Стоп. Какой может быть блекаут, если нулевая прозрачность у этого окна — активное состояние, то есть для его поддержания через стекло должен течь ток?! Что вообще происходит? Может, я еще сплю?
— Нет.
— КТО ЗДЕСЬ?! — судорожно вскрикнул я, подскочив почти до потолка, и сразу после приземления завертевшись на месте в поисках источника голоса. Ничего не обнаружив, я метнулся к оружейному сейфу. Который, впрочем, не открывался.
— Мне нравятся твои сны. Как думаешь, это действительно плод твоего собственного воображения?
Голос звучал у меня из-за спины, в какую бы сторону я не повернулся. По глубине и четкости он ничуть не отличался от человеческого; тем не менее, определить его принадлежность было совершенно невозможно.
В два прыжка я оказался у входной двери и дернул ручку. В случае отказа электросети этот замок все равно должен был работать и открываться изнутри простым нажатием. Но этого не происходило. Дверь была заперта непонятным мне способом. Тем временем сердце уже готово было выпрыгнуть через горло, а стук пульса в висках приглушал слух.
Я развернулся, чтобы вновь оглядеть комнату, безуспешно пытаясь понять, что делать дальше. И спустя секунду почувствовал прикосновение к спине.
Само собой, у меня не было ни времени, ни даже мысли о том, чтобы одеться, так что я мог детально проанализировать ощущения. Это была человеческая ладонь. Ее кожа была чуть холоднее моей, а ладонь и пальцы — уже. Начав справа от основания шеи, она мягко скользнула вниз, и исчезла чуть выше пояса.
Все те время, что это происходило, я стоял в полном оцепенении, едва дыша. Сил на защиту уже не было. Лишь через несколько секунд после того, как касание прекратилось, я собрал достаточно смелости, чтобы обернуться. И прежде, чем я это сделал, сзади раздался болезненно громкий хлопок. Входная дверь была открыта нараспашку. Некоторое время я просто глядел на нее, пошатываясь и содрогаясь. А затем снова обернулся в сторону комнаты. Солнечный свет спокойно проходил через оконное стекло, на границе слышимости гудела вентиляция, выдвинутая из стены панель управления светилась заставкой.
Тщательно осмотрев помещение, я не нашел в нем ни одного устройства, которое не устанавливал сам. Потом на минуту присел посередине комнаты, напряженно вдумываясь. А потом собрал все свои вещи в рюкзак, оделся и покинул дом, на ходу устанавливая связь с Муном.
— Привет. Ты рановато сегодня, — безмятежно заметил он.
— Да. У меня тут, кажется, ЧП.
Командиру хватило сотой доли секунды, чтобы переключиться в рабочий режим. Но прежде, чем он потребовал уточнений, я сам задал вопрос:
— Существует ли хоть где-то технология полной оптической невидимости?
— Нам до нее как до соседней галактики. А что…
— Тогда кто у тебя хорошо разбирается в софте имплантов?
Мун ненадолго задумался, после чего добавил в наш диалог человека по имени Леон Шумский.
— Но потом объяснишь все мне по-нормальному, — добавил он, пока мы ждали ответа.
— Что ему можно рассказывать? — поспешил уточнить я.
— Все, что явно не засекречено. По технической части точно. По нашим гипотезам — думаю, ты сам сможешь оценить.
Вскоре я услышал вялый незнакомый голос, соответствующий на дисплее черному квадрату с надписью «Только звук»:
— А ничего, что сегодня суббота?
— В нашей работе нет такого понятия, — саркастично ответил Мун, — Ты не занят сейчас?
— Уже нет, — еще более саркастично ответил Леон.
— Тогда будь добр, — сказал Мун и отключился.
— Ну, выкладывай, — вздохнул Шумский.
— Вопрос такой, — начал я, — Можно ли удаленно подменить видеосигнал с глаза?
— А ты не пробовал сначала у гугла спросить? — раздраженно ответил собеседник.
— Я и так знаю, что там написано. Невозможно наложить изображение с прозрачностью менее 50%. Я именно потому и спрашиваю, можно ли полностью подменить сигнал?
