Поддавшись уверенности, звучащей в голосе Гарри, Гермиона протянула руку и взяла бокал. Янтарь колыхнулся и расцветился множеством искорок, словно в каждой было заключено маленькое солнце. Стекло приятно холодило пальцы. Она вновь подняла взгляд, ища поддержки в холодном серебре глаз.
– Пей уже, – фыркнул Драко. – Несмотря на вчерашний спектакль, ты никогда не была трусихой!
Гермиона закрыла глаза и залпом выпила содержимое бокала. Янтарная жидкость пробежалась по пищеводу и мгновенно проникла в кровь. Мир начал медленно вращаться, стремительно набирая обороты. Не выдержав, она закрыла глаза, и милостивая темнота поглотила её.
Она вспомнила…
∞∞∞
Действительно, звали её Гермиона Грейнджер. Маглорождённая волшебница, блестящая выпускница Гриффиндора и Академии целителей, специалист по целительским зельям. Героиня войны с Волан-де-Мортом. Которая знала и могла всё, кроме одного: преодолеть любовь к Нему.
Гермиона понимала, что не может, не должна – но любила. Делала всё, чтобы помочь Ему выйти с честью из сложной послевоенной ситуации, спасти имя и репутацию семьи. Но всегда – тайно. Лишь Гарри знал о существующем положении вещей. Не мог понять до конца, но и в поддержке не отказывал.
Но потом узнал Рон. Вот тот разговор действительно хотелось бы забыть. Вспыльчивый и горячий, Рон Уизли наговорил много лишнего. Выплеснулось неразделённое, хоть и оставленное в прошлом чувство, ревность, обиды… В двадцать лет во многом он оставался мальчишкой и не смог удержаться, случайно узнав роль Гермионы во многих непонятных для него событиях. Можно было махнуть рукой на вспышку, но в словах друга Гермиона углядела главное: чем может обернуться её чувство для того, кто ей стал дороже всех на свете, но кому безразлична она.
Она не могла позволить погубить всё, чего достигла. Спасённый Драко Малфой должен был жить нормальной жизнью и никогда не знать, кому обязан. Своей жизнью, в которой не было и не могло быть места Гермионе Грейнджер.
Никто не должен был узнать правды. Никто.
Молодая ведьма нашла единственный выход: исчезнуть из волшебного мира, пропасть ото всех, скрыться. Тогда оставался шанс, что о ней забудут рано или поздно… Учитывая тщательно продемонстрированное угнетённое состояние, которому придумывали самые разные причины: затянувшийся послевоенный синдром, усталость или болезнь – никто не должен был сильно удивиться. Какой бы фортель она ни выкинула.
Но силы воли последовать долгу в полной памяти и сознании не хватило. И тогда она вспомнила о специальном зелье, которое когда-то было изобретено, чтобы дарить шанс преступникам начать новую жизнь.
В сочетании с обычным «Обливиэйт» зелье приводило к странному эффекту: человек забывал о прошлой жизни и обретал воспоминания, вложенные в него произносившим заклинание волшебником.
Гермиона наложила заклинание сама. И, выпив ярко-алую тягучую жидкость, создала безликую жительницу маггловского Лондона, библиотекаршу на небольшой зарплате, живущую лишь книгами… И не знающую ничего о заклинаниях, зельях и о Драко Малфое.
∞∞∞
Гермиона заставила себя открыть глаза и огляделась. Зелёные глаза Гарри горели надеждой. Карие Рона – стыдом и раскаянием. Понять же чувство, которым были полны серые глаза Малфоя, она не смогла.
Он внимательно смотрел на неё, сидя в одной комнате с Гарри и Роном. Что заставило его участвовать в поисках? Её друзья – это было понятно. Но зачем понадобилось Драко Малфою искать ту, которую он презирал всю жизнь?
«Я тебя никуда не отпущу», – всплыли в памяти слова, сказанные несколько минут назад. Его руки ещё несколько мгновений назад обнимали её так, словно она была величайшим сокровищем, и они не притворялись… Она вспомнила прошлое, но настоящее вызывало одни вопросы. Гарри не ошибся.
– Грейнджер, – прервал затянувшееся молчание Драко Малфой, привычно сощуриваясь, – если ты сейчас скажешь, что не вспомнила ничего, я не поверю. Выражение лица тебя выдаёт.
