Светлые волосы. Высокий лоб. Серые глаза, в первый миг сверкавшие от переживаемых эмоций, но постепенно леденевшие, как вода от сильного мороза. Высокие скулы. Правильно вылепленные, полные достоинства и врожденного аристократизма черты, которые она привыкла видеть искажёнными гримасой презрения.
— Нет, — пробормотала Гермиона, ощущая, как подгибаются ноги. Лупа вывалилась из онемевших пальцев и покатилась по полу, звонко стукаясь о камни. — Этого не может быть! Нет, пожалуйста…
— Может, — кивнул Драко Малфой, мановением палочки снимая чары с себя, выходя на свет. — Вижу, ты нашла способ. Поздравляю. Я опасался, что так будет, когда услышал об артефакте, найденном мистером Илстоуном. Хотя надеялся, что мне провидение подарит ещё немного времени…
Странная, совершенно непривычная для Малфоя грустная улыбка преобразила знакомое с детства лицо. Гермионе вспомнились все слова, что звучали на этой террасе долгими летними вечерами, нежность и сила рук, укрывающих её от мира, и на краткий миг ей захотелось поверить. Потом на Гермиону лавиной нахлынули воспоминания: оскорбления, попытки задеть побольнее, неприятности, причинённые друзьям и ей лично, наконец, сцена из бесконечно повторяющегося кошмара, когда он бесстрастно наблюдал за её мучениями. И пепел былого накрыл не пропускающим и луча света покровом надежду, душа её.
— Зачем? — Слова дались с трудом, грудь защемило от почти непереносимой боли, воздуха не хватало. — Зачем тебе это понадобилось, скажи? Что ты хотел доказать, разыгрывая весь этот спектакль?
— Я сказал при первой встрече: тяжело жить с зашоренным взглядом. — Холодно ухмыльнулся он, ни на секунду не спуская с Гермионы глаз и внимательно наблюдая за переменами, ясно читаемыми на лице девушки. — Теперь ты в этом убедилась. Не так ли?
— Ты… ставил на мне опыты? — споткнувшись на полуслове, выдавила Гермиона. — Проверял, как долго презренная грязнокровка будет разгадывать твои тайны?
— Конечно же, — буквально выплюнул он. В глазах на краткое мгновение полыхнул яростный огонь, мигом затушенный потоком ледяного безразличия. — Только этим и занимался последние несколько недель. Каждую секунду. Я же не на что иное не способен. Сын Пожирателя, Пожиратель, приспешник Темного Лорда… Вариантов нет, не так ли? Клеймо…
Гермиона молчала, разглядывая знакомые черты, и никак не могла взять в толк: как? Как холодный, полный пренебрежения к окружающим Малфой мог оказаться Бардом? Нежным, ласковым, самым чутким человеком на свете? Чувства метались внутри девушки подобно диким зверям, застигнутым лесным пожаром, забиваясь в дальние углы в попытках спастись от нарастающей боли утраты.
Потребовалось несколько бесконечно долгих минут, чтобы заставить голос повиноваться и не дрожать, а слезы — остаться где-то в глубине глаз. Он достаточно видел её слабости, и больше такого подарка не получит.
— Что ж… — уронила девушка, — твой эксперимент удался: я тебя не узнала. Надеюсь, что теперь ты оставишь меня в покое.
— Без сомнения, — наклонил голову Малфой. — Знаешь, если эксперимент и был, он как раз провалился. Вот Поттер — да, с ним получилось, а с тобой — нет. Не волнуйся, завтра я вернусь во Францию. Прощай… Да будет уютным твой мир. Он хорошо укрыт ото всех…
Маг развернулся и ушёл, оставив девушку на террасе. Плотные занавеси упали за его спиной, перекрывая путь. В глуби дома хлопнула дверь, подводя черту под событиями вечера.
Не понимая, как действовать дальше, Гермиона медленно спустилась по ступенькам в сад. Ноги почти не слушались, только она упрямо шагала всё дальше и дальше, не ощущая ничего, кроме боли и растерянности. Зачем? Мстить за что-то спустя столько лет… мелко даже для Малфоя. И какой эксперимент удался с Гарри? Какая причина заставила слизеринца тратить вечера на общение с ней, на разговоры и рассказы?..
