Сборы не отняли много времени. Скидать в рюкзак немногочисленные пожитки, отдать ключи коменданту, – «Да-да, нашел работу, уезжаю», – да еще зайти в лавку, запастись хоть краюхой хлеба. Хотя недавно изобретенный паровоз стал самым модным средством передвижения, скромный городишко Флоррес еще не успел построить собственную железнодорожную ветку, хоть бы и тупиковую. Но это не беда: если бы Кайтен отправился пешком по западной дороге, он уже через полдня достиг бы небольшой промежуточной станции, откуда оставалось только ехать на юг. К своей подружке Кайтен все же решил зайти: рюкзак уже начал неприятно оттягивать плечи. Не было смысла тащить в лес все барахло и зимнюю одежду, проще оставить ее на хранение. Она – честная девушка, она сохранит. Зато, если он вернется с добычей, он сможет подарить ей все, что угодно. Даже золотое кольцо, как она хотела.
Покончив и с этим (девчонка немного расстроилась, узнав, что он уезжает, но не слишком), новоиспеченный охотник зашагал по пыльной степной дороге на запад. В голове понемногу укладывалось, что с ним происходит, и куда он идет. Настоящее приключение, о котором он всегда мечтал, впору радоваться. Кайтен и радовался, но не так, чтоб бурно, поскольку при мысли о чудовищах все внутри сжималось. Он начал понимать, что не знает, как ему вести себя при встрече с монстрами в лесу. Сражаться? Убегать? Как можно от них защититься? То, что говорил старый учитель, не было полноценным руководством к действию. Скорее, он просто рассказывал о своих приключениях, и у Кайтена сложилось впечатление, что в наибольшей степени успех похода зависел от простого везения. А что, размышлял он, может, и мне повезет. В конце концов, старик не всякий раз встречал в лесу какую-нибудь погань. Такие рассказы Кайтен в свое время пропускал мимо ушей, в детстве про монстров было интереснее.
Железнодорожная станция, к которой вышел Кайтен, была развязкой со множеством ветвящихся путей. Он уже видел такую прежде, когда выбирался из родной деревни, только та была тупиковой. Здесь же прямая, как стрела, рельсовая дорога уходила в обе стороны, на север и на юг, сколько хватало глаз, исчезая где-то вдали в жухлой запыленной траве. Возле станции она внезапно начинала ветвиться направо и налево, разделяясь на множество параллельных путей, снова сливающихся воедино на другом краю станции. В нескольких тупиковых ветках стояли запасные вагоны и сменные паровозы. Сама же станция представляла собой небольшой комплекс скромных неказистых строений. Города в этом месте не было, и потому в строениях размещались только пара мастерских, жилище смотрителей да временные склады торговцев. Порой пассажирские поезда могли простоять на запасном пути несколько часов, и грех было бы упустить такую возможность что-то продать путешественникам.
Кайтен знал, что железная дорога – одна из немногих вещей в государстве, которая управляется централизованно. Как армия. Здесь должен быть полный порядок и дисциплина, иначе поезда начнут сталкиваться между собой на этих длинных перегонах в один путь. Поэтому главное железнодорожное ведомство где-то в столице управляет всеми дорогами и создает единое расписание. И если, допустим, маленький городок Флоррес захочет-таки однажды присоединиться к железнодорожной сети, руководству города придется сперва отправить запрос в столицу. Новую ветку обсудят, прикинут, как по ней будут ездить, а потом уж разрешат строить. Но строить тоже будут работники из ведомства, просто на деньги города, потому что здесь технология. Это вам не сарай на заднем дворе возводить, здесь все должно быть одинаково. И поезд во Флоррес тоже будет ходить не как попало, а строго по расписанию. А вот на таких станциях-развязках встречные поезда стоят, поджидая друг друга, чтобы разминуться. Когда все идет, как надо, эти остановки надолго не затягиваются, но если где-то кто-то сбился с расписания, поезда могут задерживать по нескольку часов. А о том, что где-то проблемы, служителей оповещают по телеграфу. Этим знания Кайтена о железнодорожном сообщении исчерпывались.
