«У меня нет никакого оружия, — холодно ответил РИ. — Ни припрятанного, ни какого–либо другого».
— Мне трудно в это поверить.
«Конечно. Ты забываешь, что я — информация. Я оперирую внутри некоего подобия физической сети, но она мной не управляет».
— В тебя загружены разумы многих людей. Это не может не повлиять на твою точку зрения.
«Во мне хранятся воспоминания многих людей, — поправил ее РИ. — А это совсем другое дело».
— Хорошо. Но ты хоть знаешь, что представляет собой инверсионное ядро?
«В период между его появлением и установкой барьера я подключался лишь к немногим сенсорам Солнечной системы. АНС до сих пор считает подобные действия грубейшим нарушением. Так что я не могу сказать тебе ничего, кроме того, что оно имеет экзотическую природу. И, что очень необычно, квантовая структура абсолютно недоступна».
— Выходит, неизвестно, что в силах справиться с ним?
«Возможно, флотилии устрашения или воинам–райелям это и удалось бы. Других вариантов я не вижу. И еще: тот корабль, в котором оно скрылось, обладает невероятной мощностью и скоростью».
— Я знаю. Если Араминта попытается связаться с Ларилом…
«Поль и я немедленно подключим тебя к разговору», — заверил ее РИ.
— Спасибо. И позволь мне узнать твой код, если не возражаешь.
«Как пожелаешь».
Светящиеся линии перед глазами Паулы свернулись, и в ее экзо–зрении вспыхнула новая иконка связи. Быстрая проверка при помощи интел-центра показала, что РИ не предпринимал попыток внедриться в корабельные системы. Она этого и не ожидала, но…
Ее юз–дубль открыл секретный канал связи с Высоким Ангелом.
«Паула, — приветствовал ее Кватукс. — Наша ситуация не улучшилась».
— Как я понимаю, президент просил тебя попытаться пробить барьер.
«Да, просил. Мне кажется, это невозможно, но я откликнусь на его просьбу. Бездействие в такой ситуации было бы абсолютно безответственным. В ближайшее время мы прилетим к Солнечной системе».
— Райели снова принимают участие в жизни галактики? Я думала, такое противоречит принципам вашей расы.
«Это особая ситуация, которой мы ждали долгие тысячелетия. Наше вмешательство закономерно».
— Я полагаю, что барьер вокруг Солнечной системы построен по тому же принципу, что и преграда вокруг Пары Дайсона. Ускорители долгое время изучали Темную Крепость.
«Мы тоже выдвинули такое предположение. Если оно подтвердится, Высокий Ангел не сможет пробить барьер».
— А как насчет боевых кораблей райелей?
«Я не думаю, что им повезет больше. Хотя у них могли появиться новые разработки, о которых мне неизвестно. Генератор, что вы называете Темной Крепостью, — вершина нашего искусства».
Последнее заявление вызвало у Паулы легкий трепет облегчения. Древняя загадка наконец решена.
— Это райели построили Темную Крепость? Мы давно отметили ее сходство с Защитными Комплексами вокруг станции Центурион.
«Да. Это устройство с базы Галактического Ядра. У него несколько функций, и силовое поле — лишь одна из них».
— Вы говорили, что Пару Дайсона окружили барьерами аномийцы.
«Так и есть. Мы одолжили им эти устройства. После провала нашего вторжения в Бездну мы построили их очень много. Как верно заметили представители вашей расы, они — последняя линия обороны на случай фазы катастрофической экспансии».
— Значит, райели способны предотвратить экспансию?
«Ответа мы не узнаем, пока она не начнется. Это наилучшая схема, которую мы могли бы создать, но испытаний не было».
— И теперь крайне важно, чтобы Араминта не возглавила паломничество в Бездну?
«Да».
— Я сделаю все, что в моих силах, не сомневайся.
«Я знаю, Паула».
— Но мне может потребоваться помощь.
«Только попроси, я сделаю все, что сумею».
Лес наконец–то расступился, и перед ней на многие мили, до самого берега, охраняемого множеством дюн, раскинулась волнистая равнина, поросшая густой травой. Яркая синева океана сверкала солнечными искрами, пляшущими в ласковых волнах. Араминте стало грустно: она понимала, что ей никогда не придется прогуляться по этому пляжу и искупаться в чистой прохладной воде. Огромное четвероногое животное, на котором она ехала, фыркнуло и помотало массивной головой, словно разделяя ее огорчение.