Пройдя с десяток шагов, Гермиона ткнулась лбом в ствол раскидистого дуба. Ей хотелось исчезнуть навсегда, намертво срастись с деревом, впитывая его умиротворение и мудрость. Слёзы хлынули водопадом, вымывая боль, хотя и не облегчая, не давая ответов на мучавшие вопросы. Ослабевшие ноги подогнулись, и Гермиона рухнула в траву, теряя опору…
Лишь через час внезапно полившийся дождь выдернул её из небытия, заставив переместиться к родному порогу. Стоило ей зайти, как из складок мантии выпала фигурка совы. Вряд ли она когда-нибудь теперь засветится, приглашая переместиться в гости… Взмахом палочки волшебница превратила бывший портал в миниатюрную подвеску, а затем прикрепила к цепочке на шее: птица не виновна в произошедшем.
***
Ночь Гермиона провела без сна, не даря кошмарам и шанса наведаться в гости. Она раз за разом прокручивала воспоминания, и поразительно: стоило потоку эмоций утихнуть, уступая дорогу здравому рассуждению, как возникло странное чувство, скребущее изнутри острыми когтями, больше всего похожее на вину.
Хотелось отмотать назад последние часы, расспросить, узнать, а не обвинять… Вот только сделанного не воротишь, шанс был утерян, значит, искать ответы на мучавшие вопросы оставалось самой.
Совсем некстати пришло воспоминание о первом вечере. Она же чувствовала тогда истинные эмоции окружающих, в том числе Малфоя. Коктейль был непростым, но в нём не было ни презрения, ни тем более ненависти.
«Тяжело жить без шор», — кажется, так он тогда сказал? Тяжелее жить в них…
Перебирая события последних недель в памяти, Гермиона вспомнила о Гарри. Помнится, когда она расспрашивала его о Малфое, он пытался его обелить. Тогда она отмахнулась… Похоже, пришло время подробно расспросить друга.
Утро застало волшебницу над омутом памяти, она в мельчайших подробностях, старательно не обращая внимания на терзающую боль разочарования и потери, вспоминала беседы, по каплям сращивая в сознании два образа. И с каждым вздохом убеждалась, что на этот раз эмоции сыграли с ней злую шутку. Как и нежелание взглянуть на людей под другим углом, о чём не раз её просил Бард. Пока он оставался для неё именно Бардом. Что тоже подтверждало его слова: она настойчиво пряталась от истины.
Поттер появился на пороге дома буквально через двадцать минут после получения совы, и лицо его выражало сонливость и крайнюю тревогу.
— Что-то случилось? — в дверях поинтересовался он. — Мы не виделись больше недели, а тут срочный вызов. Твоя сова едва меня не заклевала, требуя скорее прочитать послание.
Гермиона молча потянула его в гостиную, вручила чашку горячего кофе, взяла такую же, а затем, внимательно глядя на друга, потребовала:
— Расскажи мне о Малфое. Не о том, каким его помню я, а о том, каким его знаешь ты. Почему-то сейчас мне кажется, что это разные люди. Ты, помнится, как-то уже пытался, но я большую часть пропустила мимо ушей.
— Гермиона, зачем тебе Малфой? — поднял брови Гарри. — Он полчаса назад покинул Англию и, насколько понял его я, возвращаться не планирует.
— Вы виделись? — с трудом заставив голос звучать ровно, уточнила она. — Сегодня?
— Да, в Министерстве, — кивнул Поттер. — Я, честно говоря, думал, что он и вовсе останется, а тут сорвался внезапно, словно стряслось что. И вот, только я вернулся домой, как прилетела сова от тебя.
— Подожди, — перебила его девушка. — Ты говоришь о Малфое? Драко Малфое?
— Угу, ты ещё про титул вспомни, — ухмыльнулся друг, но взгляд его оставался настороженным. — Да, я говорю именно о лорде Малфое, Драко Люциусе. Всё верно.
— Когда вы успели подружиться? — прищурилась Гермиона. — Ты никогда не рассказывал. Максимум, упоминал об эпизодическом общении.
— А зачем? — пожал плечами Гарри. — Я всегда знал о твоей обиде. Ты, может, и забыла, но не простила — это уж точно. Мы с ним потрепали друг другу немало нервов, много натворили глупостей и гадостей… Не перебивай, выслушай, раз просила, — поднял мужчина руку, заметив порыв Гермионы заговорить. — Да и взаимные попытки отправить на тот свет за нами числятся. Вот только в итоге жизнью я во многом обязан его матушке.
— Ты же их потом спас!
