Нам активно внушают, что кризис среднего возраста неизбежен, и мы этому верим.
Нам активно внушают, что кризис среднего возраста неизбежен, и мы его ждем.
Нам активно внушают, что кризис среднего возраста неизбежен, и мы его переживаем.
Нам активно внушают, что кризис среднего возраста неизбежен, и потому он сильно осложняет нашу жизнь.
Да какое там «осложняет»! Лучше сказать «отравляет», так будет точнее.
И никуда от этого не деться.
Разве?
А знаете ли вы, что представители некоторых народов не имеют даже понятия о кризисе среднего возраста? Ну, может, слышали, что где-то есть такой кризис, но где-то далеко, так далеко, что это необязательно должно быть правдой. Примером могут служить многие народы Северного Кавказа, имеющие в основе своих традиций почитание авторитета старших по возрасту. Чем старше становится человек, тем выше его место в социальной иерархии. Это в корне меняет отношение к старости, которая воспринимается не как «закат жизни», а как период, в течение которого человек (если он, конечно, этого достоин) пользуется наивысшим уважением в обществе. У китайцев, чтоб вы знали, кризиса среднего возраста тоже не существует. Китайские психологи искали его признаки у своих соотечественников, старательно искали, потому что для психологов любой душевный кризис – прибыль (бизнес есть бизнес, и никуда от этого не уйти), но так и не нашли. Для того, чтобы испытать это малоприятное состояние, китайцу сначала следует «европеизироваться» – усвоить европейские ценности, принять европейские традиции, начать мыслить как европеец.
Кризис среднего возраста стоит на трех «слонах» – переоценке своего опыта, изменении жизненных ориентиров и осознании надвигающейся старости как неприятного, нежелательного, функционально несостоятельного периода. Если же человек сознает, что в старости он достигнет пика своей авторитетности, наивысшей «точки почета» и не будет чувствовать себя выброшенным на обочину жизни, то никакого кризиса у него не будет.
Переоценивать свой личный опыт можно по-разному. Тут все зависит от точки зрения. Можно сокрушаться по поводу недостигнутых целей и несбывшихся желаний, а можно и понимать, что настоящим целям положено быть завышенными. Кто многого хочет, тот многого и добьется. Лучше ставить перед собой грандиозные цели и немного не дойти до них, но тем не менее многого в жизни добиться, нежели ничего не хотеть и топтаться на месте. Тот, кто ничего не делает, никогда не ошибается, а тот, кто ни к чему не стремится, никогда не разочаровывается, но разве таких людей можно назвать счастливыми?
Середина жизни может стать порой тяжелых разочарований, а может и порой подведения предварительных итогов и выработки дальнейших жизненных планов. Это уж как вы сами выберете. Если переоценка вашего опыта будет иметь позитивный характер, то никакого кризиса у вас не случится, после подведения предварительных итогов вы станете жить дальше с приятным чувством того, что вы многого смогли добиться и это еще не предел. Конечно же, не предел, ведь кризис среднего возраста настигает людей в самом расцвете сил. Вообще-то кризис среднего возраста правильнее было бы называть кризисом начального периода среднего возраста, поскольку он в большинстве случаев приходится на период 40–45 лет, а средний возраст длится от 40 до 60 лет, но дело не в определении, а в том, что 40–45 лет – это настоящий расцвет жизни, который просто жаль тратить на уныние.
Третий «слон» – изменение жизненных ориентиров, про которые в народе говорится не совсем правильно, но очень ярко: «седина в бороду – бес в ребро». С чего бы взрослым, умудренным жизненным опытом людям вдруг совершать странные, эксцентричные поступки? Рушатся семьи, потому что в жизни появляются другие партнеры, как правило – моложе возрастом… Ставится крест на карьере ради каких-то непонятных «поисков смысла жизни»… Тихие офисные клерки вдруг становятся путешественниками-экстремалами, а серые офисные мышки начинают крутить один роман за другим… Окружающие понимающе переглядываются и говорят: «Ничего не поделаешь – кризис».
Вот скажите, пожалуйста, почему желание человека молодого возраста в чем-то изменить свою жизнь объясняется желанием развития и познания своих возможностей, а у человека среднего возраста все привычно списывается на кризис? Неужели человек в 42 года не может изменить свою жизнь только потому, что ему так захотелось? Вот просто надоело (без всяких рефлексий и депрессий) человеку сидеть в офисе и захотелось путешествовать, зарабатывая на жизнь публикацией репортажей.
