========== Скука ==========
Некрасиво устраивать публичный конец света
для устройства своих личных дел.
(Станислав Лем)
– Скучно.
Ветус, подперев кулаком щеку, передвинул еще одну фишку. Потом, перевернув доску на сто восемьдесят градусов, задумался над следующим ходом. Ни названия игры, ни ее правил он не знал, и то, и другое пришлось придумывать самому. Некогда он приволок из Мира живых в свою пещеру немало всяких штучек, чем-то его заинтересовавших. Вот этот стол, такой удобный для игры, всегда ему особенно нравился. Только играть было не с кем.
Арранкар, играющий сам с собой в безымянную игру фишками от сёги, был существом настолько древним, что при всем желании не смог бы вспомнить, в какую эпоху появился на свет. Многие тысячелетия смешались для него в одну нескончаемую, непрерывную ночь, он видел расцвет и падение множества человеческих цивилизаций. Ему уже хватало одного раза в столетие, чтобы, наведавшись в Мир живых, понять, что в нем происходит. Скоро очередная зажравшаяся цивилизация окажется погребена под руинами собственных отбросов, колосс на глиняных ногах будет повержен какими-нибудь варварами, и тогда Хуэко Мундо снова переполнится пустыми. Все это Ветус уже видел много раз.
Сколько же можно, думал он, невидящим взглядом уставившись сквозь доску. Как все бессмысленно и тошно. Ничего нового никогда не будет в мире, ни в этом, ни в том. Все повторяется, повторяется бессчетное количество раз, меняются лишь детали. Растут и рушатся империи, а люди остаются все теми же людьми. Надоело. Ветус передвинул очередную фишку, сопроводив свое действие все тем же:
– Скучно.
***
Примерно в это же время в Сейрейтее, в кабинете капитана восьмого отряда, в сёги играли Кьораку Шунсуй и Сайто Такайя. Был поздний вечер, на столе горело несколько свечей, стояли уже пустые чашки, и капитаны лениво передвигали фишки. Неторопливая беседа, как водится, шла обо всем подряд.
– А что там Бьякуя? – Между делом рассеянно поинтересовался Шунсуй. – Все еще дуется на меня?
– Ты знаешь, – Сайто усмехнулся, – боюсь, должно произойти что-то экстраординарное, чтобы он переменил мнение.
Кьораку только вздохнул. Ему бы не хотелось ссориться, но с тех самых пор, как он заподозрил Кучики в преступлении, а Бьякуя это понял, мира не было. Прошло уже много времени, но Бьякуя по-прежнему держался с Кьораку подчеркнуто отчужденно. Еще тогда, когда Кучики со своим фирменным ледяным высокомерием рассказал Шунсую об истинной подоплеке происшествия со взрывающимися руконгайцами, Кьораку попытался было извиниться, но Бьякуя даже слушать его не стал.
Кто-нибудь особо внимательный, приглядевшись, мог бы заметить, что с тех пор в среде старшего офицерского состава Готэй сложились два альянса. Проявлялось это не в каких-то действиях, а только лишь во мнениях. Особенно заметно это становилось, когда происходило что-нибудь необычное, и собрания капитанов становились полноценным совещанием. Тогда, стоило одному из представителей альянса высказать какое-то мнение, все его союзники немедленно его поддерживали, в то время как представители другого альянса тут же начинали придерживаться противоположной точки зрения. Сами они, впрочем, этого почти не замечали. Пока единственным особо внимательным оказался Сайто.
Первую группу можно было бы назвать альянсом старейших капитанов. К Укитаке и Кьораку как-то незаметно приклеился Хиракава, да еще Унохана, как правило, поддерживала эту компанию. Вторая команда могла бы называться альянсом руконгайцев, когда бы не участие в нем главы одного из четырех великих благородных кланов. Сам Бьякуя, впрочем, никогда не считал, что это он опустился до уровня простолюдинов, а совсем даже наоборот. В конце концов, Рукии он дал свою фамилию, Ренджи научил, наконец, прилично сражаться, а с Хаями даже и возиться не пришлось, только немного научить его, как быть капитаном. К этому второму альянсу, в отличие от первого, можно было с полным правом приписать и лейтенантов в силу особенных дружественных и прочих связей.
