- Но твои поступки? – Вайолет плакала. Тейт обошел изножье, присаживаясь на край постельного белья. – Ты совершал ужасные вещи… и дело даже не в убийстве детей. Моя мама…
- Я не знал тебя тогда, - Тейт испугался. Страх действительно принялся снова копошиться в его голове, пуская свои отвратительные когтистые лапы вдоль позвоночника. – Вай, я клянусь, что не стал бы этого делать сейчас. Тогда я еще не понимал, что люблю тебя… пожалуйста, поверь мне…
Вайолет поджала губу, хлюпая носом, несмело продвинувшись вперед на кровати.
- В одной из глав написано, что психи сочувствуют и симпатизируют только другим психам… может, ты и прав. Может быть я такая же как ты…
Тейт сглотнул. Вайолет, казалось, была в прострации. Лишь глядела сквозь пелену слез куда-то на постели или ноги Тейта, все пересаживаясь и пересаживаясь, сокращая дистанцию между собой и блондином.
- Я знаю, что вы делали с Патриком… - продолжила та.
- … - Тейт не знал, что говорить, не отрывая глаз от ее личика. Постельное белье вновь прохрустело.
- Зачем ты позволял избивать себя? – тональность опускалась до шепота.
- Ты знаешь ответ.
- Притворись, что не знаю.
- Так было проще, - Тейт запрокинул голову, смахивая слезы. – Когда долго занимаешься самоистязанием, в какой-то момент понимаешь, что становишься слишком мягок. А у Патрика агрессии хоть отбавляй, так что…
Вайолет облизнула губы. Теперь они оба были совсем рядом, какие-то жалкие полфута разделяли их. Сейчас, когда желание стать ближе было обоюдным, Вайолет испугалась. Спертый воздух помещения, которое она с таким усердием пыталась так часто проветривать, казался свинцовым, и казалось, что потолок вот-вот рухнет, не выдержит напряжения.
- Ну вот, ты опять плачешь… – Тейт поспешно отстранялся, видя катастрофическую скорость с которой лицо Вайолет менялось от предвкушения до полного отчаяния. Та замотала головой, зажмуриваясь. Слезы капали на на пол, одна – ледяная – попала на руку Тейта.
- Это все Билли Дин… - начала Вайолет таким голосом, будто рот был полон каши, - … это все она… я не могу писать…
Еще мгновение, и Тейт полностью потерялся в ситуации. Вайолет забралась на постель с ногами, опуская голову на колени юноши. Тейт вздрогнул, словно бы после долгих пыток кто-то докоснулся до его ранений. Контакт ее головы с его телом посылал волны тепла, Тейт пытался расслабиться, старался казаться спокойным, хотя внутренне готов был взорваться от переизбытка эмоций. Вайолет подтянула коленки, сворачиваясь клубочком и тихо постанывая в едва различимом плаче. Тейта страшила мысль, что, возможно, она забыла, кто сидит рядом с ней, и дотронься он до нее, она одумается и исчезнет. Волосы падали на нос, намокая от слез. Тейт задержал дыхание, едва коснувшись ее кожи, и убирая назад передние пряди. Такие же мягкие, как он помнил…
***
- … у нас были торты с меренгами и груши, начиненные кремом…
Сестры Харви хихикали, разглядывая связку заржавевших ключей и старую-старую соломенную шляпу с поломанными краями. Та уже совсем потеряла цвет, а грязная лента, что шла по периметру головного убора, расходилась нитками.
- … лимонные пироги и кексы с маком, - продолжал старик.
Его каморка казалась чудовищной шуткой судьбы: пыльная и захламленная комнатушка совсем не походила на царские хоромы. Вайолет отодвинула зонтик с ручкой из слоновой кости, подбираясь к черному заляпанному докторскому саквояжу.
- Сумка доктора Боткина, - произнес старик, поворачивая защелку.
- В смысле, настоящая?
Пожилой мужчина улыбнулся.
- Скорее одна из. Эту он мне подарил.
Вайолет никак не могла поверить в то, что трогает вещи дореволюционной империи. Это как погладить единорога или пожать ручку лепрекону.
Внутри сумки, по сути дела, хранились старые вещи. Словом, все то, что могло пережить старение временем. В крепкую ткань был завернут миниатюрный стеклянный пузырек с пробкой в форме икосаэдра.
- Что это? – потрясла Вайолет пустой баночкой.