Станционный смотритель косился на Кайтена подозрительно. Подобные оборванцы то и дело норовят прокатиться бесплатно где-нибудь под поездом, а это не дело, чтобы бесплатно ездить. Если все будут ездить бесплатно, откуда же возьмет дорога средства на жалование служащим? Эти мысли были крупными буквами написаны на хмуром челе смотрителя. Кататься даром Кайтен не собирался, да и не умел этого делать. Это ж надо незаметно забиться в какую-нибудь страшно неудобную щель и сидеть там в постоянном страхе, что тебя обнаружат. Нет уж, проще купить билет и ехать, как приличный человек. Чтобы как-то успокоить подозрительного служителя, Кайтен спросил у него, когда будет поезд, чтобы совсем-совсем на юг, и узнав, что скоро, стал прогуливаться по перрону взад и вперед, постоянно оставаясь на виду. Пусть не думает этот неприятный тип, что Кайтен имеет намерение прятаться!
Поезд и в самом деле вскоре показался. Огромный, в клубах дыма, зеленый паровоз оглушительно свистнул и принялся сбавлять ход. Самая первая стрелка заставила его свернуть на крайний путь, и теперь он неторопливо выбирался прямиком к перрону. Кайтен чуть отступил назад, разглядывая вагоны, опасаясь ошибочно броситься не к тому. В подобные неловкие ситуации он очень не любил попадать. Мимо проплыл первый вагон, даже снаружи сияющий начищенными металлическими клепками. Сквозь чисто вымытые стекла (как они не запылились? на каждой станции моют?) виднелись бархатные занавески, сверкающие свежей краской потолки. Не сюда. Это вагон для самых богатых. Второй вагон попроще, но тоже очень ухоженный, и даже с перрона видно, что публика внутри приличная. Это тоже для граждан, и вход наверняка по паспорту. А вот при взгляде на два последних вагона Кайтен приободрился и почувствовал себя уверенно. Вот это точно для него местечко. Вагоны были просто покрашены в тот же цвет, что и остальные, и на этом забота о них исчерпывалась. Запыленные стены и окна, никаких занавесочек, да и внутри полный бардак, даже отсюда видать. К одному из этих вагонов Кайтен и направился.
Важный проводник вагона, очень солидный в своем форменном мундире с золотым шитьем, невозмутимо ответил на вопрос Кайтена, доедет ли поезд до нужной ему станции, еще более невозмутимо принял деньги и выдал билет, после чего посторонился, позволяя пассажиру войти внутрь. Обстановка в вагоне была до крайности лаконичной: только простые деревянные скамеечки, на которых расположилась довольно разношерстная публика. Были здесь мелкие торговцы, сидящие в обнимку со своими объемистыми тюками, группа крепких парней в форменной одежде с нашивками, усталые фермеры с фермершами, какие-то бродяги, чей вид не позволял даже предположить, что у них могут оказаться деньги на билеты. Кто-то спал на лавке и свалился, и теперь в проходе торчали его ноги; в дальнем конце возились на полу детишки. На нового пассажира никто не обернулся, и Кайтен, найдя свободную скамейку, скромно пристроился у окошка.
Дорога была долгой. Кайтен сначала смотрел в окно на бесконечные поля и холмы, потом задремал, потом снова проснулся, принялся ерзать, но удобно устроиться уже не получилось. На ближайшей станции он вышел из поезда и погулял по перрону, разминая ноги. Купил пирожок у лоточника. Дорого же они дерут, эти вокзальные торговцы! Ну ничего, утешал себя Кайтен, вот разбогатею и перестану об этом думать. Может даже гражданином стану. А что? Им в чем-то даже лучше живется.
Потом он снова ехал. Время от времени поезд въезжал в перелески, порой заросли подступали так близко к дороге, что ветки касались стенок вагона. Но вся эта растительность не вызывала у Кайтена никаких дурных ассоциаций. Весь лес, который на территории страны, он не такой. Никакие чудовища в нем не водятся, но зато и ничего полезного не растет. Тот лес, древний, первобытный, выглядит, в принципе, так же, как этот, вот только он почему-то другой. Почему, никто не знает.
Утром поезд прибыл на конечную станцию. Зевая и поеживаясь, пассажиры выгружались на платформу. Кайтен надел куртку, закинул за плечи полупустой рюкзак и побрел наугад, прикидывая, как ему быть дальше. Следовало, пожалуй, запасти немного еды, а потом выяснить у кого-нибудь, где здесь дорога на юг.