— Ну… это зависит от того, с какой целью ты спрашиваешь, — ответил Леон после непродолжительного раздумья, — Если ты хочешь кого-то взломать — я сразу скажу, что это невозможно, и на этом мы закончим. Но если полагаешь, что тебя взломали…
— Да, именно это.
— …Тогда все сложнее. Я не имею в виду, что существуют какие-то секретные обходные пути. Виртуальный дисплей на аппаратном уровне устроен так, что не может полностью перекрывать реальность, если только ты сам не закроешь глаза. Поэтому я предполагаю, что ты неправильно интерпретировал ситуацию.
— Голограмму я вроде бы исключил. Нигде поблизости не было устройства, способного ее создать. Это же не микроскопический жучок, там оптика нужна и прочее… То есть, даже если бы устройство имелось, его нужно было от меня спрятать. Что возвращает нас к исходному вопросу.
— А ты нормально соображаешь, — заметил Шумский, — Ладно, давай по пунктам. У глаз нет своего сетевого интерфейса — если у тебя не какая-то уникальная самоделка. Они, кроме мозга, подключены только к экзокортексу. То есть удаленный взлом в любом случае проводится через него.
— Если не считать сенсорной атаки…
— Да, но это из области научной фантастики. Никто даже приблизительно не представляет, как эту атаку проводить. А если и найдет способ, у него будет множество более привлекательных целей.
— Хорошо, а что еще остается?
— Пожалуй, единственное, что я еще могу вспомнить… Если иметь матрицу лазеров, мгновенно меняющих длину волны — теоретически можно заставить видеть что угодно кого угодно. Но это такая же фантастика. Так что мы возвращаемся к единственному реалистичному варианту — ошибке с твоей стороны. Может, теперь объяснишь, что именно произошло?
— Ну… — я стал быстро прикидывать, как представить историю, чтобы не выдать лишней информации и не показаться сумасшедшим, — Я видел то, чего в реальности быть просто не может. Это было у меня дома. Других свидетелей нет. Кроме того, вся техника в доме оказалась взломана.
— Видеорегистрация была включена?
— Да. Но там ничего нет. Просто черный экран.
— Ну, подменить видео после записи гораздо проще, чем сам сигнал… — задумчиво проговорил Леон, — А ты вообще уверен, что это не галлюцинации?
— Я уже вообще ни в чем не уверен, — честно признался я.
— Значит, нужно больше данных. Во-первых, нормальное описание инцидента. И, во-вторых, логи твоего экзокортекса.
— Над описанием надо подумать. Я сам не до конца понял, что видел. Давай я его напишу и пришлю вместе с логами?
— Как хочешь. Просто учти, что чем больше информации у меня будет, тем больше вероятность решить задачу.
— Спасибо. Тогда до связи.
— До связи.
Я немедленно переключился на Муна и рассказал ему все как есть, в итоге заразив его своим состоянием. Единственное, о чем я так никому и не рассказал — фраза «мне нравятся твои сны», несмотря на то, как четко она отпечаталась в моей памяти. Уж слишком безумно она звучала.
— В общем случае я бы, конечно, предположил, что у тебя едет крыша, но сейчас… Здесь действительно происходит что-то очень странное. Давай начнем с очевидного. В том доме тебе оставаться нельзя.
— Я уже на полпути в штаб.
— Отлично. Не отключайся пока. На всякий случай.
— Тогда расскажи мне, что думаешь.
— А ты мне не указывай… Ладно, будем рассуждать логически. Если метод атаки нам непонятен, попробуем разобраться с мотивами. Это было похоже на угрозу?
— Сложно сказать. Испугался-то я, конечно, до смерти, но не уверен, что оно преследовало такую цель.
— В доме ничего не пропало и не добавилось?
— Вообще никаких следов. У меня даже нет доказательств, что там побывал кто-то посторонний.
— А побывал ли?
— Входная дверь была открыта. В смысле, нараспашку. Приводов на петлях у нее нет. То есть кто-то должен был открыть ее вручную.
Мун помолчал, и через некоторое время сказал:
— Я пока не знаю, как нам победить, но точно знаю, как проиграть: отказаться от поисков рационального объяснения.
— Теория заговора будет считаться за рациональное объяснение?
— Непременно. Когда у нас появятся улики для ее построения и достаточно узкий круг подозреваемых. Хотя… Сейчас я и широкому кругу был бы рад.
