— Идущий–по–Воде никогда не отступал.
Иниго поцеловал ее. Ощущение осталось таким же, как и десятки лет назад, и предательская память мгновенно восстановила сцены и эмоции той поры, когда они с Корри–Лин были вместе.
— Я не такой сильный, как Идущий–по–Воде.
— Ты сильный, — выдохнула она. — Поэтому мы и нашли друг друга. Поэтому мы связаны между собой.
— Я сделаю все что смогу, — пообещал он и потерся носом о ее подбородок. Его руки нащупали полы ее не по росту большой рубашки. — Но он никогда не сталкивался с подобной ситуацией.
— А его путешествие на «Свете Заступницы»?
Она потянула застежку его комбинезона.
— Нет, это не то.
— Он не знал, что его ожидает по возвращении.
— Согласен. — Он немного отодвинулся и посмотрел в ее широко раскрытые глаза. — Давай лучше поищем свой собственный путь, ладно?
— А как же?..
— Черт ним.
Язычок Корри–Лин игриво обвел губы.
— Я первая. Я ждала очень долго.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ СОН ИНИГО
Эй, на палубе, земля! — раздался крик впередсмотрящего.
Эдеард запрокинул голову, чтобы увидеть члена экипажа, примостившегося на главной мачте корабля «Свет Заступницы». Это был Манел, он широко улыбался и махал рукой всем стоящим на палубе. Он снял защиту со своих мыслей и продемонстрировал то, что видел: сейчас его взгляд охватывал только обращенные вверх лица.
— Манел! — разнесся по палубе коллективный вздох.
Неудержимая радость разлилась по всему кораблю. Парень повернулся на неустойчивой площадке, чтобы снова приникнуть к подзорной трубе. Линзы в латунной трубке, несмотря на регулярную чистку, за четыре года путешествия по морям изрядно помутнели, но изображение было довольно четким. Над самой линией горизонта, разделявшей две голубые поверхности, появилось темное пятнышко.
При виде пятна Эдеард захлопал в ладоши, и его веселье долетело до команд остальных четырех кораблей, составлявших исследовательскую флотилию. Все радовались. Далекая вершина над гладью моря могла быть только одним из островков к востоку от Маккатрана, а это означало, что до возвращения в город осталось не больше месяца пути.
— Ну, что ты скажешь? — воскликнула Джиска. — Все–таки он оказался прав.
— Да, конечно, — согласился Эдеард, слишком счастливый, чтобы спорить.
Натран, командующий «Светом Заступницы», уже пять недель обещал, что они скоро увидят восточные острова. У многих появились сомнения в его способностях к навигации, но капитаны других кораблей были с ним согласны. И Джиска все это время старалась поддержать мужа. После четырех лет плавания люди по вполне понятным причинам стали более раздражительными.
Кристабель оказалась рядом с Эдеардом, разделяя его радость. Он улыбнулся жене. Взявшись за руки, они прошли на нос корабля. На средней палубе, к неудовольствию Натрана, давно уже стало слишком тесно. Кроме бухт канатов и рундуков, здесь разместилось множество плетеных клеток с новыми животными, обнаруженными во время выходов на сушу. Не все они пережили долгий путь по морю. Каюта Тарали была заставлена стеклянными емкостями, где тела погибших сохранялись в дурно пахнущей жидкости. Сама Тарали вместе с другими врачами и ботаниками постоянно работала над составлением каталога сотен новых существ и растений.
«Но никаких других людей», — подумал Эдеард.
— В чем дело? — спросила Кристабель.
Еще несколько членов команды уловили его грусть и повернулись в их сторону. Эдеард с извиняющимся видом пожал плечами.
— Мы и в самом деле одни в мире. Теперь, когда до дома уже недалеко, это можно сказать определенно.
— Полной определенности не бывает, — возразила она, убирая с лица упавшую прядь.
Ее волосы снова отросли. Уже через восемь дней после отплытия из Маккатрана Кристабель села на стул в кают–компании и уговорила одну из женщин подстричь ее и без того не слишком длинные волосы, оставив лишь несколько дюймов вьющихся прядей.
