Если все прочее сгинет, а он останется – я не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью.
Э. Бронте
Шаг… Второй…
Она шла по натянутой над пропастью тончайшей проволоке, противно звенящей в ушах и при каждом шаге до крови врезающейся в обнаженные ступни ног. Другого пути не было: позади всё потонуло в белёсом непрозрачном тумане, справа и слева простиралась безжизненная пустота, и лишь далеко впереди маячил призрак спасения – скала, обещающая твёрдую почву под ногами.
Третий шаг… Казалось, что на сей раз получится наконец-то добраться до конца.
Но порыв пронизывающего ледяного ветра, возникшего из ниоткуда, ослабил натяжение, и струна начала раскачиваться из стороны в сторону, постепенно увеличивая амплитуду.
Право… Лево…
Щупальца холода забрались под лёгкую одежду, мешая дышать, усиливая боль.
– Гермиона, не уходи… – послышалось за спиной.
Она оглянулась. Из тумана соткалась высокая фигура, протягивая к ней руки в мольбе.
Особенно сильный удар ветра пощёчиной обжёг лицо. Она дёрнулась, неловко взмахнув руками в последней отчаянной попытке спастись и медленно полетела вниз…
В пустоту, в зовущее и обещающее покой забвения ничто. Туда, где нет места терзаниям и сомнениям.
– Не-е-е-ет!
От собственного крика Гермиона проснулась и резко открыла глаза, вынырнув из кошмара в реальный мир. Окружала привычная обстановка – маленькая спальня в квартирке на четвёртом этаже старого дома, расположенного в узком переулке в самом центре Лондона. Девушке повезло: удалось снять жильё в паре остановок метро от места работы за относительно небольшие деньги. На зарплату библиотекаря трудно было бы позволить себе нечто большее. И так приходилось экономить на всём.
Кинув взгляд на часы и осознав, что от времени, отведённого на сон, всё равно осталось чуть меньше часа, она поднялась с постели. Последовал стандартный, отточенный до мелочей утренний ритуал: прохладный душ, помогающий смыть липкую паутину кошмара, чашка терпкого ароматного кофе.
Решительным движением завязав непокорные волосы в пучок, Гермиона кинула последний взгляд в зеркало. Последнее не собиралось льстить хозяйке: под блёклыми карими глазами залегли синяки, на щеках не видно и следа румянца. Будничный наряд, состоявший из строгой, застёгнутой под горло белой блузки и прямой чёрной юбки, не добавлял шарма и настроения, лишь подчёркивал бледность и измождённость.
Словно наказание, перед глазами предстал образ из одного из давно преследующих её снов: в ниспадающем вечернем платье нежного сиренево-розового цвета, волосы собраны в изящную причёску, Гермиона стоит на широкой площадке под сводчатым, уходящим в бескрайность потолком. От носков изящных туфелек вниз рекой стекают плавные ступени широкой парадной лестницы. Она медленно спускается и среди множества устремлённых на неё взоров вдруг ловит серую сталь самого дорогого взгляда. Гермиона помнит, что обычно эти глаза были наполнены льдом и презрением, но в тот момент она улавливает тепло, восхищение и нечто удивительное, о чём страшно даже подумать…
Молодая женщина резко тряхнула головой, отгоняя непрошенное видение. Пришлось потратить лишние несколько минут, заново собирая рассыпавшиеся непослушные волосы. Время, нечаянно подаренное кошмаром, утекло незаметно, как вода в пересохший песок, и она уже опаздывала. По лестнице вниз пришлось бежать.
Резкий холодный ветер на улице воскресил в памяти сон, сдавив сердце приступом фантомной боли. Она нахмурилась и прибавила шагу: похоже, настала пора сдаться и все-таки посетить врача, попросив выписать успокоительное. В таком ритме она долго жить не сможет.
Смешавшись с толпой на входе в метро, Гермиона влилась в нескончаемый людской поток, поглощаемый ненасытной подземкой. Двадцать минут – и она уже входила в двери библиотеки.
До обеденного перерыва она пребывала словно во сне. Даже близость лучших друзей – книг – не радовала, хотелось дожить до вечера, забраться под одеяло и заснуть. Упасть в глубокий сон без сновидений. Не видеть ни плохих, ни хороших снов, так как и те, и другие приводили к набившим оскомину нервным срывам.
