Конечно же, он сразу же в нее влюбился. Ей было плохо из-за него, и это была самая приятная вещь, которую ему говорила какая-либо девушка. Какой парень-гетеросексуал хотя бы с половиной мозгов не влюбился бы в нее? А теперь, когда он знал, какая она в постели? Сколько она могла отдавать? Какой страстной была? Как хорошо было с ней во время секса? Боже мой, он уже почти снова в нее влюбился.
Крис отогнал эту мысль, взял ключи и воззвал к разуму. «Возвращайся, мозг, тебе пора домой».
Когда он заехал за кофе в Говернмент Камп, он проверил телефон и нашел там новое сообщение от Джоуи.
«Не могу отделаться от мысли, насколько красив дом. Ты такой талантливый, что мне даже плохо. Прости. Просто хотела сказать тебе об этом.»
Его сердце схватило ключи, запрыгнуло в грузовик, схватило Джоуи и уехало в закат. А потом его сердце резко свернуло, сбежало с дороги, ударилось о телефонный столб и разорвалось.
Блять.
Глава 7
Джоуи приехала в Тимбер Ридж рано. Для себя она решила, что хотела бы увидеть знаменитый дом и то, как сильно он изменился с последнего ее визита сюда несколько лет назад. Все. Это совершенно не связано с желанием увидеть Криса. Вообще-то, она не хотела с ним встречаться. Ее сердце учащенно билось, руки тряслись. Это же были классические симптомы страха, верно? Конечно. Она боялась, а страх не сулил ничего хорошего, поэтому это означало, что она не ждет с нетерпением встречи с Крисом.
И вот почему Джоуи была гением маркетинга – она могла продать ложь даже самой себе.
Правда, сегодня она ее не покупала.
Джоуи хотела видеть Криса. Она абсолютно точно хотела видеть его снова. Старого друга. Дорогого друга. Нового друга. Но…
Но.
Хотела ли она снова увидеть его обнаженным?
Ну, да.
Простой вопрос. Простой ответ.
Думала ли она о том, что увидит его обнаженным снова?
Более жестко поставленный вопрос. Более жестко поставленный ответ.
Ох… жестко.
Джоуи, перестань.
Думай головой, а не другим местом, сказала она себе.
Но думать не головой было намного приятнее.
Джоуи попыталась рассуждать здраво пока входила в лодж. Лыжный сезон начнется чуть позже, поэтому тут было очень тихо. Однако в нем до сих пор чувствовалась атмосфера пребывания подростков-лыжников. Призраки прошлой зимы, немного грубые призраки. Крис и Дилан были двумя из этих призраков. Они оба обожали сноуборд в последние годы учебы. И она привыкла к этим регулярным лыжным гонкам, которые стали для нее дороги.
К тому же парни-сноубордисты были для нее слишком сложными соперниками. Она лучше проведет время с друзьями, немного покатается, выпьет горячего шоколада в лодже вместо того, чтобы свернуть себе шею, доказывая ребятам, которые ей даже не нравились и называли всех девушек–лыжниц «снежными кроликами», что она не такая. Для нее и ее друзей они были придурками. А Крис и Дилан были не такими. Они были хорошими парнями, хоть и были тогда довольно странными. После хорошей прогулки они бежали в лодж краснолицые, потные, уставшие, и Дилан пускался в длинные рассказы о том, как прошел их день, в то время как Крис стоял рядом, тряся руками и вставляя восклицания в речь Дилана.
«Не 1.80, а 3.60. Все же, Дилан, математику оставь мне.
Это был Сен Бернард, а не медведь. Разуй свои чертовы глаза.
Да ты вообще не был похож на Шона Уайта в полете, ты, недоумок».
Именно так разговаривали лучшие друзья-парни. Джоуи считала, что это мило, кроме запаха, который их окружал. Она могла почувствовать их запах раньше, чем увидеть самих парней. Хорошо, что до окончания школы они, наконец, научились пользоваться душем и дезодорантом. Она надеялась, что не слишком их обидела, когда подарила им на Рождество «Олд Спайс» с запиской: «Пожалуйста, пользуйтесь! Ради меня и всего человечества! P.S. Веселого Рождества. P.P.S. Я не шучу, вонючки».