— Не расстраивайся, все эти красоты природы со временем надоедают, — сказал ей Брэдли Йоханссон.
Он ехал рядом с ней на таком же скакуне, а с другой стороны ленивой рысцой ее сопровождал Облачный Танцор.
— И через какое же время? — поинтересовалась Араминта.
— Лет через тысячу, — проворчал Облачный Танцор. — Природа настолько разнообразна, что достойна восхищения. Ее очарование никогда не иссякает.
Брэдли Йоханссон сжал свой круглый рот и испустил пронзительный крик, похожий на звук трубы. Они провели втроем в пути полтора дня, покинув праздник на берегу залива, и Араминта успела понять, что этот звук означает хихиканье.
— Здесь так чудесно, — вздохнула она.
Свежий бодрящий ветерок с океана пытался развеять ее мрачное настроение. Всадники приближались к глубокой впадине, заросшей небольшими деревцами и густым кустарником. В начале склона блестело небольшое озерцо, и крошечный ручеек, вытекая из него, быстро терялся в зарослях. У самой воды Араминта остановила своего скакуна и перекинула ногу через седло, чтобы сползти на землю по широкому выпуклому боку терпеливо замершего животного. Брэдли Йоханссон подошел, чтобы отстегнуть ее рюкзак. Она никогда не видела, как он спешивается, но понимала, что силы его крыльев при нормальной гравитации для полета явно недостаточно.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он.
— Чертовски нервничаю.
— Твоя решительность восторжествует, — заявил Облачный Танцор.
Он все еще сидел в седле, свернутый длинный хвост лежал рядом, ветерок тихонько шелестел крыльями. Высоко подняв голову, он смотрел в сторону берега. Если бы он был человеком, Араминта могла бы предположить, что он принюхивается.
— Я должна это сделать, — сказала она искренне.
— Я горжусь тобой, дочь нашего друга, — торжественно произнес Брэдли Йоханссон. — В тебе воплотились все лучшие и сильные черты твоей расы. Глядя на тебя, я вспоминаю, почему пожертвовал всем ради нашего спасения.
Араминта наклонила голову, словно никак не могла справиться с пряжкой пояса.
— Я буду стараться изо всех сил, обещаю. Я не подведу вас.
— Я знаю.
Она подняла взгляд и увидела в руках Брэдли Йоханссона маленькую подвеску на серебряной цепочке. Драгоценный камень, оплетенный тонкой серебряной сеткой. Внутри, словно отблеск звездного света, сиял голубой огонек. Он надел цепочку ей на шею.
— Я нарекаю тебя тем, кем ты уже стала, Араминта. Другом сильфенов.
— Спасибо, — выдохнула она. Смешно, но на глазах у нее появились слезы. Она улыбнулась, подняв лицо к Облачному Танцору, а тот поклонился в ответ с самым серьезным видом, что ее безнадежно смутило. — Нет ли у вас каких–нибудь предложений для вашего нового друга? — спросила она, сердясь на себя за жалобный тон. — Мой бывший муж обещал мне помочь, но он не самый надежный из людей, хотя и очень добрый.
— Ларил утратил свою независимость, — предупредил ее Брэдли Йоханссон. — Он все еще может дать тебе совет, но это будет уже не его личное мнение.
— О! Спасибо. — «Откуда вы знаете?» Глупый вопрос. Она всегда заблуждалась, считая сильфенов легкомысленным народом из–за их стиля жизни. «Но это далеко не так, совсем не так». — Значит, остается Оскар? Сумеет ли он мне помочь обезвредить машину, о которой вы предупреждали?
Облачный Танцор и Брэдли Йоханссон переглянулись.
— Маловероятно, — сказал Облачный Танцор. — Никто пока не представляет, что это такое.
— Но кто–то должен знать, — настаивала она.
— Вот это и придется тебе выяснить, друг Араминта.
— Ой, бросьте! Решается судьба галактики, в том числе и вашего собственного существования. Оставьте хоть раз эту магическую чепуху и дайте мне практический совет.
Брэдли Йоханссон опять пронзительно хихикнул.
— Есть один человек, кого ты могла бы попросить, пожалуй, у него хватит ума разобраться в проблеме. Когда–то он был гениальным ученым. И его тоже нарекли другом сильфенов.
— Да, но вспомни, как он поступил с этой почетнейшей из наград, — проворчал Облачный Танцор.
