– Я и не знал, что здесь есть такое, – сказал Эдеард и выгнул шею, чтобы охватить взглядом сразу весь потолок. – А отсюда можно увидеть весь Браслет Гикона?
– Вы преуспели в астрономии.
– Немного. В гильдии, где я учился, был старенький телескоп. Мой мастер любил наблюдать за небесами. Он всегда говорил, что хотел бы увидеть еще один корабль, летящий к Кверенции. Я думаю, на самом деле он ждал возвращения Небесных Властителей.
– Наверное. Если подождать, отсюда можно увидеть все миры Браслета.
Алаккад снова скрылся за тучами. Эдеарду очень хотелось бы задержаться. Браслет – пять малых планет, вращающихся друг вокруг друга и летящих по орбите того же солнца, что и Кверенция, – всегда был его любимым объектом наблюдения на ночном небе. Но в старый телескоп он не мог рассмотреть Алаккад так подробно. Интересно, как выглядят отсюда Вили или Близнецы Марса.
Ларош повел его дальше, в комплекс роскошно убранных комнат, составлявших личные апартаменты мэра. Овейн ждал его в овальном кабинете, сидя за огромным столом. Эдеард невольно задумался, что же может храниться в ящиках этого стола, но заглянуть в них про-взглядом он не осмелился.
– Идущий-по-Воде, – с добродушной улыбкой приветствовал его Овейн. – Прими мои самые искренние поздравления. Ты настоящий счастливчик.
– Благодарю вас, сэр.
Похоже, что за него и Кристабель радовался весь город.
Овейн дождался, пока Ларош не вышел из кабинета.
– Во-первых, позволь мне принести свои глубокие извинения по поводу инцидента в Эйри.
– Сэр?
– Я говорю о проклятых Заступницей пистолетах. Они в безопасности хранились в моей гильдии больше тысячи лет. Возможно, это был самый охраняемый секрет. Как их удалось выкрасть, для меня до сих пор тайна. Даже если умудриться вынести их из хранилища, остается еще охрана, запертые двери… Такое просто невозможно. Было невозможно до недавнего времени.
– А вам известно, кто несет за это ответственность?
Ронарк и Дроал допросили всех членов банды, задержанных тем вечером, но все они оказались простыми курьерами, ни один не знал ни о происхождении оружия, ни о том, кто предложил сделку.
– Мы полагаем, что главного похитителя нам удалось идентифицировать, – сказал Овейн. – Но он, конечно же, успел улизнуть. Со стыдом должен признаться, что это один из помощников мастера нашей гильдии, человек по имени Аргиан.
– Имя мне не знакомо.
– Усердный работник, достойный звания мастера, но в состав совета гильдии он вряд ли бы вошел.
Овейн передал изображение.
Эдеард с гордостью отметил, что удержал свои чувства за мысленным барьером и не дал просочиться наружу даже намеку на удивление. Аргианом оказался человек, которого он посадил в подземную камеру.
– Я дам знать о нем капитанам участков, и патрули будут его искать.
– Ты отличный парень. Хотя я подозреваю, что он покинул город. Такое тяжкое предательство влечет за собой суровое наказание. Он должен был об этом знать. Надеюсь, ему хорошо заплатили.
– Да, сэр.
Эдеард лихорадочно соображал, стараясь отыскать связующие нити. Агенты благородных семейств обязательно должны были внедрить своих людей в гильдию оружейников и, если уж на то пошло, в другие гильдии тоже. Теперь полиция с легкостью отыщет семью Аргиана, хотя родные и станут открещиваться от него, тем более узнав, что он задержан Идущим-по-Воде.
– Но давай не будем сегодня об этом говорить, – сказал Овейн. – Сегодня твой день. Время радоваться.
Эдеард заставил себя улыбнуться.
– Не волнуйся, Идущий-по-Воде. Остальная часть – просто формальность. Ты же знаешь, что голосовать против помолвки считается дурным тоном. Мы давно преодолели этот пережиток варварства.
– Спасибо, сэр.
– Я с радостью предоставлю слово Джулану, чтобы он мог огласить брачный проект. Итак, ты готов?
– Думаю, да.
– И я готов. Вы с Кристабель станете чудесной парой. Никому не говори, но я считаю, что никогда не вредно немного встряхнуть существующий порядок. Мне кажется, благородные семейства в наши дни немного одряхлели. Им недостает такого парня, как ты.