Город, в который он прибыл, был небольшим, но очень оживленным. Возможно, дело было именно в железнодорожной станции, поскольку возить товары поездами оказывалось намного быстрее и выгоднее. Все улицы вокруг вокзала оказались запружены повозками, суета царила неимоверная, и краем уха Кайтен уловил что-то насчет грузового состава, который сей же час намереваются формировать. С трудом вырвавшись из толчеи, Кайтен зашел в небольшую кофейню, чтобы немного отдышаться.
Нет, Кайтен не намеревался шиковать, заказывая странные напитки и заморские сладости, просто кофейня была тихой, а ему позарез требовалось собраться с мыслями. Оказалось, что он очень удачно зашел. Хозяин кофейни, еще пустующей в этот ранний час, был расположен к болтовне, и всего за одну маленькую чашечку кофе Кайтен разузнал все, что ему требовалось. Ему рассказали, где подешевле можно купить провизию, и посоветовали дождаться полудня, а потом ловить попутку, поскольку «они все товары к поезду привезли, тут их купцами продали, те на поезд погрузят, а крестьяне-то обратно по деревням поедут, так вот тебя и подвезут». Советы показались Кайтену дельными, и он поступил в соответствии с ними.
И вот уже вечером Кайтен спрыгнул с телеги на очередной развилке, попрощался с попутчиком, и телега покатила налево, а Кайтен немного перевел дух: он порядком устал обсуждать перспективы на урожай и возросшие цены на корма. Теперь оставалось только пройти немного прямо, миновать рощицу из тощих березок, и уже вот там…
А там началась полоса отчуждения. То есть, Кайтен теоретически знал, что она там есть, но как-то забыл, и теперь был неприятно поражен открывшимся зрелищем. Тонкий древесный подрост безжалостно изломан, втоптан в грубо распаханную землю. На этой изуродованной почве росла пучками жесткая выцветшая трава, да еще колючки нескольких сортов чувствовали себя привольно.
В этих местах у крестьян была давняя традиция: едва выпадет первый снег, нужно идти и чистить полосу, чем шире, тем лучше. Прежде просто вырубали топорами все подряд, теперь же техника пришла на помощь человеку, позволяя нанести больше разрушений. Легенда гласила, что подобная мера защищает от монстров. Кайтен не был уверен, что нынешние крестьяне по-прежнему верят в чудовищ леса, но традиция пока соблюдалась. Когда живешь так близко к лесу, хочется подстраховаться.
Преодолевая отвращение, Кайтен пробился сквозь заросли колючек, миновал хрустящую под ногами пустошь и оказался непосредственно у границы леса. Только теперь он позволил себе приглядеться внимательнее к этому месту. И оно ему не понравилось. Деревья на опушке тянули к человеку свои длинные ветки. Под густыми кронами стояла зловещая тишина. Наверное, просто разыгралось воображение, вот только Кайтену казалось, что кто-то в лесу разглядывает его. Смотрит пристально, оценивающе, презрительно. Так-так, кто это тут у нас пришел. Такой маленький. Такой глупый. Так легко раздавить его, пустить на корм зверям и деревьям.
Кайтен решительно помотал головой, отгоняя наваждение. Да, учитель предупреждал, что лес живой. И при этом он был уверен, что к человеку лес вовсе не враждебен. Нужно просто держаться скромно, словно ты пришел в гости, и все будет в порядке. И все же, прежде чем ступить с сухой, обожженной солнцем травы пустыря на зеленую и мягкую траву леса, Кайтен остановился, достал из рюкзака револьвер и приладил кобуру к поясу. Не было никакой уверенности, что выстрел действительно может остановить чудовище, но тот старик не зря упоминал о людях. Поговаривали, что какие-то дикие люди там, в глубине леса, живут. И уж им-то попадаться никак не стоило.
А потом Кайтен глубоко вздохнул, поправил лямки рюкзака и решительно зашагал вперед.
========== Всадник ==========
Это на карте казалось, что идти недалеко, а на деле он шел и шел, но ни одного из ориентиров найти не мог. Кайтен начал подозревать, что сбился с пути. К примеру, он уже должен был выйти к оврагу, а того все нет и нет. Но это не очень беспокоило начинающего охотника. Главное – не сбиться с направления. Если он будет идти все время на юг, он вряд ли сможет промахнуться мимо полосы болот, а уж там ягоды отыщутся. А потом развернуться и идти на север, и лес когда-нибудь кончится. А там дорога вдоль всей границы, там люди, там он уже не потеряется. Лишь бы солнце не скрылось за тучами слишком надолго.
