– Правильно, что села. Нечего валяться на сиденье – платье совсем помнешь, да и волосы…подбери-ка их в подобие прически. Все же, я благородную за себя взял, и сейчас тебя разглядывать будут.
Мне представились люди вроде того оборванца, который украл утром мой баул, и потом еще те, что сидели на ступенях другого двора. От видения похолодели руки и ноги, и меня передернуло от озноба. Ужас, в какое общество я попала. И теперь, наверное, придется осваивать метелку, чтобы привести в порядок тот грязный двор. А как это сделать, если местный люд приучен постоянно плевать себе под ноги? Вот такие мысли лезли в голову, мне от них делалось все хуже и хуже, пока еще одна не затмила собой все остальные. Какая? Представьте себе, про первую брачную ночь. Здесь я на воображение всеми силами надавила, пытаясь его выключить. Совсем. И очень хотелось снова упасть в обморок и, чтобы несколько суток в себя не приходить, или вообще… в общем, предпочла бы скончаться. Но нет, здоровье оказалось вполне крепким. А тут карета начала притормаживать. Неужели, приехали? Как это могло быть, если та улица, которую знала, была совсем узкой, на ней не могла и сильно груженая тачка проехать, а тут…
– Прибыли. Выходи, жена, это твой новый дом.
Из открытой двери кареты я выглядывала с опаской. Присмотрелась к улице и домам на ней, но нет, места этого ранее не видела. Район не для высшего класса, конечно, но и не для босяков. Дом, что располагался напротив, смотрелся аккуратным небольшим строением. Кое-что из приятных неожиданностей получилось узреть, но идти в это жилище все равно не хотелось. Может, это было потому, что ко мне в нетерпении тянул руку тот самый карлик. То есть муж. А как его звали, кстати?
– Элизабет, что ты мешкаешь?
Он мое имя, оказалось, знал. Хотя конечно, бумаги же оформлялись с его прямым участием, это я была вся как в тумане своей непроходимой неопытности и на грани с отупением. Хотя, теперь уже понимала, что, скорее всего, от меня ничего и не зависело. Решили мужчины финансовые дела таким вот образом, что я шла в довесок к сделке, и ничего изменить не получилось бы. Осмыслила это, но на душе легче не стало, скорее наоборот.
– Заходи. Это наши слуги. Кухарка, разнорабочий и служанка. – Представил мне троицу, поджидавшую нас в тесной прихожей.
Первая дама имела очень пышные формы, второй человек выглядел изможденным, а последняя из представленных слуг кинула на меня такой убийственный взгляд, что тут же поняла, как не к месту мое появление в этом доме. И не смотря на мизер жизненного опыта, в голове созрела уверенность, что эта служанка оказывала карлику и некие другие услуги, не входящие в ее обязанности. А если говорить прямо, то интимного характера. О, да, откуда дети берутся и что делают в спальне муж и жена я знала. В теории. Поэтому так и боялась предстоящей ночи.
А муж мой, однако, имел хорошее настроение и пожелал ужинать. Об этом сразу же и сообщил во всеуслышание. И слуги моментально разбрелись в разные стороны. Но та, неприятного вида служанка, успела бросить на меня новый враждебный взгляд. Как бы, какую гадость не выкинула! А что? Скажете, не смогла бы? По ее горящим глазам и лихорадочному румянцу на лице было похоже, что запросто.
– И пошевелитесь там! – Крикнул муж. И сцапал мою руку в свою. И потянул за собой, чтобы показать дом. – Это гостиная! Это столовая, но сюда нам еще рано являться. Пусть накрывают стол, а мы не станем мешать. Это лестница на второй этаж. Идем же, не упрямься. Там мой кабинет, но тебе в нем делать нечего. А это, вот, моя спальня. Нравится? – И неожиданно прижал меня своим телом к деревянной спинке кровати. А лицо его при этом оказалось на уровне моей груди. И может, на цыпочки приподнялся, но носом дотянулся-клюнул в мое декольте. И засопел…
– Господин! Как вас там!.. – Попыталась просунуть между нами руки, потом уперлась ладонями ему в плечи, и получилось чуть отстраниться.
– Зови меня Гансом, детка. – И снова клюнул меня в открытую грудь, и задышал жарко, отчего, похоже, в ложбинке, ну, то есть, там, в вырезе, сделалось сыро от его влажного дыхания.
