— Как чикойя сумели вас отыскать? — спросил у Иниго Лиатрис.
— В Октороне многие знают, где живет Оззи, — сказал Аарон. — Меня удивляет лишь то, что им потребовалось так много времени.
— А я рада, что вы прибыли раньше, чем они, — сказала Корри–Лин. Ее все еще била дрожь, хотя она сидела на поднявшемся из пола стуле, обхватив себя руками за плечи. — В противном случае у нас против них не было ни единого шанса.
— Не обязательно, — возразила Бекия. — Непонятно, что за способности у Майрайан, но чикойя ничего не могли с ней сделать.
— Она сильфен? — спросил Томансио.
— Нет, — ответил Араминта–два. — Я их чувствую. Это был человек.
— Я думаю, слово «был» здесь вполне уместно, — сказал Оскар. — Может, она и не достигла постфизического уровня, но явно превзошла Высших.
— Кстати о постфизиках, — вставил Аарон. — А Оззи?
— Это известно одной Заступнице, — сказал Иниго. — Мои знания устарели на пару столетий, но то, что он сделал, превосходит все известные мне технологии.
— Он преобразовал свое квантовое состояние, — пояснил Троблум. — И каким–то неизвестным способом вышел за пределы реального пространства–времени.
— Персональный сверхсветовой двигатель? — недоверчиво спросила Корри–Лин.
— Возможно, и нет. Для такого требуется сдвиг времени по фазе.
— Так это постфизический уровень? — уточнил Оскар.
— В классическом смысле нет, но у меня нет эмпирических данных. Обычно постфизики после вознесения не остаются на своем прежнем месте. И он был решительно настроен помочь человеческой расе. В этом я уверен, мы долго с ним разговаривали.
— Да, конечно, — пробормотал Аарон.
«Возмездие Элвина» и «Искупление Меллани» подошли вплотную друг к другу. После непродолжительного маневрирования их шлюзы соединились и герметизировались. Троблум с удивительным проворством первым преодолел переход. Остальные не комментировали его спешку, хотя Оскар знал, что загадочный Высший у всех вызывает недоумение.
Он прошел через шлюзы вслед за Троблумом и оказался в каюте примерно того же размера, как и та, из которой он вышел. Там Троблума встретила очень симпатичная девушка, одетая по старинной моде. Она спрашивала, все ли с ним в порядке, прижимаясь руками к груди его скафандра. Оскар нахмурился, увидев эту сцену. О компаньоне Троблум не упоминал. И при всем желании трудно было представить, как такая девчонка может жить с Троблумом. Или она его дочь? Но в его файле семья не упоминалась.
Каюта постепенно наполнялась, и все бросали в сторону девушки одинаково удивленные взгляды. Излучение гея–частиц быстро уменьшилось.
— Это Катриона, — промямлил Троблум.
— Привет.
Она застенчиво улыбнулась.
Оскар перехватил взгляд Томансио, устремленный на электронный прибор, стоящий на единственном столе в каюте. Устройство показалось ему смутно знакомым. Вторичные подпрограммы провели сравнительный поиск в хранилище памяти.
— Ох, — тихонько выдохнул он.
Обзор в инфракрасном диапазоне подтвердил догадку. Катриона была объемной проекцией.
Затем появилась грузовая тележка с медицинской камерой, и все сразу занялись поисками места. После прихода второй тележки Оскар подумал, что кому–то придется погрузиться в небытие еще до приближения к Бездне. «А учитывая то, что я теперь не нужен…»
Троблум открыл дверь в проход.
— Несколько камер можно поставить здесь.
— Это все имеющееся пространство? — с сомнением спросил Иниго.
— Когда запустим планетарный двигатель, можно будет использовать передний грузовой отсек. А до тех пор придется обойтись этим.
Медицинские капсулы продолжали прибывать. Две поместились в узком переходе. Троблум приказал каюте выдвинуть из переборки узкие полки. Высоты хватило, чтобы поместить три капсулы одну над другой. Людям оставалось только стоять, да и то слишком близко друг к другу.
— Я присоединюсь к вам позже, — сказала Катриона и испарилась.
Троблум сделал вид, что ничего не заметил. Он раскрыл свой скафандр и засунул его в широкий багажный цилиндр, выдвинувшийся из пола. Такого поношенного плащ–костюма, как на Троблуме, Оскар еще никогда не видел.
