Ее худший кошмар - Бренда Новак 7 стр.

Впервые с тех минут, когда у нее в кабинете сидела Лоррейн, Эвелин подумала о Даниэль Коннелли. Хотелось надеться, что с ней все в порядке. В противном случае Лоррейн наверняка позвонила бы, при условии, что телефоны работали, когда она проходила мимо.

Эвелин глубоко вздохнула, подошла к передней двери и выглянула на заснеженный мир. Снег по-прежнему падал, но медленно. Может, ей стоит одеться, взять один из фонариков Амарока и попытаться добрести до «Лосиной головы»? Не успела она это подумать, как увидела свет одинокой фары и услышала звук приближающегося снегохода. Ага, а вот и он. Едет домой. Это точно он. Потому что до ближайшего соседа отсюда полмили.

– Где тебя носило? – проворчала она, когда он остановился. Хотя на улице был собачий холод, она, закрыв за собой дверь, чтобы не выпускать из дома тепло, ждала его на крыльце. – В чем дело? – крикнула она, когда Амарок зашагал ей навстречу по заснеженной дорожке.

Он не ответил. Эвелин тотчас насторожилась.

– В чем дело? – повторила она свой вопрос уже громче. Сегодня он показался ей даже симпатичнее, чем вчера, хотя ей жуть как не хотелось в этом признаваться. Она еще не оправилась от унижения во время их неудачной попытки заняться любовью.

Дойдя до нее, он открыл дверь и жестом велел войти.

– Не стой здесь.

– Амарок?

Он казался каким-то холодным и отстраненным. Таким, каким был до того, как всю ночь согревал ее в своих объятьях. Они как будто снова стали чужими.

– Скажи, мог кто-то из твоих психов убежать из тюрьмы? – спросил он, наконец стаскивая с головы шапку.

Твоих психов. В его голосе слышались обвиняющие нотки, но она никак на них не отреагировала.

– Нет. Это абсолютно исключено. У нас приняты повышенные меры безопасности.

– Что означает, что у вас там полно опасных преступников. Ты уверена, что ваши меры безопасности надежны? Что ничего не могло… произойти?

Ей снова вспомнились слова Хьюго. Не думай, будто ты здесь в безопасности. Никто из нас… Неужели он все-таки был прав? В очередной раз?

– Уверена. А почему ты спрашиваешь?

– Проверь, все ли они на месте.

– Отвези меня туда, и я проверю, но, – она облизала губы, – сначала скажи мне, что происходит.

Амарок вытер рукавом лицо.

– Кого-то убили.

У Эвелин внутри все похолодело. Наверняка она побледнела, потому что он велел ей сесть.

– Кого именно?

– Этого мы пока не знаем, – сказал он. – Мы нашли лишь женскую голову. Причем изуродованную так, что ее невозможно узнать.

5

Человек в ванной уставился на свои руки. Он никак не мог вычистить из-под ногтей кровь. Он уже открыл аптечку в поисках зубной щетки, которая могла бы ему в этом помочь, но тут кто-то постучал в дверь.

– Эй! – послышался из-за двери мужской голос. – Стэн, это Йен. Открывай. У меня для тебя есть кое-что потрясное.

Сердце учащенно забилось, он закрыл аптечку. Что ему делать? Он понимал: его не должны видеть в доме Стэна. Именно по этой причине он, несмотря на необходимость как можно скорее убрать все следы, оставил машину в конце улицы и долго пробирался по колено в снегу.

Наверно, кто-то заметил свет в ванной, хотя он по-заботился о том, чтобы во всем остальном доме царила темнота.

Он поспешно вытер руки и посмотрелся в зеркало – не осталось ли на лице капель крови. В дверь снова забарабанили. Он приказал себе не паниковать, ведь можно попасться только из-за одной паники.

– Стэн? Ты что там, с толчка слезть не можешь? – заорал Йен. – Открывай чертову дверь!

Схватив нож, который у него был с собой, он поспешил к входной двери и заглянул в глазок. Похоже, Йен был один, но осторожность никогда не бывает излишней. В таком маленьком городке было трудно остаться незамеченным, особенно чужаку. За чужаками пристально следили, ты же будешь оставаться чужаком, пока не проживешь среди местных год или даже больше. Так что можно считать громадным достижением, что ему пока удавалось скрывать совершенное им… убийство.