Джоуи рассмеялась про себя и, выйдя из лоджа, пошла к отелю. Столько хороших воспоминаний. И все лучшие включали Дилана и Криса. И еще ее родителей. Они почти усыновили Криса, пока Дилан учился в старших классах. Дилана травили, а Криса обвиняли во вспыльчивости, когда речь шла об обидчиках ее брата. Родители хотели приглядывать за «мальчишками», как всегда их называли. Крис спал у них дома, ел их еду и ездил с ними во все семейные поездки. Он так хорошо вписался в их семью, что она даже не осознавала, насколько важной частью ее обычной жизни он был, пока не закончил школу. Дилан уехал в колледж в Нью-Йорк. А Крис просто… исчез.
Теперь она знала, куда именно. Без Дилана и ее семьи он потерялся. Он немного сплоховал, а потом немного преуспел, а уже потом преуспел много. И все это сделал сам.
И это был он, в возрасте двадцати восьми, работал в Тимбер Ридж, который являлся Национальной исторической достопримечательностью. Насколько это круто? Она нанимала мастера, только чтобы повесить картины в своей квартире в Гонолулу, потому что сама боялась испортить стены или потерять гвоздики.
Кстати о гвоздях.
На входе Джоуи спросила, где можно найти Криса. К счастью, он оставил разъяснения для тех, кто будет его искать. Она прошла мимо медленного старинного лифта, который, скорее всего, работал на той же скорости, как и восемьдесят лет назад, когда это место только открылось, и прошла пешком три лестничных пролета в гостиничный номер. Кто-то оставил дверь приоткрытой, но желтая лента заставила ее остановиться. На двери висела вывеска «Простите за шум». Шум? Какой шум?
Джоуи приоткрыла дверь, заглянула поверх ленты и увидела Криса, стоящего напротив каменного камина с молотком в руке. На нем были защитные очки, наколенники и маска от пыли. Он поднял молоток, повернул и ударил. Раздался оглушительный удар. Она подпрыгнула и задержала дыхание. Камин рассыпался серым водопадом разбитых камней и пыли.
– Ух ты, – сказала Джоуи, а Крис посмотрел на нее через плечо. Он поднял маску и улыбнулся.
– Есть такое слово, когда делаешь что-то жесткое, чтобы тебе стало легче, – сказал Крис. – Начинается на К. Что-то греческое или латинское?
– Катарсис?
– Точно. Оно.
– Ты в нем нуждался?
– В некоторой степени.
Да, она в некоторой степени понимала, зачем ему катарсис. Ой.
– Итак… тебе сейчас лучше? – спросила она. Он подошел к ней и убрал желтую ленту, чтобы она могла войти, и закрыл дверь.
– Намного.
– А можно мне попробовать?
–У тебя есть лицензия? Ты застрахована?
–У меня медстраховка.
Крис покачал головой.
– Не подходит.
– Ладно. Тогда оставлю долбежку тебе.
– Хорошо.
– Это не было сексуальной шуткой.
– Это могло быть ею.
Джоуи кивнула и осмотрела комнату.
– Наверное, так оно и было, сейчас я об этом задумалась. Красивая комната. Зачем тебе понадобилось долбить камин?
– Строительный раствор дал трещину. Кто-то его подлатал, но не воспользовался огнеупорным раствором, как это стоило сделать. И он снова треснул. Единственное, что можно сделать, это все сломать и начать заново.
– Здесь такой беспорядок.
– Иногда нужно сделать беспорядок, чтобы навести порядок.
– Какая жизненная метафора, – сказала она. – Похоже на мою жизнь.
Она подошла к огромной кровати, отодвинула покрывало и пробежала рукой по мягким простыням. Большая комната. Благодаря сосновой обшивке и кедровому потолку она все же казалась уютной и интимной. Почти романтичной. Если не обращать внимания на огромную дыру в камине.
– Тяжелый день? – Крис положил молоток на пол и расположился рядом.
– Вообще-то, день получше, думаю. Наверное, я слишком поспешила вчера, когда сказала, ну, ты знаешь… план не сработал.
– Ты только что рассталась с парнем. Тебе понадобится больше, чем пара дней, чтобы это пережить. По крайней мере, целая неделя.
Она улыбнулась ему, благодарная за понимание.