Эдеард плавно поднялся сквозь пол в камеру Аргиана и увидел, что тот ходит из угла в угол. Пленник начинал нервничать. Он стал разговаривать сам с собой. Сначала это было невнятное бормотанье утром третьего дня, потом послышались целые фразы. Стены камеры исправно передавали Эдеарду и изображение, и звуки.
«Что ж, мы знали, что будет нелегко… Такую поддержку трудно нейтрализовать… Неужели мы допустим, чтобы он это сделал?.. Если он женится на ней, то может и отступить. Лорин говорил, что он влюбился всерьез. Жаль, что Ранали не справилась, так было бы гораздо проще. Глупая шлюха… – Завтракая сэндвичем с яйцом, пленник бормотал: – Яд. Не мгновенный, что-то такое, что подействовало бы через несколько недель. Или месяцев. И никто ничего не заподозрит… Быстрее, быстрее. Выборы все погубят. Беспорядки заставят их задуматься. Кристабель. Все завязано на Кристабель. Она молодая. Глупая. Но она понимает интересы семьи. Она сможет. Сможет… Мы правильно делаем. Все правильно. Его кровь должна перейти каждому из нас… Как же он это делает? Как?»
Эдеард застал Аргиана в тот момент, когда тот грыз ноготь на большом пальце. Он немедленно прекратил это занятие и с виноватым видом спрятал руку за спину.
– Твоя одежда уже изрядно помялась, – учтивым тоном заговорил Эдеард. – Я подумал, что тебе не помешает переодеться.
Он протянул пленнику принесенный сверток с рубашкой и носками, склянку с мыльными хлопьями и фланелевые брюки.
– Спа…
Аргиан умолк, пристально глядя на вещи.
– Я нашел это в твоей комнате, – пояснил Эдеард.
Аргиан смиренно поклонился, признавая свое поражение.
– Очень умно.
– Не стоит. Это Овейн сказал мне твое имя. Хочешь верь, хочешь не верь, но ты стал единственным подозреваемым в краже тех особых пистолетов из гильдии оружейников.
– Овейн?
– Да.
– Нет.
– Да. Они бросили тебя быстролисам. Я навестил твою мать. Обвинения очень ее расстроили. Я сказал, что ты покинул город. Лучше не обнадеживать ее, ведь она может больше никогда тебя не увидеть.
– Все это весьма сомнительно.
– Нет, я думаю, твои друзья поступили довольно умно. Они, вероятно, знают, что я тебя задержал, и теперь стараются повесить на тебя преступление, повлекшее гибель констебля. Не будет тебя – не будет проблемы. Скажи, это входило в ваш уговор? Ты обещал пожертвовать собой в случае поимки? Вас ведь никогда не ловили до тех пор, пока не появился я, верно?
Аргиан присел на край кровати и нервно усмехнулся.
– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать.
– Знаешь, помощником мастера я стал уже в семнадцать лет, – продолжал Эдеард. – А тебе? Сорок восемь, не так ли? И ты все еще помощник. Ничего удивительного, что тебе пришлось красть пистолеты из подземелья. Я бы не хотел пользоваться оружием, которое изготовил ты.
– Мне кажется, мы уже убедились, что провокации бесполезны.
– Ладно. Честно говоря, я думаю, ты даже не был настоящим помощником мастера. Просто долгое членство в гильдии придает некоторую респектабельность.
– Отлично. Ты и впрямь работаешь над собой. Или тебе все это рассказал твой дружок, ублюдок Максен?
– Не советую меня провоцировать. Я не так терпелив, как ты.
Аргиан широко развел руки.
– Покажи, на что ты способен. Ах, да, может, это и все, что в твоих силах?
– Ничего подобного. Просто я не тороплюсь.
– Не стоит рассчитывать на мои откровения, Идущий-по-Воде.
– Еще не согласен сотрудничать?
– Нет.
– Понятно. – Эдеард вздохнул. – Ладно, мне некогда сегодня с тобой возиться. Надо готовиться к приему в честь помолвки. И успокоить Кристабель.
– А что с ней?
– Один из мастеров не подписал брачный проект.
– Байз, – быстро догадался Аргиан.
