– Слушай, хватит за мной тащиться. Ещё не хватало, чтобы ты проследила дорогу до… моего жилища.
Он всё же решил развернуться и посмотреть на Шенни. Та стояла, обхватив свою книжищу обоими руками, будто стараясь защитить её от дождя. По лицу пробегали капли дождя, стекая с намокших волос и падая с подбородка, но некоторые из них, как показалось Дариану, вытекали прямо из глаз. На его последние слова девушка никак не отреагировала.
– Не. Ходи. За мной, – произнёс он, проговаривая каждое слово и опасно повысив громкость голоса, затем добавил уже тише: – Разбирайся сама со своими делами, а с меня уже хватило общения с вашей семейкой.
Резко развернувшись, он быстрым шагом пошёл прочь. Дариан хорошо помнил планировку города и наизусть знал маршруты, по которым можно было добраться до убежища из любой точки Нориама. Вот через этот длинный и почти всегда безлюдный переулок можно пробежать на полной скорости – вряд ли кто-нибудь заметит. На этой улице в такое время тоже не бывает народа, поэтому даже под светом фонарей можно позволить себе лёгкую перебежку вон до того переулка.
А вот здесь путь преграждает деревянный забор. Юноша специально выбрал именно этот маршрут – если девчонка всё же вздумает за ним увязаться, забор станет для неё непреодолимым препятствием. Цепляясь ногами за горизонтальные брусья, он перемахнул на другую сторону и приземлился на мокрую землю, вспоминая, где ещё на этом пути есть заборы и ограждения.
Перед мысленным взором вдруг всплыл образ Шенни, обнимавшей свою книгу, будто самого близкого друга. Дариан поспешил прогнать эти мысли. Незачем ему думать об этой девчонке. Она – некромантка. Враг. Их короткий вынужденный союз ничего не значил. Главное, что планы на сегодняшний день были выполнены, и выполнены с лихвой: он не только забрал у Гилека башмаки, но и полакомился свежей жареной курицей, что повторится ещё очень нескоро. Вполне вероятно, что вообще никогда.
Пора было вернуться в убежище и рассказать всем о сегодняшних приключениях. Даже старый Дрегг наверняка будет слушать с открытым ртом, хоть он обычно всегда скучал и зевал, слушая приукрашенные рассказы очередного бездомного о том, как тот ловко стащил еду у лавочника из-под носа и даже – какое достижение – не был никем замечен.
***
Клинок опустился вниз, уронив руку призванного на пол, и тут же прочертил горизонтальную линию, извергнув фонтан крови из перерубленного горла. Не чувствуя боли и не осознавая приближающейся гибели, призванный оставшейся рукой схватил противника за штаны, не пуская к своей хозяйке. Ортею было лень сопротивляться. Он просто подождал, пока из противника не утекли остатки жизни, и обессилевшая рука, скользнув вниз по голенищу сапога, не отпустила его.
Звериный рык и омерзительный хруст, доносящийся из соседней комнаты, давал понять, что у союзных призванных дела идут не хуже, и они без труда расправляются со своими медлительными собратьями.
Пол в комнате был залит пурпурной кровью и завален телами, стоял неприятный запах.
Из коридора послышались быстрые шаги, и в комнату вошёл второй наёмник.
– Что там случилось, Сигин? – с любопытством спросил у него Арганел, всё это время наблюдавший за боем со стороны. – Я чувствую, что одного из моих призванных больше нет с нами.
– Видел его. Валяется в галерее, с дырой в животе и шее. Похоже, кому-то удалось сбежать.
– Ай-да Шеннария! – восторженно воскликнул некромант. Хотя бы в этом его эмоции сошлись с Анжелией, на губах которой отразилась облегчённая улыбка.
– Что, предательское вторжение прошло не по плану? – язвительно спросила она.
– Брось, Анжи, так даже интереснее. Ребята, – он обратился к наёмникам, – обыщите все комнаты. Вы знаете, что искать.
– Не напрягай зазря своих собачонок, они ничего не найдут.