— А спальные каюты здесь есть? — спросила Бекия.
— Три, — ответил Троблум.
— Одну займу я, — быстро заявила она.
Корри–Лин потребовала для себя вторую. На личную спальню Троблума никто претендовать не стал.
— Ну и как он работает? — спросил Томансио.
— Нам надо отыскать необитаемую звездную систему, — начал объяснения Троблум. — Кроме того, радиация от вспышки новой способна стерилизовать и соседние системы. Получается, что нам нужна звезда в пятнадцати световых годах от любой пригодной для жизни планеты. В пределах пятидесяти световых лет, что составляет около часа полетного времени, имеется три возможных варианта.
— Значит, выбираем ближайший из них, — сказал Иниго.
— Но эта звезда дальше всего от Бездны.
— Ох. Ладно, а как далеко до…
Иниго удивленно замолчал.
Оскар внезапно ощутил излучение персональных гея–частиц. Одной только эмоциональной составляющей ему хватило, чтобы идентифицировать Черитона. От ощущения безотлагательной настойчивости у него сильнее забилось сердце. Излучение постепенно усилилось до прямого обращения.
«Привет», — донеслась издалека мысль Черитона.
В его послании чувствовалось напряженное ожидание отклика, и Иниго с Араминтой–два понимающе переглянулись.
«Мы здесь», — одновременно прозвучало в их мыслях.
— Нет! — завопил Аарон.
Он потряс сжатыми кулаками и бросил на Сновидцев яростный взгляд.
В обращении Черитона не было ни изображений, ни звуков, ни запахов, только озадаченный разум, неспособный чувствовать ничего, кроме собственного тела. Только длительные тренировки и отличный самоконтроль позволяли ему сдерживать панику.
«Ах, — донеслась другая мысль, обескураживающая своей искренностью. — Я и не подумала о контакте через Гея–сферу. Вижу, у вас необычно большое количество гея–частиц с интересными мелкими отклонениями в структуре».
Оскар подумал, что новый контактер — явно не человек, настолько лишены эмоций были его мысли.
— Запускай двигатель, — скомандовал Томансио Троблуму.
На лице грузного мужчины явно читался страх, а тело била мелкая дрожь. Катриона материализовалась в каюте и обняла Троблума.
Черитон открыл глаза, и появилось изображение. Он смотрел в темносерый потолок, на фоне которого смутно белело чье–то лицо. Взгляд медленно сфокусировался на белом овале. Это было лицо женщины, обрамленное короткими темными волосами и благосклонно улыбающееся.
— Что за чертовщина, — не удержался Оскар.
«Привет, девочки и мальчики, — заговорила Кэт. — Я чувствую, что все вы здесь. Как мило, что вы переживаете за своего друга».
— Я не могу пошевелиться, — доложил Черитон.
Его самоконтроль начинал слабеть, и в мыслях, подобно электрическим искрам, проскальзывали вспышки страха.
«Прошу прощения за неудобства, — сказала Кэт. Она перевела взгляд на свою руку, обагренную кровью. Алые капли медленно стекали с каждого пальца. — Но не могла же я позволить тебе убежать, верно?»
— Черитон, — с ледяным спокойствием обратился к нему Томансио. — Ты должен активировать перегрузку бионоников. Мне очень жаль. Но как только мы вернемся домой, сразу же проведем церемонию возрождения. Клянусь.
«Я не могу, — донеслось из обессилевшего разума Черитона. — Не могу».
— В нашем хранилище есть твои воспоминания. Ты ничего не потеряешь.
«Не могу».
Дверь спальной каюты распахнулась. Корри–Лин, едва сдерживая слезы, подбежала к Иниго и обняла его.
— Черитон, — продолжат Томансио с оттенком строгости. — Ты должен это сделать. Она проникнет в твой мозг. И миссия окажется под угрозой.
«Помогите мне».
«Ах, мои милые. — Улыбка Кэт нависла над ними, заполняя каюту леденящим холодом, хотя самой Кэт не было даже поблизости. Ее губы печально изогнулись. — Бедный мальчик говорит правду. Он не в состоянии покончить с собой. Это ведь признак слабости, а вам ведь известно, что я всегда требую быть сильными. Вот я ему и помогаю. Я взяла острые ножницы и обрезала соединения его бионоников. — Она с озадаченным видом посмотрела на блестящую от крови руку. — Я случайно перерезала еще несколько нервов. Ну, я говорю «перерезала», но на самом деле отсекла. Есть и положительные моменты, теперь ничего не будет болеть, так что это милосердие с моей стороны».