Сайто был единственным, кто присоединился к одной из сторон вполне сознательно. Поразмыслив, он выбрал «руконгайский» альянс. И не только из-за Хаями, с которым приятельствовал задолго до того, как попал в Сейрейтей. Главным образом, из-за Кучики: с Кьораку вовсе необязательно быть заодно, чтобы вечерами встречаться за игральной доской, а вот Бьякуя непременно почувствует противодействие, и тогда бессмысленно сотрясать воздух заверениями в дружбе и сотрудничестве. Так что Сайто принялся отчетливо поддерживать Кучики и Хаями во всех вопросах.
– Эх, это Хаями нам все тогда испортил! – Тяжко вздохнул Шунсуй. Бутылка сакэ уже опустела, и Кьораку потянуло на воспоминания. – Если бы он не вмешался в ту историю, мы, может, еще смогли бы все уладить миром. Только я никак не пойму, на чем до сих пор держится эта дружба, – Шунсуй задумчиво уставился на собеседника. – Ты же водишься с ними, объясни мне! Я понимаю, в первый момент, сгоряча, они вполне могли сойтись. Хаями помог Бьякуе спасти репутацию и все такое… Но с тех пор они уже должны были разобраться, кто есть кто, и десять раз успели бы разругаться.
– А они и разобрались, – лениво отозвался Сайто, больше размышляя над своим следующим ходом. – Причем сразу. А дружба их держится на очень прочном фундаменте: они не обращают внимания на манеры друг друга. Один высокомерен, другой ехиден, но обоим плевать.
– Ну и ладно, – равнодушно кивнул Шунсуй. – Черт с ними тогда. Но парню здорово повезло, согласись. Едва пришел в Сейрейтей – тут же стал капитаном, да еще и дружбу свел с главой благородного клана. Хм…
Кьораку возвел взгляд к потолку, задумался о чем-то своем.
– Нда… И зачем люди идут в Готэй? Вроде никто не заставляет… Ну вот ты, Такайя, чего ради ты стал синигами?
– Почему я стал капитаном? – Переформулировал Сайто заданный вопрос. – Да так… знаешь, скучно очень в Руконгае.
***
Хоакин лениво пнул маленький камушек носком сапога и проследил взглядом траекторию его полета. Было скучно. Пойти сожрать кого-нибудь? Неохота. И так слишком силен, даже драки с другими арранкарами не доставляют никакого удовольствия. Да и кто тут остался? Мелочь всякая, случайные изделия, которые оказались недостаточно хороши даже для того, чтобы попасть в чью-нибудь фракцию. Уцелевшая Эспада и фраксьоны давно разбежались отсюда подальше, чтобы даже не вспоминать про все это.
Время от времени Хоакин наведывался в развалины Лас Ночес. Бродил по пустым коридорам, вспоминая, как тут все было прежде, когда он еще был в Эспаде, и потом, когда он развлекался здесь же со своими побратимами. Воспоминания отвлекали его от безрадостной действительности. Вот и сегодня он снова торчал под стенами, бездумно пялясь на белый купол.
– Ого! – Послышался удивленный возглас за его спиной. – А что это тут такое?
Хоакин обернулся в недоумении. Он не учуял приближения чужака. Обладатель этого по-мальчишески звонкого голоска оказался арранкаром столь же тщедушного сложения, как и сам Месси. Копна взъерошенных волос невнятного пепельного цвета почти полностью скрывала маску, узкой полосой протянувшуюся по лбу. Черты лица были мелкими и какими-то невыразительными, глазки – маленькими и хитрыми. Одет в непонятную хламиду, и если бы Хоакина попросили дать ей какое-нибудь название, он скорее всего сказал бы, что пришелец напялил на себя картофельный мешок. Словом, незнакомец не впечатлял. Совершенно. Какая-нибудь ерунда из первых экспериментов Айзена? Нет, с таким драться будет скучно.
– Чего тебе? – Неприветливо буркнул Хоакин.
Чужак тем временем приблизился и теперь с любопытством разглядывал собеседника.
– Надо же! – Воскликнул он. – Никогда не думал, что в Хуэко Мундо найдется арранкар меньше меня ростом!
– Было бы о чем говорить! – Презрительно фыркнул Хоакин. – Всего на полпальца ниже!
– Ах, да! – Пришелец сощурился, заулыбался приветливо. – Совсем забыл представиться. Где мои манеры? Я Ветус. Кажется, тут теперь так принято? – И он протянул руку для пожатия.
– Странное у тебя имя, – проворчал Хоакин, нехотя сжимая протянутую ладонь. – Ладно, черт с тобой, давай знакомиться. Я Месси Хоакин.
