Только вот ни отца там, где она его видела в последний раз не было, ни отпускать ее друзей никто после этого совершенно не собирался. Огромная машина, которую кинулись останавливать все еще боеспособные агенты, подъехала совсем близко.
- Загоняй их внутрь!
Карина не понимала, что происходит.
– Не троньте моего отца! Он вам ничего не сделал! Оставьте его, у вас есть я! Отпустите его!
- Отца? – мужчины переглянулись, после чего уставились на пленников. – Этот, что ли, рыжий твой отец? – один из них ткнул в Растяпкина. – Стра-а-анно...
Круста действительно не было и среди пленных. Его и не могло там быть – мастер маскировки в этот раз находился в родной среде и, хотя и был наряжен для обычной прогулки, сейчас не был лишен обычных своих рабочих средств. Пока бандиты искали его, он искал способ помешать им всем разом. И, похоже, нашел...
Карина понимала, что это конец. Это ее последняя битва в жизни. Теперь она никогда не обретет свободы. Ну и пусть! Зато ее отец будет жить! Он лучший из агентов! Он должен быть свободным! “Прости меня, папа. Я не могла иначе!” – думала девочка. Круст ее просьб, конечно, не слышал, но чувствовал, что стоит поторопиться. И, в общем, не ошибался. Ровно в тот момент, когда он покончил всего лишь с одним колесом, машина собиралась трогаться. Но именно что лишь собиралась. Теперь это было невозможно, хоть и ненадолго.
Карина покорно лежала на заднем сиденье и плакала. Но не от горя и страха, а оттого, что подарила отцу свободу, взамен на свою жизнь. Она гордилась этим. Ведь ее отец должен продолжать спасать мир от злодеев. А кто она? Даже не агент? Так, пустышка, без году неделя.
- Почему ты плачешь? – но ведь другие пленники были совсем рядом. И если Семен и Митя и правда спали, Анжела сидела рядом совершенно спокойно, будто бы ничего не происходит. – Разве что-то случилось?
Карина помотала головой.
- Все хорошо, Анжела. Не обращай внимания на меня. Все, что могло случиться, уже случилось.
- А я думала, еще ничего не случилось. Только машина не поедет, – она растерянно улыбалась.
- С чего ты взяла? – удивилась Карина и подозрительно посмотрела на нее.
- Ну, я хорошо разбираюсь. Опора с той стороны стала слабеть... Но чтобы совсем не поехала, надо на нее еще и надавить!
-Что? Но… как? – Карина непонимающе уставилась в окно. – Что происходит?
- Не знаю. Но папа говорил, в академии и мертвого замучают, – снова невинно улыбнувшись, девочка откинулась на спинку стула. – Хотя зачем они останавливают машину?.. Она же не едет!
- Папа! Папочка! – закричала Карина и стала бить руками по стеклу. Она поняла, в чем дело. Решимость отца придала ей сил. Наконец, ей удалось разбить стекло и вылезти из машины. – Анжела, идем за мной! Скорее!
Папа! Я здесь! Папа!
Конечно, в ту же секунду, он подбежал к ней. Но тем и выдал себя, ведь до этого ему удавалось скрываться!
Бандиты, до того рассредоточившиеся для поисков, кинулись в их сторону!
- Не бойся, папа. Они нас не тронут! Мы вместе, а вместе мы сила! Помнишь, ты сам меня учил этому?
Увидев, что они окружены, Карина крепче прижалась к отцу, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.
- Мы будем драться!
И Карина с криком бросилась на первого попавшегося бандита. Сбив его с ног, она попыталась взять под контроль его руки, которые тот активно вырывал и сопротивлялся. Карина применяла все свое умение и мастерство, которое знала еще с детства. Но она понимала, что долго противостоять она не сможет. Враг наградил девочку сильным ударом в лицо и отбросил ее в сторону. Карина упала на землю, стирая кровь с разбитого лица. Немного оклемавшись, она снова бросилась на бандита и повисла у него на спине, вцепившись ему в шею.
- Папа, держись! Я с тобой! – кричала она.
Внезапно взгляд девочки упал на одного из нападавших, который целился в спину Круста, готовясь выстрелить.
- ПАПА!!! НЕЕЕЕЕЕТ! – Карина резко бросилась вперед, раздался выстрел, затем последовала вспышка боли, яркий свет, удар. Карина упала на землю, даже не успев понять, что случилось.