- Осторожно! – взволнованно прокричал старик Гиббс, протягивая руки на случай, если вдруг предмет выскользнет из пальцев Вайолет. Девушка смутилась. – Это были духи, - поспешил продолжить старик. – Духи Коти с фиалками. Они принадлежали Анастасии.
И действительно, Вайолет чуть не выронила пузырек. Либо она и правда держит в руках начало прошлого столетия, либо этот человек сумасшедший.
- Анастасии? То есть, княжне Анастасии?
- Так точно. Она пользовалась исключительно ими. Так странно… - Гиббс выдавил подобие улыбки, что по задумке должна была получиться теплой, но вышла натянутой и грустной. – Твое имя, духи с фиалками… - старик усмехнулся. Вайолет бил едва заметный мандраж. Девочки копались в сундучках, разглядывая монетки и жемчужины давным-давно рассыпавшихся украшений.
- Анастасия была Вашей любимицей, не так ли? – спросила Вайолет, подгибая под себя ноги. Старик снова улыбнулся. Подушка все время съезжала с масляного обогревателя, тому постоянно приходилось ее поправлять под собой.
- Она напоминает мне тебя.
- Меня?
- Выражения лица. Одухотворенность и загадка. У нее был такой же взгляд: она смотрела на тебя, но ты никогда не мог сказать, о чем она думала. И губы. Вот также сомкнуты и поджаты. Вроде бы и улыбка, а вроде и нет.
Вайолет убрала прядь волос за ухо, окончательно смутившись. Под платками торчал уголок книги. Вайолет откинула ткани. На исцарапанной обложке были птицы.
- Это русский алфавит. Что здесь написано?
Старик склонил голову.
- «Птицы». Они любили птиц.
***
Тридцатое октября было красным днем в вымышленном календаре Вайолет. Этот день означал конец спокойной размеренности вялотекущей круглогодичной вечности. Визги и смех за окном напоминали о том, что в мире еще остались живые существа, требующие своей порции сахара и шоколада в блестящих обертках.
Читать и писать не удавалось с самого утра, но зато Вайолет спокойно притворялась, что усердно размышляет над продолжением рассказа, вырисовывая узоры на страницах блокнота.
- Так странно все это, - Тейт листал историческую энциклопедию, рассматривая фотографии.
- Наши с тобой разговоры – вот что странно.
Тейт улыбнулся.
- Ты раньше не говорила мне, что пишешь.
- Это было еще до тебя. Когда родители рассорились, я утратила желание. Но все равно знала, что если начну, то смогу выразить то, что захочу. А теперь нет… - Вайолет сбилась с мысли, забыв, что хотела нарисовать.
- Ты знаешь, почему это произошло?
Глубоко вздохнув, Вайолет отложила карандаш, перекатившись с живота на бок, устремив взгляд на сидящего на полу Тейта. К черту. Раз он тут, то почему бы не попытаться высказаться? Может, даже полегчает.
- Билли Дин как-то заходила к нам в прошлом месяце. Принесла карты Таро и прочую ерунду. Моей маме стало совсем скучно, вот она и устроила в гостиной вечер спиритической чепухи. Я не помню, как зашла речь обо мне, но мама захотела узнать, что бы ждало меня в будущем, не… - Вайолет запнулась, -… не покончи я с собой. В общем, та наплела что-то по-поводу дизайна и еще какой-то тягомотины. И, - сделала паузу Вайолет, - сказала, что моя тяга к писательской деятельности прошла бы со временем. Меня это задело. В смысле, очень задело…
Вайолет замолкла, рассеянно дергая пододеяльник, делая «башенки».
- Ты так любила писать?
- Я словно пряталась в своем мире. Я писала, потому что мне не с кем было говорить. Я страдала, когда пребывала вдали от ноутбука, а значит и не могла писать. То, что сказала Билли Дин, практически разорвало мне сердце. Мне захотелось заново умереть. Знаешь, какого это – садиться за клавиатуру или брать в руку карандаш и думать «А что если сегодня именно тот день, когда это должно пройти? Что если я уже не могу соединять два слова?». Отстойно это.
Тейт тихо прикрыл книгу, поднимаясь на ноги. Вайолет лежала на руке, глядя куда-то в пустоту. Казалось, она и не заметила, как кровать приняла на себе еще одного гостя.
- Мне жаль.
- Я знаю.