— Это практично, — спокойно пояснила она изумленному Эдеарду. — Не мог же ты всерьез рассчитывать, что я стану заботиться о своей прическе в разгар ураганов, которые наверняка нам придется пережить? Мне хватило и первой недели при умеренной погоде.
«Но ты же заплетала их в косу, и все было в порядке», — подумалось Эдеарду. Вслух он ничего не сказал. Кристабель без длинных волос казалась какой–то… не такой.
Теперь он мог посмеяться над тем огорчением. Кроме того, она оставалась столь же красивой и элегантной даже с короткой стрижкой. Это было самое незначительное изменение из всех, что постигли их за время путешествия. Сейчас он даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел женщину в юбке, если не считать торжественных обедов, неизменно проводимых раз в месяц. И еще сопровождавшей флотилию матушки, которой удавалось оставаться в своем традиционном одеянии. Все остальные женщины носили брюки, а в жаркую погоду — шорты. Эта маленькая революция позволила им заниматься такелажем и помогать в десятках других дел, до сих пор считавшихся прерогативой исключительно моряков. Представители гильдии моряков, конечно, сильно ворчали, услышав о женщинах в плавании, да и основная масса жителей Маккатрана недоверчиво отнеслась к этой затее — по крайней мере, мужская половина. Зато женщины почти единодушно выражали свою поддержку Эдеарду.
Скептицизм по поводу участия женщин в путешествии, покачивание головами при упоминании о неудачном опыте капитана Алларда, ужас многочисленных родственников Кристабель по поводу огромной стоимости пяти больших кораблей. Временами казалось, что довольна только гильдия кораблестроителей да целая орава купцов, снабжающих флотилию всем необходимым. Такая атмосфера царила над улицами и каналами Маккатрана с того самого момента, когда Эдеард объявил о своих намерениях, и до дня окончания постройки кораблей три года спустя. И вот когда пять судов встали на якоре у городского берега, скептическое настроение стало сменяться восхищением и волнением. В порту не нашлось достаточно просторного причала или глубокого канала в прилегающем районе, чтобы «Свет Заступницы» и четыре его собрата могли приблизиться к городу. Городские лодочники немало заработали, катая желающих вокруг новых судов. А для установки килей Эдеарду пришлось воспользоваться узким заливом в полумиле к югу от города, где капитан Аллард строил свою «Величавую Марию». Все это пробудило в душах людей сильнейший интерес и гражданскую гордость. Они верили, что на сей раз кругосветное путешествие будет удачным. Наше время, наши корабли, наш талант и наш Идущий–по–Воде, — думали они. Немало добавило уверенности и то обстоятельство, что свое объявление Эдеард сделал через неделю после того, как Небесный Властитель согласился проводить душу Финитана к Ядру.
Эдеард гордился, что продержался так долго. Он очень не хотел снова возвращаться в свое прошлое. От Братства Абрикосового дома Кверенцию он избавил, но личные последствия оказались чересчур сильными. Тяжело было проживать заново те же самые дни, видеть все те же ошибки и неудачи, несчастные случаи и никчемные споры и заново выслушивать политиков, когда он по прежнему опыту знал решение всех проблем. Очень часто ему хотелось вмешаться и тем самым облегчить жизнь многим людям. Но Эдеард понимал, что, единожды нарушив свои принципы, он будет снова и снова вмешиваться в жизнь других и только нанесет вред тем, кому хотел бы помочь.
Кроме того, те повторяющиеся события, которые он терпел с трудом, для всех остальных были не такими уж и плохими, тем более что во второй раз ячейка уже не организовалась. Людям следовало самим сделать свою жизнь лучше и обрести уверенность в грядущем. В конечном счете, как понять, где подвести черту? Если не дать ребенку упасть и сломать руку, он не научится быть осторожнее, а этот урок необходимо усвоить. Без него, кто знает, какую глупость он совершит в следующий раз?
Если не считать нескольких предотвращенных убийств, Эдеард держался превосходно. И потому страстно мечтал построить корабли и на несколько лет уйти в плавание. Он давно хотел увидеть неизведанные острова и континенты Кверенции, а еще больше хотел заняться другими, новыми для него делами.