Скажите, почему в 35 лет развод – обычное житейское дело, в 55 – то же самое, а в 45 – следствие кризиса среднего возраста? Кто это сказал?
Ну, в первую очередь так говорят те, кто помогает справиться с кризисом среднего возраста и его последствиями, – психологи, психотерапевты, психоаналитики. Им вторят творцы – писатели, драматурги, журналисты и режиссеры. Кризис среднего возраста – превосходная и очень актуальная основа для сюжета, причем заведомо привлекательная для большой группы аудитории. Зарядил свое произведение кризисом среднего возраста – считай, что попал «в десятку», то есть обеспечил ему успех. За психологами подтягиваются врачи, за писателями и журналистами – художники и музыканты. Один объяснит появление гипертонии кризисом среднего возраста, другой нарисует картину, посвященную этой теме, третий напишет музыку для романса «Эх вы годы мои, годы…», а в результате…
А в результате кризис обрушивается на нас со всех сторон. Мы осознаем его неотвратимую неизбежность и считаем, что кризис среднего возраста – это закон природы. Точно такой же закон, как и то, что солнце встает на востоке. Если у кого-то из окружающих мы не замечаем признаков кризиса среднего возраста, то это еще не означает, что с ним все в порядке и новую дорогую машину он купил только потому, что ему захотелось побаловать себя, благо есть такая возможность. Нет, нас не обмануть! Мы прекрасно понимаем, что он просто скрывает свои переживания, делая вид, что у него все хорошо, а новая машина стала для него своеобразной компенсацией (пусть и неадекватной) за несбывшиеся мечты и недостигнутые цели. Хотя бы дорогой игрушкой захотелось себя побаловать бедолаге, чтобы как-то скрасить свое горе… При желании, скажу я вам, любому явлению можно найти подходящее объяснение. При желании любое явление можно впихнуть в рамки наших представлений. Можно доказать, что Земля плоская, а звезды приклеены к небесному своду. С кризисом среднего возраста та же самая ситуация. Мы верим в то, что он существует, мы верим в то, что он неизбежен, мы верим в то, что через него проходят все люди без исключения и мы найдем его признаки у каждого. В лепешку расшибемся, а найдем!
Невозможно найти в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет. Но можно убедить себя в том, что кошка тихо притаилась в углу, и потому мы ее не замечаем.
Но довольно с нас риторики, давайте обратимся к фактам и посмотрим, что они нам скажут. А факты говорят следующее.
По данным анкетных опросов, проводившихся в разное время в разных регионах Европы и Северной Америки, наличие в своей жизни кризиса среднего возраста отмечала всего лишь небольшая часть опрошенных – от 10 до 25 %, в зависимости от условий и методики конкретного опроса. Не будем мелочиться, а возьмем максимальное значение в 25 %. Все равно получается, что кризис среднего возраста пережила только четверть европейцев и американцев, перешагнувших через 45-летний рубеж. Четверть не позволяет возводить кризис в абсолют и говорить о его неизбежности для каждого из нас. А уж десятая часть – и подавно.
Речь идет о серьезных исследованиях (сбор данных путем опроса и их анализ – это научное исследование), проводимых, в, частности, такими известными американскими специалистами по психологии среднего возраста, как Орвилл Брим (Orville Gilbert Brim Jr.) и Элейн Уэтингтон (Elaine Wethington). Орвилл Брим в 1989 году возглавил масштабное исследование психологии среднего возраста, которое финансировал Фонд Джона и Кэтрин Макартур. Это исследование, предварительные итоги которого были опубликованы в 1999 году, а окончательные – в 2004 году, на сегодняшний день остается наиболее тщательным и всесторонним исследованием среднего возраста из проводившихся когда-либо. За десять лет было опрошено более 7000 человек. Основной вывод был таков: большинство людей не испытывает никакого кризиса среднего возраста, а середину жизни, то есть период между 40 и 60 годами, считают своей лучшей порой (период хорошего здоровья, душевного спокойствия, продуктивной деятельности и удовлетворения большинства потребностей). Слова Брима: «On balance, the sense we all have is that midlife is the best place to be», стали чем-то вроде афоризма. Любители черпать информацию из животворящих родников первоисточника могут прочесть вот эту книгу, написанную доктором Бримом и его коллегами: «Brim, O. G., Ryff, C. D., & Kessler, R. C., «How healthy are we? A national study of well-being at midlife», 2004, Chicago: University of Chicago Press». А заодно ознакомиться с весьма познавательной статьей доктора Уэтингтон «Elaine Wethington, «Expecting Stress: Americans and the «Midlife Crisis», опубликованной в журнале «Motivation and Emotion» в июне 2000 года (June 2000, Volume 24, Issue 2, pp. 85–103).