– Да подождите же вы!!! – Тут гнев заглушил во мне все ощущения. А от него в руках такая сила появилась, что получилось карлика не только от себя оторвать, но и отбросить на пару метров. – А моя комната, где?
– Здесь, разумеется. – Недовольно поморщился он, так как боком налетел на какой-то комод. – Больше свободных комнат и нет. Не с прислугой же тебе ночевать…
– Могу в кабинете, если там есть диванчик.
– Брось строить из себя недотрогу. Мне льстит, что женился на леди, но даже они должны знать меру. А если бы аристократки все боялись мужей и проводили ночи, где угодно, но не в супружеской кровати, то высший свет давно бы вымер. Я все понятно объяснил? Поэтому подойти ко мне, милая, сядь на этот стул и замри, пока стану тебя целовать, как хочу, и где хочу.
Первым его желанием снова стало лобзание моей груди. Я морщилась, но терпела. Да что же его так притягивал этот вырез платья?! И не таким кричащим он был, даже скромным. И грудь у меня красивая, конечно, но средняя, у многих женщин замечала гораздо больший размер. И если Гансу этому так нравились женские груди, то мог бы и, на кого другого глаз положить. Так нет же, его угораздило на мне остановиться. Вот ведь, невезение!
– Сладкая! – Урчал, меж тем, этот коротышка, слюнявя мне кожу в вырезе платья.
Но, оказалось, это все было сущей ерундой по сравнению со следующей его попыткой руками забраться мне под юбку, а рот прижать к моим губам. Сжать их крепко-крепко я успела, как и юбку удержать на месте, но этим вызвала у мужчины грозный рык. И что было бы дальше нетрудно сообразить, но в дверь постучали, и голос той особы, в злобности и подлости которой нисколько не сомневалась, в тот момент мне показался божественной песней.
– Господин! Все готово! Ужин подан!
Уф! Обошлось! На этот раз. Но ведь за ним должен был последовать следующий? И совсем скоро. Но меня радовала и эта отсрочка. Поэтому вполне неспешно поправила платье, ведь торопиться не входило в мои планы и не соответствовало желанию, и церемонно протянула руку своему кавалеру.
– Я к ужину готова.
– Хм! – Смерил он меня таким взглядом, что сразу стало понятно, что ему, как раз, сейчас было не до того.
Но нас пожирала взглядом та самая служанка, что принесла мне благую весть, а теперь вросла в порог хозяйской спальни. И Ганс потушил искры в глазах, и выровнял разбушевавшееся дыхание. А потом одернул на себе праздничный камзол и подставил согнутый локоть под мою ладошку.
– К твоим услугам, жена.
И дальше было застолье, вино и угощения. По выражениям на лицах окружающих меня новых знакомых, все действо, наверное, следовало считать отмечанием свадьбы хозяина этого дома. Вот только себя счесть причастной ко всему происходящему у меня никак не получалось. Будто бы со стороны за всем наблюдала. Как повариха с улыбкой от уха до уха сама внесла свадебный торт с зажженными на нем свечами. Как я с силой дунула на них, а сахарная пудра возьми и залепи лицо новоиспеченного супруга. Как худосочный слуга с пошлой усмешкой подливал и подливал в мой бокал игристого вина с молчаливого одобрения сидящего на другом конце стола карлика. Как недобрая служанка с поджатыми и без того тонкими губами забирала со стола использованную посуду и гремела ею настолько громко, что заглушала некий монолог супруга. А мне что? А мне хоть бы он вообще онемел, а еще лучше, провалился бы под землю.
– Пора и на покой! – Как-то слишком быстро, на мой взгляд, тот ужин закончился. А Ганс вполне определенно на меня посматривал, поднявшись из-за стола.
– Вот оно, началось… – Простучало сердце о ребра. А кровь с изрядной долей выпитого за вечер вина забурлила, подняла волну жара, и та опалила меня всю от макушки до кончиков пальцев на ногах. Но еще и ворох мыслей всколыхнула. – Что же делать?! Что же делать?..
– Милая! Не тяни время. Спальни тебе не миновать. И что ты так уставилась на эту бутылку местного медитенского?