– Верно. Похоже, он настолько ненавидит меня, что не побоялся проявить дурные манеры.
– Возмутительно.
– Ну, ему надо беспокоиться не обо мне. Как я сегодня понял, даже Хоньо не сравнится в ярости с женщиной, расстроенной накануне помолвки.
– Бедняга Байз.
– Теперь даже не знаю, когда снова к тебе загляну. Мы получили так много приглашений.
Самообладание Аргиана иссякло. Он неуверенно посмотрел на Эдеарда.
– Ты действительно собираешься оставить меня здесь?
– Не совсем так. Я не получаю желаемых результатов, а работу надо продолжать. Я должен знать, кто против меня. А ты – ключ к этой загадке.
На краткий миг лицо Аргиана осветилось надеждой. Но Эдеард уже погружался сквозь пол.
– Покарай тебя Заступница! – закричал Аргиан ему вслед.
Он сжал кулаки и поднял руки, да так и замер, уловив едва заметное движение. Стены сдвинулись.
– Нет, – выдохнул он.
Камера начала сжиматься. Аргиан уперся руками в стену и попытался оттолкнуть ее, добавив к физическим силам еще и третью руку.
– Нет.
Неумолимое сокращение ничто не могло остановить.
– Нет, нет, нет. Прекратите!
Он вдруг заметил, что и потолок тоже начал опускаться.
– Не-е-ет!
Великолепное здание Оперного театра Маккатрана, сросшееся с Обителью Октав, где селились музыканты, было сердцем района Лиллилайт. Первые люди, пришедшие в город, обнаружили здесь обширный закрытый амфитеатр, окруженный ярусами выступов, не предназначенными для людей. Огромные, вертикально вытянутые двойные окна в нижней части окружающей его стены были забраны необычными для города цветными хрустальными пластинами, и проходившие сквозь них солнечные лучи образовывали на центральной стене роскошную радугу. Наверху с полукруглого потолка, словно в огромной геологической полости, свисало множество белых и фиолетовых сталактитов. С наступлением ночи они начинали испускать привычный для горожан оранжевый свет.
Благородные семейства давно закрепили за собой некоторые участки ярусов и, наняв плотников, построили удобные скамьи. С течением времени скамьи обнесли стенами из резных панелей, и получились уютные частные ложи.
Небольшие строения, как обнаружил Эдеард, пробираясь позади второго яруса к ложе семьи Кальверит, увеличивались в размерах за счет пространства позади яруса. Идущая следом Кристабель поддерживала широкий подол пурпурного атласного платья и старалась сохранить на лице обязательную в таких случаях улыбку.
– Всегда забываю, как здесь тесно, – пожаловалась она.
– Можно было пройти и поверху, – легкомысленно заметил Эдеард.
Улыбка исчезла с ее лица, и он предпочел помалкивать, пока они не добрались до ложи семьи Кальверит.
Внутри небольшое помещение было отделано бархатом и витыми шнурами, а вдоль переднего барьера стояли восемь удобных кожаных кресел. Трое слуг за перегородкой уже готовили вино и фрукты. Одному из них Кристабель отдала пуховую накидку с шелковой подкладкой, а Эдеард добавил свой плащ. Он довольно неловко чувствовал себя в бирюзовом пиджаке, отделанном золотым кантом, и дымчато-серых брюках, но, убедившись, что заглянуть в ложу никто не может, быстро успокоился.
– Так-то лучше, – с облегчением вздохнула Кристабель, усаживаясь в центральное кресло.
Эдеард занял сиденье рядом. С их мест, как с высокого трона, поверх расположенных внизу лож открывался чудесный вид на плоскую круглую сцену. Несколько лож окутывала пелена уединения, пока перед началом представления их обитатели сплетничали или общались с неподходящими людьми. Эдеард наклонился к невысоким перилам и, посмотрев вниз, увидел мастера из района Кобара, пробиравшегося к своей ложе в компании молоденькой любовницы.
– Не смей так делать, – сказала Кристабель.
– Как? – с оскорбленным видом поинтересовался Эдеард.
– Никогда не поступай так со мной, – ответила она, показывая пальчиком на престарелого сластолюбца.
Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но обнаружил, что кресла стоят слишком далеко друг от друга. Ему пришлось встать и подойти, что нарушило внезапность порыва.