— Дьявольская шлюха, — возмутился Томансио. — Как только все закончится, я тебя найду.
Кэт рассмеялась.
«Этим занимались люди и посильнее тебя. Но мне интересно. Что значит „всё“? У вас такая милая компания. Я хочу стать ее частью».
— Запускай двигатель, — решительно приказал Аарон. — Нам надо обеспечить запас времени. Она скоро все узнает.
«Узнаю, — подтвердила Кэт. — А его оставьте. Оставьте со мной. Мы вдвоем прекрасно проведем время».
«Уходите, — сказал Черитон. — Просто уходите, и все. Со мной скоро будет кончено. Того, что она со мной сделала, я не переживу».
«Ой, брось, мой милый, это гнусная ложь. У меня имеется медицинская камера, и я не боюсь ее использовать. Мы проведем вместе целую вечность. Я даже могу сделать из тебя дубликат Аарона. Как тебе это понравится?»
«Ни за что».
«Очень мило. Ты веришь в свои силы».
Изображение заполнилось четкими воспоминаниями из мозга Черитона. Он вдруг ощутил себя семилетним мальчиком, сидящим за столом со своими родителями и двумя сестрами. Это было приятное время, когда отец и мать постоянно разговаривали с детьми, интересовались их делами и отвечали на бесчисленные вопросы. Восхитительный период его жизни, пронизанный счастьем.
Затем его отец поднялся из–за стола. «Иди сюда», — позвал он сына. Мальчик встал, и тогда отец активировал боевые системы.
«Нет! — пронеслось в расстроенном разуме Черитона. — Нет, нет, это же я, это моя жизнь».
«Мне было скучно, милый. Такие сцены превращают тебя в слабака, а мне не нравится слабость. Я сделаю их намного интереснее и чуточку неприличнее».
— Прекрати, — крикнул Аарон.
«Или что?»
Голос Кэт заглушил отчаянные всхлипывания маленького Черитона. Оглушительное шипение оружия оборвало плач его сестер. От запаха Оскара чуть не стошнило.
«Ну, теперь, когда их больше нет, давай сотрем их и из остальной твоей жизни, — сказала Кэт. — А пока я буду это делать, я подумаю, чем смогу их заменить. Чем–нибудь соблазнительным. Таким, чтобы заставить тебя меня полюбить».
— Они существуют, — со всей силой убеждения обратился к нему Томансио. — Верь, Черитон. Сохрани истину. Они не погибли.
Воспоминания разбились на отдельные фрагменты изображений, звуков и ощущений. Образы родных Черитона пронеслись перед ними и рассеялись, словно дым.
«Верни их», — простонал Черитон.
— Троблум, — воскликнул Томансио. — Давай выбираться отсюда.
Но Троблум только крепче обнял Катриону.
— Она хочет добраться до меня. Она не остановится, никогда не остановится. Я ее знаю. Спросите у него.
Он показал на Аарона.
— Я не знаю, — сказал Аарон. — Она позаботилась об этом.
«Кого вернуть? — спросила Кэт, излучая мягкое сочувствие. — Кого, мой дорогой?»
— Что?
Мысли Черитона окончательно смешались.
— Если она действительно охотится за тобой, есть только одно место, где ты будешь в безопасности, — решительно заявил Оскар, повернувшись к Троблуму. Ужас этого грузного человека его беспокоил. В таком состоянии трудно мыслить логически. — Вези нас туда, — настаивал он.
«Ой, смотрите», — оживленно воскликнула Кэт.
Мозг Черитона заполнило другое воспоминание. На этот раз Оскар видел себя на пикнике у неширокого ручья. Теперь Черитон был отцом, и рядом с ним стояли его жена и маленький сын.
В мыслях Черитона забилась тревога. Он помнил эту приятную сцену, но уже знал, что здесь что–то не так.
— Прекрати, — крикнул Томансио. — Ты и так можешь достать все, что тебе угодно.
«Ну, на этот раз я немного поиграю, — сказала Кэт. — Если мой Черитон принадлежит мне, он не должен смотреть ни на кого другого, не правда ли?»
— Не смей!
— Троблум, — с угрожающей настойчивостью произнес Аарон. — Вывози нас отсюда.