Его ухмылка меня не тронула. А вот слова о бутылке навели на очень нехорошие соображения. Или не такие уж и плохие? Мысли путались. Привиделось, что я разбила похожую об чью-то голову. Будто бы!.. Или это все было? Неужели, сегодня? Не могло такого произойти!
– Если считаешь, что тебе еще понадобится вино для храбрости, моя маленькая девственница, то я согласен прихватить в спальню это игристое. Довольна? А теперь пошли.
Чтобы я могла подняться по лестнице, Гансу пришлось обхватить меня за талию одной рукой и помогать передвигаться. Ну, да, именно так мы поднимались на второй этаж. Он нес бутылку и подпихивал вверх меня, а я как-то нескладно переступала ногами и за все цеплялась, и не только мысками туфель, а еще и юбками, и руки хватали перила, забыв потом отпустить. Все эти мои действия делали подъем затрудненным, но не невозможным. Догадывалась, имей карлик свободной вторую руку, в спальне мы оказались бы много быстрее. А вообще, я вспомнила, что где-то слышала про обычай, где молодожен должен невесту в дом и в спальню нести на руках. И тут же Гансу обо всем поведала. Ну, как получилось, конечно, ведь язык не желал слушаться. Он отчего-то заплетался. Как и ноги, и как юбки, и…в общем, похоже, я была чуточку пьяна.
– На кой черт я взял еще бутылку! – Шипел мерзкий голос мужа мне на ухо во время нашего подъема на второй этаж. – А ты?.. Леди называется!.. И какой толк от тебя сейчас может быть?!
– Правильно!.. – Легко соглашалась я с ним. Причем сразу по всем пунктам. Леди в себе…нет, меня в леди…в общем, как-то перестала чувствовать в себе аристократическую кровь. И вообще, все кружилось перед глазами, кружилось… – А можно уже прекратить это вращение?.. И…и мне как-то нехорошо!
– Что?! Тебе еще и таз теперь понадобился?..
Оказалось, что да. Понадобился. И муж при этом принялся нецензурно ругаться. А я совершенно неблагородно тот таз обнимать. Вот такое получилось начало первой брачной ночи. Правда, забегая вперед, скажу, что вторая получилась еще хуже. Но это было уже завтра. А пока мой желудок выворачивался в подставленную супругом емкость, Ганс дико бранился, а на пороге, о, я видела ее краем глаза, стояла та вредная служанка и злорадно ухмылялась. Дальше я распласталась, как была в одежде, по нашему брачному ложу. Причем лезла туда совершенно не грациозно, а как последняя полудохлая каракатица забиралась. Почему полудохлая? Слабость у меня сильная наблюдалась от перенесенных испытаний. Я упала на постель совсем без сил, а изверг-муж все теребил и теребил меня. Это были его попытки привести в чувства, или хотя бы стащить с меня платье. Но у него не получилось ни то, ни другое. И Ганс помянул дьявола в какой-то там очередной раз, махнул на меня рукой, оставил лежать поперек кровати, а сам ушел с той самой служанкой. О, я видела краем глаза, как довольна происходящим она была. Ну, и черт с ней! Вот на этой неблагородной мысли я и провалилась в сон.
А может, и не сон это был. Возможно, то мое состояние можно было назвать «забытьи». Ох, и скверное же это было…забытье! Забытьи, забытье, забытьи… Ох, с головой совсем было плохо. И очень мучила жажда! Нестерпимо! Я звала помощь, но никто не откликался. А на ту бутылку, что принес в спальню муж, без слез теперь глянуть не могла. Вот и задвинула ее подальше. За изголовье кровати спрятала. И как потом оказалось, она там до следующей ночи и простояла. Правильно, когда служанке уследить за чистотой и порядком в спальне, если у нее совсем другие заботы появились. Как оказалось, она взялась успокаивать и примирять с жизнью опечаленного неудавшеюся ночью молодожена. О чем на следующий день мне и поведала.
– И зачем только Гансу понадобилось тащить в дом, не пойми кого? Глупец, он думал, что леди окажется слаще простолюдинки. А бабы они везде бабы!..