Не будь он так взвинчен, он бы наверняка сейчас злорадно ухмыльнулся.

Увы, удача в любое мгновение могла изменить ему. От переизбытка адреналина его била дрожь. Как можно быть спокойным, когда разрубаешь на куски человеческое тело. В данный момент крайне рискованно встречаться с кем бы то ни было. Малейший намек на странности в поведении способен вызвать подозрения.

Ну и что же делать? Кажется, Йену не терпится, чтобы ему открыли. Так, может быть, и в самом деле открыть дверь и прикончить парня? Или все-таки подождать и узнать, что ему надо?

Но Йен уже вставлял в замочную скважину ключ. Времени для размышлений не оставалось. Он распахнул дверь.

– В чем дело? – спросил он, небрежно прислонившись к дверному косяку и держа нож наготове, но подальше от глаз гостя.

Тот уставился на него.

– Э! А ты кто такой?

– Приятель Стэна. – Так, кажется, назвал хозяина дома – или квартиросъемщика – Йен. Он был абсолютно уверен, что расслышал правильно.

– Я тоже его друг, – ответил Йен. – Я живу здесь рядом. – Он попытался заглянуть в дом. – А где сам Стэн?

Откуда, черт возьми, ему знать? Он выбрал этот дом просто по случайному стечению обстоятельств. Дом был заперт, из чего он сделал вывод, что его хозяин куда-то свалил на зиму или по крайней мере отбыл на какое-то время. Он вздохнул с облегчением, когда, забравшись внутрь, обнаружил, что ему не придется ни с кем вступать в схватку и что здесь ему готово убежище от непогоды.

– Его нет дома.

– Значит, его отцу не полегчало?

Он попытался оценить силу своего собеседника. Нанести удар прямо в сердце? Или полоснуть по шее? Как будет быстрее и надежнее?

– Боюсь, что нет.

Йен помрачнел и нахмурил лоб.

– Я не ожидал, что в доме кто-то есть. Он разрешил тебе у него пожить? Лично мне не сказал об этом ни слова, когда просил присмотреть за домом.

– Он не знает, что я здесь. Прошлой ночью погода была ужасная, дороги замело, и мне пришлось заехать сюда. Я знал, Стэн не станет возражать, если я пережду ненастье в его доме. – Он пытался говорить как можно увереннее, как будто в его поступках не было ничего необычного.

По крайней мере отчасти он не лгал: из-за плохой погоды по дорогам действительно было невозможно проехать, в противном случае он бы уже давно был дома.

Люди в здешних местах вынуждены помогать друг другу. В этом не было ничего необычного.

Йен слегка расслабился.

– Конечно, он не стал бы возражать. Я сам чуть было не застрял на дороге. Где снегоуборочные машины, черт их возьми?

– Вот и я тоже задавался этим вопросом.

Вот только то, что дороги были пусты, ему было на руку.

– При таком буране выбирать не приходится. Но… Сдается мне, я тебя никогда раньше не видел.

– Да? Но я-то тебя видел в «Лосиной голове», когда мы со Стэном как-то зашли выпить.

Наверное, это была самая наглая ложь в его жизни, и он был потрясен, когда она сработала. Лицо Йена просветлело. А в голосе даже зазвучали нотки смущения.

– О, прости. Наверно, я тогда сильно набрался и все забыл.

Он и предположить не мог, что все сложится так удачно, но нож из руки не выпускал. На всякий случай.

– Ерунда. Чем еще заниматься зимой, кроме как пить пиво?

– Вот именно!

Он вывернул шею, чтобы взглянуть на небо.

– Ну вот, погода немного улучшилась. Мне, наверное, надо ехать…

– Тебя подвезти?

– Не надо, спасибо. Моя машина тут неподалеку. – Он не уточнил где. Довольно того, что Йен его видел. Недоставало еще, чтобы сосед Стэна смог в точности описать его машину. – В такую погоду легче оставить машину и пройтись пешком, чем ехать.

