И они пошли глубже. Скоро дорога их стала резко забирать вверх. Путников обступили незнакомые могучие деревья, заросли кустарника стояли столь густо, что порой совершенно перекрывали путь. Таар попросил сшить для путешественников специальную обувь, тряпичную, но на жесткой и прочной подметке, и теперь видел, что это оказалось верным решением. В кожаной обуви здесь было бы слишком жарко, а босиком неудобно из-за множества мелких камушков. К тому же, тут и там росли мелкие колючки, и Кайги, единственный упрямо оставшийся в привычных сандалиях, уже основательно исцарапал ноги. Впрочем, он едва ли это замечал.
Воздух здесь был густой и влажный, напитанный ароматами незнакомых цветов. Кайги жадно втягивал его ноздрями. Для него это был особенный момент, момент встречи с предполагаемой родиной. Остальные помалкивали. Они внимательно оглядывались по сторонам, не вполне представляя, куда намереваются выкарабкаться, так упрямо карабкаясь вверх. Но вдруг деревья расступились, и взорам путников открылась плоская скальная площадка, присыпанная лиственной трухой и хвоинками, кое-где покрытая мхом. Отсюда, сверху, открывался потрясающий вид на море, на белый пляж, недавно покинутый ими, виден был и сидящий на мели парусник.
– Давайте тут останемся, – обрадовалась Ретофа. – Все равно скоро вечер, а мы вряд ли найдем более удобную площадку для ночлега.
– Да, нам еще нужно набрать дров для костра, да и вообще оглядеться, – согласился Таар. – Только не разбредайтесь. Мы не знаем, как тут насчет крупных хищников.
Местная фауна оказалась миролюбива. Никто большой так и не завозился в зарослях. Вышел на окраину поляны какой-то незнакомый зверек размером с кошку, недовольно оглядел людей и удалился. Мышь, высунувшись из-за пазухи Таара, долго принюхивалась с подозрением, но потом улетела ловить насекомых, по-южному крупных.
Ночь принесла долгожданную прохладу. Путники расстелили одеяла, и Кайтен с Кайги почти сразу уснули, утомленные впечатлениями дня. Ретофа же приглядывалась к Таару. Тот не спал; закинув руки за голову, он смотрел в небо. В конце концов разведчица не выдержала.
– Что случилось?
– Звезды, – невозмутимо отозвался Таар. – Потрясающие. Кажется, я никогда не видел столько звезд разом.
– Звезды? – Ретофа даже приподнялась на локте. Она ждала не такого ответа. Она полагала, что ее спутника что-нибудь беспокоит, что он размышляет над чем-то, но чтобы всегда рационального стража заинтересовали звезды…
– В лесу их все время заслоняют деревья, – пояснил Таар. – Там, у нас, нет такого места, где было бы видно так много неба.
– Ты в порядке? – Разведчица не знала, смеяться ей или тревожиться. – Дорога странно на тебя действует.
– Что такого? Я просто не говорю об этом, но я люблю смотреть на звезды. Но здесь они немного другие. Более яркие, что ли.
Ретофа улыбнулась.
– Не жалеешь, что поехал с нами? Я все жду, когда ты заявишь, что это бесполезное мероприятие, и повернешь назад.
– Напрасно, – спокойно сказал Таар, нисколько не уязвленный. – Я знаю, зачем мне это, и не собираюсь отступать.
– И зачем же?
– Вы все путешествовали. – Таар говорил ровным голосом, не меняя позы, все так же глядя в небо. – Каждый из вас, даже Кава. Вы уезжали из дома, вы куда-то двигались, с целью или без. И только я никогда этого не делал. Где я был, что видел? Разве что в тот раз, что мы гнались за Ноэном едва не через весь лес, но это можно не считать. Мы гнали, как сумасшедшие, не оглядываясь по сторонам. А на обратном пути мы с Кайтеном были сильно изранены, и нам было не до того. Одним словом, я хочу сказать, что это не в счет. Я даже не заметил, что куда-то ехал. Другое дело теперь. Теперь я узнал, каково это, когда тебе больше не нужно ни о чем думать, только двигаться вперед согласно заранее составленному плану. Убаюкивающий, но одновременно бодрящий ритм жизни. Удивительно.
– Но теперь-то плана больше нет, – напомнила Ретофа, улыбаясь. – Дальше придется здорово поразмыслить.
