Преодоление этих недостатков стало одной из основных целей, которую ставил перед собой законодатель при разработке новой редакции ФЗ «Об ООО». При этом предлагались и рассматривались различные варианты. Одним из них, например, было предложение, сохранив в целом все как есть, «привязать» момент перехода прав к новому приобретателю к моменту внесения (т. е. государственной регистрации) соответствующих изменений в учредительные документы ООО. Другими предложениями были предложения передать функции учета прав на доли в уставных капиталах ООО и перехода прав на них независимым профессиональным регистраторам или органу, осуществляющему государственную регистрацию юридических лиц.
В ходе обсуждения возможных решений этой проблемы была выработана и реализована в новой редакции ФЗ «Об ООО» модель совершения сделок с долями в уставном капитале ООО и учета прав на них, которая характеризуется следующими основными чертами:
– сделки с долями (их частями) в уставном капитале ООО подлежат совершению в нотариальной форме. Причем несоблюдение нотариальной формы такой сделки влечет ее недействительность (п. 11 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Немногочисленные исключения из этого правила составляют случаи, когда сделка опосредует переход доли в уставном капитале непосредственно от участника к обществу или наоборот (абз. 2 п. 11 ст. 21 ФЗ «Об ООО»);
– нотариус, удостоверяя соответствующую сделку, осуществляет лишь проверку полномочия лица, отчуждающего долю (ее часть) в уставном капитале ООО на распоряжение ею (п. 13 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). При этом объем и характер такой проверки строго ограничен указанием на те документы, которые являются для нотариуса необходимыми и достаточными для вывода о правомочности отчуждателя доли. Перечень таких документов исчерпывающим образом определен в законе (п. 13 ст. 21 ФЗ «Об ООО») и расширительному толкованию не подлежит. Анализ указанного перечня документов, приводит нас к принципиальному для нотариальной практики выводу о том, что нотариус не обязан и, что не менее важно, не имеет права проверять какие-либо иные условия законности сделки по отчуждению доли, кроме наличия у отчуждателя прав по распоряжению этой долей. В связи с этим, вся ответственность за соответствие такой сделки требованиям различного рода корпоративных ограничений (соблюдение преимущественного права покупки доли другими участниками общества, ограничения на отчуждение доли третьим лицам, ограничения и обременения, установленные договором об осуществлении прав участников общества и др.) возлагается исключительно на лицо отчуждающее долю в уставном капитале общества. Исследование соответствующих вопросов не входит в компетенцию нотариуса, который просто не имеет права вмешиваться в соответствующие корпоративные отношения. Ответственность нотариуса наступает лишь за удостоверение сделки по отчуждению доли в уставном капитале ООО лицом, которому право на эту долю не принадлежит;
– следующий момент, имеющий принципиальное значение, заключается в том, что доля (часть доли) в уставном капитале ООО (т. е., как было показано ранее, вся совокупность корпоративных прав участника ООО, за исключением дополнительных прав и обязанностей участника (ст. 8 и 9 ФЗ «Об ООО»), а также прав и обязанностей, вытекающих из договора об осуществлении прав участника) переходит к новому приобретателю в момент нотариального удостоверения соответствующей сделки и лишь в редких случаях, не требующих нотариального удостоверения, – в момент внесения соответствующих сведений в единый государственный реестр юридических лиц (п. 12 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Следует отметить, что это довольно жесткое правило, которое лишает участников гражданского оборота возможности формулировать условия договора об отчуждении, касающиеся момента перехода к приобретателю доли в уставном капитале ООО иным образом, и, например, предусмотреть весьма распространенное для договоров купли-продажи иных видов имущества правило о том, что соответствующее право переходит к приобретателю не ранее полного расчета с отчуждателем по договору. В свою очередь, это, видимо, выведет из широкого употребления договоры купли-продажи доли в уставном капитале ООО с рассрочкой или отсрочкой платежа. Конечно, можно заключить предварительный договор, но он, в отличие от договора купли-продажи с рассрочкой платежа, не является надежной гарантией приобретения имущества по поводу которого заключен в случае недобросовестности потенциального продавца. Не станет адекватной заменой и заключение договора купли-продажи доли в уставном капитале ООО с ее одновременным залогом в обеспечение исполнения обязательств покупателя по ее оплате. Реализация прав залогодателя сопряжена с необходимостью соблюдения целого ряда формальностей, в том числе и судебных, и в конечном итоге, как правило, завершается продажей залогового имущества с публичных торгов. В связи с этим, продажа доли в уставном капитале ООО с условием перехода прав на нее к приобретателю лишь после полной ее оплаты являлось бы куда более удобным, и в известной мере, незаменимым механизмом отчуждения доли с отсрочкой или рассрочкой платежа.