– Отлично, – удовлетворенно кивнул Ветус. – Возвращаясь к вопросу: что это такое?
И он ткнул пальцем в сторону стены замка. Хоакин поглядел на него, как на психа.
– Лас Ночес.
– Лас Ночес?
– Ага.
– А что такое Лас Ночес?
– Слушай, ты, вообще, откуда такой выпал? Это же дворец Айзена! Не говори мне, что никогда не слышал!
– Да ты знаешь, – рассмеялся странный арранкар, – я как-то отстал от жизни. Давно не вылезал из своей норы. Тут было что-то интересное?
– Э, подожди, – Хоакин уставился на него с недоумением. – А маска? Ты хочешь сказать, что сам ее сломал?
– Именно так, – кивнул Ветус. – Давным-давно, тебя тогда поди и на свете не было. Разве не так положено это делать?
– Хм, – Хоакин почесал макушку в задумчивости. – Может быть, и так. Только у нас тут принято считать, что арранкары, которые сломали маску самостоятельно, они так себе, слабенькие и несовершенные, а вот те, которых делал Айзен, те да, настоящие монстры.
– А ты, значит, монстр? – Уточнил Ветус.
– Вот именно, – гордо подтвердил Хоакин.
– А проверим? – Улыбаясь, предложил самонадеянный чужак.
– С радостью! – Оскалился Месси. – Давай, покажи свой рессурексьон!
– Прости, чего показать? – Растерялся Ветус.
– Как чего? – Растерялся и Хоакин.
Некоторое время оба арранкара тупо таращились друг на друга.
– Я, кажется, много пропустил, – Ветус обезоруживающе улыбнулся. – Ты не мог бы пояснить, что ты имеешь в виду?
– Ну, рессурексьон! Арранкар запечатывает часть своей силы в мече, а потом, когда надо, высвобождает и возвращает настоящую форму, это и называется рессурексьон, – скороговоркой объяснил Хоакин. – Вот так! Шипи, Gata!
Тело Месси покрылось черной шерстью, стало длиннее, так, что стоять на четырех ногах ему теперь было явно сподручнее. Поднялись к макушке острые уши, длинный гибкий хвост мел песок. Чужак с любопытством следил за метаморфозами нового знакомца.
– Понял? – Тоненько мяукнул Хоакин, припадая к земле. – Вот такой я настоящий. Видишь, меча нет!
– Запечатывать часть силы? Чего только не придумают! – Ветус озадаченно поскреб макушку. – Но скажи, ты где-нибудь видишь у меня меч?
– Хм… – Хоакин сел и нервно застучал хвостом по земле. – И в самом деле. А чего же ты тогда такой человекообразный?
– Ну, я просто решил принять такую форму, – Ветус посмотрел на свои руки, будто впервые их увидел. – У меня было полно времени, чтобы эволюционировать во что угодно. Мне так больше нравится. Удобно пользоваться всякими забавными игрушками из Мира живых.
– Ты странный какой-то, – высказался Месси. – Ладно, плевать. Мы, вроде, собрались меряться силами?
Уже через несколько минут Хоакин обессиленно вытянулся на песке.
– Черт возьми! – Воскликнул он со злостью. – Ты что, вообще неубиваемый?
– Да, что-то вроде того, – спокойно согласился Ветус. В его голосе не звучало ни малейшей гордости или хотя бы удовлетворения от того, что он размазал в лепешку сильного противника. Казалось, на иной исход сражения он и не рассчитывал.
– Так не бывает, – с некоторым сомнением проговорил Хоакин.
Ветус мрачно хмыкнул, но ничего не сказал на это. Вместо того сел на песок рядом с недавним противником и спросил:
– Так, может, расскажешь мне про этого Айзена? И про замок…
И Хоакин принялся рассказывать все без утайки. Победитель диктует условия. Да и, если уж совсем честно, выговориться тоже ужасно хотелось. Ему осточертело бродить по этим пустынным пескам в одиночку. Так что он рассказал все: про Айзена и эспаду, про своих побратимов, про их неудачную попытку подружиться с синигами. В странном чужаке Месси нашел благодарного слушателя: он развесил уши и раскрыл рот, внимая долгому рассказу.
– Вот это да! – Воскликнул он, когда Хоакин умолк. – Я пропустил такую заваруху? Даже жаль.