Настало время ланча, и Гермиона покорно вышла на улицу. Кутаясь в зябкое пальтецо, она с улыбкой поблагодарила коллегу, пригласившую её пообедать в кафе, и, отказавшись, направилась в противоположную сторону.
Есть не хотелось. А вот получасовая прогулка по парку могла подарить возможность дожить до вечера.
Всегда сумрачные аллеи были тихи и пусты. Ранняя весна не чувствовалась, лишь значась на календаре, и желающих насладиться промозглой сыростью почти не находилось. Что радовало. Не смотря по сторонам, Гермиона медленно шла по дорожке, вдыхая прохладный влажный воздух, уйдя глубоко в раздумья. В маленьком парке в её душе почему-то всегда наступал мир, и она ценила минуты, проведённые здесь, как никакие иные.
– Грейнджер? – звенящий удивлением и непонятной злостью мужской голос вырвал Гермиону из задумчивости.
Навстречу ей почти бежал молодой мужчина. Высокий; светлые, почти белые, волосы; правильные, кажущиеся чуть заострёнными черты лица. Строгий чёрный наряд странного покроя. И взгляд серых ледяных глаз, которые она множество раз видела во снах.
– Простите? – смогла прошептать она, когда он подошёл ближе, чем позволяли какие-либо приличия. Она ощутила тонкий запах туалетной воды – холодный, сдержанный, до безумия элегантный. Словно пришедший из иного мира, в котором ей не место.
– Грейнджер, Мерлин тебя раздери, где ты пропадала два года и откуда здесь взялась? – яростно накинулся на неё мужчина. – Мы обыскали всю Англию, когда ты внезапно провалилась сквозь землю, а ты бродишь по парку в центре маггловского Лондона…
– Простите, – повторила она, отступая на несколько шагов назад. – Вы ошиблись. Я вас не знаю.
В этот момент странный собеседник повёл себя еще более необычно: он выхватил из рукава тонкий длинный прутик и, направив на неё, что-то резко крикнул на иностранном языке. То ли итальянский, то ли вовсе латынь. Не в силах понять происходящее, она замерла, наблюдая за сменой эмоций на лице незнакомца: радость, надежда, отчаяние и досада смешались в единый гремучий коктейль. Ею овладел безотчётный страх, столь похожий на липкий кошмар сна, в котором она шла над бездонной пропастью. Не дожидаясь развязки, Гермиона развернулась и рванула к ближайшему выходу из парка.
– Стой, Гермиона! Не уходи! – понеслось вслед, но она уже выбежала за ограду и врезалась с разбегу в людскую толпу, заполняющую тротуар.
∞∞∞
Задыхаясь, Гермиона добежала до работы и скрылась в кажущемся надёжным убежищем читальном зале библиотеки, забившись за дальние стеллажи, спрятавшись среди старых книг, разбор которых составлял её обязанности.
Кто он? Как появился и откуда знает её? Вопросы метались, подобно стае встревоженных птиц.
Именно два года назад её начали преследовать сны об этом человеке. И тогда же появились кошмары о пропасти, в которую она падала, оступившись с тонкой, натянутой над бездной проволоки, стоило ей прислушаться к голосу, просящему вернуться. К его голосу!
Иногда во снах появлялись другие люди: брюнет с очками и странным шрамом, рыжий нескладный парень. Она их не боялась, но там, во сне, было почему-то очень стыдно перед ними. И если Гермиона из сна знала, что брюнет простит и поймёт, а у рыжего вряд ли это сразу получится, то в реальной жизни девушка даже не представляла, кто эти люди и откуда приходят в её сны.
И вот – неожиданная встреча наяву. Изученные до мельчайших крапинок на радужке серые глаза, но никогда в них не было столько эмоций. Что-то появилось в глубине серебряных омутов, чего никогда она не видела. Боль, отчаяние… И радость?
Она не могла ответить, почему сбежала. Почему не выяснила, кто он и откуда её знает. Обычные невозмутимость и рассудительность исчезли, как ночной туман при первых ярких лучах солнца.
Взять книгу… Пролистать… Занести данные в каталог… Разместить в нужной стопке… Взять следующую.