Насколько оправданным является введение указанного правила, безусловно создающего дополнительные и существенные обременения для оборота, покажет практика его применения.
– в течение трех дней с момента нотариального удостоверения сделки, направленной на отчуждение доли в уставном капитале ООО, нотариус, совершивший ее нотариальное удостоверение, уведомляет об этой сделке орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц, путем передачи последнему заявления о внесении соответствующих изменений в ЕГРЮЛ, подписанному отчуждателем доли (п. 14 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Тем самым, обеспечивается поступление в ЕГРЮЛ достоверных и актуальных сведений об участниках ООО и размере принадлежащих каждому из них долей в уставном капитале общества. Эта норма находится в системной взаимосвязи с положениями п. 8 ст. 11 ФЗ «Об ООО», в соответствии с которыми сведения о размере и номинальной стоимости доли каждого участника общества вносятся в единый государственный реестр юридических лиц и положениями п. п. д) п. 1 ст. 5 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», в соответствии с которыми в едином государственном реестре юридических лиц должны содержаться сведения о размерах и номинальной стоимости долей в уставном капитале ООО, принадлежащих обществу и его участникам, а также сведения об их обременении. Следует отметить, что внесение указанных сведений в ЕГРЮЛ не имеет того же юридического (правопорождающего) значения, что имеет внесение сведений в единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ЕГРП). Но, вместе с тем, по замыслу законодателя ЕГРЮЛ должен стать источником достоверных и доступных для широкой публики сведений о составе участников ООО, размере принадлежащих каждому из них долей в уставном капитале ООО и их обременениях. В связи с этим, законодатель уделяет весьма значительное внимание соответствующим процедурным вопросам, устанавливая для каждого вида сделки по поводу доли в уставном капитале порядок информационного взаимодействия, обеспечивающий оперативное поступление соответствующих сведений в ЕГРЮЛ (ст. ст. 22, 23, п. 6 ст. 24 и др. ФЗ «Об ООО»).
– в течение трех дней с момента нотариального удостоверения сделки, направленной на отчуждение доли в уставном капитале ООО, нотариус, совершивший ее нотариальное удостоверение, уведомляет об этой сделке соответствующее общество путем передачи последнему копий заявления о внесении соответствующих изменений в ЕГРЮЛ. Впрочем эта обязанность по уведомлению общества по соглашению лиц, совершающих сделку, может быть возложена на одно из них. В таком случае нотариус не несет ответственности за уведомление общества о совершенной сделке (п. 15 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Указанная норма находится в тесной взаимосвязи с положениями ст. 31.1 ФЗ «Об ООО» устанавливающими обязанность общества с ограниченной ответственностью с момента его государственной регистрации обеспечить ведение списка участников общества с указанием сведений о каждом участнике, размере его доли в уставном капитале общества и ее оплате, а также о размере долей, принадлежащих обществу, датах их перехода к обществу или приобретения обществом. При этом на лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа общества, возлагается обязанность обеспечить соответствие всех указанных сведений сведениям, содержащимся в едином государственном реестре юридических лиц, и нотариально удостоверенным сделкам по переходу долей в уставном капитале общества, о которых стало известно обществу. При возникновении спора, однако, приоритет имеют сведения, содержащиеся в ЕГРЮЛ (п. 5 ст. 31.1 ФЗ «Об ООО»).