– И это еще интереснее, – подхватил Таар. – Неизвестность. Тайна. Теперь я могу понять тех людей, которые отправлялись исследовать неведомые земли. Теперь я знаю, что толкало их уехать из дома, и я знаю, что они были счастливы на этом пути.
– Ну ты даешь, – Ретофа, потрясенная, покачала головой. – От тебя я никак не ожидала подобных речей.
– И почему все думают, что я вовсе ничего не чувствую? – обратился Таар к небу. Небо ничего не ответило.
Впрочем, утром от романтического вируса, неизвестно где подцепленного стражем, не осталось и следа. Ан-Таар был привычно невозмутим, собран и рационален.
========== Хранители ==========
После завтрака некоторое время обсуждали, куда следует двинуться дальше. Кайги настаивал на том, чтобы идти вдоль побережья, потому что жить удобнее на берегу. Ретофа возражала, что это ему удобнее, а нормальные люди живут в глубине леса, поэтому идти нужно в сторону горы. Но потом Таар заметил, что поверхность здесь настолько изрезанная и неудобная, что неизвестно еще, где можно будет пройти, а где нет. Поэтому идти следует, куда идется. Это было наилучшим разрешением спора, так что все согласились на такое направление.
У края зарослей путники заприметили что-то вроде тропы, по крайней мере, растительность была примята, как будто кто-то пробирался здесь не так давно. Это мог быть крупный зверь, вышедший к скалам и, испугавшись людей, повернувший обратно. Но это могла оказаться и редко используемая тропинка, натоптанная местными жителями. В любом случае, двигаться по ней было легче всего, и путешественники, не раздумывая, отправились по тропе.
Где-то слышалось журчание ручья. Значит, здесь есть вода, удовлетворенно подумал Таар. Хорошо бы подземные источники. Впрочем, сгодится и дождевая вода, текущая с вершины горы.
Подъем скоро закончился, и дорога нырнула даже немного вниз. Под горой оказалось что-то вроде складки, равнины, где скопилась самая плодородная почва. Деревья стали еще больше, еще толще. Теперь это были настоящие гиганты, их кроны тесно переплетались высоко над головами людей. Растительность под деревьями оказалась неоднородной. Кустарника почти не стало, зато были полянки высоченной травы и гигантских папоротников. В других же местах земля оказывалась либо совсем голой, либо покрытой низенькой мягкой травкой. По стволам деревьев ползли вьюнки. Воздух звенел от насекомых.
На нижней ветке одного из древесных гигантов сидело, покачивая ногой, большое животное. Заметив людей, оно издало некий звук, что-то вроде «цан ек-кай». Путники замерли, разглядывая его. А существо спрыгнуло с ветки и бесстрашно побежало прямо к людям. Оно передвигалось на четырех конечностях, его движения были размашисты и угловаты. А когда до людей оставалось несколько шагов, оно встало на задние лапы.
– Это… это… – голос Кайги срывался от волнения. – Это же они! Мы их нашли!
Это был самец, и теперь, когда он стоял вертикально, он сильно напоминал человека. И рост был вполне человеческим: пониже рослого Кайтена, но выше Ретофы. Его плечи развернулись, спина распрямилась, видно было, что такая поза не представляет для него затруднения. Его тело было полностью покрыто густым мехом, серым с каким-то бурым оттенком. Круглые ушки немного торчали, совсем как у Кайги. Тонкий хвостик он зажал между ног, и жесткая метелка на конце прикрыла гениталии. Глазищи на мохнатом лице были круглыми и любопытными. Губы растянулись в неуверенной улыбке, приоткрывая внушительные клыки.
– Отлично, – иронически высказалась Ретофа, – мы нашли местных жителей, и даже похоже, что они способны говорить членораздельно. Вот только все равно ни слова не понятно. Как будем с ними объясняться? Есть идеи, Кайги?
Зверь снова зачирикал на своем щелкающем языке. Кайги нахмурился. Пристально глядя зверю в глаза, он придвинулся чуть ближе.
– Мы гости, – отчетливо проговорил он. – Мы приехали, чтобы с вами познакомиться.
– Кайги, ты говоришь на всеобщем языке, – снисходительно заметила Ретофа.
– Погоди, погоди, – отмахнулся тот, не оборачиваясь. Он продолжал смотреть местному жителю прямо в глаза. – Я свой, – раздельно продолжил он. – Я такой же, как ты.
