— Знал, что вы этот вопрос зададите, — последовал мгновенный ответ, — и снял щит, обычно скрывающий этот дом. Так что можно в любой момент. Хотя надеюсь, он наступит нескоро.
Гермиона растерялась. Он снова умудрился её обескуражить: она почему-то ждала слов о защите, о невозможности перемещёний иным способом, кроме портала. А так — полная свобода, но уходить не хотелось.
— Не стоит ждать от меня подвоха, — тихо проговорил незнакомец. В его голосе вдруг послышался какой-то странный акцент. — Вспомните тот вечер. Свои ощущения. Эмоции. Разве от меня исходила угроза?
Горячее дыхание коснулось её шеи, заставив вздрогнуть всем телом. Гермиона отчётливо осознала, что хочет снова почувствовать его сильные руки на плечах, его губы, способные погрузить весь окружающий мир в негу, разжигая в обоих отблески страсти. Ощутив нахлынувшую слабость в ногах, она опёрлась о невысокие перила. Гладкая поверхность отполированного камня показалась ледяной, даря передышку и успокаивая.
— Не бойся, Миона, — в голосе звучала непонятная мольба. — Я не сделаю и шага против твоего желания. И никогда не смогу причинить тебе вреда.
Она чувствовала его спиной, совсем близко. Сильное мужское тело, делившееся с ней теплом. Дыхание мужчины шевелило волосы Гермионы: ростом он превосходил её. Хотелось откинуться назад, прижаться, скрыться от мира в его объятии…
Через просвет между деревьями виднелось чистое небо, на котором постепенно зажигались первые звёзды. На севере медленно поднималось созвездие Дракона, выше которого уже сияла Полярная звезда. Всё вокруг дышало умиротворением. Казалось, суета мира не властна над этим местом, а река времени обтекает его стороной.
— Где мы? — тихо спросила Гермиона. — Дом кажется старым… Такой красивый сад…
— Этот дом построен много лет назад одним из моих предков для любимой жены, — тут же послушно принялся рассказывать мужчина. — Последней здесь долгое время жила моя бабушка после смерти деда. До этого тут попеременно жили или наследник с женой, не желавшие жить в поместье с родителями, либо вдовы, уставшие от суеты. Миона, я ступаю на опасную тропу: не хочу лгать, однако слишком много давать ключей в твои изящные ручки не готов. Я слишком хорошо знаю твой ум, чтобы допустить мысль о твоей недогадливости.
— Откуда вы меня знаете? — всё-таки задала давно мучавший вопрос она. — Что прячете за чарами невидимости от меня? Даже голос, думаю, не ваш, иначе я могла узнать его.
— Голос мой, — возразил её собеседник. — Обычно я говорю иначе. Привычка. В остальном ты угадала, знакомы, если можно сказать, мы давно. Больше ничего не скажу. Мне хочется пообщаться с тобой, Миона. Просто мы. Ты и я, без влияния мира вокруг.
— Если я обернусь? — спросила она. — Если попытаюсь снять чары?
— Ничего не получится, — в голосе заискрилась улыбка. — Зная тебя, я принял все меры. Слишком многое зависит от этого вечера… Хотя не сомневаюсь, ты попытаешься. И даже не слишком удивлюсь, если преуспеешь когда-нибудь, но не сегодня.
— Почему?
— Я расскажу, — пообещал он. — Подари нам время, чтобы по-настоящему узнать друг друга. А пока ты, кажется, хотела услышать про Сферы? Мы пойдём в дом или останемся тут?
Гермиона вздохнула и передёрнула плечами: этот мужчина невозможен. Он столь тщательно следил за словами, что даже некоторые оговорки не сильно сужали круг подозреваемых. Дом принадлежал его семье. Тем не менее пока ни единая деталь не намекнула, была ли та семья волшебниками или маглами! Бард вырос, нужды ни в чём не зная, будучи наследником то ли состояния, то ли титула, то ли того и другого вместе. Получил отличное образование, был умён и начитан. Только таких было множество среди знакомых разной степени близости! Снова тупик.
— Я бы осталась на этой террасе, — ответила она. — Здесь так легко дышится…
— Как пожелает прекрасная дама, — улыбнулся он. — Полагаю, что сидя разговаривать удобнее.