– А тебе зачем это? – Полюбопытствовал Месси.
– А тебе зачем надо было?
– Так скучно же!
– Ну вот и мне тоже. Слушай! – Ветус вдруг оживился. – А ведь это неплохая идея, а? Ты говоришь, кто-то из арранкаров этого Айзена здесь еще остался? Давай еще разок такое устроим! Соберем толпу и пойдем воевать Сейрейтей.
– Зачем это? – Хоакин навострил уши.
– Ну, так! Интересно же! Захватим Сейрейтей и развалим его к чертям. Или просто станем сами там жить.
– Неа, не хочу, – решительно помотал головой Хоакин.
– Почему? – Ветус поскучнел.
Месси не стал ему объяснять, что с некоторых пор начал считать синигами своими друзьями. Он боялся, что будет в этом случае выглядеть еще более нелепо, чем этот придурок. Так что он сказал просто:
– Мне лень.
– Уважительная причина, – странный тип величественно кивнул. – Но ведь скучно же! А я намерен хорошо развлечься. Присоединяйся ко мне! Мне нужны сильные союзники.
– Чушь это, – прошипел Хоакин и лениво раскинулся на песке. – Все равно ты никого не соберешь.
***
Намикава был удивлен тем, что так и не получил приказа. Патрульный синигами просто почувствовал реяцу, достаточно мощную, чтобы немедленно насторожиться. Неужели такого пустого не засекли приборы слежения? А может, дежурный в Бюро просто уснул или отлучился с поста в нарушение всех регламентов? В любом случае, оставлять подобное вторжение без внимания было бы преступно.
Намикава бросился было на ощущение реяцу, но пустой и сам вышел ему навстречу. Вторженец оказался арранкаром, маленьким и тощим, немного похожим на мальчишку. Он просто шел вдоль улицы, небрежным жестом заложив пальцы за пояс и легкомысленно улыбаясь синигами. Но вот его реяцу…
Духовное давление в чем-то похоже на аналогичное физическое явление мира живых. Как бы ни давила на нас атмосфера, мы не замечаем этого, поскольку производим собственное давление той же величины. Но стоит этим величинам перестать совпадать, и это становится вполне ощутимо. Так давление воды раздавит неосторожного аквалангиста, забравшегося слишком глубоко, но не причинит ни малейшего вреда глубоководной рыбе, всегда обитающей здесь. То же и с реяцу. Если реяцу твоего противника очень велика, единственный способ выстоять – создать собственное давление аналогичной силы.
Намикава не дотянул до нужного уровня. Реяцу арранкара стиснула его, сплющила, вышибла дыхание из груди. Когда жуткое по силе давление схлынуло, синигами понял, что лежит навзничь, раскинув руки, и нелепым образом хватает ртом воздух. Арранкар остановился над ним, слегка потыкал в бок носком сапога.
– Ну ты и слабак! – Презрительно фыркнул он. – От одной реяцу свалился.
Ответить патрульному было нечего. Он только подумал, что, видимо, поэтому ему и не передали приказ: бессмысленно было бы посылать офицера такого уровня против этого типа. Но тогда, возможно, кто-нибудь сейчас подтянется на подмогу! Нет, вряд ли они успеют.
Арранкар наклонился, брезгливо взял ворот синигами двумя пальцами и чуть приподнял патрульного.
– Так. Слушай меня очень внимательно.
***
– Лейтенант Абарай!
Бьякуя и Ренджи остановились, обернувшись на этот крик. Какой-то синигами несся по улице, сломя голову. Подлетев почти вплотную, он, наконец, спохватился, поспешно поклонился Бьякуе.
– Капитан Кучики! – И снова обернулся к Ренджи. – Лейтенант, там какой-то арранкар требует вас.
– В каком смысле? – Опешил Ренджи.
– Я был на патрулировании в Мире живых, – принялся торопливо объяснять синигами, – когда на меня напал арранкар. Он сказал, что отпускает меня только с тем условием, что я приведу вас, а если я этого не сделаю, следующий так легко не отделается.
Кучики и Абарай переглянулись.
– Это Хоакин, – обреченно вздохнул Ренджи. – Больше некому. Что это вдруг на него нашло?
– Сходи да узнай, – посоветовал капитан.
– Думаете, стоит? – Усомнился Абарай.
– До сих пор ему подобные глупости не приходили в голову, – заметил Кучики. – Полагаю, будет лучше выяснить, что у него произошло.