— Пожалуйста, — прошептал Араминта–два.
Его эмоциональный отклик на ужасное разрушение разума Черитона поднялся до опасного уровня. У Оскара на глазах выступили слезы.
«Каков отец, таков и сын», — продолжала Кэт.
Черитон опустил взгляд и увидел в своих руках автоматическое ружье. «Нет! — зазвенел его вопль. — Нет, нет, нет. Остановите ее. Ради Оззи, не позволяйте ей это сделать».
— Мы не можем его оставить, — всхлипывая, взмолилась Корри–Лин. — Только не с ней. Никому не выдержать такое в одиночку. Это бесчеловечно.
Из кулака Аарона протянулся рубиновый луч лазера. И уперся в проектор.
— Быстро! — прошипел он.
— Троблум! — застонала Катриона.
Палец Черитона спустил предохранитель. Звонкий щелчок эхом прокатился по каюте.
— Это все не настоящее! — закричал Иниго. — Знай, Черитон, и помни.
— Иисусе милосердный, — пробормотал Оскар.
— Действуй, паршивец, — зарычал Аарон.
«Искупление Меллани» нырнул в гиперпространство.
ДЖАСТИНА
Год сорок пятый
Джастина осторожно села, ощущая каждый год своего возраста. Такое долгое погружение в небытие действовало убийственно. В каждом мускуле притаилась боль. Она могла бы поклясться, что слышит, как при каждом движении скрипят суставы. Голодные колики перемежались приступами тошноты.
Вспомогательные программы подсказали, что в прошлый раз она покидала медицинскую камеру для краткой проверки «Серебряной птицы» пятнадцать лет назад. В экзо–зрении появилась сводка текущего состояния корабля. Большая часть бортовых систем держались в пределах допустимых параметров, хотя ухудшения за прошедшие сорок лет были заметными.
Юз–дубль заказал для нее в кулинарном процессоре насыщенный протеином напиток на основе бананов. Джастина подхватила пластиковый стакан третьей рукой и перенесла через всю каюту. Через пару минут после того, как она допила вязкую жидкость, самочувствие стало улучшаться. Мускулы по–прежнему болели, но с помощью бионоников выбраться из камеры было не так уж и трудно. Она доковыляла до душевой кабины и скомандовала открыть душ. Не какой–нибудь споровый поток, а настоящий водопад горячей воды, который можно ощутить кожей. Тепло быстро проникало в плоть, изгоняя болезненное напряжение, накопившееся за долгий период небытия. Затем Джастина нанесла гель, наслаждаясь ощущением чистоты, словно смывая с себя остатки сна. Кожу начало приятно пощипывать. И только тогда она вдруг осознала, что передает сцену «Девушка в душе» большей части человечества. «Через папу!»
— Ах, черт!
Мгновенный поток холодной воды смыл любые возможные эротические помыслы. Джастина вышла из кабины и завернулась в пушистое полотенце. К такой передаче всех ощущений еще надо привыкнуть. Не то чтобы она была чрезмерно целомудренной, но все- ощущения…
Высохнув, она надела строгую полуорганическую блузу и брючный костюм, уселась в свое любимое кресло и стала просматривать информацию с бортовых сенсоров наружного наблюдения. Корабль все так же двигался со скоростью в девять десятых от скорости света и в данный момент несся сквозь звездную систему. В двух световых часах впереди неестественно ярким бело–голубым цветом сияла пригодная для жизни людей планета. Джастина улыбнулась, когда датчики отыскали пустынный Никран, находившийся на тридцать миллионов миль ближе к светилу, и Браслет Гикона в виде ленты огоньков почти в противоположной стороне от звезды. Сомнений нет. Небесный Властитель направляет ее точно к Кверенции.
На звездном небе можно было увидеть туманности, знакомые по снам Иниго: красочное голубовато–зеленое Море Одина, окаймленное алыми рифами. Булуку, извилистая река фиолетовой звездной пыли, бушующая невероятной силы штормами в половину светового года длиной. И, конечно, пылающие двойные складки желтоватого и багрового огня яростного Хоньо.
Сейчас, когда все это было уже близко, Джастина испытывала нечто сродни дежавю. Как будто она вдруг увидела, как чудовища из прочитанных в детстве книг поднимаются со страниц. Это был не страх, но странное волнение исследователя. «Или, вернее, археолога».
Она направила телепатический посыл Небесному Властителю.