Незнакомец провел её за угол дома и бережно устроил в большом кресле-качалке, укутав плечи пледом. Сам же уселся напротив: его присутствие снова выдавали лишь сгустившиеся тени.
— Прости, но за рассказ я попрошу небольшую плату — хочу видеть твоё лицо, — произнёс хозяин. — И лишу тебя взаимной любезности, как понимаешь. Может быть, вина? Или кофе?
Гермиона лишь покачала головой, продолжая безуспешно всматриваться в темноту. Их разделял всего лишь низкий столик, но ей казалось, что намного больше, настолько острой была жажда его прикосновений, мешающая сосредоточиться. Однако магия голоса рассказчика всё-таки заставила девушку забыть обо всём.
— Сфер изначально было четыре, вот только творения свои Салазар не унёс в изгнание, как написано во всех сохранившихся манускриптах, но передал трём доверенным семьям, — принялся рассказывать Бард. — А самую сильную оставил своим потомкам. Слава Мерлину, что Сфера Власти потерялась в веках: если бы ею обладал Тёмный Лорд, кто знает, как сложились бы события последней войны. Всё-таки предмет этот обладает немалой силой. Да и другие ему не так уступают — ты могла это ощутить совсем недавно. Следы чудесных артефактов можно отыскать в истории волшебного мира: то одна, то другая сфера временами всплывали на изломах времени, в решающие моменты человеческой истории смущая умы, когда незаметно, а когда — ярко, как комета, пересекающая ночное небо. По слухам, последний раз Сфера Власти явила себя во времена войн Наполеона, но после нигде о ней не было упоминаний. Я долго изучал все проявления её действия, так что вряд ли ошибаюсь. Опознать зрительно сферы легко — шары словно наполнены каждый своей стихией. Как ты знаешь, эмоции стали огнём, телепатия — ярким светом, сфера сна будто наполнена до краёв водой, ну, а воздух — это власть, конечно. Мне рассказывали, что последняя сфера абсолютно прозрачна…
— Откуда?.. — не выдержала Гермиона. — Я много источников пересмотрела, но нашла лишь редкие упоминания!
— Мне везло: я имел возможность читать редкие книги, — усмехнулся из пустоты мужчина, явно не планируя раскрывать всех секретов своей осведомлённости. — Читать я всегда любил, в этом мы схожи. Это был способ убежать от реальности, и я нередко им пользовался, когда уставал от масок…
Они говорили долго, и темы не иссякали. Гермиона получила собеседника столь внимательного и понимающего, что о таком и не мечталось никогда. Иногда его фразы звучали двусмысленно, иногда он замолкал, бережно храня свои тайны, а пустота напротив вызывала приступы раздраженного любопытства, но когда Бард начинал рассказывать, всё это забывалось. Он успел много где побывать, умел увлечь собеседника, периодически соединяя волшебный мир с обычным человеческим, мешая их в сложный коктейль настоящей жизни. Разговор утекал от чудесных сфер и возвращался к ним, тонул в глубинах истории и пытался заглянуть в будущее.
Девушка опомнилась, когда часы где-то в доме пробили полночь.
— Мне пора, — поднялась она из кресла. — Я и не думала, что так поздно.
— Золушка? — засмеялся он, но в голосе слышалось явное огорчение. — В двенадцать карета превратится в тыкву?
Гермиона покачала головой, невольно улыбаясь. Она подошла к балюстраде, глубоко вдыхая ночной воздух, столь удивительно тёплый для начала мая. Лёгкий ветерок тут же окутал её ароматом весенней ночи. Уходить не хотелось, но задерживаться дольше не стоило: слишком волнительным было присутствие Барда рядом.
— Я не хочу тебя отпускать, — прошептал он, мгновенно оказавшись за её спиной. — Ни на минуту.
Она стояла, закрыв глаза, откинув на его плечо голову, всем телом ощущая его близкое присутствие, замерев от предчувствия наступающего чуда. Руки легли на плечи и развернули, ладони нежно сжали лицо.
— И если бы тебя мог поцеловать я, а не моя тень, — с ясно слышимым сожалением прошептал он в самые губы, — но не могу…
Волшебнице показалось, что она вновь коснулась Сферы Эмоций, настолько усилились ощущения, когда хозяин дома коснулся её приоткрытых губ. Потеряв остатки контроля, Гермиона ответила на поцелуй, издав сдавленный стон. Она по-прежнему видела лишь тень, но ощущения говорили об ином: пальцы касались мягких волос и трогали лицо, губы сплетались в пылком поцелуе, заставляя стонать от истомы, сильные руки вжимали её в мужское тело.