– Малфой, – в тон ответила она, невероятным усилием беря себя в руки.
– Да, Мерлинова борода, Малфой! – взорвался вдруг он, не позволяя ей договорить. – Из-за твоей несусветной глупости я полгода потратил на разработку грёбаного зелья, а потом полтора года ночей не спал, разыскивая тебя, умудрился подружиться с Поттером и Уизли по ходу дела. Тебе мало?
– Драко?.. – ошеломлённо назвала его по имени Гермиона, окончательно растерявшись. Она не ослышалась? Он сказал: «Подружился с Поттером и Уизли»?
Стукнула входная дверь - похоже, пока бывший слизеринец выдавал страстную тираду, Гарри и Рон вышли из комнаты, оставив их наедине.
– Браво, Грейнджер! – продолжил возмущаться Малфой, не обратив внимания на покинувших комнату друзей. – Я вижу, ты помнишь моё имя. Большое достижение. Тогда ответь мне на один вопрос. Ты сделала это сама?
– Да… – прошептала она, отворачиваясь.
– Зачем? – Тонкие аристократические пальцы впились в подбородок, силой поворачивая лицо, заставляя Гермиону поднять глаза.
Резко вырвавшись, Гермиона отошла к окну, не в силах переносить его близость. Он остался на месте: малфоевская выдержка обязывала.
Она уставилась невидящим взглядом в окно. Похоже, для Драко не стало секретом, что именно Гермиона сделала для него два года назад. И, вероятно, из чувства долга и благодарности он участвовал в поисках, помогал готовить зелье. Данное объяснение было единственным разумным, в какие бы глупости не хотелось поверить.
– Не важно, – покачала головой девушка. – Так было надо. Я не хотела портить ничью жизнь, поэтому ушла. Остальное тебя не касается.
Он единым прыжком оказался рядом и сжал её в железных объятиях.
– Мою жизнь ты тоже спасала, да? – спросил он. В его взгляде полыхало пламя. Яркий, сжигающий всё вокруг огонь смел заслоны на пути, плавя серебро, заставляя внутри вспыхивать искорки. – Спасала, принимая меня за идиота, который не заметил, кто и что для него сделал после окончания войны? Судя по взгляду, брошенному тобой минуту назад, ты подумала, что я искал тебя из чувства долга?
Слова потерялись в переулках заново воскресшей памяти и смятённых чувств. Девушка лишь кивнула и, опустив голову, замерла, пытаясь осознать его слова, уловить скрытый в них смысл.
– Ты пропала, и, конечно, никто не говорил мне, что произошло, - начал рассказывать он, переведя взгляд на ту же точку за окном, куда минуту назад смотрела Гермиона. Лишь его руки лихорадочно сжимали плечи девушки, словно опасаясь, что она вновь исчезнет. – Я пытался подслушивать – я, Малфой! Поговаривали, что ты сошла с ума – последствия войны. Чего я только не наслушался в попытках узнать что-либо! Запустил в тёмном коридоре в какого-то служащего из твоего отдела рвотным заклятием, потом его привёл в чувство, когда понял, что пострадал ничего не знающий человек… А затем я сдался.
Она подняла вопросительный взгляд.
– Да, Малфой сдался и явился в кабинет Поттера, – усмехнулся невесело он. – Ты бы видела его лицо! Впрочем, как ты понимаешь, многое из мною рассказанного для него не было секретом. Потом прибежал Уизли, полный раскаяния. Тебе ещё предстоит слушать его извинения – он умудрился поумнеть за прошедшие пару лет, – ещё один смешок. – Но их новости были ненамного богаче моих. Мы отыскали бокал из-под зелья. По каплям выяснили, какую именно отраву ты заглотила… Через полгода мучений я нашёл противоядие… Но тебя нигде не было.
Он снова замолчал, собираясь с мыслями и прокручивая события прошедших лет в памяти.