Круст резко повернулся. Его дочь лежала на асфальте, в луже крови, с дырой в груди. Но она была еще в сознании.
- Папа... я хотела... хотела сказать тебе... что... – девочка с трудом могла говорить, из ее рта текла кровь, но она еще держалась. Круст чуть приподнял ее голову. – Ты... вел себя... очень смело...
Он опустился перед ней на колени. Нет, он едва ли понимал ее слова. Бой продолжался, все еще продолжался... Но Круст уже не мог встать, будто бы и его тоже сразило той пулей.
- Я горжусь... тобой... ты... был самым лучшим... – дыхание девочки прервалось, – агентом... в... во всем... мире... ты... был для меня... всей жизнью.... послушай... я должна сказать тебе.... что... быть.. твоей... дочерью... была самая большая... че... честь для меня... – по щекам девочки текли слезы. – Папа... не плачь... – она протянула ладонь, чтобы стереть слезу с его щеки. – Не надо...
Обещай, что присмотришь за Анжелой... Семеном... они мои друзья... передай им... что я их очень люблю... папа... я... я... – дыхание снова прервалось, Карина часто задышала. – Я хочу... чтобы ты запомнил меня такой... какой я была... ты хочешь что-то сказать? Не надо слез... они меня... не... спасут... Ты... можешь мне пообещать кое-что? – спросила девочка. Последняя капля жизни уходила из нее.
- Что? – едва слышно спросил он.
- Береги эту вещь, как память... обо мне... – она разжала окровавленную ладонь и дала ему свой медальон, подаренный матерью. – Это... подарок мамы... пусть он напоминает тебе обо мне... когда-нибудь... мы встретимся там... на небесах... а теперь... исполни мою последнюю просьбу... – в это время к ним подбежал директор.
- Обними меня... папа... – едва слышно попросила Карина, положив руку отцу на плечо. – Обними же... Я хочу умереть, запомнив твои последние объятия...
Пожалуйста... Только не плачь... слышишь? Не надо плакать... улыбайся. Ведь у нас с тобой столько хорошего было... не плачь...
Круст обнял ее, крепко прижал к себе. Нет, не слезы стояли в его глазах, а только влага текла по щекам. Это плакал не он, но его глаза, слишком уставшие от вида ужасающих картин.
Истребитель молчал и знал, что сейчас бесполезно говорить. Он стоял рядом лишь с одной целью: не пропустить к ним больше ни одной пули и ни одного бандита. Рука Карины медленно соскользнула с плеча Круста, глаза закрылись. Девочка умерла. Это была ее последняя мечта – умереть в объятиях родного отца. Она знала, что встретит свою маму, что будет счастлива в ином мире. Сейчас девочка была похожа на куклу. Казалось, она просто спит и вот-вот должна проснуться.
Но этого уже никогда не могло случиться. И затихание битвы все больше и больше оголяло эту правду.
На фоне победы, на фоне спасенности пленных это было слишком жуткой картиной.
Как-то совершенно неожиданно наступила тишина. Не такая, как прежде. Абсолютная. Ледяная. В это время к ним подскочил уже очнувшийся Семен. Увидев бездыханное тело своей подруги он упал рядом с Крустом на колени. Анжела стояла в стороне. Семен бережно взял девочку.
- Семен, это жизнь... крепись... -Тихо прошелестел голос Злата, который пришел, чтобы забрать ее душу. – Мне нужна ее душа. Круст… прости, я должен забрать душу твоей дочери. Но ты сможешь видеть ее. Она не умерла. Ее душа будет рядом с тобой. Семен, хочешь сказать что – нибудь? – Злат тоже плакал. Но слез призрака никто не видел. Он умел скрывать свое горе. – Или ты, Круст? Она все – таки твоя дочь. Прежде, чем я заберу ее душу, кто – нибудь хочет сказать последние слова?
- Это слишком странно, что она могла умереть, – Растяпкин не поднимал глаз. – Я не могу... Нет, не могу. Но не надо привязывать ее к земле, если это случилось...
-Круст? – Злат посмотрел на агента. – Скажешь что – нибудь?
Внезапно Круст почувствовал слабое шевеление... он склонился к Карине и смог уловить еле слышное дыхание. В девочке еще теплилась жизнь!
- Быстрее, позовите врачей!