– Шесть месяцев. Кира приказала мне не делать ничего кардинального после разрыва.
– А что она считает кардинальным?
– Отрезать волосы. Набить тату. Купить новую машину, которая мне не нужна. Убить кого-нибудь. Присоединиться к корпорации «КроссФит».
– Это список от самого малого к самому кардинальному?
– Да.
– Звучит логично. Шесть месяцев – это справедливо. После последнего разрыва я почти купил мотоцикл, чтобы стало легче. Но я даже не знаю, как его водить.
– Тогда почему ты его захотел?
– Пересмотрел «Сынов Анархии» на «Нетфликсе». И я тогда не очень хорошо соображал, поэтому… Я знаю это чувство. Это нормально, что тебе нужно время.
– Кстати о времени. Насчет прошлой ночи… Как только шок прошел, я поняла, что провела два года с тем, кто лгал мне в лицо каждый раз, когда мы были вместе. Я не плакала, потому что скучала или хотела его вернуть. Бен, которого я любила, не существовал. Я плакала потому, что, ну, у меня не было с собой молотка или того, чем можно было его ударить.
Он посмотрел на нее, потом из окна. Потом на дверь.
– Крис?
Он подошел к двери и запер ее.
– Один, – сказал он.
– Один что?
– Один раз. И никому не говори, что я разрешил тебе это сделать.
Он поднял молоток и отдал его ей.
– Ты серьезно?
– Только один раз. И будь осторожна. Дилан уже угрожал убить меня сегодня. Если ты поранишься…
– Я не поранюсь.
Она взяла молоток двумя руками. Когда Джо ощутила его вес, то почувствовала еще больше уважения к Крису. Эта штука была действительно тяжелой. Ей пришлось снова поставить ее на пол.
– Вот. – Крис снял очки, а она надела их, пока мужчина искал для нее маску.
– Ладно, какие-нибудь советы?
– Ты правша?
– Да.
– Схвати его так, чтобы левая рука была внизу. Правая — у головы.
Джоуи расположила свои руки именно так.
– Держи крепко, – сказал Крис. – Мертвой хваткой.
– Получилось.
– А теперь пробеги правой рукой вверх и вниз по ручке.
– Крис.
– Сожми его. Покачай им. Не торопись и попытайся подружиться с ним. Можно воспользоваться смазкой. Или даже полизать его. Это помогает.
– Крис.
– Что?
– Я собираюсь махнуть этой штуковиной.
– Махни.
Он отступил на несколько шагов, потом еще на несколько шагов.
Джоуи подняла молоток и удержала его на мгновение, затем сдвинула его сначала вперед, потом назад, пытаясь найти лучший угол, лучше встать и получше схватить. Крис сказал, что она может сделать лишь один удар и именно это она и собиралась сделать. Хотя Джоуи не была жестокой или злой, временами ей хотелось ударить молотком по всей несправедливости, жестокости и тупости – особенно своей собственной. Когда она подняла молоток, то не стала представлять на месте камина лицо Бена. Она просто представила свою жизнь. И как сказал Крис, ей пришлось создать беспорядок, чтобы навести порядок.
С прямой спиной, втянутым животом и разведенными плечами, Джоуи схватила молоток, прицелилась и ударила со всей силы. Она попала в край камина и почувствовала вибрации в своих ладонях до самых плеч. Звук был коротким и ужасным и в то же время удовлетворяющим, особенно, когда на пол посыпались крошки.
Она повернулась, услышав, как Крис тихонько хлопает ей.
– Хорошая работа, – похвалил он. – Я надеюсь, ты не представила на месте камней меня.
– Что ты, нет. – Она отдала ему маску и очки. Молоток Джо положила на пол. – Просто… текущую катастрофу в моей жизни.
– Тебе легче?
– Вообще да, немного. Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Думаю, мы и так нанесли камину достаточный ущерб.
– А теперь что?
– Лом.
Он порылся в ящике для инструментов и достал огромный железный лом.
– Это выглядит более весело, – сказала Джоуи.
– Нет.
– Кайфолом.
– Тут все легче испортить.
– Я не хочу портить камин, – сказала она.
– И я не хочу. Мне тут нравится. – Крис оглядел комнату. – Люди приезжают издалека, чтобы остановиться в этом отеле. Они должны получить хороший камин за свои деньги. Приятно думать об этом, знаешь ли.
