Услышав об этом, командир Ямамото приостановил пока все эти хождения в туман. Наскоком тут ничего не решить, нужно придумывать что-нибудь этакое, а значит, вся надежда на Куроцучи. Время, похоже, терпит. Ни один из мутантов не попытался до сих пор пересечь черту тумана, и вообще, не происходит ничего такого, что требовало бы немедленных действий. Стоило немного поостыть.
Жизнь на баррикадах постепенно налаживалась. Капитаны и лейтенанты время от времени наведывались к границе тумана, но постоянные дежурства старших офицеров здесь отменили. Перестали ожидать нападения оттуда. Посты и патрули сменяли друг друга согласно расписанию. Лишь одно обстоятельство в последние дни несколько омрачало наладившееся было настроение командования: отсутствие капитана Хиракавы.
***
Хиракава лежал на песке, раскинув руки, и смотрел на луну. Он пребывал в таком положении последние несколько часов, потому что делать что-то другое уже не было сил. Стоило хотя бы подумать, что еще предпринять, но и этого уже не хотелось.
В первый момент он вообще ничего не понял. Здесь тоже постоянно царил невнятный сумрак, почти как в тумане. Вот только что он ободряюще мигнул Хинамори, снова повернул голову… и понял, что вглядывается уже совсем в другую мглу. Над тем, откуда под ногами столько песка, и куда делась стена, он размышлял, наверное, с полминуты. А уж когда дошло… Гарганта же, будь она неладна! Чему тут удивляться? Луна в небе насмешливо и злобно щерилась: попался, синигами!
– Черт возьми! – Сказал Хиракава вслух. – И зачем я врал, что провел здесь две тысячи лет?! Я же здесь и дня не протяну.
И уныло подумал потом, что поминать Хуэко Мундо всуе, видимо, не стоило. Тот факт, что он стоит сейчас один посреди мира пустых, казался ожившей цитатой из его собственной давнишней лжи.
Потом он заставил себя собраться. Если возможен такой стихийный переход в одну сторону, наверное, есть вероятность и обратного процесса. Вначале он оставался на месте. Если уж его сюда перебросило, вдруг да затянет обратно! На всякий случай он старательно вспоминал Сейрейтей, хотя и полагал, что это без толку: сюда-то он попал без всяких посторонних мыслей!
Наконец, он понял, что пользы от сидения на месте не будет, и стал бродить кругами. Надо рассуждать логически, говорил он себе. Если уж Куроцучи говорил, что его прибор некоторым образом смешивает пространство Сейрейтея и Хуэко Мундо, значит где-то здесь и должна быть зона смешения. Вероятно, она так же велика, как и зона тумана с той стороны. И может быть он где-то случайным образом наткнется на такое место, где совершается прямо сейчас переход отсюда туда…
Он ходил, постепенно увеличивая круги. Он бродил, пока не выбился из сил. Капитан отлично понимал, сколь велика вероятность того, что его здесь кто-нибудь найдет и сожрет. Поначалу он заставлял себя не спать. Дремал вполглаза, непрестанно прислушиваясь к звукам пустыни. Но когда пошел, по его расчетам, четвертый день, Хиракава понял, что больше так не может. Он не столько заснул, сколько отключился, но, к счастью, его так никто и не сожрал.
Серьезной проблемой становились голод и жажда. Даже обычной человеческой душе в Руконгае необходима вода, без нее она мучается. А уж синигами для поддержания сил не обойтись без пищи. От голода он скоро свалится без сил. А еды здесь никакой нет.
И вот теперь он лежал на песке, раскинув руки, и пытался размышлять над тем, что ему делать дальше.
Пустой по кличке Хики бился над той же задачей примерно то же время. Его маска трескалась, причиняя сильную боль, от каждой попытки. Но он не оставлял надежды, поскольку бродящие в мутном мраке полусинигами-полупустые внушали ему ужас. Он хотел домой. Но это странное пространство отказывалось подчиняться ему.
Но вот очередной жестокий рывок привел, наконец, к желаемым результатам. Кажется. Почти. Почему-то не было обычного движения сквозь пространство, просто вдруг возникла перед глазами знакомая пустыня… и Хики уткнулся во что-то носом.
Хиракава подскочил, когда под его рукой неожиданно что-то возникло, резко перекатился на бок, приподнимаясь на локте. Прямо на него уставились круглые перепуганные глазищи. Здоровенная харя торчала прямо из воздуха, никакого тела видно не было. Белая маска наполовину обломана. Арранкар!