– Само собой. Но будь осторожен. Похоже, у нас в городе неприятности.

– Какие именно?

– Коротышка только что звонил из «Лосиной головы». Сказал, что кого-то убили.

Он отшатнулся, словно сказанное и в самом деле его потрясло.

– Кого?

– Какую-то женщину, личность которой не установлена.

Он приложил все усилия, чтобы сделать опознание жертвы крайне затруднительным делом.

– И того, кто это сделал, поймали? – Логика подсказывала ему, что следующий вопрос должен быть именно таким. К тому же из ответа он мог понять, чего ему следует сейчас опасаться.

– Нет. Но это явно дело рук маньяка из Ганноверского дома.

– Психопата?

– Наверняка. Скорее всего, один из них сбежал. Кто еще на такое способен?

Он покачал головой.

– Ума не приложу.

* * *

Постоянно ощущая рядом с собой присутствие Амарока, Эвелин старалась не поскользнуться на подтаявшем снегу.

Миновав пост охраны, они зашагали дальше по коридору по направлению к лифту. Эвелин велела себе успокоиться, но так и не смогла избавиться от дурных предчувствий. Ей меньше всего хотелось чувствовать себя ответственной, даже опосредованно, за любое насилие, и уж тем более за такое зверское убийство.

Что бы там ни думал Амарок, шансы, что к этому делу причастен кто-то из Ганноверского дома, весьма невелики.

И ей наплевать, что там говорит Хьюго. Меры безопасности у них полностью соответствуют всем требованиям. Они были готовы к любым сюрпризам погоды, обеспечены всеми резервными системами. Они ведь прекрасно понимали, в каком регионе строят свое учреждение.

Но вскоре она поняла, что проблемы все-таки есть. Несмотря на то, что в течение наиболее сложных месяцев в спальнях второго крыла размещались дополнительные сотрудники охраны, нагрузка на персонал была слишком велика. Нынешний буран стал самым сильным с момента открытия учреждения, а большинство сотрудников были в исправительной системе новичками.

Охранники, мимо которых они с Амароком проходили, сообщили, что дополнительных сил оказалось недостаточно. Некоторые сотрудники отработали уже восемнадцать часов. Но учитывая тот факт, что системы безопасности до последнего времени не проверялись, ситуация могла бы быть и хуже. Они постараются все исправить и наладить.

– По дорогам пока еще ехать нелегко, но их уже расчистили, – сообщила она Амароку по пути в административный блок, хотя он сам прекрасно знал состояние дорог, так как ехал по ним. Она сказала это лишь потому, чтобы он знал: усталому персоналу тюрьмы скоро пришлют необходимую смену.

Но он молчал, насупившись. Создавалось впечатление, что мрачное настроение мешает ему говорить, но, принимая во внимание то, что произошло между ними, а также убийство, она не могла на него обижаться.

Первым с ними поздоровался доктор Тимоти Фицпатрик. Они столкнулись с ним, когда он выходил из административного блока. Он явно куда-то направлялся, скорее всего, на встречу с заключенным. Увидев Эвелин, он открыл было рот, чтобы сказать что-то важное, но, заметив сержанта, передумал.

– Какие-то проблемы? – спросил он, стараясь не смотреть на них.

Эвелин с облегчением вздохнула. Если бы в ее отсутствие кто-то из заключенных сбежал, доктор Фицпатрик наверняка начал бы разговор с ней совершенно по-иному. В свои пятьдесят лет он был вторым человеком после нее в деле создания Ганноверского дома. Без его поддержки и понимания ее планов, без его переезда на Аляску с намерением помочь ей воплотить эти планы в жизнь, Ганноверский дом так навсегда бы и остался проектом на бумаге.

– Уверена, Тим, что ты знаком с сержантом Амароком, – сказала она.

– Нет, официально мы не знакомы, – ответил Фицпатрик. – Но мы, конечно, встречались. И я много слышал о нем. В Хиллтопе он настоящий народный герой.

– Да, его здесь любят.

Она подумала, что Фицпатрику не помешало бы поучиться у Амарока тому, как заводить друзей и оказывать на людей влияние, но она прекрасно понимала: если ему на это намекнуть, он страшно обидится.

