Она выключила фару, как только миновала последний фонарь. Программа распознавания образов давала устойчивое зеленовато–серое изображение лежащей впереди прямой дороги, и это позволяло продолжать движение с той же скоростью. В конце концов, никакого другого транспорта здесь не было. Она видела весь путь до самого горизонта, где оптические усилители позволяли рассмотреть дрожавшие в теплом воздухе пустыни яркие звезды.
Через шесть минут она закончила спуск. Согласно спидометру на передней панели байка, она ехала со скоростью сто километров в час. Хотя Араминте казалось, что это были все пятьсот километров. Ветер постоянно бил в лицо и оттягивал назад одежду. Ощущение скорости начало доставлять ей удовольствие, и она улыбнулась, приоткрыв зубы навстречу бьющему в лицо ветру.
Интересно, гоняет ли Ранто по пустынной дороге со своими друзьями? Если бы у нее и ее друзей на ферме был подобный транспорт, они бы не отказали себе в таком развлечении.
«А это возможно. В Бездне».
Она поморщилась. «Ничего подобного. И пора перестать думать о подобных вещах. Это проявление слабости, к тому же Бездна не терпит никаких достижений технологии».
Правда, байк достижением технологии Араминта не считала. Питающий двигатель аккумулятор, расположенный под седлом, сильно гудел. В левом заднем колесе что–то постукивало (что было бы невозможно при антифрикционной передаче). А шины на шероховатом бетоне громко шуршали. «А вдруг эта машина станет работать даже на тропах сильфенов?»
На дороге в пустыне не было никаких знаков, как не было и ничего примечательного на обочинах, чтобы определить то место, где уходила в сторону боковая грунтовка — даже не дорога, а просто следы нескольких машин, отпечатавшиеся на сухой земле. Араминта не смогла бы увидеть их и при свете фары. Тогда она постаралась определить это место мысленно, хотя и нервничала, что, раскрывая свое сознание, может выдать себя преследователям из Воплощенного Сна. Но теперь она четко понимала разницу между Гея–сферой и общностью сильфенов и тщательно следила за своими эмоциями.
Тропа сильфенов почувствовала ее приближение, как и Араминта ощутила ее начало. Где–то впереди, сбоку от дороги, она открывалась, словно бутон, готовый расцвести в полную силу. Араминта сбросила скорость и осторожно свернула с дороги. Под колесами зашуршали мелкие камешки, и байк то и дело норовил соскользнуть в сторону, так что Араминте приходилось напрягать все свои силы, чтобы удержать руль. От постоянного напряжения очень быстро заныли мышцы, на спине и на лбу выступили капельки пота.
И вот тогда она услышала гул гиперзвуковой волны, беспрепятственно раскатившийся в чистом воздухе пустыни. За первым взрывом последовал второй, потом еще и еще, так что заболели барабанные перепонки, Араминта испуганно оглянулась. Вершина кратера, скрывающего Майлдип Уотер, была окутана мягким сиянием уличного освещения, выделявшего ее на фоне ночного неба. А над ней, среди незнакомых созвездий, горели ярко–красные мерцающие огни, быстро снижающиеся к мирному городку. Араминта насчитала их шесть или семь.
— Проклятье, — воскликнула она и до отказа повернула ручку газа. — Все сначала.
Байк запрыгал по неровном грунте. Под колесами захрустели сухие кусты, их колючие ветки наматывались на оси и хлестали по ботинкам. Байк метался из стороны в сторону, и сохранить направление она могла только с огромными усилиями.
Еще два оглушительных раската возвестили о прибытии очередных капсул. Араминта с минуты на минуту ожидала, что небо вот–вот прорежут лучи лазеров и снова начнется бой, как в парке Бодант. Байк все так же швыряло из стороны в сторону, и она уже отчетливо слышала, как натужно завывает двигатель. Она старалась вести машину по прямой, но скорость пришлось уменьшить, хотя чувствовалось, что приближающаяся тропа надвигается, словно приливная волна.
Мощность двигателя вдруг снизилась, потом восстановилась и уменьшилась снова. На руле замигали желтые огоньки. Что это значило, Араминта не имела ни малейшего представления. Она сбросила газ, и странная машина свободно покатилась вперед. Байк уже выехал на пологий склон, ведущий к старому извилистому руслу, так что оставалось только поворачивать руль, избегая больших камней и валунов.