— Мерлин, Миона! — проговорил он глухо, внезапно оторвавшись от неё через несколько нескончаемо долгих мгновений и отступая на шаг. — Ты способна свести с ума. Уходи, пожалуйста. Иначе я натворю глупостей, о которых буду жалеть: никуда тебя не отпущу. Хуже того, жалеть будешь ты, а на такое я пойти не могу. Иди уже! Я хочу быть с тобой, но сам, а не моя тень.
— А как же…
— Иди!
Невероятным усилием Гермиона шагнула назад, отвернулась, а потом аппарировала к своему дому. Палочка дрожала в руках, когда девушка снимала запирающее заклинание. Остатки сил ушли на то, чтобы дойти до спальни и рухнуть на кровать, до сих пор ощущая незнакомца рядом.
***
Утром прилетела всё та же сова, принеся записку и белоснежную розу.
«Это был лучший вечер в моей жизни. Я буду счастлив, если ты когда-нибудь согласишься его повторить, надеюсь, мне ещё найдётся что поведать интересного», — гласили ровные строки. Мягко улыбнувшись, Гермиона поставила цветок в наколдованную вазу, и только тогда заметила, что на сей раз птица ждала ответ, недовольно переступая с лапы на лапу.
«В этом мире всё возможно…» — вывела она на обратной стороне записки, удивляясь охватившему её ощущению, близкому к эйфории. Казалось, мир обрёл иные краски, селя в душе несвойственную девушке беззаботность. Хотелось петь, танцевать…
Всё-таки Бард был прав, упрекая её в любопытстве: больше всего Гермионе хотелось узнать, кто скрывается за чарами тени. И отказываться от идеи раскрыть секрет собственными силами она не желала, рано или поздно планируя достичь успеха.
Понимая, что домашняя библиотека скудна и вряд ли поможет в поисках, волшебница быстро собралась и отправилась в Министерство. Внушительное книгохранилище отдела тайн содержало немало информации, собираемой столетиями, а за прошедшие годы работы она неплохо научилась ориентироваться в нём.
К удивлению, зайдя в библиотеку, она обнаружила за ближайшим столом Малфоя. Тот сидел, заняв её любимый столик, и увлечённо читал, закрывшись большим фолиантом. На звук шагов слизеринец поднял лицо от пожелтевших страниц старинной рукописи. Взгляд оказался настолько пристальным, даже тяжелым, что Гермиона споткнулась.
— Доброе утро, — наклонил голову он, привставая и демонстрируя безупречные манеры. — Некоторые вещи никогда не меняются…
— А какие-то, похоже, вполне, — усмехнулась Гермиона. — Доброе.
Боясь, что старый враг может подпортить радужное настроение, она спешно удалилась вглубь, разыскивая необходимый стеллаж с книгами. Вот только к величайшей её досаде, на месте нужного тома зияла дыра. Тихо ругнувшись, девушка взяла несколько других книг и, быстро миновав Малфоя, по-прежнему погруженного в чтение, выскользнула прочь, направляясь к себе в кабинет. В библиотеке, без сомнения, было бы удобнее, однако такое соседство приятным не представлялось.
Поиски заняли несколько часов, и очнулась Гермиона, когда ощутила явственное чувство голода. Неудобство того стоило, ведь она наткнулась на упоминание о редком заклинании тени, чьё действие, как две капли воды, походило на способ, применяемый Бардом для сокрытия своего облика. Книга содержала подробное описание заклинания. Вот только о снятии, как назло, там не было ни слова. Его можно было накладывать лишь на себя, и самому избавиться от чар достаточно было одного взмаха. Вот только Гермиону волновало иное.
Изобретено заклятие было давным-давно, чуть ли не во времена Основателей, однако пользовались им нечасто: гораздо проще применить чары полной невидимости или воспользоваться мантией-невидимкой, пусть даже не столь совершенной, как у Гарри. Тень можно было заметить, но невозможность снять заклинание с другого оставалось неоспоримым преимуществом, и именно оно стало проблемой Гермионы. Не зря Бард упоминал, что всё предусмотрел, в очередной раз подтверждая, что был достойным соперником.