– Эй, ты чего, синигами, что ли? – Взвыла эта рожа.
Хиракава осторожно приподнялся на руках, разглядывая неожиданного… врага? Или просто визитера?
– Эй, синигами, ты ведь в Хуэко Мундо, да? – Продолжала голосить морда.
– Ну, допустим, – отозвался, наконец, капитан.
– Слушай, помоги мне! Я застрял!
Хиракава недоуменно заморгал. Помоги? Пустой просит синигами о помощи? Это что еще за новости?
– Где это ты застрял? – Спросил он. – И почему?
– Не знаю! – Завопил пустой еще громче. – Я почему-то не могу пройти! И маска трескается!
– А почему это тебя беспокоит? – Не понял Хиракава. – Вы же вроде сильнее от этого становитесь.
– Ага, знаешь, как больно!
– Э… нет, не знаю, – вынужден был признать капитан.
– Ну вот! Слушай, не жмоться, вытащи меня, тебе же только руку протянуть! Тут знаешь, как страшно! Тут твари какие-то!
– Ты в Сейрейтее, что ли? – Догадался, наконец, Хиракава.
– Не знаю! Наверное!
– Меняемся?
– А? – Пустой не сразу сообразил, что к чему. Потом дошло. – Ага!
Хики немного поерзал и вытащил наружу лапу. Хиракава крепко взялся за нее, уперся локтем в песок. Некоторое время оба копошились, пристраиваясь, примериваясь, чтобы одним рывком оказаться на месте своего напарника. Никому не хотелось преждевременно выдернуть к себе другого, оставшись, таким образом, на прежнем месте. Но вот они прицелились, обменялись напоследок пристальными взглядами и разом дернули, одновременно толкнувшись ногами.
Короткий, головокружительный полет кубарем сквозь непонятно что, – и вот уже Хиракава обнаружил себя лежащим на твердых камнях. Никакого пустого поблизости не наблюдалось.
***
Дальнейшее он воспринимал урывками. Только лишь инстинкт самосохранения вывел Хиракаву из тумана, измученный разум отказывался служить. Запомнился чей-то вскрик, перед глазами, отвыкшими от света, мельтешили незнакомые смазанные лица. Кажется, он даже ухитрялся вести себя адекватно. Отвечал на вопросы, но не мог потом вспомнить, что говорил. Его зажали в кольцо, не давая возможности хоть как-то сориентироваться на местности. Сознание порывалось дезертировать.
Потом кто-то налетел на него сзади, повис на шее, и Хиракава узнал Кьораку только лишь по яркому кимоно. Шунсуй живо определил его состояние, подхватил под локоть и вытащил из окружения.
Кеничи более-менее пришел в себя только в госпитале, учуяв аромат еды. С трудом удержавшись от утробного рыка, он налетел на пищу и, почти не прожевывая, проглотил предложенную порцию. Только после этого он, наконец, огляделся. На него снисходительно и благосклонно взирали капитаны Кьораку и Унохана.
– Ну как, оклемался немного? – Улыбнулся Шунсуй.
– Угу, – невнятно промычал Хиракава.
– Кажется, ран нет, – проговорила Унохана, внимательно его разглядывая. – Как вы себя чувствуете?
– Есть хочу, – сформулировал Хиракава первую полностью осознанную мысль. – И спать.
– Этого сколько угодно, – усмехнулся Кьораку. Он переставил с соседнего стола еще один поднос, ранее Хиракавой не замеченный. – Надо будет, еще принесут.
– И спать тоже рядом, – добавила Унохана. – Только снимите форму, она вся в песке.
После этого блудный капитан стал совершенно некоммуникабелен. Он ел, сколько мог, а когда больше не мог продолжать, тут же начал клевать носом. Коллегам пришлось почти силой вытаскивать его из-за стола и укладывать в постель. Хиракава, конечно, не сопротивлялся, но и не помогал. Но вот его, наконец, упаковали в одеяло, и Кьораку, без особой надежды потормошив засыпающего Кеничи, все же спросил:
– Так где ты был-то?
– Знаешь, что я тебе скажу, Шунсуй, – пробормотал тот сквозь сон. – Врать надо осторожнее.