– Я уже отчаялся, был на грани срыва, – признался он, зарываясь лицом в её волосы. – Метался наугад по всей Англии, собирался ехать на материк, разыскивать специальные заклинания поиска – обычные не помогали. Вчера я пришёл в тот парк, чтобы прийти в себя и подумать. Решить, что делать дальше. И увидел тебя… Я знал, что с тобой произошло, но нет слов, чтобы передать ужас, который родился, когда я убедился: ты меня не помнишь! В отчаянии попытался воспользоваться обычным «Фините», идиот. А ты исчезла так же внезапно, как появилась. Я чуть не решил, что наша встреча мне померещилась…
– Я два года видела тебя во сне! Увидев наяву, испугалась и не нашла ничего лучше, чем убежать, – с горечью в голосе пояснила Гермиона. – Потом поняла, какую ошибку совершила, но было поздно…
– Всю ночь я провёл в парке, – заговорил вновь Драко. – Там меня отыскали Рон и Гарри… Остальное ты знаешь. Я остался ждать, связав нас призывающим заклинанием. Боялся, что ты мне не поверишь и опять сбежишь, и перестраховался, надеясь, что Гарри сможет тебя убедить выпить зелье и всё вспомнить. Он и смог… Ирония судьбы: он снова спас мою жизнь…
– Прости, – тихо проговорила Гермиона. Словно в вышине гор сошёл селевой поток, хлынули слёзы. Нервы не выдержали событий последнего дня. – Прости, я не могла иначе!
Руки обвили её ещё крепче, прижимая к груди.
– За что ты просишь прощения? За то, что я был снобом и трусом и не подошёл к тебе два года назад? Или за моё глупое поведение, напугавшее тебя вчера? – возмущенно проговорил он.
– Зачем ты меня искал? – решилась Гермиона задать вопрос. Она смотрела в его глаза и пыталась найти ответ, видела, но не верила. Хотела услышать из его уст. – Не чувство долга – но что тогда?
– Моя глупая любимая девочка, – пробормотал Драко, зарываясь пальцами в густые волосы цвета тёмной меди и покрывая мелкими летящими поцелуями её лицо. – Я очень скоро смог понять, кто стоит за чудесами, происходящими с моей семьёй. Домашний арест отца вместо камеры в Азкабане. Полное моё оправдание. Возвращение нашей семье поместья и счетов. Я наблюдал за самоотверженной борьбой и тонул в собственных чувствах, сражаясь с ними, сопротивляясь. Знаешь, наверное, всё началось ещё с той памятной пощёчины…
Он нежно улыбнулся, протянул руку и большим пальцем нежно и аккуратно стёр скатившуюся по щеке солёную капельку.
– К моменту твоего безрассудного ухода мне уже ничего не было нужно, – проговорил он спустя несколько тягучих мгновений. – Кроме тебя. Знаешь, как я обнаружил твоё исчезновение?
– Нет, – покачала она головой.
– Я шёл к тебе, чтобы, наконец, признаться во всём, – ответил он. – Но в итоге я ждал два года, чтобы сказать это. Я люблю тебя, слышишь, Грейнджер? И никуда не отпущу.
– И я люблю тебя, – ответила она, привставая на цыпочки, чтобы поцеловать его. Серые глаза потеплели, из них стремительно уходил холод.
∞∞∞
Шаг… Второй…
Она идёт, но привычный сон перестал быть кошмаром. Натянутая струна исчезла. А пустота вокруг стала тёплой и дружелюбной. Гермиона долго металась между долгом и желанием, причиняя боль и себе, и близким. Единственным спасением послужило забвение, но и оно смотрело из пустоты глазами цвета упущенного счастья.
Но теперь всё в прошлом. А во сне теперь она могла танцевать в воздухе, сливаясь с серебром окружающего пространства, укрытая от всех бед теплом его глаз…
– Что, кошмар приснился? – сонный голос был полон заботы и ласки, а на лице можно было увидеть отголоски тревоги. Конечно, он знал о кошмарах, два года мучивших её, о проволоке, натянутой над пропастью.
– Никаких кошмаров, – покачала Гермиона головой, целуя мужа. – Хороший сон. Прости, что разбудила. Нечаянно начала танцевать и наяву.
– Хороший сон? – в голосе мелькнуло замаскированное под обычную язвительность сомнение. – Танцевать?
– Великолепный! – улыбнулась она. – Мы же танцевали вместе…
– Я всегда буду рядом, – очень серьёзно пообещал он. – Никуда тебя не отпущу. Спи.
Её обхватили сильные руки, прижимая к себе. Уткнувшись носом в плечо мужа, Гермиона заснула. И кошмары её не мучили…