— А как же могло быть иначе, — не без удовольствия ответил Брэдли Йоханссон. — Это и есть его главная черта. Потому–то он и стал другом сильфенов.
— Кто? — потребовала ответа Араминта.
— Оззи, — со вздохом произнес Облачный Танцор.
— Оззи? В самом деле? Я думала… Он все еще жив?
— Очень даже жив, — заверил ее Брэдли Йоханссон. — Оскар доставит тебя к нему. — Он помолчал и печально присвистнул. — Возможно. Помни, друг Араминта, теперь тебе следует соблюдать осторожность.
— Да, да. Я буду осторожна. Не сомневайтесь.
— А потом возвращайся к нам, — добавил Облачный Танцор.
— Обязательно.
В ее голове шевельнулось сомнение, но она быстро подавила его. «Это такая огромная ответственность. И встретиться с Оззи! Помилуй… Оззи».
Брэдли Йоханссон взял ее за руку, и они зашагали к спуску в узкую, заросшую лесом лощину. Араминта вздохнула и решительно шагнула вперед. Она чувствовала, как где–то далеко, петляя между деревьями и кустарниками, открывается тропа, которая приведет ее в лес Франкола.
— И еще несколько слов, если позволишь, — заговорил Брэдли Йоханссон. — Гнев — прекрасное топливо, ты уже убедилась. Гнев на то, что ты оказалась в таком положении, не зная за собой никакой вины, гнев на недальновидность Воплощенного Сна. Этот гнев вкупе с твоей решимостью будет поддерживать тебя в самом начале, сделает тебя силой. Потом наступит момент, когда ты оглянешься вокруг и увидишь все, что тебе пришлось вынести. Это самый опасный момент, когда ты можешь дрогнуть и потерять веру в себя. Такого не должно произойти, друг Араминта. Поддерживай свой гнев, подпитывай его, позволь ему вести тебя вперед. И не сдавайся до самого конца, несмотря ни на что. Вот единственный способ увлечь за собой других: быть силой природы, непреодолимой силой. Ты сможешь это сделать. Тебе многое дано.
Она застенчиво улыбнулась.
— Я все сделаю. Обещаю. Я сумею сосредоточиться.
«Так, что никто и представить себе не может».
Брэдли Йоханссон остановился, и его четырехпалая рука царственным жестом указала ей путь, а крылья гордо расправились. Его величественная фигура замерла на границе между двумя расами, между двумя стилями жизни. Араминта повернулась к нему спиной и шагнула вперед, не позволяя сомнениям овладеть ее мыслями. Навстречу ей начала открываться тропа.
Это здание когда–то было единым домом, экстравагантной резиденцией, построенной для зажиточного хозяина, с десятью спальнями и просторными гостиными, которые выходили в обширный сад, сбегающий до самого леса из даполов на границе города. Здесь был даже плавательный бассейн в форме капли, защищенный изогнутым белым навесом. Дом прекрасно вписывался в общую первоначальную картину района Франкола — района для успешных и богатых горожан, наслаждающихся относительным уединением за высокими зелеными изгородями, разделяющими просторные участки. Роскошь сельской местности в границах города.
После многообещающего старта район попросту дрейфовал в экономических приливах и отливах экономики Колвин–сити. Дома вышли из моды и попали в руки девелоперов, превративших особняки в современные многоквартирные апартаменты. Перепланировка привела к снижению цен и уменьшению популярности района.
Была в этом и положительная сторона: многие дома оставались незаселенными. На первом этаже такого здания Оскар и его команда устроили себе превосходное убежище. В доме имелось две спальни, ванная комната и гостиная, переделанная из обычной жилой комнаты. Но панорамное окно в ней выходило на лужайку, протянувшуюся до самой кромки леса Франкола, что превращало комнату в прекрасный наблюдательный пункт.
Оскар сидел на груде подушек, уложенных на пол перед окном, и вдали между темными стволами деревьев видел лишь слабое мерцание силового купола, закрывавшего город. Он не пользовался сканером из опасений выдать свое присутствие, хотя других наблюдателей это не останавливало. Время от времени его биононики регистрировали сканирующие лучи, источник которых находился где–то неподалеку. На этой же улице Лиатрис обнаружил еще семь квартир, сданных внаем за последние двадцать часов.
Еще две квартиры, давно заселенные, были незаметно заняты чьими–то агентами, рассчитывавшими скрыть свое присутствие при помощи такой нехитрой уловки. Но избежать внимания Лиатриса им не удалось.