Как мы видим, новой редакцией ФЗ «Об ООО» была создана принципиально новая система распределения компетенций по учету прав на доли в уставном капитале ООО и контролю за законностью их оборота, в соответствии с которой они были разделены между несколькими субъектами следующим образом:
– нотариус проверят лишь принадлежность лицу отчуждаемой им доли. При этом доля считается перешедшей к приобретателю именно с момента нотариального удостоверения соответствующей сделки. Кроме того, нотариус выполняет функцию по информированию о состоявшейся сделке органа, осуществляющего ведение ЕГРЮЛ и самого общества;
– соблюдение установленных действующим законодательством или в соответствии с ним корпоративных ограничений контролируется самим обществом и его участниками, которые имеют право восстановить соответствующие нарушенные права в судебном порядке (п. 18 ст. 21 ФЗ «Об ООО»);
– орган, осуществляющий ведение ЕГРЮЛ, лишь аккумулирует информацию о составе участников ООО, размере и обременениях принадлежащих им долей в уставном капитале общества и предоставляет ее третьим лицам в установленном порядке. При этом сведения, содержащиеся в ЕГРЮЛ, в случае противоречия имеют приоритет по отношению к сведениям, которыми располагает само общество;
– аналогичную информацию в форме списка своих участников хранит и само общество с целью внутреннего учета принадлежности и обременения долей в своем уставном капитале и информационного обеспечения внутренних корпоративных процедур.
Договор участников общества с ограниченной ответственностью об осуществлении прав участников
Еще одной из новелл, получивших в литературе оценки от сдержанных «любопытная» и «значимая» до «революционная», стало положение пункта 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО» в его действующей редакции, позволяющее участникам ООО заключить договор об осуществлении прав участников общества.
В соответствии с ним участники общества вправе заключить договор, по которому они обязуются осуществлять определенным образом свои права и (или) воздерживаться от осуществления указанных прав. Закон приводит примерный (не закрытый) перечень обязанностей, которые могут быть возложены на участника ООО таким договором:
– голосовать определенным образом на общем собрании участников общества или согласовывать варианты голосования с другими участниками; – продавать долю в уставном капитале общества по определенной цене и (или) при наступлении определенных условий, либо воздержаться от отчуждения доли до наступления определенных условий;
– осуществлять согласованно иные действия, связанные с управлением обществом, его созданием, деятельностью, реорганизацией или ликвидацией.
Подобную норму, несколько позже, законодатель ввел и в Федеральный закон от 26.12.95 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО)(ст. 32.1).
Следует сразу отметить, что законодатель не предусмотрел для указанного вида договоров необходимость его нотариального удостоверения. Тем не менее, важность отношений, которые являются предметом регулирования в рамках таких договоров и безусловная значительность имущественных последствий их исполнения или ненадлежащего исполнения, безусловно будут стимулировать их участников к приданию этим соглашениям нотариальной формы. В связи с вышеизложенным, не вызывает сомнения тот факт, что нотариальные действия по удостоверению подобных сделок в скором времени станут частью нотариальной практики.
Указанные нормы являются по настоящему новыми для российского законодательства, развивающегося по пути усиления императивных начал в регулировании корпоративных отношений, и, возможно, ознаменуют новый подход к определению допустимых границ автономии воли участников хозяйственных обществ.
Возможность заключения такого рода «соглашений участников» (shareholder`s agreement) или «акционерных соглашений» уже давно признана правом многих зарубежных стран. Они известны, например, законодательству Германии, Франции, Швейцарии, Англии. Допустимость заключения таких соглашений между акционерами была предусмотрена и п. 4 ст. 3 Модельных законодательных положений для государств – участников СНГ о защите прав инвесторов на рынке ценных бумаг.
Тем не менее нашему национальному законодательству до недавнего времени, этот правовой институт известен не был. Отдельные попытки заключения подобного рода соглашений между участниками российских компаний на основании принципа свободы договора (п. 2 ст. 421 ГК РФ), как правило, не выдерживали «проверки на прочность» в случае их судебного оспаривания. Российские суды квалифицировали их как сделки, направленные на несанкционированное законом ограничение правоспособности их участников (отказ от прав предоставленных им в соответствии с российским законодательством), а значит – ничтожные в силу п. 2 ст. 9 и п. 3 ст. 22 и ст. 168 ГК РФ. Ярким примером такого подхода явилось дело ОАО «Мегафон» (Постановление ФАС ЗСО от 31.03.2006 № Ф04-2109/2005(14105-А75-11)…).