Тут, к изумлению зрителей, зверь захлопал глазами и протянул руку, чтобы осторожно потрогать серый мех на голове Кайги. Он снова что-то сказал. И тогда Кайги в полном восторге обернулся к своим спутникам.
– Я его понимаю! И он меня тоже!
– Как это? – изумился Кайтен. – Вы говорите на разных языках!
– Я не знаю, – широко улыбнулся Кайги. Но потом он сообразил, что он уже не тот необразованный юнец, который мог говорить такие вещи. Что он прочитал множество книг и узнал из них множество новых слов. Так что теперь он просто обязан найти нужные слова, чтобы описать то, что происходит.
– Он передает мне что-то еще вместе со словами. Какой-то образ, мысль. Примерно как то большое дерево, только отчетливее. Он как бы мысленно переводит мне каждое слово. И у меня тоже так получается. Он понимает, что я хочу сказать!
– Ничего себе! – Ретофа была искренне поражена. – И что он сказал только что?
– Он спросил, где моя шерсть.
– Но тогда выходит, – заговорил Таар, – что вы можете общаться вовсе мысленно, без помощи языка?
– Наверное.
Кайги повернулся к своему собеседнику, нахмурился еще сильнее. Тот разразился довольно пространной речью. Кайги перевел:
– Да, можно без слов, но неудобно. Мысли имеют свойство быть неясными. Они у многих путаются, прыгают с одного на другое, возникают повторения или пропуски. Нужно очень сильно напрягаться, сосредотачиваться, чтобы в точности передать весь смысл, ничего не потерять. Поэтому проще говорить вслух. Слова дисциплинируют мысль, выстраивают ее.
– Понятно, – кивнул Таар. – Это что-то вроде того, как Кайтен общается со своими ящерами.
Кайтен смутился.
– Но так ведь действительно проще, – пробормотал он.
– А если я попробую? – Таар решительно шагнул к зверю. – Ты меня понимаешь?
Тот зацвиркал в ответ.
– Не понимаю, – медленно проговорил Таар.
– Ну не знаю, – Кайги пожал плечами. – Он тебя понял. Наверное, ты просто недостаточно чувствителен. Может быть, кто-то вроде следящего сумел бы понять.
– Ты вечно преувеличиваешь свою чувствительность, – рассмеялась Ретофа. – Может быть, ты и умеешь почуять тварь в кустах, но ты только страж.
Таар не обиделся, но все равно парировал:
– А ты вообще разведчица. Ты даже тварь не учуешь.
На это Ретофе возразить было нечего. Кайтен же, видя такое дело, не стал и соваться.
– А как тебя зовут? – продолжил расспросы Кайги.
– Цохт, – сказал зверь. Это было ясно без перевода.
– Я Кайги. Это Таар, Кайтен и Ретофа, – Кайги старательно тыкал пальцем в каждого, кого называл. – Они люди.
– Люди? – недоуменно переспросил Цохт. Это слово он произнес на всеобщем, так, как услышал. – А что это значит – люди?
– Ну, это означает их, – Кайги махнул рукой в сторону своих спутников. – Вы ведь тоже себя как-то называете?
– Да, мы хаццка, – охотно назвался Цохт.
Кайги перевел это. Тут Таар спохватился:
– Выясни заодно, не нарушили ли мы чьих-то границ. Имеем ли мы право тут находиться.
Кайги спросил. На лице Цохта отразилось недоумение, но потом он просиял.
– А, границы! Но мы же не животные, чтобы метить территорию. Вот в жилище действительно не принято входить без приглашения. Но сейчас-то вы не в жилище.
Когда Кайги перевел это, Ретофа рассмеялась:
– Не животные, чтобы иметь границы? Слышали бы это наши политики!
Цохт тем временем вернулся к ранее заданному вопросу.
– Так что случилось с твоей шерстью?
– Я попал к людям очень маленьким и замаскировался, – охотно объяснил Кайги. – Стал, как они. У меня вылезла вся шерсть, и даже зубы, видишь, почти не выросли.
Цохт рассмеялся очень по-человечески. Выслушав его ответ, Кайги с вытянувшимся лицом обернулся к своим спутникам.
– Он говорит, что так не бывает, – разочарованно сообщил он. – Он мне не верит! А я-то думал, что со мной случилась самая обыденная вещь, что у них тут это сплошь и рядом происходит.