— Когда тебя ждать?
— Сегодня вечером. Я ускорю свои дела здесь. До тех пор соблюдай предельную осторожность. Не выходи из штаба. С завтрашнего дня начнем как-то решать проблему.
***
Хьют размеренно бился головой об стол, примерно раз в три секунды. Скотт нервно нарезал круги по переговорной.
— Ладно, давайте попробуем исключить лишние сущности, — предложил Мун, — Каким минимальным количеством действующих лиц можно объяснить все наблюдаемые явления?
И он принялся выписывать в столбик на левой части интерактивной стены все события, причины которых были нам непонятны:
(1) Взрыв в Мальпензе
(2) Взрыв заправщика
(3) Взрыв в Бостоне
(4) Нарушение медицинских протоколов в отношении Стива
(5) Компрометация расследования
(6) «Предупреждение» Стива
А на правой части он написал:
(a) Искомый преступник
(b) Винсент Лоран
(c) Интерпол
(d) ВВС
(e) США
(f) кто-то еще
После чего провел соединения 1-a, 2-a, 3-a и 4-b.
— Винсент? Это не тот ли, у которого из лаборатории сперли опасный прототип? — встрепенулся Габриель.
— Именно он, — подтвердил Мун, дописывая в левый список:
(7) Похищение прототипа
— Теперь надо искать объяснение, которое бы оставляло минимум агентов, — сказал он, отступив от стены, чтобы полюбоваться своим творчеством, — Не думаю, что удастся все свалить на одного, но хотя бы на двух.
— Стоп, что? Какое похищение? Почему я об этом ничего не знаю? — вскочил я.
— Действительно, — заметил Мун, — Но там и не слишком подробная история. Для начала — я понятия не имею, почему ее спихнули на нас. Суть в том, что накануне твоей аварии из лаборатории НИИ выкрали прототип устройства с уровнем секретности R. То есть, до тех пор, пока мы не расследуем дела самого НИИ, они имеют право ничего нам про него не рассказывать. И они действительно воспользовались этим правом, что нехарактерно. Нам даже не дали посмотреть на аналоги, чтобы понять, что именно пропало. Естественно, мы ничего не нашли. Я сходил к Винсенту и поставил его перед фактом: либо он раскрывает хоть какие-то подробности, либо мы закрываем дело. Он выбрал второе. Да, кстати, Стив: ловушка, в которой я тебя нашел, была расставлена именно для этого расследования. Но у тебя по нему алиби, ясное дело.
Я вернулся на свое место и впал в глубокую задумчивость.
— Мне все больше и больше интересно, что они от нас скрывали, — сказал Алекс, — Уж очень интересно совпало время. Да и не только время. Смотри: Винсент в той или иной роли участвует в похищении и проблемах Стива. Стив — очевидно, в своих проблемах, и еще в теракте. И отчего-то мне хочется замкнуть этот треугольник.
— А у меня есть подозрение, что к Стиву приходили из той же компании, которая ответственна за теракт, — высказался Хассан, — По крайней мере, мы не знаем другой группировки настолько же хорошо подготовленных хакеров.
Мун провел пунктирные линии 6-a и 7-a.
— Картинка, конечно, красивая, но обосновывается примерно никак, — заметил он, — Если приписывать нашему преступнику только теракт, можно предположить, что его целью были пассажиры Икаруса. А так получается, что у него и на Стива, и на НИИ свои планы, хотя они в эту историю вплелись совершенно случайно.
— Или же он пытается помешать расследованию, — возразил Хассан, — И считает, что может сделать это, оказывая давление на Стива.
— Но убивать он никого не пытался, хотя наверняка может, — ответил Мун, — То есть мы будто бы нужны ему. То есть…
— …Это ловушка, — закончил мысль Хьют, — Да, кстати, если кто-то еще не слышал. Персонал, работавший в Мальпензе до Интерпола, утверждает, что проводил те же самые проверки и не обнаружил ничего. Это к слову о ловушках.
— Или наоборот, это может быть попытка связать нам руки. Временно вывести из игры, пока происходит что-то важное, — вставил Хассан.