- Они уже здесь, – Истребитель почему-то улыбался, глядя прямо на Злата. – Боюсь, тебе и сегодня придется уступить академии, несмотря на то, что ты уже не злодей.
- Что происходит? – Анжела подошла к ним. Злат только усмехнулся. Но это была добродушная усмешка. Ведь за Кариной еще остался должок, помочь ему. Круст выхватил Карину из рук Семена и всмотрелся в ее лицо.
Все-таки... Едва заметно, но все-таки, живая и!..
- Положите ее на носилки, – впрочем, времени вглядываться правда не было. Врачебная бригада была уже наготове. Каждая секунда была на счету.
Как только Карина оказалась уложенной, они сорвались с места. Слаженность и уверенность их движений успокаивали всех присутствующих, хотя и не давали забывать об опасности.
Девочка лежала без сознания уже пятую неделю. Ранение было серьезным, врачам пришлось удалить одно легкое, а донора в больнице для Карины не было. Однако он и не требовался, ведь академия, сумевшая создать целого человека (вернее, человекоподобного робота), вполне могла воспроизвести определенную его часть.
Операция по вживлению легкого была назначена на завтра. Крусту, как отцу, разрешили побыть с дочерью перед операцией, чтобы поддержать ее. Злат тоже иногда появлялся в палате, навещал свою знакомую. Карина хоть и не видела отца, но она слышала его голос, чувствовала, как дрожат его руки.
Хотелось дать знак, что она жива, но она не могла.
- Переживаешь за нее, да? – спросил Злат у Круста. – Я тоже, если честно. Вот Митьку жалко. Хороший мальчик был, земля ему пухом. Вот как Карине сказать? Они же друзья были. Анжела вообще ходит равнодушная и холодная. Он же ее родственником был. А она ни слезинки не уронила, когда узнала, что он погиб.
- Она ко всему равнодушна... Точнее, не понимает ничего, – покачал головой Круст. – Но сейчас это не так важно...
- Жалко Карину... такая молодая... ей всего тринадцать. Думаешь, она перенесет операцию? Уже в тринадцать лет живое легкое на железо заменят... страшно все это.
- Неужели это говоришь ты, Злат? Знаю. Но для меня сейчас... главное, что жива! А так... Может, и... Здоровее будет?
- Не думаю. Одно легкое ведь еще живое. Болезнь может не уйти до конца.
Хотя... время покажет. Главное, чтобы она в сознание пришла, а то лежит уже пятую неделю. Я беспокоюсь за нее.
- Оптимисты живут дольше китайских мудрецов, вот что я думаю. Может быть, это наивно для агента. Но я пока еще не жалею. Она очнется, я уверен, – Круст склонился над девочкой и погладил ее по волосам.
Внезапно приборы стали быстро и часто пищать. Сердцебиение стало частым и неровным.
- Что с ней? – испугался Злат. – Что происходит?
- Не знаю, – Круст выскочил из палаты, чтобы позвать врача. Всего через минуту он был уже на месте.
-Ну и чего вы распсиховались? Обычная реакция, когда человек в коме. Она все слышит и чувствует. Поэтому не волнуйтесь. Судя по ее общему состоянию, она скоро очнется.
- Это отличная новость... Что ж, мы... э... Я приму это к сведению.
На следующий день Карину повезли на операцию. Круст остался сидеть в коридоре. Злат нервно наматывал круги под потолком. Он тоже волновался за девочку.
- Как ты можешь быть так спокоен? Не понимаю!
Операция шла пять часов. Наконец, Карину вывезли из операционной и повезли в палату. Круст остался с дочерью. Сейчас за ней нужен был присмотр. Врач сразу предупредил, что у девочки могут случаться приступы и дал Крусту шприц с нужным лекарством.
- Вводите ей в вену, если случится приступ, – пояснил он.
- Хорошо, я так и сделаю, – серьезно взглянув на него, кивнул Круст, хотя он и очень надеялся, что это не потребуется.
Однако все же потребовалось. Приступы случались у Карины раз в два дня. Первый приступ случился, когда Круст вышел из палаты, чтобы обговорить план дальнейших действий с директором. К счастью, Злат был рядом и сразу метнулся за помощью.
- Твоей дочери плохо! – вымолвил он.
Карина дергалась на кровати, с закрытыми глазами, словно ее одолевали судороги. Грудь тяжело вздымалась. Девочке было неописуемо плохо.