К тому моменту, когда под колесами оказался мягкий песок дна русла, двигатель совсем заглох, и байк, прокатившись еще несколько метров, остановился. Ничего не работало. Приборная панель и лампочки на руле погасли, и, как бы Араминта ни вертела ручку газа, мотор не оживал.
Пару минут она неподвижно сидела в седле, пытаясь снять напряжение в плечах и руках. Только сейчас она заметила, что ягодицы ноют, натертые седлом, явно нуждающимся в дополнительной подушке. Несмотря ни на что, Араминта радостно усмехнулась, глядя на байк.
«Я справилась. Эта нелепая машина меня вывезла».
Она уже не сомневалась, что Чобамба осталась позади.
Араминта осторожно слезла с седла и потянулась, прижав ладони к затылку и слыша, как потрескивают позвонки. Лицо саднило от сильного ветра. Не важно. Она была до смешного довольна тем, что снова сумела скрыться от своих преследователей, хотя и понимала, как это глупо. Своим спасением она в основном была обязана удаче, хотя не могла не отдать должное своей находчивости. Она быстро и правильно отреагировала на полученное предупреждение.
«А загадочное послание доказывает, что есть люди, которые стараются мне помочь. И не только та женщина, есть еще и Оскар из парка Бодант». Эта мысль пробудила в ее душе слабую надежду. И в одном Араминта была твердо уверена: принятое решение означало, что пора перестать бегать от людей. Ей предстояло самой преодолевать трудности и не ждать, что кто–нибудь поможет. «Теперь все зависит от меня». Эта мысль взволновала ее, даже напугала, но и принесла некоторое удовлетворение. «Мне теперь надо только найти людей, противостоящих паломничеству, и бороться вместе с ними».
С такой мыслью она вытащила из багажника рюкзак, взвалила его на спину и зашагала вдоль русла. По крайней мере, об этом думать не приходилось, она точно знала, что выбрала верное направление.
Не прошло и часа, как песок под ботинками стал влажным и мягким. По обеим сторонам поднялась трава. Ночь еще не закончилась, и дополнительное зрение не позволяло хорошенько рассмотреть окрестности, но Араминта была уверена, что пустыня давно кончилась. Краем глаза она стала замечать высокие деревья.
Вскоре в оставленных ею следах начала проступать вода. Она шла уже не по песку, а по темной земле. Камни по берегам покрылись мхом и лишайниками. Араминта поднялась повыше и продолжила путь вдоль русла. Стало намного прохладнее, так что она почувствовала дрожь и активировала термические волокна куртки, чтобы сохранить большую часть тепла. Очень скоро на дне русла заблестела тоненькая струйка воды. Высоко над головой серебряными пятнами заблестели плотные звездные скопления, каких невозможно было увидеть нигде в Содружестве. Араминта улыбнулась, глядя на небо.
Ручеек внизу быстро набирал силу и очень скоро из тоненькой струйки превратился в широкий поток, весело журчавший между выступавшими из земли валунами. Деревья стали гуще, их поднятые к небу ветви начали заслонять мерцающее серебро звезд. К потоку, вдоль которого она шла, присоединился еще один ручей. И вот тогда до нее донеслись первые отзвуки пения. Где–то недалеко были сильфены, она не только слышала их голоса, но и ощущала их присутствие. Незатейливые мелодии звенели в лесном мире и казались такой же неотъемлемой его частью, как пение птиц. Араминта остановилась и слушала, впитывая музыку, как могла бы впитывать аромат изысканных духов. Чарующая музыка то убыстрялась, то затихала, следуя собственному ритму. Высота ее звуков была совершенно недостижимой для человеческого голоса.
«Как птичья трель, — подумала она. — Стая птиц, поющих гимны».
Она усмехнулась неожиданному сравнению и вновь зашагала по краю потока, уже достаточно широкого, чтобы называться рекой. Близость поющих сильфенов действовала на нее как наркотик. Наконец–то она встретится с ними. Это неизбежно.