От этого ее фонтана житейской мудрости простолюдинки у меня снова разболелась голова. И ведь возразить-то было нечем, как и прекратить извержение ее словес. Во-первых, эта тема мной не была нисколько изучена, во-вторых, не хотелось ссориться с этой грымзой совсем, так как я в ней очень нуждалась на тот момент. У меня холодный компресс на лбу уже требовалось скоро сменить. А кроме этой змеи, помочь мне было некому. Сама же пока перемещалась исключительно по стеночке и не далее, как до туалета и обратно. И всего полчаса там была, и теперь лежала совсем без сил.
– Расстроить такого мужчину!.. Вести себя как свинья, а не леди!..
Интересно, что бы она сказала, если бы все случилось иначе? Вернее, мне об этом вообще думать не хотелось бы, об этом «иначе». А эта гусыня, подозреваю, попыталась бы тогда меня не лечить, как сейчас, а убить. И, возможно, каким-нибудь совсем простым народным способом. Что у них там есть? Сковородки тяжелые?
– Но я ему все, все, ночью объяснила!.. Надеюсь, у него теперь никаких иллюзий насчет твоего «благородства» нет.
Не сомневалась нисколько, что не скупилась в выражениях, это дитя узких захламленных улиц. Она и в тот момент использовала очень цветистые словечки, просто я их не пересказываю. И вообще, мне было ни до чего, и лучше бы эта тетка замолчала, но она из себя выходила, и так и этак, пытаясь донести до меня, что они с Гансом очень лихо смогли провести ночь в этих самых, в объяснениях. Кстати! Я не была к змее в претензии. Но она мне не верила. А я бы ей даже спасибо могла сказать. Но она бы расценила благодарность, как вызов, догадывалась. А народных выяснений отношений мне отведать не хотелось. Ни сегодня, когда так тяжело болела, и никогда.
– Сейчас Ганс ушел в контору. А вот когда вернется…
Я была очень рада не видеть перед собой еще и этого урода. Но вот беда, ведь он действительно должен был вернуться… На этот счет я пребывала в волнении. И очень желала бы, чтобы сбылись предположения грымзы, а не мои.
– Вот посмотрим, кого он возьмет в свою постель этой ночью!..
И Ганс пришел. Я только-только начала чувствовать себя человеком, а тут он… И косился на меня за ужином очень подозрительно. И вино поставил исключительно поближе к себе, а мне велел заварить каких-то трав. Нет, травяной чай получился приятным и живительным. Но что было придумать на предстоящую ночь?
– Ожила? Это замечательно. И даже не зеленая!.. – Процедил он мне этот «комплимент» и многозначительно кивнул на лестницу на второй этаж. – Тогда пора бы и супружеский долг исполнить.
Вот так! И что там грымза говорила, что она ему прошлой ночью все объяснила и доказала? Кстати, о той змее… Она как такие слова Ганса услышала, так хлоп тарелку об пол!
– Но, но! Посуду бить?! Вычту из жалованья!
И вот мы снова шли в спальню. Попытка-пытка взять с меня исполнение супружеского долга под номером два. Я брела по лестнице на второй этаж, той скорбной для меня тропой, и пыталась достучаться до сознания, совести и здравого смысла супруга, в общем, прощупывала, что у него имелось в наличии, и бубнила о своем нездоровье.
– Вздор, чепуха, бабьи выдумки. – Неслось из-за спины, а еще слышала короткие смешки и, о Боги, урчание предвкушения скорого удовольствия. И да, супруг неотступно шел сзади и меня подталкивал. И, пожалуй, то, что было ниже спины, нравилось ему подталкивать больше всего.
А как перед глазами оказалась дверь опочивальни хозяина этого дома, так я совсем поддалась панике. Метнулась, случилось такое дело, в сторону, но тут же была поймана за руку. Ох, и сильная же оказалась хватка у карлика! И он дернул меня на себя, второй рукой распахнул дверь, и вот я уже летела через всю комнату. Приземлиться получилось на кровать. Но тут же вскочила с нее, развернулась, хотела сказать, что неприлично так толкать и…захлебнулась не успевшим слететь с языка гневным замечанием. А все оттого, что увидела раздевающегося Ганса. О, да, так и было. И он очень спешил, глаза же его при этом маслянисто поблескивали. И когда только успел стащить с плеч камзол, совершенно расстегнуть рубашку и даже приступить к застежке на штанах?
– А тебе, дорогая, помочь раздеться?