***
Гермиона и дальше не бросала исследований, тем более что шансы испробовать новые варианты предоставлялись раз за разом: пёстрая сова зачастила в её дом, а волшебница теперь нередко коротала вечера в небольшом особняке белого камня, скрытом зеленью сада.
Встречи стали подобны наркотику, и каждый раз, когда приближался конец недели, Гермиона неосознанно ожидала приглашения. Теперь ей казалось, что дом, пребывавший в двух мирах одновременно, был воплощением мечты. Если бы её спросили, где она хотела бы жить, то Гермиона принялась бы описывать его комнаты, жаркий огонь в камине, тёмное дерево стен, вязь перил на крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Большую библиотеку в мансарде. Запущенный сад, не потерявший ни капли прелести, маленький пруд, затянутый тёмно-зелёной тиной, в котором устраивали оглушительные концерты лягушки, стремясь перекричать живущего в кустах благоухающей сирени соловья. Массивные дубы, кронами уходящие в небо.
Вот только думать о том, насколько очарование места зависело от его хозяина, Гермиона старалась реже. Он по-прежнему скрывал лицо, и в большинстве моментов старательно сдерживался, признаваясь в чувственных порывах, однако не желая их исполнять под чарами тени, пусть иногда действия Гермионы казались провокационными.
Никакие уговоры не могли заставить Барда сменить решение. Зачастую он называл себя трусом, умоляя об одном — о времени. Гермиона соглашалась, и неизвестность затягивалась на неопределённый срок.
Лишь в начале августа девушка улучила шанс раскрыть тайну того, кто постепенно стал ей ближе всех на свете. В отдел тайн доставили артефакт, схожий по действию с глазом Грозного Глаза Грюма. Устройство с виду походило на обычную лупу и позволяло рассеивать чары невидимости, легко проникало под мантии-невидимки. Проклятий на нём никаких не оказалось, и волшебное стекло, как и многие вещи до того, остались в распоряжении невыразимцев. Не зря говорили, что попавшее в отдел тайн никогда не возвращается в мир…
Затратив немало усилий, Гермиона смогла в один из вечеров забрать стекло из Министерства. Сжав маленькую сову, девушка переместилась на знакомые до малейшей трещинки камни террасы: портал теперь оставался у неё, хотя срабатывал лишь в известные часы.
— Миона, — родной голос тут же раздался из глубины дома.
Занавеси шевельнулись, пропуская тень в неверный сумрак позднего вечера. Девушку окутало мягкое покрывало — маг постоянно экспериментировал над своей маскировкой, и она, казалось, временами жила своей жизнью.
— Привет, — через силу улыбнулась гостья.
— Что случилось? — мгновенно уловил настроение он.
Место чар тут же заняли тёплые руки, стремясь успокоить. Глубоко вдохнув, Гермиона ощутила еле слышный аромат, который теперь, казалось, преследовал её повсюду, даже на работе. Тенёта страха снова коснулись сердца, рождая сонмы сомнений: она собиралась поступить против его желаний.
Пусть Бард был с ней всегда мягок и ласков, но сложно было за время тесного общения не учуять под покровом иные качества: непререкаемую волю, способность идти вперед до конца и гордость. Такую, которую воспитывают в себе с детства, а не прививают извне, истинную и настоящую. Такую, которая предательства не прощает.
Внутренний голос вновь принялся уговаривать подождать, подарить вечер себе и ему, но Гермиона понимала: так она лишь усугубит ситуацию. Или шагать в пустоту прямо сейчас… или никогда. Ждать, пока он сочтёт срок достаточным для раскрытия тайны. Девушка давно уже не верила в малодушие, но так и не смогла объяснить себе причин, которые заставляли Барда молчать. Все приходившие на ум идеи были слишком банальны.
Закусив губу, Гермиона отступила, избегая столь желанных объятий. В ней боролись страх и стремление узнать правду, и схватка была не из простых. Вот только она не была бы Гермионой Грейнджер, если, получив в руки шанс, не воспользовалась бы им. Кто-то иной, наверное, смог бы. Жизнь научила Гермиону не упускать возможностей узнать новое.
Подняв руку с волшебным стеклом, показавшуюся невероятно тяжёлой в тот миг, девушка перевела взгляд на хозяина дома, замершего в ожидании ответа. Тени медленно расступились.