К сожалению, отечественные психологи не занимаются глубокими исследованиями среднего возраста (или до поры до времени хранят эти свои исследования в глубокой тайне – не знаю), так что желающим как следует, на профессиональном уровне, углубиться в изучение лучшей поры жизни, снова советую статью американской исследовательницы среднего возраста доктора Марджи Лахман (Margie E. Lachman) из Университета Бранделис (Brandeis University, Waltham, Massachusetts): «Margie E. Lachman, «Development in midlife», опубликованную в 55-м томе журнала «Annual Review of Psychology» в феврале 2004 года.
Я могу вам еще полтора десятка трудов на эту тему предложить, но не вижу смысла так вас нагружать, поскольку везде будет сказано одно и то же: всеобщий и неотвратимый кризис среднего возраста – это миф. Да и эти научные труды приведены только для того, чтобы никто из читателей не думал, что автор опирается на выводы пресловутых «британских ученых», высасывающих свои теории из пальца.
Да, у кого-то в середине жизни могут быть отдельные проблемы, зависящие от факторов, носящих индивидуальный и случайный характер. Индивидуальный, а не всеобщий! Случайный, а не обязательный! Не следует распространять опыт относительно небольшой группы (от 10 до 25 % – помните?) на все человечество.
То есть средний возраст на самом деле – это не унылая осенняя пора, предвестница заката жизни, а время полного расцвета сил! Помните Карлсона, мужчину в самом расцвете лет? Вот он как раз и пребывал в среднем возрасте, и был активным, жизнерадостным оптимистом. А что касается главного героя «Осеннего марафона», то ему нужно было вовремя со своими женщинами разобраться и взять себя в руки, то есть стать хозяином своей жизни. Тогда бы у него все сложилось иначе… Но не подумайте, что я против кризиса среднего возраста в кино и в книгах. Пускай там он остается в качестве стержня для сюжета. Но, читая книгу или смотря фильм, мы должны понимать, что кризис, который нам показывают, – это обстоятельства жизни отдельно взятого человека, а не система, присущая всему человечеству.
Если у некоторых людей в середине жизни могут быть определенные проблемы, связанные с переоценкой своего жизненного опыта, то это не означает, что подобные проблемы должны быть у всего человечества.
Несколько слов о проблеме старения. По этому вопросу можно сказать только одно: чем унывать и сокрушаться по поводу надвигающейся старости, лучше предпринять кое-какие меры, отдаляющие ее приход. Меры эти несложны и известны всем – активный образ жизни плюс правильное питание плюс отказ от вредных привычек. И будет вам счастье. Не пребывайте в плену у расхожего стереотипа «старость – не радость». Оглянитесь вокруг и вы увидите многих людей, которые сохранили интеллект, бодрость духа, физические силы и интерес к жизни на девятом десятке. Качество нашей жизни в первую очередь зависит от нас самих, это аксиома.
Если кризис среднего возраста – миф, то климакс, как закономерный биологический процесс, присущ всем. Что да, то да – у всех, и никакой избирательности тут быть не может. У одних климакс начнется чуть раньше, у других – чуть позже, но все равно наступит. Однако достижения медицины дают возможность избавиться от неприятных ощущений, которые вызывает этот процесс, и замедлить развитие его последствий.
Это все.
Одним кризисом в вашей жизни стало меньше.
А сколько вы теперь сэкономите на психотерапевтах, даже представить страшно.
В следующей главе мы будем говорить о простом, чтобы немного отдохнуть от серьезнейших тем вселенского масштаба.
Глава шестая. Укол действует лучше, чем таблетка – верно ли это?
Я уколов не боюсь…
Впрочем, дело не в этом, а в том, что инъекционный способ введения препаратов в организм, несмотря на свою болезненность и относительную сложность исполнения, традиционно считается предпочтительнее перорального (когда лекарство отправляется в рот).
Кем считается?
