- Мы принесем, - пропела одна из девочек, поднимаясь на ноги. Вторая со смехом побежала за сестрой.
Мойра молча улыбалась, подливая молоко в чашку, Вайолет же разглядывала мужчину, пока тот неспешно размешивал сахар. Старик. Но ненамного старше Мойры. Седые волосы, практически отсутствующие на передней части головы, на покрытом морщинами исхудалом лице выделялись добрые, но постоянно слезящиеся зеленые глаза. Свободная полосатая тельняшка свисала с плеч. При первом взгляде на этого человека хотелось купить ему батон хлеба или дать четвертак: настолько его вид вызывал жалость. Но как только он начинал говорить, то все предыдущие догадки разом теряли своей актуальности. Речь лилась четкая, осознанная. Старик был полностью в своем уме.
- Итак, кто из вас Вайолет? – начал тот, аккуратно опустив ложечку на блюдце.
- Та, что младше, - отозвалась Мойра.
Старик прищурил один глаз, явно не понимая, в чем шутка. Мойра усмехнулась, вспомнив про свою вторую, более молодую личность. Вайолет улыбнулась.
- Это я, - махнула та ладошкой с ковра.
- И что именно юная леди желает услышать?
Ковровый ворс линял. Истертый рисунок розы казался совсем блеклым, погибшим. Воздух наполнился ароматом бергамота.
- Как Вас зовут? – подняла взгляд Вайолет.
- Питер Гиббс.
Вайолет помедлила, раздумывая над этичностью следующего вопроса.
- Вы ведь уже давно здесь. Как получилось, что я никогда Вас не видела?
Старик расправил тощие плечи.
- На третьем этаже есть комната в конце коридора, та, что напротив кладовой. Мое пристанище обычно расценивалось как помещение для скопления старого хлама. Всего того, что ценилось ниже мелких бытовых приспособлений на каждый день, но выше тех вещей, что обычно закидывали на чердак.
Вайолет бросила взгляд на Мойру, пожевывая губу. Та молча кивнула.
- Можете рассказать что-нибудь о прошлом? Вы что-нибудь помните? Как Вы умерли? И простите, если слишком много вопросов.
Старик слегка усмехнулся, потирая пальцы о ладошку, словно та чесалась. Затем поднял чашку и сделал маленький глоток.
- Я родился в Йоркшире, Англия. Мой старший брат – Чарльз Гиббс – преподавал английский детям Николая II. В 1901 году я переехал с Чарльзом в Санкт-Петербург. Сам же служил на флоте. Брат и познакомил с царской семьей. Это были славные люди…
Челюсть Вайолет упала на бледную вытканную розу. Мойра чуть не выронила чашку, расплескав чай на нежно-голубое блюдце.
***
Говорят, что время – лечит. Но найдите мне хоть одного человека, который, может и забыл бы о своем горе в прошлом, но не был бы морально или физически изуродован произошедшим. Набор слов, которые люди используют, дабы вставить заумную фразу тогда, когда не знают, что ответить. К примеру, если мы болеем ветрянкой, то разве не остаются у нас два-три рубца на теле? И могут ли излечиться те, кто болен психически?
Прошло несколько дней. Тейт все также проводил часы в комнате Вайолет. Он и сам не знал, почему стал это делать еще чаще с того инцидента с книгой. Возможно, все дело было в любопытстве. Вайолет стала часто отсутствовать, но он не искал ее, зная, что чем бы она ни занималась, о сохранности ее целомудрия можно было не переживать, а больше ему знать было не надо. Его игры в шпиона переросли бы в маниакальное преследование, следи он за каждым ее шагом. Пока же она отсутствовала, Тейт мог практически в полной мере хозяйничать в его-старой-ее-новой спальне, исследуя все, что можно было исследовать, трогая все, что можно было потрогать. На письменном столе появилась пара пыльных книжек о русских императорах. Тома из чердачного книжного шифоньера. Тейт искренне удивлялся, зачем и почему ей надо было приносить сюда эти книги, если читает она все равно какую-то сумасбродную беллетристику, написанную, как ему казалось, чокнутым психом. На самом верху всех томов покоилась та самая книга, с которой Вайолет так любезно предлагала ознакомиться. Быть может, в этот раз ему повезет, и сюжет вовсе не так ужасен, как ему показалось? Рандомно выбрав страницу, Тейт прочитал:
«…убийцей является сексуальный психопат, молодой человек в возрасте от четырнадцати до двадцати двух-двадцати трех лет, одинокий и социально незрелый вероятно, до сих пор живущий вместе с родителями, занимающийся физическим трудом, хорошо умеющий пользоваться ножом и располагающий обширной коллекцией журналов и видео с жесткой порнографией…”
На большее его не хватило. Подавив первое инстинктивное желание сжечь книгу, Тейт медленно опустил ее на место.