И все получилось. Последние четыре года были самыми счастливыми с тех пор, как он возвращался в прошлое, чтобы избавиться от Татала. Кристабель не замедлила это отметить и даже сложила с себя полномочия члена Высшего Совета, покончив с бесконечными политическими неурядицами. Они стали близки, как в день своей свадьбы.
А на средней палубе Натран оказался в центре взволнованной группы и с добродушной сдержанностью принимал поздравления и благодарности. На плечах у него восседал маленький улыбающийся Киранан. Младший сын Натрана, родившийся на борту корабля три года назад, с нетерпением ожидал встречи с большим городом, который ему подробно описывали Эдеард и Кристабель. За время грандиозного путешествия на борту «Света Заступницы» родилось двенадцать детей, и еще тридцать на остальных четырех кораблях. В пути произошли и другие удивительные перемены. Ролар и Венали остались в Маккатране управлять делами семьи Кальверит и заседать в Высшем Совете вместо Кристабель. Маракас и Дайлорн тоже предпочли не покидать город, а все остальные дети отправились в путешествие. Джиска и Натран поженились всего год назад. Тарали близко сдружилась с Колином, подмастерьем из ассоциации садоводов, рассчитывавшим на членство в гильдии по возвращении из путешествия. Но больше всего Эдеарда удивили и порадовали Марили и Анали. Он полагал, что близнецы предпочтут остаться в городе и продолжать развлекаться, но они настояли на участии в поездке. Они, конечно, почти не изменили своим привычкам и на корабле и не слишком вникали в повседневные дела и порядки окружающей жизни. Вскоре после выхода из порта они выбрали себе в любовники Марвейна, младшего лейтенанта, восхищенного и очарованного их красотой, и каждую ночь увлекали его в свою каюту. (Особых усилий с их стороны и не требовалось, а друзья Марвейна сразу окрестили его счастливейшим мужчиной на всей Кверенции.) Парень оказался достойным и порядочным человеком, и это увлечение продлилось намного дольше, чем их обычные забавы.
Маленький Киранан протянул руки к бабушке и радостно взвизгнул, когда третья рука Эдеарда подхватила его с шеи отца и доставила в объятия Кристабель.
— Интересно, какие там произошли перемены, — негромко сказала Кристабель, лаская внука.
Киранан вытянул ручку, показывая на горизонт.
— Остров, — объявил он. — Большой дом.
Его мысли излучали яркий восторг и нетерпение.
— Он уже близко, малыш, — заверила его Кристабель.
— Город не изменится, — серьезно заявил Эдеард. — В этом суть Маккатрана, он не подвластен времени.
Кристабель бросила в его сторону понимающий взгляд.
— Он изменился после того, как там появился ты, — находчиво ответила она. — Например, женщины стали носить брюки.
Он улыбнулся и опустил взгляд. Кристабель была одета в белую хлопковую рубашку и голубые полотняные шорты, из–под которых виднелись ее стройные ноги, загоревшие после нескольких лет странствий.
— Это не самая плохая из революций.
— Папочка, — окликнула его Марили, пробираясь по палубе.
— Мы вовремя возвращаемся домой, — сказала Анали, идущая следом за сестрой.
Обе они инстинктивно прикрывали руками выступающие животы. «Свет Заступницы», надув паруса под теплым юго–западным ветром, набрал неплохую скорость.
— Не то чтобы мы не доверяли Тарали…
— Или корабельным хирургам.
— Но в особняке намного комфортнее, и вся гильдия врачей рядом.
— Просто на всякий случай.
Они широко улыбнулись ему. Обе были на шестом месяце беременности и радовались этому, несмотря на утреннюю тошноту, от которой жестоко страдали. На борту корабля недомогание скрыть было нельзя.
Никто не мог полностью защитить разум от неприятных ощущений близнецов, так что рвота наблюдалась и у некоторых членов команды.
— Пока еще рано судить, когда мы прибудем, — сказал Эдеард, пытаясь реалистично оценить ситуацию. Хотя близнецы редко обращали внимание на его предостережения. — Даже при попутном ветре нам потребуется не меньше месяца.