— Долг платежом красен, — развёл руками Гарри. — Так что ещё на седьмом курсе мы внезапно осознали, что перестали быть врагами. Нас многое объединяет, что неудивительно. Может, мы и не друзья, но давно уже хорошие приятели. К тому же совместных дел немало. Зная твоё отношение, я ничего не рассказывал. Понимал, что именно ты в праве на своё мнение. И не моё дело пытаться переупрямить тебя.
— Неужели он мог так измениться? — задала самый волнующий вопрос молодая волшебница.
— А я остался таким, как был в восемнадцать? — хмыкнул Гарри. — А ты? Малфой сильно тебя обидел, и не раз. С тех пор много воды утекло. Он не стал ангелом, упаси Мерлин! Просто в нём прибавилось, так сказать, человечности и убавилось дурацких предрассудков. От них, знаешь ли, война неплохо лечит. Ну и возраст, конечно.
— Ты его уважаешь, — тихо заметила Гермиона и упрямо продолжила: — Но это же Малфой. Заветы чистокровных и всё такое…
— Да, — согласился Поттер, — Малфоем он остался и далеко не все привычки откинул. Иногда бывает редкостным гадом, вот как сегодня, когда поднял меня в полшестого утра. Однако зачем родовое имя превращать в клеймо? Хотя бы за профессионализм ты могла ему отдать должное. Вы же коллеги, я думал, ты читала его книги? Неужели не впечатлило?
— Книги?
Девушка подняла брови, лихорадочно в уме перебирая яркие публикации последних лет и не находя среди авторов знакомой фамилии. Уж такое она бы точно не пропустила.
— Бард Дестин — это псевдоним Драко, — засмеялся Поттер. — Ты, правда, не знала? Именно поэтому его позвали к нам в Министерство. Он о книгах на первой встрече с коллегами рассказывал.
— Я не была на ней… — поражённо покачала головой волшебница, поражаясь собственной слепоте.
Как можно было такие вещи не услышать? Наверняка их обсуждали в коридорах министерства, и не раз…
— Помнится, я над ним похихикивал, узнав о выбранном псевдониме: Бард — победитель дракона… Тогда Малфой меня порядком удивил, когда понял причину моих насмешек, — Поттер улыбнулся старому воспоминанию. — Оказывается, гадкие слизеринцы иногда тайком почитывают магловскую литературу. Не припомню, чтобы так веселился!
«А читать я всегда любил, в этом мы похожи. Это был способ убежать от реальности, и я нередко им пользовался, когда уставал от масок…» — всплыли в памяти Гермиона слова Малфоя.
Девушка перевела взгляд на полку с любимыми книгами. Часть её занимали труды профессора Толкиена, а среди магических книг в лёгкую отыскались бы два исследования по редким артефактам и зельям, которые она считала чуть не лучшими за последнее время. На корешке обоих числилось то самое имя: Бард Дестин.
Да уж… Эксперимент, если то был он, в чём теперь Гермиона очень сомневалась, с треском провалился, не поспоришь. Все ключи к загадке лежали в её руках, Малфой дал ей предостаточно подсказок, наводя правильную мысль. Однако она, как правильно было замечено, так и не смогла снять шоры с глаз. И ни разу за всё время, перебирая близких и дальних знакомых, примеряя их на роль Барда, не вспомнила о Малфое.
Да что там! Даже сейчас глубоко внутри она искала повод не верить Гарри. Ведь его всегда было легко обмануть, он до сих пор умудрялся верить в лучшее в людях… Такой вариант принять было проще, чем признать свою неправоту. Ведь куда горше становится потеря, когда понимаешь, что всё совершено не по чьей-либо вине, а собственными руками.
Гарри давно ушёл по своим делам, а она всё сидела на диване, сжимая кружку с остывшим кофе и, глядя в одну точку, вспоминая все пережитые с Бардом моменты. Беседы, объятия, поцелуи… и почти упиваясь чувством невосполнимой потери. Гермиона достаточно узнала Малфоя, чтобы понимать простую истину: он не придёт. С самого начала в его словах звучала эта надрывная нотка безнадёжности. Гермиона слышала её, но только теперь смогла понять, откуда она возникла. Похоже, он знал всё наперёд. Он изучил её куда лучше, чем она его, поэтому его выводы не содержали ошибок. Гермиона Грейнджер действительно оказалась до зубного скрежета предсказуема.
