Есть!
Грузовик резко мотнуло вбок, бросило на пешеходную дорожку, переднее и заднее колеса ударились о бордюр, а сам грузовик завалился на стальные перила. Скрежет металла о металл заглушил шум двигателя, однако водитель грузовика совершил невозможное и вновь вывел тяжелую машину на мост.
– Нет! Не туда! Не смей! – закричал Банко.
Следующий выстрел сбил с колеса грузовика последние ошметки резины и опять высек сноп искр. «ЗИС-5» повалился набок. Водитель со всем отчаянием пытался выровнять грузовик, но на этот раз шансов ему не оставили. Поваленная набок махина заскользила по асфальту, и уже на самой границе города ее колеса встретили преграду. Чудо советской инженерной мысли весом в двенадцать тонн врезалось в статую комиссара Кеннета и полетело вниз, увлекая с собой саму статую, фундамент и десять метров стальных перил. Ангус притормозил, и в оглушительной тишине Банко увидел, как комиссар Кеннет, медленно вращаясь вокруг своей оси, падает в воду, а следом за ним летит «ЗИС-5», похожий на амфетаминовую комету с белым хвостом.
– Охренеть… – прошептал полицейский.
Ему показалось, будто грузовик падал целую вечность, затем вода внизу окрасилась, наконец, в белый, а еще спустя мгновение Банко услышал громкий всплеск.
А потом все вновь стихло.
Шон потопал ногами, заглянул внутрь, в здание клуба, и потер татуировку на лбу. «Северяне = жизнь + кровь». В последний раз он так волновался в роддоме. Вечно им с Колином не везет – на жеребьевке они опять проиграли и остались сегодня вечером стоять на стреме, пока все остальные отрываются вовсю. Дурь забирать их не взяли, и празднуют теперь тоже без них.
– Она и малóго назвала в честь меня, – сказал Шон, просто чтобы не молчать.
– Поздравляю, – равнодушно бросил Колин, погладив свои длинные моржовые усы. По его лысой голове стекали капли дождя.
– Спасибо, – поблагодарил Шон. На самом деле все это ему было не нужно. Ни татуировка, от которой теперь никогда не избавиться, ни младенец, который в этом смысле был похож на татуировку. Свобода. Ведь мотоцикл именно для этого нужен, разве нет? Но со временем его понимание свободы изменилось – сперва благодарю клубу, а потом и Бетти. Вроде как настоящая свобода – это когда ты чувствуешь себя частью чего-то большего.
– Вон они, – сказал Шон. – Похоже, все на мази, да?
– Двоих не хватает. – Колин выплюнул сигарету и открыл высокие ворота с колючей проволокой наверху. Первый мотоцикл притормозил.
– Копы прицепились, – пробасил его владелец из-под рогатого шлема, – близнецы попозже приедут.
– Понял, шеф, – ответил Колин.
Мотоциклы один за другим заехали внутрь. Один из ребят показал большой палец. Значит, дурь у них, а клуб спасен. Отлично. Шон радостно вздохнул. Мотоциклы проехали по двору, обогнули одноэтажное деревянное строение с нарисованной на двери эмблемой Рыцарей севера и скрылись в просторном гараже. Свенон обещал хорошо им налить, если все пройдет удачно. Через несколько минут в клубе заиграла музыка, и до Шона донеслись первые радостные вопли.
– Мы богаты! – рассмеялся Шон. – Ты знаешь, где они спрячут всю эту дурь?
Вместо ответа Колин закатил глаза. Откуда ему знать? Этого никто не знает. Только сам Свенон. И еще те, кто поехал на грузовике. Оно и к лучшему.
– Близнецы едут. – Шон вновь открыл ворота, и близнецы медленно, словно нехотя, двинулись в их сторону.
– Здорово, Жоао, как жи… – начал было Шон, но мотоциклисты медленно проехали мимо.
Он посмотрел им вслед. Близнецы остановились посреди двора, словно не зная, где им оставить мотоциклы, потом один из них кивнул на открытую дверь гаража, и они заехали внутрь.
– Его шлем! Ты видел? – спросил Шон. – В нем дыра!
Колин лишь тяжело вздохнул.
– Я серьезно! – не унимался Шон. – Прямо на визоре! Пойду узнаю, чего там случилось…
– Слушай, Шон…
Но Шон уже бежал по двору. Когда он заглянул в гараж, близнецы уже слезли с мотоциклов и теперь стояли спиной к двери, но шлемы снять еще не успели. Один из них приоткрыл дверь в зал и заглянул внутрь, словно желая остаться незамеченным. Жоао, кореш Шона, стоял возле мотоцикла. Он вытащил из своего «калаша» магазин и, похоже, считал оставшиеся патроны. Шон хлопнул его по спине. Жоао ужасно вздрогнул, а потом медленно повернулся.