– Ах, вот оно что, – некромант быстро понял, что она имеет в виду. – Ну ничего, вряд ли Шенни удастся далеко уйти. Одинокая, напуганная девочка, – Арганел проговорил это театральным тоном, будто читал роль на сцене, – шныряющая по тёмным городским улицам. Интересно, как быстро она привлечёт внимание городской стражи. Ты же сама всё понимаешь, Анжи: книга станет моей ещё до того, как наступит рассвет. Мы могли договориться по-хорошему и остаться друзьями. Ты сделала этот выбор, а не я.
– Так что, Арганел? – перебил его Сигин. – Нам искать книгу или нет?
– Вы ещё здесь? – некромант раздражённо повернулся к нему. – Да, осмотрите всё, лишним не будет. А я хотел бы побыть с Анжелией наедине…
Дождавшись, когда наёмники покинут комнату, Арганел повернулся к хозяйке дома. Та стояла, навалившись на стену и сжимая пальцами рану на руке: ещё в первые секунды боя Ортей одним взмахом меча пресёк её попытки к сопротивлению.
Пробежавшись взглядом по полу, Арганел нагнулся возле кинжала – того самого, которым Анжелия неумело попыталась отбиться, – и аккуратно извлёк его из лужи крови. Короткое изогнутое лезвие применялось в ритуалах призыва и не годилось для серьёзного боя, что, впрочем, не означало, что им нельзя было оборвать чью-нибудь жизнь.
– Ты ведь понимаешь, Анжи, что я не могу оставить столь опасного свидетеля. И не думай, что мне будет приятно это делать.
Изобразив во взгляде сожаление, Арганел шагнул в её сторону, крепче сжимая рукоять ритуального клинка.
***
Продвигаясь к убежищу, Дариан представлял в уме, как он будет расхаживать перед общиной вправо и влево, театрально жестикулируя руками и в мельчайших деталях рассказывая о каждом своём движении, о каждом услышанном и сказанном слове, а старый Дрегг – внимательно слушать и заваливать его вопросами.
– И ты полез в дом некромантов ради курицы? Вот безмозглый мальчишка…
– Спрятали ходока в доспехе? Ловко придумано.
– Слишком быстро бегал? Ты не перепутал – это точно был ходок?
– И ты просто бросил её?
Последние слова, прозвучавшие в голове скрипучим голосом старика, заставили Дариана резко остановиться. Что за глупости приходят в голову? С какой стати Дрегг вдруг станет задавать такие вопросы? Все жители Нориама – враги, а некроманты – в особенности. Их незачем жалеть, а уж известие о том, что одной некромантской семьёй в городе стало меньше, и вовсе может послужить поводом для праздника. Друзьями в этом враждебном мире можно было называть только тех, у кого так же, как и у тебя, нет дома.
Тех, у кого нет дома… Дариан снова прокрутил в голове сегодняшние события: нападение Кориусов, побег из особняка. И вопрос, произнесённый едва слышимым, лишённым надежды голосом: "Куда мне идти?" Дариан не был уверен, был ли этот вопрос адресован именно ему. Может, Шенни обращалась к самому городу, который после шестнадцати лет беззаботной жизни взял и выбросил её на улицу? Или к дождю, который встретил её, приглашая в новую, мокрую и холодную жизнь, и от которого она тщетно пыталась защитить книгу, прижатую к груди?
Она была носителем чёрного искусства, ставшего причиной голодного существования Дариана и гибели многих его товарищей. Но с этого вечера Шенни была ещё и бездомной, и в этом городе существовало лишь одно место, где могли принять человека, лишённого крыши над головой. Место, в которое Дариан прямо сейчас направлялся. Но он не привык возвращаться в убежище, не выполнив все поставленные на день задачи. Оставалась последняя, и она казалась гораздо важнее, чем добыча одежды или еды. Преследуемый стойким ощущением, что сегодняшние злоключения ещё только начинаются, Дариан развернулся и побежал назад.
Глава 3
Ноги несли Дариана через улицы и тёмные проулки, шлёпая по лужам, перескакивая через грядки и перемахивая через заборы, к тому месту, где он бросил – да, именно бросил – Шенни. Какой бы дикой и противоестественной ни казалась мысль привести некроманку в убежище, он знал, что поступает правильно. Сейчас не было времени вспоминать, как часто в своей жизни он вообще задавался вопросом, что правильно, а что нет. Скорее всего, ни разу. В голове крутилась лишь одна мысль: "Только бы успеть". У Шенни больше не было ни дома, ни именитой семьи, и встреча со стражниками могла закончиться для неё очень плачевно.