— Так, ладно. Давайте сконцентрируемся на том, что делать дальше. Продолжение диванной аналитики на данном этапе считаю бессмысленным, — сказал Мун, — К тому же, чем дольше бездействуем мы, тем больше у противника шансов скрыться.
— К Винсенту неплохо бы нагрянуть, — предложил Алекс.
— Согласен. Но сначала надо распространить на него нашу юрисдикцию. А для этого нужны какие-то обоснованные обвинения, — ответил Мун.
— Тогда поехали в США, — предложил Хассан.
— Не так быстро. А со Стивом что делать? — спросил Скотт.
— А почему нельзя использовать удаленное присутствие? — поинтересовался я.
— Потому что удаленно управляемому андроиду никто не выдаст пропуска в нужные нам двери, — пояснил Мун.
— Как насчет оставить его здесь под охраной, а нам продолжать работу? — спросил Скотт.
— Нет, — возразил Мун, — Нам некому здесь доверять. Любую охранную систему наш противник, скорее всего, обойдет. А самооборона у нас лучшая. Поэтому самый безопасный вариант, — везде возить Стива с нами.
***
— Ты это имел в виду, говоря, что у вас лучшая самооборона? — удивленно спросил я, указывая на десятки силовых мечей, уложенных на стеллаж в тренировочном зале штаба. Визуально они не отличались от оружия самого Муна, и тоже наследовали форму японской катаны, которая, как выяснилось, увеличивает эффективность силовой модификации.
— Да. Это сильно ослабленная версия из обычных материалов. На танк с таким не попрешь, но для наших целей сгодится. Ознакомься пока с интерфейсом, — Мун протянул мне один из мечей, — Запомни: все, что тебе рассказывали о защите при помощи стрелкового оружия — американская пропаганда. Пушки годятся только для нападения, поэтому нам они не нужны. Меч, в свою очередь, может работать в обе стороны. Им можно отбивать пули, блокировать атаки другими мечами, вскрывать двери, решать повседневные задачи и иногда, в случае реальной необходимости, атаковать. Роботов без тяжелой брони могут разрезать даже ослабленные варианты.
— Хорошо, а как пули-то отбивать?
— Довольно просто. Ты поставил драйвер?
— Да.
— Тогда смотри, — Мун взял макет гауссовой винтовки, отошел на несколько метров и опустил на глаза очки виртуальной реальности. Последнее действие я повторил за ним.
— Переключи меч в холостой режим, а то правда порежешь что-нибудь. Теперь подними его так, будто ставишь блок. Да. Теперь захвати меня в прицел. Кстати, у системы наведения должно быть разрешение на перехват центрального управления. Готов?
Я кивнул, и Мун нажал на курок.
Только по трассирующему следу виртуальной пули можно было понять, что произошло. По мере приближения ко мне ее траектория вначале пошла зигзагами, а затем и вовсе повернула под прямым углом вправо.
— Следи за хватом, — сказал Мун, и сразу же выпустил вторую пулю мне под ноги. Она тоже отскочила и ударилась в землю, но, чтобы дотянуться до ее траектории, меч выскочил из моей левой руки и ударил по ноге тупой стороной лезвия.
— Ну и почему такой технологией никто, кроме вас, не пользуется? — поинтересовался я.
— Отчасти консерватизм на верхних уровнях командования, отчасти законы, отчасти стоимость. Не говоря уж об искусственных конечностях и позвоночнике, без которых ничего не будет работать. Ладно, давай опробуем более сложные сценарии.
Я быстро пришел к выводу, что единственная сложность в использовании такой защиты — всегда быть наготове. Поднять меч и захватить противника в прицел надо было прежде, чем он выстрелит. Все остальное брала на себя программа. Мун систематично продавливал эту уязвимость: теперь он не стоял на месте, а молниеносно перемещался по залу, стреляя чуть ли не из суперпозиции. Когда отношение отраженных пуль к пропущенным дошло до границы «жить можно», он еще повысил сложность: из пола выдвинулась дюжина прямоугольных блоков, произвольно расставленных по залу; в виртуальной реальности на них проецировались изображения различных укрытий: стен, автомобилей, деревьев. Теперь тренировка уже напоминала классическую игру с наперстками, причем «ведущий» стабильно выигрывал.