– Ты где так шлем расколотил, Жоао? Ударился, что ли?
Но тот лишь молча начал прилаживать магазин обратно. Странно, какой-то он неловкий… И еще Шону показалось, что приятель стал… выше. Будто сейчас перед ним и не Жоао вовсе, а…
– Черт! – крикнул Шон. Он попятился и схватился за кобуру. Шон понял вдруг, откуда на шлеме Жоао взялась дыра, и осознал, что своего лучшего друга он больше никогда не увидит. Вытащив пистолет, Шон снял его с предохранителя и уже собирался прицелиться в самозванца с «калашом», когда кто-то с силой ударил его по плечу. Шон машинально повернулся назад, но никого не увидел. Второй из двух новоприбывших по-прежнему стоял возле двери. В ту же секунду рука у Шона онемела, и он выронил пистолет.
– Ни звука! – скомандовали сзади.
Шон вновь повернулся.
Теперь дуло «калашникова» смотрело прямо на него, в дырявом визоре отражался он сам, а из плеча у него торчал кинжал.
Дулом автомата Дуфф ткнул парня прямо в татуированный лоб. Отвратительная рожа, да еще и рот разинул. Дуфф надавил на курок. Еще миллиметр, и… В шлеме его собственное хриплое дыхание казалось особенно громким, а сердце быстро колотилось под тесноватой кожаной курткой.
– Дуфф, – окликнул его стоящий возле двери в зал Макбет, – осторожно!
Курок сдвинулся еще на миллиметр.
– Прекрати, – сказал Макбет, – теперь нам тоже понадобится заложник.
Дуфф снял палец с курка.
Парень побледнел как полотно. От страха или кровопотери. А может, и от того и от другого.
– Мы не спасаем за… – дрожащим голосом начал было Шон, но Дуфф ткнул его дулом прямо в татуировку. На лбу появилась царапина – сперва белая, а потом покрасневшая от крови.
– Ты, парень, главное, молчи – и останешься целым, – предупредил Макбет, подойдя ближе. Он схватил Шона за длинные волосы, оттянул голову чуть назад и, приставив к горлу еще один кинжал, толкнул парня к двери в зал. – Готов?
– Свенон – мой, не забудь, – сказал Дуфф. Он еще раз проверил магазин в автомате и двинулся следом за Макбетом и Шоном. Макбет открыл ногой дверь и вошел в зал, толкая перед собой парня. За ними следовал Дуфф.
Рыцари севера, радостные и оживленные, сидели за длинным столом в просторной, но уже накуренной комнате. Все они расселись по одну сторону стола, спиной к стене и лицом к трем дверям. Наверняка какое-нибудь клубное правило. Дуфф решил, что Рыцарей в зале около двадцати. Из колонок орали «Роллинги». «Jumpin’ Jack Flash».
– Полиция! – крикнул Дуфф. – Ни с места, а то мой напарник перережет этому красавчику глотку!
Время словно замерло, и Дуфф увидел, как человек, сидящий с другого конца стола, неторопливо, словно в замедленной съемке, поднял голову. Физиономия у него была красная и похожая на свиное рыло, ноздри большие и темные, а косы заплетены так туго, что глаза превратились в две узкие злобные щелочки. Изо рта у него торчала длинная тонкая сигарилла.
Свенон.
– Мы не спасаем заложников, – проговорил он.
Шон потерял сознание и повалился на пол.
Следующие две секунды все вокруг сидели, будто окаменев, а тишину нарушали только «Роллинги».
А потом Свенон затянулся и скомандовал:
– Взять их.
Дуфф заметил, как трое Северян вскочили, и оттянул затвор автомата. «Калашников» выпустил облако свинцовых пуль диаметром 7,62 миллиметра – они крошили пивные бутылки, впивались в столешницу, оставляли выбоины на стене, вгрызались в плоть и заставили Мика Джаггера замолчать сразу после слова «газ». Макбет обходился двумя «Глоками», которые они забрали у убитых в порту Северян вместе с куртками, шлемами и мотоциклами. Оружие казалось Дуффу теплым и мягким, как женское тело. Лампы – одна за другой – разлетелись вдребезги, и в зале воцарился полумрак. А когда Дуфф наконец вернул затвор на место, в воздухе летали перья и пыль, а единственная уцелевшая лампочка медленно покачивалась из стороны в сторону, отбрасывая на стену причудливые тени, напоминающие мрачных призраков.