Небо над ней слегка посветлело. Длинные ветви по обе стороны от потока превратились в силуэты стройных деревьев, темнеющих на фоне пастельно–серого неба. Огромные звездные туманности потускнели, уступая небосклон восходящему солнцу. Ее ботинки заблестели от росы, покрывшей траву и невысокие папоротники. Араминта понимала, что у нее не так много времени на отдых, но не могла сдержать улыбку.
Деревья неожиданно расступились перед ней, и открывшаяся сцена заставила ее ахнуть от удивления и радости. Она стояла на высоком краю плато, поражавшего девственной красотой. Прозрачный воздух позволял видеть на многие мили вокруг. С двух сторон местность ограничивали увенчанные снежными шапками горы, а впереди простиралась бескрайняя равнина, перемежаемая невысокими холмами и пологими впадинами, покрытыми буйной растительностью. Утренний туман текучими облачками окаймлял подножия холмов и покрывал самые глубокие овраги. На склонах искрились мелкие ручейки, и тысячи потоков сливались в широкие, более темные реки. Со скальных выступов и из глубоких ущелий в предгорьях на сотни метров с шумом низвергались водопады.
— Вот это да! — восхищенно выдохнула Араминта.
Здесь она и осталась терпеливо ждать, а большое красноватое солнце поднималось в чистом небе, разбрасывая лучи по прекрасной равнине.
Мадригал звучал все громче, нарастая до бурного крещендо. Араминта оглянулась. Из леса вокруг нее показались сильфены. Их было около сорока, и все ехали верхом на высоких лохматых животных. Красочная сцена приковала ее взгляд. Точь–в–точь как эльфы из самых древних легенд человечества. Такие же высокие и стройные, с длинными руками и ногами, но с более коротким туловищем. Под широкими кошачьими глазами на плоских лицах торчал небольшой нос, а привычный рот заменяли три концентрических ряда острых зубов, размалывающих пищу и проталкивающих ее в желудок.
Их одежда напоминала обычные балахоны из ткани с металлическим отливом. На талии у каждого сверкал драгоценными камнями золотой пояс, а плечевые ремни закреплялись большими пряжками с зеленоватыми камнями, испускавшими странное сияние. Поверх балахонов на сильфенах были надеты безрукавки из ярко–белой сетки.
Мелодичное пение сменилось хором радостных восклицаний, под копытами огромных скакунов задрожала земля, и сильфены подъехали к Араминте. Один из них, в красной безрукавке, наклонился с седла и протянул ей руку. Араминта без колебаний протянула руку ему навстречу.
Сильфен оказался невероятно сильным. Он легко поднял ее с земли и усадил в седло перед собой, продолжая придерживать одной рукой. Опустив взгляд, она увидела у себя на животе его четырехпалую кисть. Сильфен запрокинул голову и издал пронзительную трель. Лохматый зверь с такой скоростью сорвался с места, что она невольно рассмеялась. А потом все помчались в раскинувшийся впереди лес. Это была чудесная и стремительная скачка. Немалый рост лохматых скакунов подразумевал величественную медлительность, но они двигались очень быстро. Араминта, немного успокоившись, заметила, что шкура животных красновато-коричневая, покрытая густой шерстью, напоминающей свалявшееся руно. Шесть крепких ног легко преодолевали любые неровности, но всадники при этом сильно раскачивались взад и вперед.
Остальные сильфены рассыпались сзади и, продолжая петь, поскакали вперед, словно соревнуясь друг с другом. Не замедляя хода, они пересекали реки и преодолевали склоны холмов. Араминта наслаждалась этой сумасшедшей гонкой, смеялась, радуясь необычному приключению, и хотела, чтобы оно продлилось как можно дольше.
Спустя некоторое время они выехали из леса неподалеку от широкого залива. Над спокойной водой струились полосы тумана. В неподвижной серебристой поверхности отражались маленькие конусы островов, и чахлые деревца льнули к их неровным замшелым склонам. Чуть в стороне с нависающей скалы в море извергался водопад. Глядя на совершенство пейзажа, она радовалась просто тому, что на свете существует такое место.