Дариан сам не заметил, как потерял осторожность и уже нёсся по улицам, позабыв о необходимости глядеть по сторонам и сбавлять шаг в людных местах. К счастью, дождь всё набирал силу, прогнав с улиц большинство горожан и стражников, и теперь по дорогам бродили одни только призванные, которым не было дела до сырости и холода. Это было одно из преимуществ плохой погоды, за которое Дариан сейчас искренне благодарил нависшие над городом тучи.
Благополучно миновав ещё несколько кварталов, он вбежал в переулок, в котором оставил Шенни, и облегчённо выдохнул. Девушка осталась на прежнем месте и даже не подумала куда-нибудь пойти или хотя бы спрятаться от посторонних глаз. Она сидела на корточках, прислонившись спиной к стене трёхэтажного дома и отдав себя на растерзание бесконечно сыплющимся сверху каплям дождя. Её промокшие волосы утратили свою волнистость и теперь свисали вниз, как верёвочные шторы, а руки продолжали прижимать к груди единственный предмет, который удалось вынести из покинутого дома. Едва ли эти объятия могли спасти книгу от влаги, когда Шенни сама уже насквозь промокла, отчего белый узор на её одежде окрасился в серый цвет. Девушка тряслась не то от холода, не то от беззвучных рыданий, и не замечала ничего вокруг, в том числе юношу, стоявшего перед ней со скрещенными на груди руками.
– Вставай, – сказал он, решив не подтрунивать над ней за то, что не додумалась сесть у стены напротив, где выступающая крыша дома защитила бы от дождя. Девушка наконец заметила его присутствие и медленно повернула голову, не поднимая взгляда выше его ног. Дариан добавил: – Отведу тебя в убежище.
– В… бе… ж… ще? – её губы дрожали и едва шевелились, но Дариан смог разобрать вопрос.
– Туда, где я живу. Остальные бездомные тоже там. Пошли, пока нас не заметила стража.
Девушка с трудом поднялась на ноги. Её колени дрожали, как и всё остальное, а налипшие волосы не позволяли разглядеть лица.
– За мной, – скомандовал Дариан и повёл её по тёмным улочкам, на ходу изменив намеченный маршрут так, чтобы в этот раз обойти стороной заборы и прочие преграды. Шенни и так с трудом переставляла ноги, и необходимость перетаскивать её через препятствия затянула бы и без того нелёгкий переход.
Дождь ослаб и теперь лишь слегка моросил. На выходе из очередного переулка Дариан вдруг выставил левую руку и прижал Шенни к стене, а указательный палец правой приложил к губам, давая беззвучный сигнал к молчанию. Мимо по тротуару прошагал стражник с факелом. По пути он бросил беглый взгляд в темноту переулка, но свет факела не дотягивался до того места, где два подростка пытались слиться со стеной, и стражник двинулся дальше. Убрав руку, Дариан вышел на дорогу, Шенни послушно семенила за ним.
Вскоре они миновали жилые улицы и добрались до заброшенной части города. Дома здесь были куда менее презентабельными – одноэтажные и в большинстве своём деревянные, реже каменные постройки, полусгнившие, облупившиеся, а то и вовсе с развалившимися стенами и потолками. Как было известно Дариану из рассказов старого Дрегга, раньше это место называлось нищим районом, и его улицы были полны народа. Но когда бедняков окончательно объявили вне закона, и тем, кто не попался в лапы стражи, пришлось бросить свои дома, район мгновенно опустел и стал похож на город-призрак из сказок. Сейчас здесь нельзя было встретить ни единого горожанина или призванного, а в ночное время улицы не освещались ни факелами, ни фонарями.
В стремлении не оставить бездомным шанса вновь найти себе крышу над головой все дома были, как это называлось, опечатаны. Дариан слышал про печати, которые ставятся на конверты, свитки и прочие важные бумаги, но не совсем понимал, как это относится к тем доскам, которыми были намертво заколочены двери и окна во всех домах этого района.