***
Рядовой Кано отчаянно зевнул во весь рот. Его напарник, парнишка ненамного старше Кано и по возрасту, и по рангу, уже и вовсе дрых, спрятавшись в закутке между складами. Не забыть бы разбудить его, когда появится кто-нибудь из командования.
Дежурство у границы тумана оказалось скучнейшим занятием. Это поначалу было страшно. А теперь, когда даже лейтенанты почти перестали здесь появляться, стало ясно, что опасаться нечего. От скуки Кано считал шаги. Он всегда так делал, чтобы чем-то занять голову.
– Раз, два, три, четыре… – от угла здания и до границы тумана, – …четырнадцать, пятнадцать, ше…
Кано сбился. Как это? Что-то не то. Он снова вернулся к углу, откуда каждый раз начинал отсчет, снова прошелся по прямой, стараясь шагать нешироко. Наверное, сейчас просто шаги сделал больше…
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
Шестнадцатый шаг сделать не удавалось. Шагни Кано еще раз, и оказался бы прямо в серой дымке. Рядовой побледнел.
***
– Ну, ничего себе новости! – Тяжко вздохнул командир.
Он не знал, кого вперед слушать. Капитан Хиракава, уже вполне сытый, выспавшийся, и посему довольный жизнью, рассказывал о своих приключениях. Лейтенант Хинамори, чьи бурные восторги ему с трудом удалось угомонить, сидела поблизости на помосте, вперив в капитана влюбленный взор. Из слов Хиракавы следовали два неутешительных вывода. Первый: кто угодно может в любой момент загреметь в Хуэко Мундо; второй: в тумане могут завестись арранкары. А скорее всего, уже.
И, как будто им этого было мало, влез со своим докладом Укитаке. По утверждению рядового тринадцатого отряда, пятно тумана росло. Этот факт, конечно, нуждался в проверке, – мало ли что могло померещиться часовому, – но настроение испортилось заранее. Если все это так, они не могут позволить себе роскоши просто подождать, пока машина Маюри крякнется сама (а соблазн такой был, не вечная же она!) Придется принимать меры. А вот с мерами пока был полный… непорядок.
***
Это ночью в тумане что-то произошло. Вначале как будто зарокотало неслышимо, а потом сам воздух содрогнулся. Несколько патрульных, прохаживающихся вдоль границы, вздрогнули и замерли в недоумении и страхе. Не сразу они поняли, что это была вспышка духовного давления, ведь подобной реяцу им прежде встречать не приходилось. Это не было похоже ни на синигами, ни на пустого.
А потом пришел звук. Глухой рык, пронзительный визг, грохот обрушения. Что же там такое происходит? Очень похоже на драку. Неужели мутанты передрались между собой?
Внезапно все стихло, и синигами перевели было дух, но, как оказалось, рановато. Снова послышался резкий шум, и прямо из черноты дымки вылетело нечто огромное, многолапое, рычащее. Оно обрушилось прямо на патруль. Свалился и зашипел, погасая, факел. Дико заорал один из бойцов, но тут же поперхнулся воплем. Брызнул фонтан крови из разорванного горла. Кто-то сумел откатиться в сторону, судорожно пытаясь нащупать на боку рукоять меча. Кто-то лежал, оглушенный ударом. В свете луны сверкнула белизной искореженная маска арранкара. Это не могло быть битвой, это должно было стать просто поголовным и жестоким уничтожением.
На счастье парней, поблизости оказалась лейтенант Исэ Нанао. На вопли она среагировала мгновенно. Мощнейшее кидо опрокинуло монстра вверх тормашками и отшвырнуло обратно в туман. Тот взвыл от боли… и обратно вылезать поостерегся, уполз во мрак.
Чуть позже на шум сражения и вспышки реяцу слетелись все старшие офицеры, находившиеся с этой стороны круга, и ближайшие к месту происшествия патрули. Укитаке вместе с Рукией бросились к раненым. Один из них был безнадежно мертв, другой ранен, но не слишком серьезно. Остальные просто напуганы, хоть и изрядно. Только один из них, самый старший, сумел достаточно внятно объяснить, что произошло.
– Ох, а вот об этом мы не подумали, – проговорил Хиракава, изменяясь в лице. – Ведь они тоже жрать хотят!
– Это в смысле? – Ошеломленно переспросил Ренджи. – Это они сейчас наружу полезут?
При этих словах патрульные, позеленев лицом, подались в сторону от черты тумана.