Между тем, обстановка оставалась мирной. Может быть, лес убедился, что пришелец не собирается причинять вреда, по крайней мере, Кайтен перестал чувствовать себя неуютно. Или просто привык. Он все еще вздрагивал от звуков, но постепенно убеждался, что звуки эти точно такие же, как в том лесу, что окружал его родную деревню. Возились в ветвях птицы, перекликались, кто-то долбил ствол дерева, кто-то с шумом дрался. Мелкое зверье в нижнем ярусе занималось примерно тем же самым. Человека они особенно не боялись, останавливались посмотреть, прежде чем броситься наутек. Мыши и белки, так те и вовсе не убегали.
И все же лес отличался. Неухоженный, густой, кроны перепутались, упавшие стволы гниют под ногами. Возле человеческого жилья обычно все растаскивают, что для дела, что просто на дрова. Натаптывают дорожки, а полянки вытаптывают, собирая грибы и ягоды. Здесь же словно вовсе никто никогда не ходил. Несколько раз Кайтен попадал в такие заросли, что натурально застревал в них, и выбраться удавалось с трудом.
Он переночевал во мху, а утром ни свет, ни заря помчался дальше, пытаясь согреться ходьбой. Как же холодно на воле на рассвете! В городе он совсем забыл об этом. И все же ему начинало нравиться его путешествие. Он вспомнил, как приятно вот так ходить по лесу, слушать не грохот станков, а пение птиц, и ты сам хозяин своему времени, и мастер не примчится и не станет орать, что ты не успеваешь выполнить дневную норму… Нет, странно было уехать на приключениями и застрять на заводе.
Кайтен шел так два дня, но не нашел не только оврага, но и реки, к которой должен был выйти. Либо карта оказалась не точна, либо он сам заплутал, выбрал неверное направление. Но он был уверен, что продолжает движение на юг, уж ориентироваться по солнцу деревенский парень умел с детства. И тогда, если составитель этого подозрительного листка не наврал, он все равно выйдет к болотам. Рюкзак значительно полегчал, и Кайтен уже оглядывался по сторонам, прикидывая, что здесь можно есть.
Это случилось утром третьего дня. Кайтен уже расслабился, решив, что все обойдется, что легенды врали, как вдруг, выйдя на прогалину, заметил впереди темный силуэт. Существо немедленно обернулось на звук его шагов, и тогда охотник разглядел его и побледнел от страха. Зверь не походил ни на что. Встав на задние лапы, он оказался бы вдвое выше Кайтена. Широченная грудная клетка, горбатая спина, мощные когтистые лапы, сплюснутая корявая голова, состоящая как будто из одних челюстей, нелепые круглые ушки и полное отсутствие ноздрей. Тварь глухо зарычала и размеренно побежала в сторону человека.
Первое, что пришло Кайтену в голову, это пистолет. Не зря же он прилаживал его на пояс, и оружие всю дорогу оттягивало ремень. Он быстро выхватил револьвер и выстрелил, почти не целясь, в широкий приплюснутый лоб. Выстрел оказался удачным, между глаз существа образовалась дырка, вот только продвижения его это не остановило. Дыра чернела, как третий глаз, но на бурой шкуре зверя не было следов крови. Пасть распахнулась, обнажая чудовищные кривые клыки, и из широкой груди исторгся устрашающий рев. «Ерунда какая-то, – слишком уж отчетливо подумал Кайтен. – Где же язык?» А потом думать об этом стало некогда, поскольку нападающий прибавил ходу. В несколько прыжков он преодолел разделяющее их расстояние, и Кайтен едва успел отступить за ствол дерева.
Хищник обиженно зафыркал, грузно прыгнул в сторону, огибая препятствие. Кайтен не придумал ничего лучше, как пнуть его в челюсть. По ощущениям – все равно, что пинать резиновую шину. Что-то упругое, жесткое, совершенно однородное, словно там, внутри, никаких костей. Тварь не растерялась и мгновенно вонзила ему в голень все четыре клыка. Других зубов у нее, кажется, не было. Кайтен взвыл, дернулся, – клыки располосовали мышцы, – но каким-то чудом сумел вырваться. В следующий миг он уже обнаружил себя в паре метров над землей: оказалось, что он бессознательно взлетел на ствол дерева, у которого стоял.