***
Когда же Вайолет находилась у себя, то проводила все свободное время с этой книгой, лишь меняя свое местоположение на кровати. Страницы стремительно кончались. Тейт внимательно следил за выражением лица Вайолет, пытаясь подметить любые изменения. Чаще всего она удивленно вскидывала брови. Что, там есть что-то еще хуже, чем видел он?
***
Сигаретный дым растворялся в воздухе. Вайолет не глядя стряхнула пепел в пепельницу из черного стекла. В комнате, одурманивая, стоял сильный запах табака. Вайолет перелистнула страницу.
- Ты разбросал мои карандаши.
- Какие карандаши? – наверное, стоило все-таки сделать паузу и притвориться, что его здесь не было. Хотя, есть ли в этом смысл? Вайолет всегда чувствовала его присутствие.
- Металлическая коробка. Ты не собрал карандаши обратно.
- …
Ее аккуратные губы плотно сомкнулись вокруг фильтра.
- Что ты искал?
Возможно тот факт, что она вообще с ним говорила, вселил в него уверенность: Тейт присел на край стола, принявшись покручивать кольцо на большом пальце. Вайолет сидела спиной, слегка покачиваясь в ее излюбленном кресле. Длинные волосы блестели, напоминая ослепительно сияющий в лучах солнца водопад.
- Хотел привлечь твое внимание.
- Тебе удалось, как видишь.
- Почему ты читаешь эту книгу?
Вайолет улыбнулась, облизнув губы, монотонно поглаживая страницу. Полупрозрачный смог и табачный запах действовали на Тейта как красная тряпка на быка: ему хотелось что-нибудь сделать. Броситься вперед, дотронуться до нее, вдыхать никотин с ее волос, да даже позволить тушить сигареты о себя снова и снова, лишь бы она стала ближе, чем была сейчас. Лишь бы между ними не чувствовался тот холод, что через щели проникал в комнату, медленно расползаясь по полу.
- Почему я ее читаю? А зачем люди читают книги?
Тейт нахмурился.
- Чтобы узнать что-то новое.
Сигарета практически истлела. Сделав последнюю затяжку, Вайолет потушила ту о дно пепельницы, выпуская из полуоткрытого рта густой дым.
- О, поверь, я узнаю…
Тейта затрясло.
- Она ведь о психах. Ты правда считаешь меня таким?
Вайолет молчала, пожевывая губу, чувствуя табачный вкус и продлевая удовольствие от сигареты.
- Вайолет… - позвал Тейт.
- Мой отец не святой, - начала та, - у него у самого психические проблемы. Да все психиатры сумасшедшие. Но он был прав насчет тебя. В том, что ты не хочешь это признавать нет ничего страшного. Это один из симптомов…
- Я любил тебя! – выкрикнув, перебил ее Тейт. Вайолет вздрогнула, зажмурившись.
- Прошедшее время?
- Что-то изменится, скажи я, что люблю и сейчас?
Вайолет усмехнулась. Громко, стараясь, чтобы он услышал.
- Ты никогда не любил меня. Это помешательство, Тейт. Идея-фикс. Это не любовь…
- Вай… - разбитый голос Тейта прозвучал совсем надломленно.
- …
- А твои родители?
- А что мои родители?
- Они влюблены…
- Возможно.
- … но получают удовольствие от убийства друг-друга, когда дело доходит до потенциальных жильцов.
Вайолет ухмыльнулась.
- Так ты хочешь сказать, что и моя мама больна? Что ж, тогда становится понятно, почему ты тогда ее…
- Хватит!
Вайолет заложила зажигалку между страниц и, захлопнув книгу, поднялась с места. Тейт привстал, сжимая кулаки. Вайолет кинула книжку на постель, та с легким хрустом примяла одеяло.
- Ах, значит тебе неприятно об этом слышать, да? Так может представишь, каково мне?
- Ва…
- … уходи. Уходи и не трогай мои вещи.
