— Он тебя обидел? — тихо спросил Росс, и я ощутила, как напряглись его руки, а в голосе проскользнуло напряжение.
— Н-нет, скорее я разочаровалась и выгнала его, — по моим губам скользнула кривая усмешка. — Ну и, ему тяжело было принять некоторые мои, хм, привычки человека, работающего дома.
— Например? — живо уточнил Росс, но мне не хотелось пока продолжать разговор на эту тему, рановато все-таки.
— Например, что просыпаюсь я поздно, поэтому подрываться в семь утра, только чтобы, по его мнению, проявить заботу и сделать ему завтрак, не собираюсь, — немного резко ответила, потом отвернулась к окну, прикусив язык. — В общем, не сложилось и не сложилось. Не хочу о прошлом.
Жаловаться на жизнь не хотелось, как и представать в глазах братьев неудачницей.
— А он сам что, не мог себе омлет или бутерброды сделать? — с искренним удивлением спросил Шон, глянув на меня в зеркало заднего вида.
Я уставилась на него, потом фыркнула, а потом все-таки рассмеялась. Вопрос младшего Рейли разрядил обстановку, но расспрашивать про мое прошлое больше не стали, к моему облегчению.
— Заботу можно и по-другому проявить, не поднимая близкого человека ни свет, ни заря, если ему никуда не надо, — тихонько проворчал Росс, потом потянулся к багажнику, не выпуская меня из объятий и вытянул оттуда плед, укутал мне ноги. — Так нормально? Не мерзнешь?
Оглянувшись на него, снова не сдержалась и хихикнула.
— Подтверждаешь слова действиями? — ехидно поддела, поудобнее устраиваясь в его объятиях.
— Ну, ты же любишь тепло, — невозмутимо ответил Росс и, наклонившись, легко коснулся моих губ. — И да, я предпочитаю не говорить, а действовать, — добавил он чуть тише, одарив пристальным взглядом.
Я почему-то засмущалась, отвернулась и спрятала лицо у него на плече. Уловила тихое хмыканье Шона, замешательство усилилось, вместе с волнением, и пришлось делать глубокие вдохи. Ну почему от его слов в голову полезли исключительно непристойные картинки? Фантазия, кыш, мне пока и поцелуев достаточно. Я затихла, пригревшись, и даже немного задремала, убаюканная ровным рокотом мотора и негромкой музыкой. До Кайлмора мы доехали часа через полтора, и теперь меня будил поцелуем Росс. Чуточку настойчивее, с капелькой страсти, и после него я дышала так, будто пробежала стометровку, и сердце колотилось, как сумасшедшее. По телу растекался жар, и низ живота охватила знакомая истома, от которой щеки вспыхнули румянцем.
— Приехали, — тихо сообщил он с улыбкой, погладив мои приоткрытые губы, когда оторвался от меня.
— Ага… — отозвалась я немного сипло, и поспешно выпуталась из его рук и пледа, выпрямившись на сиденье, посмотрела в окно.
Аббатство стояло на берегу вытянутого озера, в живописной долине, зажатой между холмами. Со склонов с журчанием стекали ручьи, вершины прикрывали пушистые облака, плавно переходившие в туман, и дальше — в морось. Удивительное сочетание темно-зеленого и серого, и ярким пятном выделялось ажурное здание аббатства на дальнем берегу.
— Красота какая, — восхищенно протянула я, окончательно придя в себя, прилипла носом к стеклу и чуть не подпрыгивала от нетерпения. — А внутрь зайти можно? — обернулась к Россу.
— Да, оно открыто для туристов, — он улыбнулся уголком губ, потом покосился на улицу. — Дождь, — с досадой поморщился и развернулся к багажнику. — Шон, зонтик есть? Или может, приедем, когда погода лучше будет? — он вопросительно глянул на меня.
— Да ладно, у нас в Питере постоянно такая погода, не растаю, — и я, натянув ботинки, решительно распахнула дверь.