Глава 3
– Я огляделся, смотрю – а на полу вокруг повсюду Северяне валяются, – рассказывал Макбет, – кровища, осколки и стреляные гильзы.
– Ну ни хрена ж себе! – прокричал Ангус. Вечер в «Каменщике» – любимом гвардейском баре возле вокзала – выдался шумноватый. Чувство, которое светилось в ясных синих глазах Ангуса, было сродни обожанию. – Да вы просто взяли и разнесли их к хренам собачьим! Ну охренеть! Давайте выпьем за вас!
– Ну-ну, ты выражения-то выбирай, – одернул его Макбет, однако, когда остальные восемнадцать полицейских подняли в его честь кружки с пивом, он, наконец, улыбнулся, покачал головой и тоже поднял бокал. Сделав большой глоток, он посмотрел на Олафсона, державшего тяжелую кружку в левой руке: – Что, Олафсон, очень больно?
– Сейчас, когда я знаю, что у одного из них тоже плечо болит, мне намного легче, – прошепелявил Олафсон. Остальные расхохотались, а он поправил повязку на правой руке.
– Кто тут и правда талант – так это Банко с Олафсоном, – сказал Макбет. – Я, можно сказать, только краски смешивал, а настоящие художники – это они.
– Ты не отвлекайся, – перебил его Ангус. – Вот вы с Дуффом положили всех Северян. А дальше что было? – Чтобы не упустить ни слова, он даже заправил длинные светлые пряди волос за уши.
Макбет обвел взглядом затихших в ожидании полицейских, переглянулся с Банко и продолжил рассказ:
– Некоторые из них закричали, что сдаются. Музыку мы им расколотили, пыль улеглась, но там было темновато, поэтому не сказать чтобы безопасно. Мы с Дуффом начали их обыскивать – пошли с противоположных сторон. Убитых там не было, но некоторым не помешало бы показаться врачу. И тут Дуфф крикнул, что Свенона в зале нет, – Макбет потер пальцем запотевший бокал, – а я смотрю – за столом, прямо позади того места, где сидел Свенон, есть еще одна дверь. В ту же секунду слышим – мотор заревел. Мы побросали всех, выскочили на улицу, а там три мотоцикла уже за ворота выезжают, один из них – Свенона, а за ним лысый охранник. Дуфф прямо сбесился – так хотел за ними рвануть, но я ему сразу сказал, мол, ты куда, у нас тут раненые…
– Ты что, правда думал, что это остановит Дуффа? – тихо спросили откуда-то сбоку. – Пара истекающих кровью свиней против шанса взять Свенона?
Макбет повернулся. Сказавший это сидел за соседним столиком, но на его лицо падала тень от дротиков, торчащих из мишени для дартса.
– Ты думал, что Дуффа заботит жизнь каких-то мелких людишек, когда он в двух шагах от подвига? – говорящий поднял кружку. – О карьере-то забывать нельзя.
Вокруг стола воцарилось молчание, но потом Банко тихо кашлянул:
– В задницу карьеру. У нас, в Королевской гвардии, Сейтон, не принято бросать умирающих. Но не исключено, что у вас, в Наркоотделе, другие правила.
Наклонившись вперед, Сейтон вынырнул из тени:
– С таким начальником, как Дуфф, у нас в Наркоотделе вообще никто не знает, по каким правилам играть. В этом-то и проблема. Но я не хотел перебивать тебя, Макбет. Так что было дальше – ты вернулся внутрь и начал перевязывать раненых?
– Свенон – головорез, который при первой же возможности снова начнет убивать, – проговорил Макбет, не сводя глаз с Сейтона, – и Дуфф боялся, что он уйдет через мост.
– Я боялся, что они уйдут через мост, как грузовик, – оправдывался Дуфф, – поэтому мы опять сели на мотоциклы и рванули за ними. Мы выжали из этих консервных банок все, что могли. И даже больше. А ведь асфальт был такой скользкий, что один неверный поворот – и… – Дуфф отодвинул вазочку с недоеденным крем-брюле, потянулся к ведерку со льдом, стоявшему на белоснежной скатерти ресторана «Лион», вытащил бутылку шампанского и наполнил бокалы троих своих собеседников. – Как только мы въехали на серпантин, я заметил внизу огни четырех мотоциклов и двинулся за ними. Я еще посмотрел в зеркало и убедился, что и Макбет не отстает.