- Хочешь я расскажу тебе сказку? Может, у тебя появится вдохновение?
Вайолет улыбнулась, поднимая взгляд.
- Как она на называется?
- «Дурак и фотографии в исторической энциклопедии».
Вайолет рассмеялась. Впервые за год. И особняк будто бы запел, засверкал, словно давно написанная картина вмиг ожила, люди сошли на паркет и закружились в вальсе. Смех получился странным, как первые слова младенца. С примесью хрипоты, но звонкий, такой, каким он был раньше. Таким, каким его помнил Тейт.
***
- Они хотят меня нарядить.
- Кто?
- Дочери Ларри, - Вайолет сидела в темной гостиной, подтянув коленки к груди и обхватив руками голени.
Задернув плотные шторы, Тейт присел рядом. Гостиная и правда походила на одну из комнат замка в Трансильвании.
- Тот старик в полосатой кофте, с которым ты разговаривала. Кто это?
- Питер Гиббс. Он знал русского царя.
- Какого?
- Последнего.
- Оу, - выпятил нижнюю губу блондин. – Тогда его истории намного интереснее моих…
Вайолет рассмеялась.
- Его напоминают мне о прошлом, словно я снова в том веке, в каком должна была бы быть, распорядись судьба иначе. Твои же обращены в будущее. Ты заставляешь меня чувствовать, что впереди меня действительно что-то ждет…
Тейт молчал, повторяя про себя только что услышанное. Заставляешь чувствовать.
- Настоящее время?
Вайолет бросила хитрый взгляд.
- Можно мне прикоснуться к тебе? – продолжил Тейт. Вайолет сощурилась.
- Только не тыкай в меня пальцем.
- Пальцем?
- Дурак, - улыбнулась та, толкнув юношу в плечо. – Да. Да, ты можешь меня коснуться.
Тейт встрепенулся, приподнимаясь на сидении дивана. Вайолет не шевелилась, слушая дыхание юноши с опущенным на коленку подбородком. Тейт придвинулся ближе. Еще ближе. Вайолет чувствовала тревогу и дрожь в ногах. В следующий миг она уже ощущает теплое прикосновение на коже лица, непроизвольно следуя за рукой, вкладывая свою щеку в его ладонь. Так странно. Ее руки всегда холодные, а у него нет, совсем наоборот. Вайолет прикрыла глаза, разжимая хватку рук и отпуская свои коленки. Кожа лица покалывала, словно от маленьких, совсем незаметных электрических разрядов.
- Вайолет…
Очарованная моментом, Вайолет приоткрыла глаза, лишь успев заметить медленно приближающееся лицо Тейта прежде чем переизбыток чувств чуть не вызвал остановку сердца. Тейт облизнул губы, Вайолет издала тихий стон. Ноги соскользнули с дивана, Вайолет опиралась лишь на руки. Ее губы горели, она пылала. Тейт был так слаб от счастья, что никак не мог собрать мысли воедино и понять, почему она разрешила ему снова касаться ее губ. Вайолет не дышала, пытаясь вспомнить, как вообще надо целоваться. Тейт улыбался сквозь поцелуй, она абсолютно точно это чувствовала.
- Не напрягайся так, - прошептал тот, стаскивая ее за бедра ниже, теперь же практически полностью накрывая ее тело своим.
- Должно быть, у меня был паршивый учитель, раз я все забыла… - выдохнула та. Тейт усмехнулся, чувствуя, как растапливается сердце той, кому всегда принадлежало его собственное.
- Вайолет, Вайолет! – зазвучал детский голосок. Подростки вздрогнули, устремив взгляды на дверной проем.
- Не Вайолет, а мисс Вайолет, - толкнула младшая старшенькую Харви. Затем обе сделали смешной синхронный реверанс. Тейт перестал вжимать Вайолет в подушку дивана.
- Мисс Вайолет, - пафосно, на манер придворных лакеев пролепетали те. – Пора.
Вайолет улыбнулась, касаясь тыльной стороной ладони губ.
- Куда ты? – едва переводя дух, озабоченно спросил Тейт, глядя на то, как девочки, вложив свои ладошки в ее, выводили Вайолет из комнаты.
- Сегодня Хэллоуин, - с улыбкой ответила та, повернувшись к юноше.
***
Нельзя сказать, что люди не меняются. Хулиганы становятся всемирно известными хирургами, отличницы-тихони выигрывают мотогонки. Люди растут. Духовный рост тоже считается изменением.