– Ну, если посмотреть с другой стороны, – рассудительно заметила Ретофа, – то зачем бы им это? Ведь никто из них никогда не пытался вырасти среди людей. Вполне вероятно, что здесь этого действительно никогда не бывало.
– Да, наверное. – Кайги все равно не мог скрыть своего разочарования.
– Спроси лучше о том, зачем мы приехали, – напомнил Таар.
– Да, – Кайги снова обернулся к своему собеседнику и сосредоточенно нахмурился. – Мы, на самом деле, приехали не только с вами познакомиться. Там, на севере, есть лес. Ты слышал что-нибудь о нем? Я уверен, что ваш народ должен о нем что-то знать. Особенный лес, не такой, как здесь. В нем есть огромное дерево, оно думает, почти как мы с тобой.
Цохт неопределенно хрюкнул.
– Нет, я ничего такого не знаю.
– Не знаешь? – упавшим голосом переспросил Кайги.
– Нет, – равнодушно подтвердил Цохт. – Это вам к хранителям надо. Они все-все знают.
– Хранители? – Таар оживился, выслушав перевод. – Что за хранители? Как их найти?
Цохт почесал мохнатую макушку.
– Наверное, я вас лучше туда провожу. Все равно вы сами не найдете. Они на другом острове, там, – он махнул рукой назад, в сторону юга.
– Правда, проводишь? – обрадовался Кайги. – Ну, если тебе не очень сложно…
– Там нет ничего сложного, – отмахнулся Цохт. – У нас есть одна лодка, мы ее возьмем и переплывем пролив. В нем почти никогда не бывает волн. Правда, нам придется сначала добраться до того края острова, но в этом тоже нет ничего сложного.
– Я имел в виду, – смущенно пояснил Кайги, – что если мы не отрываем тебя от твоих дел…
– Дел? – с искренним недоумением переспросил Цохт. Причем слово «дело» в языке хаццка было, он произнес его по-своему, но оно отличалось, видимо, оттенками смысла, и Цохт не понял, что хотел сказать собеседник.
– Ну, ты ведь, наверное, чем-то занимался…
– Я сидел на дереве, – объяснил Цохт.
– Просто так?
– Просто так.
– Ну, тогда, наверное, мы тебя не сильно отвлекли, – рассмеялся Кайги.
– Пойдемте к нам, – Цохт гостеприимно развел руками. – Будем есть.
Он снова опустился на четвереньки и бодро затрусил в южном направлении. Кайги с некоторым сомнением сказал своим спутникам:
– Кажется, я на них не очень-то похож. Я не смог бы так быстро бегать на четырех ногах. У него руки, по-моему, длиннее. И лицо, если убрать шерсть, вроде на человеческое не похоже.
– Наверное, ты изменил себя больше, чем тебе казалось до сих пор, – предположила Ретофа.
– А вдруг я все-таки не отсюда?
– Не спеши расстраиваться, – утешил его Ан-Таар. – Как знать, может, их здесь несколько видов. В любом случае, рано делать выводы, не переговорив с хранителями, кто бы они не были.
И путники отправились за своим хвостатым проводником по вполне отчетливой тропинке.
***
Место, куда привел их Цохт, вовсе не походило на поселение разумных тварей. Это было скалистое побережье, изрытое многочисленными пещерами. Из этих пещер и высыпало местное население, весьма немногочисленное. Все хаццка оказались разноцветными, то бурыми, то белыми и черными, полосатыми и пятнистыми, равномерной окраски не было почти ни у кого. Одни передвигались на четвереньках, другие – на двух ногах, и люди так и не поняли, какое положение являлось для них более естественным. Цохт что-то кричал им издали, размахивая руками.
– О чем он сейчас говорит? – негромко спросил Таар.
– Не знаю, – Кайги пожал плечами. – Он ведь должен передавать мне свою мысль, намеренно передавать, понимаешь? А сейчас он этого не делает.
– Полагаешь, они не опасны? – Таар насторожился.
– Конечно, нет! – уверенно воскликнул Кайги.
Тем временем путешественников обступила мохнатая толпа. Хаццка таращились на людей с нескрываемым любопытством, пока Цохт что-то им объяснял. Впрочем, глядя в круглые от любопытства глазищи, люди охотно верили, что им нечего опасаться среди этих существ. Кайги действительно был отсюда родом, об этом ясно говорило что-то общее в выражении лиц и глаз. Вся его наивность, миролюбие, нетерпимость насилия были не плодом торомальского воспитания, это было у него в крови.