Закутавшись в пончо, дождалась братьев, невольно ежась, в лицо брызнуло моросью, но упрямство и желание посмотреть поближе на аббатство было сильнее. Жалко, конечно, что погода подвела, но это Ирландия, ничего не поделать. И так три дня солнышко радовало. Мы дошли до здания в готическом стиле, зашли внутрь, полюбовались на несколько комнат, открытых для посещения. Немного раздражали туристы, несмотря на дождь, их тут было много, но я получила свою порцию впечатлений, осматривая аббатство изнутри. Почитала историю, потом мы дошли и до маленькой церкви неподалеку, и поспешили в машину — уже и время близилось к вечеру, на долину опустились сумерки.
— Все, домой, — выдохнул Шон, сев за руль.
Мы с Россом снова устроились на заднем сиденье, я незаметно сцедила зевок в кулак, прислонившись к Россу и устроив голову у него на плече, пока Шон выезжал на дорогу. Однако где-то через полчаса погода испортилась окончательно, морось перешла в конкретный дождь, и почти стемнело.
— Так, у меня есть предложение, — решительно заявил Росс. — Переночевать в ближайшей деревне, где есть гостиница, а завтра утром поехать дальше. В такую погоду не стоит рисковать на горных дорогах. Переждем дождь.
— Поддерживаю, — согласился Шон. — Ищем гостиницу?
— И чтобы поесть можно, — добавила я.
Искомое мы нашли спустя час, придорожную деревню и единственную в ней гостиницу. Двухэтажная, маленькая, с уютно светившимися окнами, в старинном доме. Оставив машину, мы быстренько нырнули в теплый, пахнущий деревом холл, оформленный скорее, не как гостиничный, а обычный, домашний. Приглушенный свет светильников, пейзажи на стенах, и сами стены обиты клетчатой материей, и встречала нас приятная, дружелюбная дама в летах с благородной сединой в волосах.
— Добрый вечер, — она приветливо улыбнулась.
— Добрый, — переговоры взял на себя Шон. — Нам бы переночевать, и поужинать, если можно.
— О, да, конечно, — оживилась женщина и прошла за стойку. — Ресторан еще работает, повар на кухне до десяти.
— Тогда мы пойдем, закажем, — Шон обнял меня. — А ты с комнатами разберись.
— Ладно, — Росс скользнул по нам взглядом, на его губах мелькнула усмешка.
Пока мы шли к ресторану, я с внезапным волнением подумала, как Росс решит вопрос нашего размещения. Надеюсь, не в один номер нас всех поселят… Я все-таки не готова к такому резкому развитию событий. Мы зашли в помещение, откуда вкусно пахло едой, такое же уютное, как и вся гостиница. Деревянная мебель, балки, и даже настоящий камин, в котором потрескивали дрова — я пришла в полный восторг. Устроившись за столом, мы заказали нам всем по тарелке домашнего рагу, я взяла себе еще кофе по-ирландски с "Бейлисом", а то прогулка по Кайлмору вышла мокрой и весьма прохладной. Простыть не хотелось.
— Все, готово, — к нам подошел Росс и положил на стол два ключа, к моему тихому облегчению.
Причем, не современных, карточками, а настоящих, старинных, больших и железных, с деревянными номерками. Еще одна деталь, очень дополнявшая эту почти семейную гостиницу.
— Твой номер, — Росс подвинул ко мне один из ключей и опустился на свободный стул. — Во сколько завтра встаем?
— А у вас с работой как? — запоздало озаботилась я важным вопросом. — Ничего, что мы утром вернемся?
— Да ничего, — отмахнулся Шон. — Предлагаю выспаться и отдохнуть, и выехать часиков в девять.
— Отлично, — с воодушевлением отозвалась я, и хотя девять для меня все равно рано, ныть и кривиться не стала.
Нам принесли ужин, мне мой кофе, и мы поели, после чего поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, где находились наши номера. Волнение усилилось, пульс подскочил, и я старалась не смотреть на братьев, пока подрагивавшими пальцами открывала замок, и справившись с этим делом, бросила на них быстрый взгляд.