Это место по наивности можно было счесть безопасным, но бездомные знали, что даже среди этих пустынных улиц нельзя терять бдительности. По два-три раза в день здесь проходили патрули стражи, выискивая потенциальных преступников. Они не имели чёткого расписания и могли появиться в любое время дня или ночи, а те, кто попадался им на глаза в таком месте, без разговоров отправлялись в распределитель. Стражники знали, что честных и законопослушных горожан они здесь точно не встретят.
Считалось, что этот район был полностью очищен от бездомных, и лишь изредка самые отчаянные из них решались сорвать доски с какого-нибудь дома, надеясь хотя бы пару ночей провести в тепле и уюте. По крайней мере, так думали стражники, натыкаясь на очередные "распечатанные" дома, а когда им случалось выловить на этих улицах бездомного, они не сомневались, что перед ними был тот самый новоявленный житель взломанного жилища. С этой целью пару раз в месяц несколько назначенных людей из общины проходили по району и срывали доски со случайно выбранных дверей, и пока что эта стратегия исправно работала – стража до сих пор не догадалась, что именно здесь, среди сотен полуразрушенных домов, все эти годы находилось тайное убежище тех, кого уже давно надлежало полностью истребить.
– Сюда нельзя ходить, – подала голос Шенни, впервые за всё время пути.
– В дома некромантов тоже, – ответил Дариан. – А ещё нельзя воровать еду. И быть бездомным тоже нельзя. Раньше не приходилось нарушать ваши дурацкие законы, да?
Девушка не нашлась, что ответить, и Дариан повёл её по улицам, которые знал лучше всего в этом городе. Два квартала вперёд, поворот возле накренившегося деревянного дома, квартал направо, свернуть налево в переулок, не доходя до перекрёстка – так безопаснее, – и пройти до конца.
Выйдя из переулка, подростки оказались перед единственным двухэтажным домом во всём районе. Дариану не было известно прежнее назначение этого здания, но ничего подобного не могло быть построено в нищем районе, а значит, строение появилось здесь ещё несколько поколений тому назад. Даже во времена молодости Дрегга оно уже представляло из себя развалины и было облюбовано теми, кто умудрился стать отбросами общества ещё до появления ходоков. Теперь это были этакие руины среди руин, но для тех, кто знал, к какой стене подойти и в каком месте на неё надавить, внизу открывался целый маленький мирок – тёплый, уютный и наполненный людьми, называющими себя общиной бездомных.
Внутрь здания не проникал даже лунный свет, но в этих стенах Дариан и не нуждался в глазах – он наизусть знал каждый поворот, каждую ступеньку, каждый скол в стене. Взяв Шенни за руку, чтобы она не потерялась и не оступилась, юноша провёл её в одну из комнат. Войдя в дверной проём, он уверенно прошёл через кромешную тьму на другой конец комнаты, где в светлое время суток можно было заметить высокий, почти в человеческий рост, участок стены со сбитой штукатуркой, оголившей кирпичную стену. Точнее, то, что выглядело, как кирпичная стена. Дариан слегка надавил ладонью, и фанерная доска, вырезанная и выкрашенная под нужную форму и внешний вид, подалась назад, открывая потайной ход.
– Заходи, и пригнись, – прошептал он, затаскивая девушку внутрь и возвращая имитацию кирпичной стены на прежнее место. – Тут ступеньки, аккуратно.
Лестница в узком пространстве – не более полуметра в ширину, уходила вниз, и по мере спуска до подростков стали доноситься людские голоса, исходящие из глубины подземелья. Спустившись до конца и пройдя по коридору направо, они вышли в широкий подземный зал. Он был наполнен десятками всевозможных столов, скамеек, а также старинных верстаков и рабочих инструментов, которые снаружи можно было отыскать разве что в музеях или книжках по истории. По залу туда-сюда сновали люди, их лица освещались колеблющимся светом факелов.
Но главным источником света, а также местом наибольшего скопления людей, был костёр в центре зала, испускавший чадящее пламя к высокому каменному потолку. Около двух дюжин людей собрались вокруг него, расположившись на стульях, табуретках, ящиках, мешках, или просто усевшись на голом полу и привалившись к чему-нибудь спиной. Именно туда направился Дариан.