***
Потянулись недели. Гермиона пропадала на работе, уматываясь до такой степени, что, приходя домой, просто падала на постель и забывалась сном. Она по-прежнему занималась исследованиями Сферы Слизерина, всё-таки добившись разрешения от мистера Илстоуна на личный доступ к артефакту, и, как и предсказывал Драко, постепенно в её магическую ауру вплелась способность ярче ощущать чужие эмоции, а тех, кто касался сферы, она теперь стала отчётливо видеть. Вот только ни с кем она ни разу не смогла уловить даже толику испытанного рядом с Малфоем. Точно мир скрыла серая завеса, плотно укутывая реальность в обыденность и скуку.
Нечасто выпадавшее свободное время Гермиона тратила на визиты к друзьям: её крестник, Джеймс Сириус Поттер, по мере взросления старательно оправдывал данные ему имена, и думать о плохом в его присутствии было просто невозможно. Стоило покинуть гостеприимный дом, как привычные мысли из вины и сожалений накатывали вновь.
Как назло, имя Малфоя всплывало повсеместно. Коллеги обсуждали скорый выход его новой книги о редких заклинаниях, изумляясь разносторонним увлечениям мага, часто вспоминали его визит, пересказывая те или иные детали. О нём, бывало, вспоминали и Гарри с Джинни: Малфой, оказывается, успел познакомиться с Джеймсом и теперь посылал ему необычные подарки из дальних краёв. И тогда подруга с улыбкой сетовала, что несносный слизеринец вконец избалует её сына.
Тоска изъедала душу Гермионы, вина вторила ей. Доносимые министерскими сплетниками вести говорили, что Малфой мотался по миру, нигде не задерживаясь, поглощенный новыми исследованиями, а внутренний голос настойчиво говорил, что общение с Гермионой Грейнджер — это последнее, что ему сейчас необходимо. Разочарование — острый клинок, а уж она-то постаралась, чтобы он вошёл поглубже.
Ведомая тоской по несбывшемуся, Гермиона умудрилась отыскать путь к заветному дому, тайком от всех исследуя границы владений Малфоев. Как ни странно, защита поместья её пропустила: похоже, хозяин забыл восстановить барьер. И теперь время от времени она приходила в старый заброшенный сад, наблюдая, как зелень лета сменяется тёплыми оттенками осени, а потом медленно умирает, окончив свой жизненный путь.
С древнего дуба, который она когда-то щедро полила слезами, и который теперь нередко выслушивал её оправдания и размышления, уже опала почти вся листва, когда она в один из вечеров вновь услышала знакомое имя в переходах Министерства.
— Приезжает делегация из Франции, — увлечённо рассказывала Линда. — Мистер Малфой, как я поняла, будет тоже. А ещё приедут итальянцы, и даже русские. В один из вечеров будет праздник, в большом зале!
— Линда, а по какому случаю? — встряла в беседу Гермиона.
— Гермиона, ты спала в последнее время? — поразилась девушка. — Всё министерство гудит, как улей, уже с неделю: Конфедерация Магов собирается в Англии, впервые за много лет!
Волшебница усмехнулась: она действительно спала последние месяцы, мало что замечая вокруг. Однако судьба, похоже, решила подарить ей последний шанс… и его никак нельзя было упускать.
***
Министерство наводнили маги из множества стран. То и дело в коридорах попадались крайней степени экзотические личности, звучали, казалось, все языки мира. Встречи, обсуждения длились без конца. Презентации новых трудов в разных областях магии вызывали живейший интерес общественности. Не удержавшись, Гермиона всё-таки пришла и на встречу, посвящённую новой книге Барда Дестина, но, наверное, первый раз в жизни её не интересовали научные изыскания, несмотря на то, что были они более чем любопытными.
Малфой оставался спокоен и собран, легко поддерживая интерес искушенной аудитории. Стоя за колонной, девушка всматривалась в каждый жест, прислушивалась к интонациям, улавливая знакомые нотки и поражаясь собственной слепоте. Все те месяцы общения она сталкивалась с ним на работе, и ни разу ей даже в голову не пришло, что Бард и Драко Малфой — одно лицо. Он носил маску. Только скрывала она далеко не всё, и лишь от самых невнимательных глаз, либо даже не пытавшихся приглядеться… Однако у неё оставался козырь в рукаве. С которого некогда затеял игру Драко. Оставалось надеяться, что на этот раз партию удастся выиграть.