- За что ты любил Курта Кобейна?
- Смесь доброты и ненависти. Эта его грань между любовью к животным и отвращением к самому себе. Желание дарить жизнь дочери и умереть самому. Мне кажется, многие боятся показать свою вторую сторону миру. А он нет. Он делал что захочет и плевал на ограничения.
Платье из кремового батиста чуть выше колена приятно хрустело. Вайолет водила пальцами по узорами и вышивке, дивясь тому, как все это чудо могло сохраниться с течением времени.
- Так значит, на Хэллоуин ты Курт?
Тейт усмехнулся.
- Для этого мне даже переодеваться не надо.
Вайолет улыбнулась.
- Может стоило одеться парой? Ну раз мы что-то вроде… - нужное слово никак не лезло, - … ну ты понял…
- Курт и Кортни? – Тейт забавно скривился. – Только не говори, что она тебе нравится.
Вайолет помотала головой.
- Кортни была дрянью. Это она довела его до самоубийства. Противно смотреть, как она радуется жизни…
Тейт улыбнулся. Она разделяла его точку зрения. Она всегда высказывала мысль за двоих. Что может быть чудеснее, чем взаимопонимание?
- А у тебя какой костюм?
Вайолет сделала шаг от комода, заглядывая в напольное зеркало. Волосы покрывали плечи и спину, шелковая лента с бисерной отделкой, словно ободок, венчала незатейливую прическу. Вайолет коснулась вышитого узора. Кружевной фасон платья чем-то напоминал униформу Мойры, но на более благородный, невинный манер. Короткие рукава оголяли уродливые шрамы на запястье. Вайолет прикрыла те ладошкой, опускаясь на ковер.
- Анастасия, - наконец ответила та. – Анастасия Романова. Дочери Харви были так рады живой кукле, - при слове «живой» Вайолет улыбнулась. - Они всё прыгали и смеялись от счастья, что могут наряжать меня. Там был полинявший мех и лайковые перчатки со всякими заумными названиями…
Тейт улыбнулся.
- Почему именно Анастасия?
Вайолет закусила губу и, привстав и подняв с комода овальную надколотую рамку, возвратилась на место, протянув ее Тейту. С черно-белой фотографии в полуанфас на юношу глядела маленькая чудеснейшая девчушка в одежде, по крою и стилю напоминавшей ту, в какую сейчас была одета Вайолет. Милейшее создание с собранными губками и осмысленным взглядом, смирно позировавшее в полный рост с сидения стула.
- Старик Гиббс показал мне это фото. Говорит, я напоминаю ему маленькую принцессу.
Тейт провел большим пальцем по фото.
- Ты и вправду похожа.
Вайолет смущенно зажевала губу, разглаживая ворс ковра.
- У Гиббса была возлюбленная – гувернантка в царском доме. Она умерла раньше него. Мне кажется, это очень страшно – жить с чувством того, что ты не спас любимого человека, что его больше нет…
Вайолет замолчала. В каком-то смысле ей и ее маме крупно повезло: обе навсегда оставались с теми, кого любили. Тейт выжидал, подыскивая лучший момент.
- Ты простила меня? – наконец спросил тот.
- Уже давно.
- Значит мы и правда вместе?
Вайолет пожала плечами.
- Я не знаю… вроде того… все так странно… в конце-концов, ты пытался меня спасти и отреагировал на то фото в интернете, как нормальный… здоровый человек… да и если уж начистоту, то ты единственный в этом мире, кто слушает мою болтовню больше пяти минут. А что касается мамы, - Вайолет вздохнула, переводя дух. – Как бы дико это ни звучало, мне кажется, ты оказал ей услугу. Если бы она не умерла во время родов, то где гарантии, что ее бы не сбила машина? И где уверенность, что они с отцом были бы счастливы в большом мире также, как они счастливы здесь? У нее есть вечный малыш, за которым можно ухаживать, есть любимый человек… я не знаю… мне кажется, все зависит от точки зрения…
- Мне жаль, что ты умерла девственницей, - Тейт коснулся ее пальцев, снимая ладошку Вайолет с запястья. Ее слова казались волшебной сказкой, а сам он чувствовал себя героем истории, в которой зло побеждено, и все живут долго и счастливо и никогда не умирают.
- Пустяки. Мне кажется, я заслужила немного боли за все, что сделала. За все мои поступки…