– Что его привело в Ганноверский дом?

Не зная, какую часть полученной от Амарока информации она имела право разглашать, тем более что при необходимости он сам может сообщить все остальное, Эвелин ограничилась уклончивым ответом.

– В городе имело место неприятное происшествие.

Фицпатрик поправил очки на своем крупном носу.

– Происшествие какого рода?

– Такого рода, что у меня даже возникло подозрение, что кто-то из ваших ребят мог вырваться прошлой ночью на свободу, – вступил в разговор Амарок. – Или, возможно, кто-то исчез день или два назад и его по каким-то причинам вовремя не хватились.

– Это абсолютно невозможно! – фыркнул Фицпатрик. – Мы проводим полную перекличку каждое утро и вечер.

Эвелин уже говорила это Амароку, пока они ехали сюда, но ее слова не произвели на него особого впечатления.

– Перекличка затрудняет побег, но не исключает его, – заметил сержант.

Хотя им удалось многое осуществить совместно, из-за своего тяжелого характера Фицпатрик не вызывал у Эвелин особых симпатий. Высокомерие, сквозившее в его тоне, не вызвало расположение к нему и у Амарока.

– Здесь у нас не тысячи заключенных, сержант, – возразил он с неприятным смешком. – Я уверен, мы мгновенно поняли бы, что недосчитались кого-то из них.

Высокий и импозантный, чем-то внешне похожий на Авраама Линкольна, Фицпатрик имел привычку демонстрировать свое превосходство над окружающими. Его высокомерие проистекало из осознания собственного интеллектуального превосходства над многими собеседниками. Но на Амарока надменность Фицпатрика не произвела особого впечатления, что Эвелин ничуть не удивило. Мужчины на Аляске сильно отличались от тех, с кем она общалась на юго-востоке. Суровая местная жизнь приучила их полагаться почти исключительно на собственное мнение, и сержанта это касалось в первую очередь.

– Извините, но я не могу быть в этом полностью уверен, доктор… – Амарок покосился на бэйджик пристегнутый к халату его собеседника. – …Фицпатрик. На вашем попечении находятся двести пятьдесят самых опасных преступников в стране. Причем учреждение новое, без длительного опыта работы. Большинство сотрудников – новички. Плюс этот буран. В общем, мы должны убедиться, что на данный момент все до одного ваши заключенные находятся на месте.

– Должно быть, произошло нечто очень серьезное. – Фитцпатрик поправил бумаги в своей папке. – О каком происшествии мы ведем речь? На кого-то напали?

– Произошло убийство. – Амарок сделал особое ударение на слове убийство.

Как можно было предположить, на лице Фицпатрика отобразилось изумление. В Хиллтопе никогда не происходило ничего подобного. Но доктор быстро овладел собой.

– Кто жертва?

– Пока неизвестно, – ответил Эмарок.

– В таком случае что же вы делаете здесь?

Сержант прищурился.

– Мои люди в данный момент работают над установлением личности жертвы. Но есть… некоторые сложности, которые заставляют меня полагать, что это займет какое-то время. – Он не стал уточнять, какие сложности имеет в виду, Эвелин тоже промолчала. – Увы, мертвого уже не воскресить. В настоящее время для меня куда важнее не упустить чего-то важного и очевидного. Не хотелось бы, чтобы по нашей невнимательности произошли новые убийства.

Фицпатрик пожал плечами.

– Хорошо, проверяйте что хотите, но могу вас заверить, что это будет пустая трата времени. Куда, по-вашему, пойдет заключенный, если бы даже ему удалось сбежать? Тут вокруг нас снежная пустыня.

Фицпатрик произнес слово пустыня так, словно хотел сказать «ад на земле». При этих словах на щеке Амарока дернулась мышца. Эвелин же устыдилась, что прошлым вечером, разозлившись на то, что машина не заводится, она проявила по отношению к сержанту такую же бестактность. Неудивительно, что тот не испытывает теплых чувств к Ганноверскому дому и к тем, кто им руководит. Их высокомерие оскорбляло местных жителей, равно как и высказываемое вслух мнение, насколько лучше Хиллтопа те края, откуда они прибыли.