А прямо перед ними, на покрытом травой берегу расположился лагерь сильфенов. Там были тысячи этих странных чужаков и сотни их лохматых скакунов. Повсюду стояли шатры из необычной светящейся ткани. Одна такая палатка ставилась у нее на глазах: семь отдельных полотнищ основных цветов радуги поднимались все выше и выше, пока не выросли футов на двадцать, а потом сплелись наверху в свободный узел. Затем края полотнищ начали срастаться, и через минуту палатка стояла сама по себе, без всяких опор и креплений, словно затвердевшая радуга. Между тентами уже горели костры и были расстелены ковры, как будто здесь готовились к самому масштабному в галактике пикнику. Из огромных корзин, снятых со спин вьючных животных, сильфены вынимали большие золотые и серебряные блюда с едой. И блюда, и хрустальные бутылки, заполненные разноцветными напитками, выглядели просто великолепно. Многие сильфены, распевая ритмичные мелодии, уже танцевали вокруг костров. Может, ноги этих созданий и выглядели слишком длинными и тонкими, но двигались они чрезвычайно ловко, и Араминте казалось, что их суставы способны сгибаться в любую сторону. Половина их замысловатых танцевальных па человеку была явно не под силу.
Она только успела пожалеть об этом, как сильфен, привезший ее сюда, снова предложил ей руку, чтобы помочь спуститься. Араминта была не против присоединиться к их обществу. Ее ноги только успели коснуться земли, как сильфены устремились к гостье, и от неожиданности она попятилась. В воздухе множеством колокольчиков зазвенел смех. Но не обидный, скорее, сочувственный, ободряющий. Приветственный. Она неловко поклонилась. Сильфены, все как один, ответили тем же, и движение распространилось по толпе легкой рябью. При их гибкости формальное приветствие получилось гораздо более элегантным, чем у нее.
Двое сильфенов вышли вперед. Их круглые рты приоткрылись, демонстрируя бесконечное множество неприятно острых зубов. Араминта сочла это улыбкой. Ей показалось, что перед ней стояли женщины, хотя определить пол было трудно, поскольку все сильфены носили длинные волосы, украшенные бисером и камнями. Сильфены протянули к ней руки, и Араминта позволила вывести себя вперед. Их мысли излучали такую доброту и приветливость, что невозможно было не ответить им тем же. Затем ей предложили угощение — странные рассыпчатые печенья, завернутые в зеленые листья. Она надкусила одно, и кусочки печенья, попав в горло, зашипели, словно газировка.
— Ой!
Сильфены дружно рассмеялись ее удивлению. Ей предложили хрустальную бутылку, и Араминта храбро сделала глоток. Определенно, алкоголь, но не только. Потом она попробовала изящно вылепленные пирожки и пирожные, истекавшие медом и соком, которые оказались не только красивыми, но и очень вкусными.
Где–то рядом зазвучала ритмичная трель, и Араминта непроизвольно стала раскачиваться в такт мелодии. Одна из сопровождавших ее женщин взяла Араминту за руку и начала с ней танцевать. А потом она и вовсе потерялась в водовороте сверкающих и поющих тел.
Переходя от одной группы к другой, она то и дело пробовала новую еду и пила вино. Много вина. Оно опьяняло, но ничуть не затуманивало восприятие — наоборот, ее впечатления становились более яркими и отчетливыми. Танец в компании десятков сильфенов следовал за танцем, пока у нее не начала кружиться голова, а ноги не задрожали от усталости.
Она понимала, что поддалась безумному веселью чужаков, что должна добраться до какого–нибудь из миров Содружества и что–то предпринять, раз уж получила такое наследие. Но в то же время чувствовала, что поступает правильно. Ее разуму и телу просто необходимо было восстановиться после тяжелых переживаний, а завораживающее веселье праздника подходило для этого как нельзя лучше. Сильфены таким необычным способом помогали ей, показывали, что она не одинока, укрепляли ее связь с их благословенным Исток–островом.
После целой вечности танцев и прогулок по лагерю она сказала, что должна присесть. Она знала, что сильфены не говорят ни на одном из наречий людей, и даже не интересуются ни одним языком, кроме своего собственного, состоящего из трелей, воркования и пения, который поддавался лишь очень приблизительному толкованию. Эксперты Содружества, изучающие блуждающих между мирами чужаков, плохо понимали природу их эксцентричности. Ученые объясняли ее различием в нейронных процессах, недоступным разуму человека.