Но помочь ей, кроме как этим крохотным шприцем, никто бы не смог. И Крусту казалось этого до обидного недостаточным!
Девочка мучилась от таких приступов несколько дней. Но однажды чудо все – таки случилось. Когда Круст дремал около ее кровати, рука девочки слегка шевельнулась, веки чуть дрогнули.
Она тихо вдохнула и открыла глаза. Первое, что она увидела, была белая больничная палата. В нос ударил резкий запах спирта. Девочка попыталась вдохнуть, но боль после операции в легком заставила ее оставить эту попытку и болезненно зажмурить глаза.
Круст, вовсе не разбуженный, но будто только привлеченный шорохом приподнял голову над кроватью, но, к сожалению, сообразить, что случилось в это мгновенье не смог и снова опустил голову.
Наконец боль чуть отступила, Карина открыла глаза и осторожно выдохнула. – Па... па... – прохрипела она и сама поразилась, что ее голос стал словно чужим, не ее.
Мужчина вздрогнул и снова поднялся.
- Карина? – он все еще, наверное, не верил...
- Папа... – снова прохрипела девочка, ей все еще больно было даже вдохнуть. – Больно… не могу... дышать…
- Должно быть... это только от непривычки, – мягко заговорил он. – Нужно время...
- Побудь со мной... пожалуйста... пока я не усну... – попросила девочка. – Расскажи мне что-нибудь.
- Обязательно. Что же... Я не мастер сочинять сказки... О чем ты хочешь послушать?
- О любви и счастье. И о дружбе тоже.
Круст как-то почти смущенно хмыкнул.
- Что ж... В одном... ммм... лесу жил кролик. Вообще-то, он был когда-то домашним, но сбежал в лес. Его хозяева недолго горевали о нем, поэтому жилось кролику спокойно и весело...
- Он жил на ферме? – спросила Карина, устроившись поудобнее на подушке.
- Когда-то в прошлом, да, так и было. Но там ему надо было постоянно быть слишком осторожным. Представь, что же это за ферма, что в лесу и то живется лучше?
- Не могу представить, – чуть улыбнулась девочка. – А почему он боялся жить на ферме?
- То на ферму нападут дикие звери, то внутри на ферме сломается трактор и поедет прямо на твою клетку, а то и просто, – он вдруг усмехнулся, – какая-нибудь особенно наглая свинья заставит тебя скакать, куда лично ей вздумается. Впрочем, и сам наш кролик был не подарок: он не знал чувства меры ни в чем и... Надо сказать, разбил не одно сердце, что на ферме, что позднее, в лесу.
- Он был любвеобильным? – Карине даже весело стало.
- Да-а, очень! Если бы только он мог еще влюбляться так же крепко, как и часто, может быть, он бы не попал во всю эту историю.
- А что за история? Что с ним было дальше? – Глаза девочки загорелись интересом и энтузиазмом.
- Что? Он однажды отправился в соседний лес. И встретил там крольчиху, невероятной красоты. И вот, она даже и взглянуть на него не захотела. Как это обычно бывает, подобное отношение нашему герою совсем не понравилось.
- И что же он сделал? Он добивался ее взаимности?
- Он очень старался. То украшал поляны, то подстерегал у водопоев... Все это не срабатывало. А между тем, чувство все крепло. Длиться вечно подобное не могло.
Но разрешилось все вовсе не благодаря стараниям кролика. Просто в один из вечеров, когда он ждал ее у воды, в лес вошли охотники. Они погнались за ней, и наш герой это увидел. Надо сказать. на ферме он узнал много разных способов отвлечь этих ужасных людей. И, разумеется, бросился ее спасать.
- Какой он смелый. Прямо как ты, – улыбнулась девочка. – Ты бы тоже спас маму от опасности. А что же в итоге? Ее поймали? Или им удалось сбежать?
Им удалось сбежать, – осторожно погладив дочь по голове, улыбнулся Круст. – И, знаешь... В тот год был действительно жуткий сезон охоты. Кролик понял, что если он сам и его, прямо скажем, уже более благосклонная к нему, знакомая не попадут снова на ферму, спокойно спать им не доведется. Конечно, будь он один, он бы ни за что не захотел возвращаться. Но с ней вместе, да еще и с надеждой, что они станут семьей – он не мог поступить иначе.