***
- Твоя юбка выглядит старомодной. Какой сейчас век?
- Двадцать первый, - Вайолет пристроилась у кресла из плюша. Старик Гиббс протирал очки в прозрачной оправе.
- Я помню, как-то давным-давно видел здесь девушек в похожей одежде… но я не знаю когда именно…
- Я думаю, шестидесятые, - Вайолет разглаживала складки на юбке болотного цвета. – Нашла ее в сундуке на чердаке. Одна пуговица потерялась, и я пришила ту, что раньше была на плюшевом медведе, - слова были произнесены так претенциозно, словно она неимоверно гордилась этим.
- Мне сказали, тебе нужна помощь с вдохновением, - продолжил старик.
- Расскажите еще что-нибудь о своей молодости.
Питер улыбнулся, откинувшись назад в кресле. Очки так и остались лежать на его животе, что скрывала пузырившаяся протертая тельняжка.
- В то время мне было чуть больше двадцати пяти. У меня как раз завязались романтические отношения с няней царских детей. Маргаретт… - Гиббс прикрыл глаза, словно бы имя его возлюбленной чудесной мелодией прозвучало в этот миг в голове. – Иногда мне кажется, что я слышу в стенах этого дома смех княжны Анастасии… прелестная девчушка. Такая светлая и жизнерадостная… маленькая мисс-Божий дар: у нее было столько талантов… театр, рисование… ах, какие она чудные картинки рисовала, ты бы только видела… - при сих словах Питер заметно воодушевился, а затем эйфория резко потухла, и он расстроился. – Она умерла раньше меня.
- Кто? Анастасия?
- Маргаретт. После ареста царской семьи брат отправил меня в Америку. Я больше не видел ее, а потом узнал, что она скончалась…
- А потом и Вы, когда въехали сюда…
- Умер от сердечного приступа. В тот вечер получил письмо о смерти Маргаретт… оно шло ко мне больше десяти лет…
***
Вайолет больше не ощущала присутствия Тейта в комнате. Как если бы ему в одночасье надоело. Она не понимала, что чувствует по этому поводу, но одно знала точно – Тейта нет рядом не потому что он устал, не потому что она больше не представляет для него интереса. Может, он понял, что ей нужно пространство?
Глубоко в душе ее обуревала тоска. Вивьен всегда учила тому, что нужно прощать. Как бы человек ни провинился. Вайолет давно простила, она просто не могла представить себе, что все будет как раньше. Да и могло бы оно?
Тейт был прав. Она и сама больна. Шизофрения не передается по воздуху, и уж тем более от социопата нельзя заразиться через кашель. Здоровые девочки не режут запястья и уж точно не думают о самоубийстве.
«Здоровых нет, есть необследованные». Старая шутка врачей кажется наиболее актуальной, когда ты ставишь под сомнение свое психическое состояние.
Но какой бы странной и неправильной не казалась Вайолет ситуация с Тейтом, как бы ее не смущали их редкие жуткие подобия диалогов, она наконец-то смогла писать. Нет, конечно не так как раньше. Да это даже отдаленно не напоминало ее прежний талант. Но теперь хотя бы не пустовала прежде чистенькая страница “Ворда”.
- Что ты делаешь? – бодрые нотки в голосе. Привет, это снова Тейт, когда у нас ужин?
- Пытаюсь… - Вайолет молотила по клавишам, высовывая кончик языка. Губы блестели в свете экрана, -… пытаюсь описать ситуацию…
- … - Тейт сделал несмелый шаг, берясь за перила руками.
- Чего тебе? – пробурчала девушка.
- Что ты описываешь?
Вайолет резко остановила деятельность, вздохнув.
- Ты знаешь подобие тестирования, что построено на истории о девушке, похоронах и убитой сестре? – подняла взгляд та. Тейт поджал губы, задумавшись.
- Ты имеешь в виду вопрос «Зачем девушка убила свою сестру после встречи с молодым человеком на похоронах бабушки?».
- Да да, она самая… - Вайолет смутилась, не ожидая, что Тейт знает о тесте на выявление психопатии. Теперь требовать от него ответ бессмысленно.
- Так что за описание?
Вайолет пожала плечами, возвращаясь к прерванному делу.