– О чем?
– О том, чтобы сделать камин более красивым для гостей. Меня тут не будет, но люди будут радоваться моей работе.
– Большой каменный камин очень романтичен, – сказала она. – Как думаешь, сколько хорошего секса было в этой комнате?
– Недостаточно, – ответил он и вернулся к работе. Но она смогла заметить, что он улыбается. Ей нравилась эта улыбка и то, что она смогла заставить его улыбнуться. Если у нее будет возможность, она заставит его улыбнуться еще раз. Возможно, эта возможность как раз сейчас.
Она наблюдала, как он работает. Зубчатым концом лома он вырывал серые кирпичи из стены. Они скатывались на брезент, оставляя голые дерево и штукатурку. Крис работал быстро и качественно. Казалось, его совершенно не беспокоит, что она за ним наблюдает. Но, будь она на его месте, девушка бы тоже вряд ли возражала. Если бы она умела делать такие вещи, как переделка камина, то точно хотела бы, чтобы все, кого она видела, наблюдали за ней. Он не казался надменным, а лишь счастливым, что у него есть эта работа, и он хорошо ее делает. Ей нравились люди, которые могли чинить вещи, что-то строить и создавать.
Ее работа заключалась в общении с рекламными компаниями и поиском покупателей всеми возможными способами, что и продвигало бренд «Оаху Эйр». Ее работа была важной – сохранять положительный баланс и привлекать новых клиентов. Но она никогда не забывала о том, что компания не смогла бы существовать без мужчин и женщин, которые строили самолеты, а также работников аэропорта, которые держали его в порядке и чистоте. Она любила свою работу, но иногда ей хотелось заниматься чем-то иным, что было ей ближе, а не встречаться с главами компании или целую неделю выбирать обложку для постера. Ей хотелось заниматься тем, от чего она получала бы удовольствие, как и Крис во время работы, ощущение, что ты делаешь мир лучше, удобнее, романтичнее для людей. Конечно, не такая работа, от которой придется много потеть. На Крисе пот все же выглядит лучше.
За полчаса он закончил разбирать камин. Джоуи предложила ему разложить кирпичи, но он махнул рукой.
– Мужская работа? – подразнила его она.
– Это так, – ответил он. – Если у этого мужчины есть лицензия, страховка и костюм.
– Хорошо, хорошо. Тогда я пойду и закажу нам столик для ланча. Мы же пообедаем, да? – спросила она.
Он взглянул на прикроватные часы через ее плечо.
– Рановато ещё. Ты голодна?
– Я не приехала на ланч. Я приехала… Не знаю, – призналась она. – Я просто хотела тебя видеть. Я также немного хотела не видеть тебя снова, потому что чувствовала себя такой дурой после прошлой ночи. Но потом я все-таки решила с тобой встретиться, как раз потому что была такой дурой вчера. Я очень противоречивая натура.
– Это точно.
– Тебе не нравится?
– Что ты противоречивая?
– Да.
– Нет. Но почему ты такая? Это же всего лишь я, – сказал Крис.
– Это не просто ты.
– Да мы же вечность знаем друг друга.
– Мы не виделись со школы.
– Да, но мы все еще старые друзья.
– Старые друзья. Старые приятели. Старые товарищи. Которые трахались вчера вечером. Жестко.
– Было ли бы все менее странным, если бы мы трахались нежнее?
– Наверное, но менее веселым.
– Тебе понравилось. – Крис сощурился, глядя на нее.
– Ты знаешь, что да.
– Насколько тебе понравилось?
Он подошел ближе.
– А теперь не делай этого, – сказала она. – Мне уже неловко, что я пользуюсь тобой, чтобы забыть о своем разрыве. Не заставляй меня воспользоваться тобой снова.
– А что если я хочу, чтобы ты снова мной воспользовалась?
– Ты хочешь?
– А кто не захотел бы?
– Крис, я пытаюсь быть серьезной. – Она прыгнула на кровать и вцепилась в подушку. Он сложил руки на груди и посмотрел на нее. С серой пылью на волосах и закатанными рукавами он выглядел очень мужественно. И красиво. И сексуально. И еще много других слов, о которых не стоит думать, чтобы не заняться с ним сексом снова.