Монотонная скрупулёзная работа, требующая внимания и сосредоточенности, помогла взять себя в руки и восстановить дыхание. Страх забился в угол, перестав застилать внутреннее зрение. Мысли постепенно улеглись, позволяя рассуждать здраво. И давняя привычка раскладывать события по полочкам так, как она распределяла книги, помогла прийти к простому, но столь неутешительному выводу: сбежав, поддавшись страху, она поступила глупо. Ведь в её руках был шанс узнать обо всём, всего лишь поговорив с незнакомцем… Ей дали возможность избавиться от кошмаров, а она поступила как неразумная маленькая девочка.
День до вечера промелькнул быстро. Выйдя из здания библиотеки, Гермиона с трудом заставила себя повернуть в сторону входа в метро. Было бы наивно надеяться, что незнакомец останется на весь день в парке, ожидая, пока глупая девчонка вернётся, осознав ошибку.
Накрапывал мелкий ледяной дождик, но она не замечала, как капли забираются под пальто, прокрадываются, стекая с волос, за уши, узкими струйками стремясь под блузку. Она машинально передвигала ноги, стремясь попасть домой, пережить ночь и на следующий день не повторить ошибки.
∞∞∞
Шаг… Второй…
Её ноги вновь оказались на знакомой, гудящей от порывов ветра струне. Снова всё вокруг скрыл туман, а боль завладела телом, мешая мыслить и двигаться. И манила к себе пропасть, до краёв наполненной пустотой забытья.
Но она знала, что должна идти вперёд. И, разрезая ступни в кровь, шаг за шагом стремилась к неизбежному финалу. Не слушая и уже не оборачиваясь к оставленной позади фигуре, чей призрачный голос вновь молил вернуться.
Впрочем, упрямство не сильно продлило пройденный удачно путь. Налетел порыв ледяного ветра – и вместо струны под ногами вновь разверзлась пропасть.
Как обычно, она проснулась от собственного крика. За окном светло, до отчаянной трели будильника оставалось не более десяти минут.
Но на сей раз утренний ритуал был нарушен. Движения Гермионы обрели живость, стали выверенными и чёткими. Да, кожа по-прежнему бледна, а тени из-под глаз никуда не ушли. Но на щеках заиграл лихорадочный румянец, а во взгляде сверкнула искорка решимости.
Три часа до обеда показались вечностью. Хотелось махнуть рукой и сбежать, но такого рассудительная и правильная Гермиона не могла себе позволить. Если она лишится работы, найти новую будет проблематично. Тем более такую, что придётся по нраву.
И вот, девушка медленно, нарочито не торопясь, спустилась с лестницы и направилась ко входу в парк. Пара шагов – и словно вернулись ощущения, множество раз испытанные в странных снах: разрезанные металлом проволоки ступни заболели, мешая идти, а ветер не постеснялся начать раздачу ледяных пощёчин. Но Гермиона не желала больше падать в бездну. А помочь ей справиться с этой проблемой никто, кроме встреченного накануне странного мужчины, знакомого и незнакомого одновременно, не мог.
Опустив голову, она прошла через кованые старинные ворота и свернула в тёмную боковую аллею, к скамейке, у которой накануне встретила его.
Шаг… Второй…
Гравий ворчливо перешёптывался под ногами, снова начал моросить дождь. Над головой сомкнулись ещё голые ветки деревьев, которые жили ожиданием весны… Как и она. Страх вцепился в сердце мёртвой хваткой, затрудняя дыхание, мешая идти, призывая развернуться, убежать и никогда не возвращаться. Но на сей раз она сдаваться не собиралась.
– Гермиона!
Девушка вздрогнула всем телом и подняла глаза. Он стоял в паре шагов. Такой же, как вчера, но внимательный взгляд тут же отметил произошедшие перемены: глубже залегли тени, стала заметна щетина.
Мужчина кинулся к ней и обхватил жёстким обручем сильных рук.
– Ты сама пришла, слышишь? – прошептал он на ухо срывающимся голосом. – Я тебя не отпущу! Никогда больше!
Гермиона не могла сказать и слова, лишь припала щекой к влажной ткани и замолкла. В одном она была уверена: он не позволит ей упасть вниз.
– Поттер! Уизли! – крикнул он, по-прежнему не разрывая объятий.
Она вновь вздрогнула – имена показались знакомыми, она откуда-то знала, кого сейчас увидит.