Дуфф украдкой взглянул на комиссара Дункана. Как ему, интересно, этот рассказ? Улыбается дружелюбно, но что там за этой улыбкой – пойди разбери. Напрямую Дункан еще ничего не сказал о сегодняшней операции, но ведь он принял приглашение на это маленькое торжество, а разве это само по себе не положительный знак? Может, и так, вот только комиссар еще ни слова не проронил, и от этого уверенности у Дуффа не прибавлялось. Ему намного проще было обращаться к белокожему рыжеволосому Леноксу, начальнику Антикоррупционного отдела, – тот слегка наклонился вперед и со свойственным ему интересом ловил каждое слово. Впрочем, начальница Криминалистического отдела Кетнес тоже не сводила с него огромных зеленых глаз и явно ни на секунду не сомневалась в правдивости преподнесенной им истории.
Дуфф вернул бутылку в ведерко.
– На участке перед туннелем мы с Макбетом ехали бок о бок, и теперь фары мотоциклов там, впереди, приближались все быстрее и быстрее. Они будто бы сбавили скорость, и мне даже видно было рога свеноновского шлема. А потом случилось то, чего никто не ожидал.
Дункан пододвинул бокал шампанского к бокалу из-под красного вина, так что теперь они стояли на одной линии. Ему что, слушать надоело? Или, наоборот, не терпится услышать продолжение?
– Сразу за автобусной остановкой два мотоцикла свернули на дорогу к Форресу, а два других продолжали двигаться к туннелю. Нам до этого перекрестка оставались считаные секунды, поэтому решать мне пришлось быстро… – Слово «решать» Дуфф проговорил особенно веско и чуть медленнее. Конечно, вместо него можно было сказать «выбирать». Но выбирать может любой идиот, а вот когда ты решаешь, значит, ты лидер и умеешь рассуждать. И комиссару сразу станет ясно, что именно такой лидер должен встать во главе нового Отдела по борьбе с организованной преступностью. Этот отдел появится после слияния Отдела по борьбе с наркоторговлей и Отдела по борьбе с преступными группировками, что вполне резонно: наркооборот в городе контролируется либо Гекатой, либо Рыцарями севера, которые давно уже поглотили все остальные группировки. Вопрос лишь в том, кто встанет во главе этого нового отдела – Дуфф или Кавдор, начальник Отдела по борьбе с преступными группировками и владелец огромного и удивительно дорогого дома в западной части города. Проблема же заключалась в том, что у Кавдора имелись сторонники в городском совете и в Главном управлении, среди прежних соратников Кеннета, и хотя все знали, что Дункан на многое пойдет, чтобы избавиться от таких, как Кавдор, Дункану тоже следует проявлять дальновидность – иначе он потеряет власть над Главным управлением. Одно ясно: победителем из этой схватки суждено выйти либо Кавроду, либо Дуффу, проигравший же потеряет все.
– Я дал Макбету понять, что мы поедем за теми, кто свернул на Форрес.
– А почему? – спросил Ленокс. – Ведь тогда двое других выехали бы из города…
– Да, в этом-то и заключалась дилемма. Свенон ушлый. И он единственный из Северян, кому мы сможем пришить хоть что-то. Неужели он отправил на Форрес подсадных уток, а сам собирался перескочить через городскую границу? Или он надеялся, что мы именно так и рассудим, а сам поступил с точностью до наоборот?
– А мы и правда сможем? – спросил Ленокс.
– Что именно? – Дуфф ненавидел, когда его перебивают, но постарался скрыть раздражение.
– Пришить что-нибудь Свенону? Насколько я помню, срок давности по делу о резне в Стоке уже давно истек.
– Два ограбления почты в Первом округе, – раздраженно бросил в ответ Дуфф. – У нас есть отпечатки пальцев Свенона и много чего еще.
– А на других Северян накопали что-нибудь?
– Ни хрена мы не накопали. А сегодня вечером все они были в шлемах, так что этого дела им тоже не пришьешь. Ладно, неважно. Когда эти двое свернули на Форрес, мы увидели шлем…
– А что это за резня в Стоке? – спросила Кетнес.
Дуфф раздраженно вздохнул.
– Вероятно, это произошло еще до твоего рождения, – мягко ответил Дункан. – Началось это все в Капитоле сразу после войны. Брат Свенона дезертировал, а когда полицейские пришли арестовывать его, он по глупости схватился за оружие. Двое полицейских всю войну просидели в окопах на линии огня, поэтому взяли и расстреляли его на месте. Свенон отомстил за брата спустя несколько месяцев, в Стоке. Он просто явился в местный полицейский участок и прирезал четырех полицейских, причем среди них была беременная женщина. Потом Свенон как сквозь землю провалился, а когда вновь возник, дело уже было закрыто за истечением срока давности. Прости, Дуфф. Продолжай.