В первую очередь широкими массами общественности. Медики, утверждая то или это, обычно оговаривают: «в таком-то случае…», а широкие массы не любят оговорок и уточнений. Мышление масс прямо, как правда, и логично, как сама логика.
Все мы знаем, что «съеденные», то есть принятые внутрь таблетки (а также прочие лекарственные формы – капсулы, порошки, микстуры и т. д.) поступают к месту своего назначения медленно. Жди, пока оно растворится в желудке да всосется в кровь. С жидкими формами, скажем, теми же микстурами, дело обстоит немного лучше, поскольку им хотя бы растворяться не надо. Но все равно всасываются они и оказывают действие не сразу. Вся эта медлительность сильно раздражает пациентов. А еще нужно учитывать, что на скорость всасывания лекарственных средств в желудочно-кишечном тракте может влиять целый ряд факторов, начиная с наличия пищи в тракте и заканчивая интенсивностью его моторики, то есть интенсивностью сокращения мышц, которые продвигают вперед пищевые массы.
И не забывайте про ферменты! Пищеварительные ферменты, содержащиеся в слюне, желудочном и кишечном соках, желчи и секрете поджелудочной железы, способны взаимодействовать со многими лекарственными веществами до того, как те поступят в кровь. В результате такого взаимодействия часть вещества разрушается, то есть пропадает впустую. Таблетки, содержащие некоторые особо нестойкие лекарства, врачи советуют не проглатывать, а держать под языком, чтобы они всосались в кровь прямо из ротовой полости, где на них воздействует только слюна. Но, помимо вреда лекарственному средству со стороны пищеварительной системы, может наблюдаться обратное – некоторые лекарства способны повреждать стенки желудка и кишечника, вплоть до образования язв.
С учетом всего сказанного остается только удивляться тому, что таблетки с микстурами зачем-то продолжают выпускать и продавать в аптеках. Отменить бы их совсем и перейти на уколы. Подумаешь – укол! Если игла острая и рука опытная, от укола меньше неприятных ощущений, чем от комариного укуса. Но зато какая польза! Лекарство сразу (при внутривенном введении) или очень быстро (при внутримышечном) поступает в кровь, нисколько при этом не разрушаясь и ничего там внутри не поражая. Красота! Одна лишь беда – сделать себе инъекцию может далеко не каждый. Нужна помощь квалифицированного специалиста – медсестры или медбрата. В этом-то и вся загвоздка! Медсестер с медбратьями на всех не хватает, вот врачи и пытаются отделаться от нас с вами таблетками. Но если настоять на своем, то никуда они не денутся – назначат уколы, а то и в больницу положат.
Не секрет, что определенная часть пациентов (возможно, что и кто-то из читающих эту книгу) регулярно всеми правдами и неправдами старается лечь в стационар исключительно ради уколов. Чтобы подлечиться как следует, потому что от уколов гораздо больше пользы, нежели от таблеток. Некоторые нанимают медсестер для уколов в частном порядке. А что делать? Ради здоровья ничего не жаль!
Пределом желаний и апофеозом стремлений являются капельницы. По каким-то неведомым причинам они считаются самыми полезными, самыми эффективными и едва ли не чудотворными. Почему и кто так сказал – никто не знает. Но если говорить начистоту, то важен не источник, а результат. Что толку в том, чтобы узнать, кто и при каких обстоятельствах сказал, что лисички съедобны, а мухоморы – ядовиты. Важно уметь отличать один гриб от другого, верно? Капельницы, скорее всего, обязаны своей славой элементарной логике. Врачи назначают их редко, куда реже, чем таблетки. Следовательно, капельницы полезнее, ведь дефицитное всегда лучше доступного, это и дураку известно. Опять же само действие завораживает. Лежишь и наблюдаешь за тем, как капля за каплей ценное лекарство поступает в твой организм. Да, непременно, ценное, ведь капельницы с чем попало не ставят, туда попадает только самое лучшее.
Знали бы вы, дорогие читатели, сколько жалоб было написано из-за того, что одному пациенту врачи назначили капельницу, а его соседу (или ее соседке) по палате не назначили. Несправедливость не должна торжествовать! Хотите смейтесь, хотите удивляйтесь, хотите негодуйте, но иной раз, и не так уж и редко, врачам приходится назначать своим пациентам «пустые» капельницы с одним лишь физраствором (0,9 %-м водным раствором хлорида натрия) для того, чтобы избежать лишних жалоб.