- Я не могла писать, так что решила развить уже существующую историю… хочу переделать ее на старый манер. Камчатские лайки, полупрозрачный батист, легкие платья для чая, викторианские сапоги и конные прогулки… - Вайолет даже усмехнулась от описывания столь непривычных для нее вещей. - Можно я тебе кое-что покажу?
Тейт искренне удивился. Девушка перед ним сейчас была сильнее всего похожа на ту Вайолет, которую он знал прежде. Чудесная маленькая любопытная девочка: умные глаза горят интересом, над ее головой словно ореол невинности. Но лишь они двое знали, что это далеко не так. На конкурсе «Мисс Целомудрие» именно Вайолет была бы той, кто поджег бы весь зал, проткнул ведущего стойкой для микрофона и с замиранием сердца смотрел бы, как пламя перекидывается на бархатную обивку кресел.
- Если в конце ты не прогонишь меня, то я согласен.
Вайолет улыбнулась. Едва заметно, тут же собирая губы у одного уголка, пряча свое настроение. Быстро набрав что-то на клавиатуре, она сглотнула, прикрыв глаза на несколько мучительно долгих секунд, прежде чем снова взглянуть на экран. Кажется, ему хотят показать не котят в корзинке.
-Смотри, - Вайолет развернула ноутбук на сто восемьдесят градусов. Тейт опустил взгляд, замерев. Вайолет напряглась, уставившись на сидевшего напротив юношу. Но то, что она увидела, поразило ее. Волна ужаса прошлась по лицу Тейта, нижняя губа дрогнула, и он тут же отвернулся, уткнув остекленевший взгляд на узор пододеяльника.
На фото, что имел «радость» лицезреть Тейт, был мужчина, чье лицо разорвало снарядом. Куски мяса, вывернутая наизнанку кожа, части челюсти и все в таком духе. Жуткое зрелище. Но Вайолет не понимала, что она сделала не так. Почему? Почему же Тейт отвернулся?
- Тейт?
Тейт сглотнул, не двигаясь, лишь переводя взгляд выше, на стену.
- Что?
- Что ты почувствовал?
- Ты правда хочешь знать? – Тейт развернулся. Его глаза блестели от слез, наполнившись ими. Вайолет разинула рот в немой «О». Такого поворота событий она не ожидала.
- Почему ты отвернулся? Ты испугался?
Тейт помолчал, изучающе глядя на девушку. Ее взгляд больше не был холодным и отстраненным, голос не был ядовитым, насмешливым. Она снова стала той Вайолет, какой она была рядом с ним. И хоть ему и нравилась абсолютно любая Вайолет из всего того арсенала Вайолет, что были сокрыты в ней, дожидаясь своего часа, как наборы масок в театральной гримерной, именно вот такая Вайолет притягивала его сильнее всего.
- За тебя, - ответил Тейт, не глядя захлопывая крышку ноутбука.
- Повтори, - не веря своим ушам потребовала та.
- Я испугался за тебя. Когда ты повернула компьютер, то я непроизвольно представил, что бы было бы, случись что-то подобное с тобой. Я больше не могу на такое смотреть, мне страшна даже мысль о том, что кто-то причинит тебе вред…
Вайолет потеряла дар речи, слабо простонав. Это что же получается, она теперь играет роль буферной зоны между юношей и его безумием? Поверить в то, что самый точный тест на выявление психопатии не был пройден Тейтом, было просто невозможно. Вайолет почувствовала приступ. Только не слезы, только не сейчас…
- Психопаты не отводят взгляд от фотографий подобного рода. Психопаты не испытывают жалости и сочувствия. Психопаты не знают, что такое эмоции. Психопаты не могут любить… - Вайолет сорвалась. Слезы закапали на пододеяльник, застилая взор.
- Пожалуйста, пожалуйста не плачь… - Тейт озабоченно дернулся вперед. – Ну пожалуйста. У Мойры так не останется «Пустоголовника».
Вайолет издала нервный смешок сквозь слезы.
- Капли называются «Пустырник».
Тейт улыбнулся. Его «не-то-чтобы-шутка» сыграла на руку: Вайолет ожила.
- Можно мне сказать? – продолжил юноша. У него руки чесались смахнуть ее слезы прочь с нежной кожи.
- …
- Я люблю тебя. Правда люблю. Я никогда не испытывал подобного, и ты знаешь это. Я понятия не имею, что со мной такое, но ты единственная, до кого мне есть дело. К черту все эти книги и тесты, Вай… сколько можно себя наказывать?