еще один мой глупый и необдуманный поступок. Потому что оборванец скрылся за следующим поворотом, а я оказалась одна перед тремя такими же опустившимися личностями. Хорошо, быстро пришла в себя и убежала прежде, чем те поднялись со ступеней у входа в похожий двор.
– Уф! Обошлось! – Так подумала, когда остановилась на более оживленной улице, а боль в боку от быстрого бега согнула тело пополам.
А потом огонь в крови чуть схлынул, и разум указал на то положение, в котором оказалась уже теперь. Тупик! Безысходность! Дома не было. Знакомых не было, так как братец их всех от нас отвадил. Из родственников один дядя остался. Тот, которому восемьдесят, в маразме и усох. И даже на то, чтобы зареветь, сил не нашлось, и слезы где-то там глубоко во мне застряли.
– И что теперь делать?
Решила идти в городской дом. Сегодня сдаться брату. Протянуть время, а завтра найти способ и добраться, все же, до дяди. Иного выхода на тот момент не видела. И тогда еще вспомнила, что в бауле были и все документы.
– Карамба! – Боги, это-то скверное выражение, почему ко мне пристало?!
Ну, вот! Мало было всего, теперь, кажется, дошла до точки. Все, побрела к брату.
– Явилась, глупое создание. – Встретил Генри меня на пороге. – И что мне теперь с тобой делать прикажешь?
– Уж ни другу в лапы загребущие подсовывать! – Огрызнулась и потащилась к себе в комнату.
– А Роберт теперь и не вариант для тебя, Элизабет! – Шел он следом и шипел в спину. – Про этого добряка можешь забыть. Ты зачем ему голову бутылкой пробила?! Совсем сдурела?! А он вошел в твое положение…
– В твое!..
– В наше! Да, я виноват, некоторым образом, перед тобой.
– Только некоторым образом?!
– Вот как с тобой можно разговаривать? Ты же цепляешься к каждому слову!
– Сгинь, с глаз моих, а?..
– Вот договорю и тогда уйду. А Роберт хотел предложить тебе свой дом на время. Он ему все равно пока не нужен, так как в плавание уходит. Он, знаешь ли, судно имеет, и…
– Слышать о нем ничего не желаю!
– И вот, что мне теперь с тобой делать? Ты думаешь, этот дом наш еще? Ничуть! Только если на очень малое время. Вот явится сегодня вечером ростовщик, и…
– Какой же ты негодяй, Генри! Как ты мог?!
– К чему!.. К чему эти крики?! Делу-то не помочь…
И он ушел, хлопнув дверью. А я стала набирать воду в ванну. Ох, если бы можно было избавиться от обрушившихся бедствий вот так же, как от пыли на теле и в волосах. Встал под струи воды и все смыл! Но нет, ничего не вышло. И обновленной себя ничуть не почувствовала, когда вышла из ванной комнаты. И усталость от меня не отстала, а как придавила. От печальных мыслей постоянно получалось вздыхать. Надела платье, села перед зеркалом расчесывать волосы, и вздыхала, вздыхала…
– Идем! – Неожиданно на пороге моей комнаты снова возник Генри. – Там кредиторы пришли и ростовщик. – Твоя подпись понадобится.
– А ничего, что у меня теперь документов нет?! – Голос мой был полон желчи, увы, горче никогда еще не звучал.
– Ничего. – Буркнул он мне и быстро ушел.
Я пошла за ним. Спустилась в гостиную, а там какие-то люди хозяйничали, как у себя дома. Двое из них сидели за столом, на котором белели бумаги. А еще среди них находился знакомый мне нотариус. Хоть одно приятное лицо! Но очень удивилась, заметив среди присутствующих горбуна с той, будь она проклята, ставшей мне недавно известной улицы. Этому, что здесь надо? Или ростовщик и есть…о, как тесен мир…
– А она согласна? – Долетел тут до меня незнакомый мужской голос.
– Куда деваться-то… – Ответил ему Генри.
– Ну, да. – Согласились с ним сразу двое из присутствующих мужчин.
Это о чем же у них был разговор? А под ложечкой у меня уже скверно так засосало!..
– Элизабет, подойди и поставь подпись. – Приказал брат.
– А если не стану? – Прищурила на него глаза.
– Тебе же тогда станет хуже. – Сказал с такой безысходностью, что я ему поверила.
Подошла и поставила подпись под какой-то бумагой. Думала, что это как-то было связано с продажей дома, раз присутствовал горбун-ростовщик. Оказалось, подписала себе приговор.
– А священник где? – Снова интересовался самый разговорчивый.
– Задержался, но приехал. Сейчас будет. – Это уже говорил братец.
И как раз в комнату зашел священнослужитель. Какой-то «сморчок» незнакомый. И глаза у него такие были…одним словом, с таким взглядом только людей грабить. Уж я-то теперь знала, какие лица и глаза у грабителей!..
– Дочь моя! – Визгливо обратился он ко мне. – Встань сюда.
Указал место рядом с Генри. А то, что там еще и горбун стоял, я этому не придала значения. Священник же сразу забубнил неразборчиво некие слова. Но мне было не до него – у меня внутри все сжималось в тугой узел от совсем скверного предчувствия.
– Мы теперь без жилья остались, да? – Шепнула брату. – Надеюсь, ты дом продаешь, хоть с какой прибылью, чтобы могли на первое время квартиру снять, да? А где работу искать станешь, имеешь представление?
Тут святой отец закончил бурчать, а меня за руку взял горбун.
– Что происходит?! – Попыталась вырвать у него свою руку. Но ничуть, ни бывало – держал как тисками. – Генри! Объясни мене!..
– Я о тебе позаботился, Элизабет. Ты же была против сомнительных отношений и проживания в одном доме с чужим мужчиной? Ну, вот! Теперь ты замужняя женщина.
А рядом стоял этот горбун-ростовщик и крепко держал. А священник успел убежать. Сомнения в правдивости слов Генри тут и рассеялись. И хоть ростовщик и выглядел в тот момент иначе, причесан, чистые волосы собраны шелковым шнуром в хвост, одет был по всем правилам моды и дорого, но мне очень захотелось упасть от всего, что поняла и видела, в обморок. И вот оно, свершилось, богиня-покровительница надо мной сжалилась – послала беспамятство.
Глава 2. Где исполняется мое желание, но совершенно неприемлемым способом
Очнулась я в карете от тряски. Открыла глаза и в первый момент никак не могла понять, что со мной, и где находилась. Но потом память услужливо подбросила картинки из совсем недавнего прошлого, и невольно получилось застонать.
– Пришла в себя? И отлично, нюхательные соли не понадобились. Я и говорил, что сама очухаешься.
Покрутила головой в разные стороны, силясь понять, кому это карлик говорил про соли, если в карете нас было всего двое, и я до сей минуты пребывала в беспамятстве. И да, никого больше так и не нашла. А потом в голове как выстрелило сознание, что этот горбун теперь для меня не просто какой-то почти незнакомый уродец, а муж. И не просто муж, а забрал меня у брата и везет в свой дом. Навсегда. И представилась мне та комната с пыльным воздухом и окном-щелью. От этого снова вздрогнула и вся выпрямилась.