– Ты так энергична и изобретательна в постели, что мне и в голову не придет думать о ком-то другом, – прошептал он ей на ухо.
– Веди себя прилично, – сказала Кристабель, и ее губы изогнулись в хорошо знакомой ему притворно чопорной улыбке.
– А знаешь, – он провел языком по мочке ее уха, – нас здесь никто не видит.
– Кроме музыкантов.
– А! – Эдеард снова повернулся к сцене. Из люка в центре сцены уже начали подниматься музыканты с инструментами в руках. – Они все портят. – Третьей рукой он подвинул кресло и сел вплотную к Кристабель. – Ты немного успокоилась?
– Да, – кивнула она.
Он еще никогда не видел Кристабель в такой ярости, как сегодня, когда Байз высокомерно проигнорировал пергамент с брачным проектом, пущенный вдоль длинного стола в Высшем Совете для сбора подписей всех мастеров. Его отказ шокировал даже Овейна, но Байз не внял никаким увещеваниям. Изменить решение его не смогла убедить даже Пифия. Впервые за триста девятнадцать лет брачный контракт не получил единогласного одобрения.
Для Эдеарда, конечно, это не имело значения, но Кристабель сочла себя оскорбленной. Жест Байза стал пощечиной всему семейству Кальверит, не говоря уже о ней лично. Когда Овейн официально объявил, что брачный запрос утвержден большинством голосов Высшего Совета, она вылетела из зала заседания, пылая жаждой отмщения.
– Он просто идиот, – сказал Эдеард, пока музыканты рассаживались по своим местам. – И долго не продержится.
– Ему нет еще и девяноста лет, – возразила Кристабель. – И он проторчит в Совете еще целый век. А мне придется сидеть с ним за одним столом.
– Нет, этого не будет. Вот увидишь, я упрячу его в шахты Трампелло. Я работаю над тем, чтобы доказать его связь с бандитами.
– Эдеард, я очень тебя люблю, но прошу, изучи законы и традиции Маккатрана. Байз – глава района, он не может предстать перед обычным судом.
– Как это?
– Только мастера Высшего Совета имеют право осудить одного из своих членов за какое бы то ни было преступление. Это исключение ввели когда-то с целью предотвратить пустые обвинения со стороны недовольных сограждан.
– Вот как. – Он наклонил набок голову и окинул ее внимательным взглядом. – Откуда ты все знаешь?
Еще не договорив, он понял, что напрасно затронул эту тему.
– Если хочешь знать, – ледяным тоном ответила Кристабель, – в возрасте от четырнадцати до девятнадцати лет я десять часов в неделю посвящала изучению законов под руководством мастера Равайля из гильдии адвокатов. Ваши выпускные экзамены для констеблей я могла бы сдать даже во сне.
– Не сомневаюсь.
– Неужели ты считал меня невежественной и необразованной?
– Нет.
– Со временем я стану главой целого района. Ты хоть представляешь себе, какая это ответственность?
Он взял ее за руку и сжал ладонь, придавая силу своим словам.
– Да, Кристабель.
– Извини.
Она сокрушенно улыбнулась.
– Обычно я произношу это слово.
– Знаю. И обычно я сержусь, когда его слышу.
– Битва идет на многих уровнях.
– Но на своем уровне ты можешь видеть результаты.
– Не совсем так, – признался он.
В эту минуту в огромном зале послышались первые нестройные звуки музыкальных инструментов, поразившие Эдеарда своей громкостью. Он решил, что усилению способствует вогнутый потолок.
– Я думала, вы уже набрали свою сотню, – сказала Кристабель.
– Набрали.
Он стал рассказывать, что на это придумал Буат и как он угрожает беспорядками и разрушениями, чтобы вынудить Совет остановить кампанию Эдеарда.
– Ловко, – сказала она, выслушав его рассказ. – И неизбежно. Ты заставляешь его сворачивать деятельность. А если людей загоняют в угол, они рвутся напролом.
– Ты думаешь, не надо арестовывать эту сотню?
– Результаты выборов пока непредсказуемы. И идея покончить с бандитами до голосования – отличная. Ты бы показал народу, какой станет жизнь в случае избрания Финитана. А если ты их не арестуешь, все останется по-прежнему или даже будет хуже. Буат может распустить слух, что ты боишься решительных действий, и голосование пойдет так, как захочет Овейн.