Указанные новеллы ФЗ «Об ООО» и Закона об АО, безусловно, изменят сложившееся устойчиво-негативное отношение судов к такого рода договорам. Однако, легализовав принципиальную возможность заключения соглашений участников хозяйственных обществ, законодатель оставил неразрешенными целый ряд вопросов, что в значительной степени снизит эффективность практического применения этого нового института.
Наиболее актуальным из таких вопросов, является вопрос об определении пределов автономии воли сторон такого рода соглашений, то есть границ свободы договора об осуществлении прав участников общества. Как следует из содержания п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», участники общества могут заключать договоры двух видов:
во-первых, об осуществлении прав, вытекающих из факта обладания долей в уставном капитале ООО, и, прежде всего (но не только), прав на участие в управлении делами общества посредствам голосования на общем собрании его участников;
во-вторых, о порядке и условиях осуществления прав по распоряжению принадлежащими участникам долями в уставном капитале общества.
Между тем, действующее законодательство уже содержит достаточно развернутую и весьма детальную регламентацию вопросов управления ООО и оборота долей в его уставном капитале, то есть тех вопросов, которые потенциально могут быть и предметом соглашения участников ООО. Многие из этих норм закона носят императивный характер. Кроме того, устав общества также может содержать соответствующие положения, конкретизирующие и дополняющие правила, установленные законом. Будучи включенными в устав эти предписания также приобретают для всех участников общества обязательный характер.
Таким образом, одной из проблем, которую придется решать, отвечая на вопрос о границах дозволенного усмотрения при заключении соглашений участников ООО, станет проблема их соотношения с императивными положениями закона, с одной стороны, и устава ООО – с другой.
Решение первой части проблемы, на первый взгляд, трудностей не составляет. Договор об осуществлении участниками ООО своих прав является гражданско-правовым, а значит, в силу ст. 422 ГК РФ, устанавливающей в общем виде границы свободы договора, должен соответствовать императивным нормам права под страхом признания его недействительным (ст. 168 ГК РФ). Именно поэтому, например, недопустимым будет соглашение участников ООО, по которому один из них обязуется воздержаться от осуществления своего права на получение информации о деятельности общества (абз. 2 п. 1 ст. 8 ФЗ «Об ООО») или от права требовать исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности, чем существенно затрудняет дальнейшую деятельность общества (ст. 10 ФЗ «Об ООО»).
Впрочем, как представляется, и здесь не обойдется без спорных ситуаций, вызванных различным толкованием содержания тех или иных положений закона. Так, например, неочевидным представляется ответ на вопрос о правомерности соглашения, устанавливающего обязанность участника ООО перед другим его участником, заинтересованным в совершении обществом сделки, голосовать в будущем за ее одобрение или соглашения, устанавливающего для отдельного участника (участников ООО) обязанность воздержаться от реализации своего права на получение части прибыли общества. С одной стороны, такого рода соглашения вполне укладываются в рамки модели, описанной в п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», и прямо не противоречат императивным предписаниям закона. С другой, они направлены на перераспределение между участниками баланса рисков и преимуществ, который исторически сложился в корпоративном праве. Этот баланс предполагает, что участник корпорации, как правило, имеет объем прав и несет риски, связанные с деятельностью корпорации пропорционально доле своего участия в ней. Кстати, и само возникновение корпоративного законодательства было вызвано в том числе или даже прежде всего, стремлением государства установить правила, позволяющие сохранить этот баланс, защитить интересы экономически более слабых участников корпоративных отношений, сделать эти отношения более справедливыми. Инициативы последних лет, предпринятые отечественным законодателем в области корпоративного права, как раз и были направлены на установление и поддержание этого баланса. С этой точки зрения, такого рода соглашения противоречат самой природе корпоративных отношений.