– И не только они, – заметила Нанао. – Там еще и пустые.
– А может, они сожрут друг друга? – С надеждой предположила Рукия.
– А потом нас, – пессимистически заметил Омаэда.
– Все не так страшно, – постарался утешить его Комамура. – Ведь здесь, за границами тумана, мы можем спокойно сражаться.
Тут капитаны и лейтенанты обреченно переглянулись, уже поняв, чем это пахнет. Опять беспрерывным патрулированием, будь оно проклято!
***
Бьякуя опоздал к месту действия, так что в курс дела его пришлось вводить лейтенанту. Услышав о происшествии, Кучики решил немедленно проверить посты своего отряда, выявить слабые места, разогнать всякую мелочь, поставить вместо них более сильных бойцов. Разумеется, взял и Абарая: он-то всех знает и в лицо, и по имени.
– Ситуация ухудшается, – только и прокомментировал Бьякуя сложившееся положение.
– Хм, Кучики-тайчо, – вдруг, задумчиво нахмурившись, заговорил Ренджи. – А вот капитан Куроцучи все жалуется, что ничего не может сделать без своей лаборатории. Почему же тогда он не хочет обратиться за помощью к Урахаре? У него ведь должна быть очень неплохая лаборатория, он же там такое вытворял!
– Насколько я понимаю, – отозвался Бьякуя, – Куроцучи терпеть не может своего бывшего начальника. Разумеется, он никогда не попросит у него помощи. А командир Ямамото прикажет ему обратиться к Урахаре, только когда ситуация станет действительно катастрофической. Сейчас она просто сложная, не более того.
– Ну, ясно, – недовольно буркнул Ренджи. Ему ситуация казалась уже достаточно катастрофической: никто ведь не знает, что делать!
Стоял самый темный час ночи. Наползла тяжелая, мрачная туча, скрыла луну, и только факелы теперь тщились пробить черноту. Какой-то часовой, прислонившись к стене, самым наглым образом спал стоя.
– Да, я себе такого никогда не позволял, – негромко заметил Бьякуя, останавливаясь в нескольких шагах от нарушителя.
– А вы занимались патрулированием? – Не подумав, удивленно спросил Ренджи.
Бьякуя снисходительно на него покосился.
– А ты думал, я сразу родился капитаном?
Ренджи растерянно заморгал. И в самом деле. Кучики ведь нормальный капитан, не то, что некоторые пришельцы, вроде Хаями. Он должен был когда-то служить в отряде, как самый обычный офицер. И в лейтенантах наверняка успел побегать. Абарай вдруг понял, что знал Кучики только капитаном, и никогда даже не задумывался, кем он был до этого.
Интересно, где он служил, в каком отряде? В шестом? Или же его нарочно услали в другой, как теперь Рукию, чтобы он не оказался на положении любимчика, родственника капитана? Они ведь гордые, эти Кучики, они все хотят по-честному. А вот лейтенантом он наверняка в шестом и служил, у своего деда, как и его отец (Ренджи слышал однажды краем уха о таком факте). Кучики Бьякуя был некогда лейтенантом шестого отряда, в точности, как Абарай!
Ошеломленный неожиданным открытием, Ренджи так и встал столбом, изумленно таращась на капитана. Тот только укоризненно покачал головой в ответ на это. И в самом деле, разве так сложно было до этого додуматься раньше? Абарай насупился, недовольный собой. Еще в друзья лезет, а сам даже не понимает, к кому.
Бьякуя тем временем неслышно приблизился к спящему постовому. Физиономия, кажется, незнакомая. Похоже, он не из шестого, а значит, и наказать его толком не получится, разве что сообщить его капитану… Абарай догнал Кучики и вдруг заговорщически подмигнул, с ехидной ухмылкой указывая подбородком на офицера. Бьякуя понял его сигнализацию, вот только несколько покоробила подобная фамильярность. Что ж теперь, если Абарай внезапно выяснил, что Кучики прежде был лейтенантом, так он от этого перестал быть капитаном? А потом вдруг, неожиданно для самого себя, подумал: какого черта? Бьякуя заметил, что в последнее время лейтенант дуется на него непонятно за что, и это немного нервировало. Он предпочитал видеть Ренджи собранным и деловитым, это означало порядок в отряде и гарантированное отсутствие каких бы то ни было неприятных сюрпризов. И если мальчишеская выходка сможет поднять ему настроение…