— Ой, папочка!
— Ничего не поделаешь.
— Мы хотим, чтобы наши дети родились на земле.
— Вот как? — спросил он. — А чего хочет Марвейн? Он ведь моряк.
Марили и Анали переглянулись.
— Он теперь отец.
— И наш муж.
— Да-а, — протянул Эдеард.
Полтора года назад Натран соединил их троих узами брака. На красивом тропическом островке, где все ходили босиком, под яркими лучами солнца, под плеск волн, ласкавших белый песок, счастливые близнецы заключили союз со своим возлюбленным. На Кверенции не было закона, запрещающего вступать в брак с более чем одним партнером, и в писаниях Заступницы об этом ничего не говорилось. Так что церемонию проводил капитан корабля, а не сопровождающая флотилию матушка. После подтверждения статуса семьи ликующая троица провела медовый месяц в маленькой хижине, наскоро построенной корабельными плотниками прямо на берегу, в то время как остальные участники плавания заметно дольше обычного составляли каталоги местной флоры и фауны.
— Он должен жить с нами, — уверенно заявила Марили, словно это подразумевалось само собой.
— В каком–нибудь небольшом поместье на равнине Игуру.
— Где мы будем вместе растить детей и урожай.
— Потому что этого плавания хватит на всю жизнь.
— Для всех нас.
— А Тарали нашла новые чудесные растения для выращивания.
— И они должны понравиться людям.
— И принести нам целое состояние.
Эдеард не нашелся, что возразить девчонкам, но почувствовал, как рядом напряглась Кристабель. «Но почему бы их мечтам и не сбыться? Случались и более странные вещи, а строить воздушные замки так приятно. В конце концов, разве не к этому стремится каждый из нас? К простой и спокойной жизни».
От обсуждений его спасло телепатическое послание Натрана рулевому, предписывающее слегка изменить курс.
— Почему? — настороженно спросил Эдеард.
— Надо установить, что это за остров, — ответил Натран. — В восточном архипелаге их восемь. Как только мы узнаем, к которому из них вышли, легче будет проложить курс к дому.
— Да, конечно.
— Ты готов к возвращению? — тихо спросила его Кристабель.
— Думаю, да, — ответил он, хотя нисколько в этом не сомневался.
«Теперь все будет по–новому». Жизнь в Маккатране снова станет легкой и спокойной. Предвкушение вызывало в его душе радость, которой он не испытывал уже давно. Он догадывался, что и Кристабель об этом знает, ее собственные мысли тоже светились удовлетворением.
— Мы всегда сможем отправиться в следующее путешествие, — поддразнила она мужа. — Например, чтобы исследовать и второй полюс.
Эдеард рассмеялся.
— Давай оставим это нашим внукам, ладно? Я с удовольствием займусь прежними делами. Полагаю, теперь можно подумать и об участии в выборах мэра.
Она посмотрела на него с таким выражением, словно впервые видела.
— Ты никогда не остановишься, да?
— Как ты думаешь, у кого я этому научился, госпожа?
Она улыбнулась и прижала к груди Киранана, все еще старавшегося увидеть город, который, как он знал, был где–то впереди.
— А ты, — сказала она мальчику, — скоро познакомишься со своими двоюродными братьями и сестрами.
— Ура! — воскликнул мальчуган.
— Которые теперь, возможно, составляют добрую половину всего городского населения, — проворчал Эдеард.
Ролар и Венали с изумительной скоростью увеличивали численность своих отпрысков, и, насколько он знал, Маракас и Хелиана не собирались от них отставать.
— Папа! — единодушно возмутились близнецы.
— Интересно, женился ли Дайлорн? — задумчиво произнесла Кристабель.
В ее мыслях промелькнуло — и мгновенно рассеялось — сожаление о долгой разлуке с детьми.
— Без нас? — поразилась Анали.
— Он не посмеет.
— Но вы же посмели, — заметил Эдеард.
— Это другое дело.
— Мы были с тобой и мамой.
— Значит, все в порядке.
Эдеард вздохнул и обратился взглядом к горизонту.