– Малфой, мог не орать, заклинание действует на любом расстоянии, сам же накладывал его, – ворчливо заговорил рыжий нескладный мужчина, словно из воздуха возникая на тропинке, но, узрев девушку, кинулся тут же вперед, протягивая руки: – О, Мерлин. Гермиона!
– Рон, стой! – оклик второго, брюнета в круглых очках, остановил рыжего за полшага. Внимательные зелёные глаза цепко оглядели Гермиону, он сокрушённо качнул головой. – Она действительно ничего не помнит. Малфой, аппарируй ко мне, на площадь Гриммо. Там разберёмся. Не дело устраивать спектакль посреди маггловского Лондона.
– Что? – растерянно проговорила Гермиона, окончательно прекратив что-либо понимать.
– Я тебя никуда не отпущу, – повторил тот, кого назвали Малфоем, и сжал крепче руки. – Всё будет хорошо! Держись за меня и лучше закрой глаза.
У девушки перед глазами всё закрутилось в бешеном темпе. Пришлось последовать мудрому совету и зажмуриться, изо всех сил прижавшись к обнимающему её мужчине.
∞∞∞
Длилось безумие несколько секунд. Хватка чуть ослабла, вокруг наступила тишина. Она с опаской открыла глаза.
Огромный пустой холл явно старинного дома. Несколько высоких дверей и деревянная изогнутая лестница, ведущая на второй этаж. Тихо и темно.
Брюнет решительно открыл одну из дверей и махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Большая комната была заполнена тусклым светом пасмурного дня. Несколько мягких кресел, диван, низкий столик составляли всю обстановку, не считая шкафа со склянками в дальнем тёмном углу.
Не отпуская Гермиону ни на минуту, Малфой опустился на диван, бережно усадив девушку рядом с собой. Рыжий шумно рухнул в кресло. Было очевидно, что его что-то сильно гнетёт: он то отводил глаза, то покачивал головой, закусив губу.
Поттер отошёл и вернулся с бокалом, наполненным странной жидкостью нежно-янтарного цвета.
– Гермиона, – мягко обратился он к девушке, – послушай меня внимательно. Мир не совсем такой, каким сейчас кажется тебе. Два года назад тебе стёрли память, и ты жила не своей жизнью. Мы искали… Понимаю, тебе страшно и больно сейчас, но мы хотим вернуть ту, которую любим.
Зелёные глаза смотрели прямо и открыто, даже допустить мысль о том, что мужчина лжёт, было невозможно.
– Стёрли память? – прошептала она робко. – Но как это возможно? Где мы? Как сюда попали?
– Кто и как это сделал – мы не знаем, можем лишь строить предположения, – пожал плечами брюнет. – Но если ты решишься выпить это, – он взглядом указал на бокал, – есть надежда узнать всё. Не сомневайся, все вопросы тогда получат ответы.
Руки сидящего рядом блондина по-прежнему сжимали её плечи. Она подняла глаза и столкнулась со сталью взгляда, словно прося совета.
– Грейнджер, – насмешливо проговорил Малфой, – ты можешь не доверять мне или Уизли. Мне вообще доверять опасно, Уизли уже натворил дел. Но Гарри доверять ты обязана. Он уже очень много лет твой лучший друг. Пей, ради Мерлина, хватит всех мучить.
– Малфой! – возмущённо воскликнул Рон.
– Уизли, лучше молчи пока, – едкая улыбка украсила правильные черты лица. – И напомню, а то у тебя память короткая: я смог её отыскать. А что сделал ты?
– Ага, – последовал не менее язвительный ответ. – И она от тебя сбежала, когда ты не нашёл ничего лучшего, чем опробовать на ней заклинания!
– Вернулась же! – улыбка стала шире. – И обычным «Фините Инкатнтатем» вряд ли можно причинить ущерб.
– Сбежала бы ещё раз, ты сам этого опасался! – Уизли подскочил с кресла, возмущённо размахивая руками. – Поэтому позвал нас с Гарри на помощь.
– Рон, Драко, хватит, – устало остановил их Поттер. – Ваши склоки не добавляют доверия. Гермиона? – обратился он к девушке. – Поверь, насколько бы не был язвой Малфой, ошибок в зельях он не допускает. Знаю, наши разговоры звучат странно. Выпей, пожалуйста, – и всё поймёшь, обещаю. Хотя заранее знаю: тебе будет чему удивиться.