«Что же здесь начнется…» — мрачно подумал Оскар. Он ничуть не сомневался, что и об их присутствии тоже многим известно.
После новости о том, что Араминта покинула Чобамбу, некоторые соперничающие команды сократили свою численность. Тропы сильфенов открывали перед ней всю галактику, и они решили, что Араминта вряд ли захочет вернуться в мир, оккупированный армией Воплощенного Сна. Оскар и сам придерживался того же мнения, но ждать здесь, надеясь на удачу, было все же лучше, чем гадать, куда еще она может направиться.
В середине утра, когда Оскар уже пять часов дежурил на своем посту в полной боевой готовности, его вызвала Паула.
«Есть какие–то признаки, что она близко?»
Оскар с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, что было бы совершенно бесполезно.
— Ни одна из тринадцати команд, расположившихся на этой улице, ничего не заметила. И восемь эллезелинских капсул, непрерывно патрулирующих границу города, тоже не могут похвастаться результатами. Я полагаю, что и новая команда встречи, залегшая непосредственно в лесу, тоже впустую тратит время.
«Сейчас не подходящий момент для сарказма».
— Паула, не можешь же ты отрицать, что это тупик. Мы сделали все, что в наших силах. Мы позволили ей скрыться от Воплощенного Сна и других агентов. Теперь дело за ней.
«Я знаю. Но несколько агентов преследовали ее по тропе сильфенов, пока та не закрылась».
— Значит, мы теперь не скоро их увидим. По крайней мере, не в ближайшее столетие.
«Хотелось бы надеяться, что у нас есть в запасе сто лет».
— Мы останемся здесь еще на день или два. Если только ты не придумаешь чего–то другого. Скажи, Паула, а у тебя нет связи с сильфенами?
«Нет, никаких».
— Ты меня удивляешь. Если кто и…
«Но я только что разговаривала с РИ».
Оскар не удержался и рассмеялся вслух. Бекия, сидя в противоположном конце комнаты, озадаченно подняла голову.
— На это только ты способна, Паула, — весело сказал Оскар. — Ну, и как там РИ?
«Ничуть не изменился. Так он утверждает. Тем не менее он предпринял кое–какие меры и устранил потенциальную опасность. Но теперь у Араминты в Содружестве не осталось никого, к кому она могла бы обратиться за помощью».
— Ну, теоретически она могла бы обратиться к Флоту.
«Это только теория. Единственная, на данный момент».
— Что ж, будем надеяться, что она сработает.
«Да. Кроме того, у нее имеется один достойный контакт с представителем официальной власти. С тобой».
— Проклятье.
«Есть и еще кое–что».
Оскар поддался искушению и все–таки закатил глаза.
— Что именно?
«С тобой может связаться человек по имени Троблум. Если это произойдет, я должна знать немедленно. А ты постарайся его выследить. Если удастся, доставь его прямо в участок».
— Ладно. А кто это?
«Немного странный ученый, который может знать, как преодолеть барьер вокруг Солнечной системы. Я высылаю тебе его файл. Да, Кэт тоже охотится за ним, так что будь осторожен».
— И она тоже? Ты меня радуешь. Что–нибудь еще?
«Это все, Оскар. Спасибо тебе».
Оскар увидел, как файл появился в его памяти, а затем канал секретной связи закрылся. Он вздохнул и начал знакомиться с Троблумом. Бекия опять отвлекла его внимание. Ее мысли излучали в Гея–сферу импульсы уныния и гнева. Оскар хотел воспользоваться Гея–сферой как дополнительным средством для слежения за Араминтой. На случай ее возвращения они уже разместили в лесу Франкола три десятка датчиков, и вдобавок Лиатрис сумел подключиться к сенсорам и коммуникационным каналам других агентов и команды встречи. Но Оскар надеялся получить какой–нибудь сигнал о ее приближении еще с тропы. Он полагал — хотя и без особой уверенности, — что почувствует открытие червоточины сильфенов. В здешней Гея–сфере было что–то необычное, какое–то ощущение древности и невероятной отдаленности. И чем сильнее он сосредоточивался на этом ощущении, тем более ускользающим и неуловимым оно становилось. Потому Оскар позволил ему оставаться где–то на грани восприятия, но гея–частицы держал полностью открытыми. Конечно, эмоциональные всплески Бекии ему очень мешали.