— Ну все, до завтра, — протараторила и юркнула в комнату, с облегчением выдохнув.
А то бы еще с поцелуями пристали, и… ну, в общем, хватит с них обоих, мне отдохнуть надо после насыщенного дня и разговоров, уложить мысли. Комнатка оказалась очень уютной, как и вся гостиница. Мебель массивная, деревянная, основательная такая, не быстросборка из "Икеи". На кровати — стеганое покрывало, на полу деревянный же пол прикрывала ковровая дорожка. Светильники на стенах под старину, из бронзы и со стеклянными колпаками. Только ванная современная, с душевой кабинкой. Подойдя к одному из двух окон, я обнаружила, что это дверь — на небольшой балкон, такой же, как в соседнем номере у братьев. Подавив желание выйти и послушать, вдруг там приоткрыта дверь — свет горел, — я вернулась в комнату.
После осмотра отправилась в душ греться, и зависла там на полчаса, с сожалением подумав, что неплохо бы взять в номер чего-нибудь горячего и вкусненького. Например, пряного глинтвейна… Помечтав о несбыточном, я наконец выползла из душевой, разомлевшая, довольная жизнью и слегка сонная. День выдался насыщенным, и в плане впечатлений, и по эмоциям, и утомленное сознание требовало отдыха. Хорошо-то как. Сейчас забраться под одеяло, свернуться клубочком и нырнуть в бархатную темноту сна. Завернувшись в пушистый халат и надев свежекупленные в Голуэе новые теплые носочки, я распахнула дверь, шагнула в комнату, только до кровати не дошла. В дверь номера раздался негромкий стук, и я замерла, уставившись на нее, как будто с той стороны стоял огнедышащий дракон.
— Кир, не спишь еще? — услышала приглушенный голос Росса, очнулась от задумчивости и все-таки открыла, подумав, что все равно видно, что у меня горит свет.
Малодушно делать вид, что не слышу, ну как-то нехорошо.
— Нет, не сплю, — немного нервно улыбнулась Россу, невольно сильнее сжав полы халата.
Он стоял напротив, в рубашке на выпуск, засунув одну руку в карман джинсов, а в другой держал… приличных размеров бокал с горячим глинтвейном.
— Я подумал, ты захочешь перед сном согреться чем-нибудь горячим, — он улыбнулся уголком губ и протянул бокал. — Нехорошо будет, если начнешь носом хлюпать. Держи.
Ой. Вот она, забота в чистом виде. Сам догадался, сам сделал и пришел. Глядя в глаза Росса, я вдруг остро ощутила свою наготу под халатом, потому что он так смотрел… Черт, невозможно оставаться невозмутимой под таким взглядом, и нехорошо приходить к девушке в номер сразу после душа.
— Спасибо, — пробормотала я, осторожно забрала бокал, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Меня как пронзило током, я едва не отдернула руку и не выронила бокал.
Захлопнуть дверь перед носом Росса было бы крайне невежливо, только вот он молчал и смотрел на меня, а я… у меня как-то не получалось наскрести решимости попрощаться и все-таки отправиться в постель. Да и сонливость незаметно улетучилась, а вот волнение наоборот, бодрило кровь и гнало ее быстрее по венам, добавляя жара.
— Можно зайти? — вдруг негромко попросил Росс, не сводя с меня взгляда. — Хочу кое-что сказать.
Сердце подскочило к горлу, я замерла на несколько мгновений, но мелькнувшую мысль поинтересоваться, терпит ли это до утра, отмела. Черт, я хотела, чтобы он зашел. Даже несмотря на зревшую уверенность, что просто разговором Росс скорее всего не ограничится. И я молча посторонилась, пропуская в номер и грея ладони о бокал с глинтвейном. Он зашел, аккуратно прикрыл дверь, рассеянно огляделся. Я же отошла к окну, поглядывая на Росса и отпивая горячий, пряный напиток маленькими глотками. Он остановился напротив, серьезный и задумчивый, и снова заговорил.
— Знаешь, я все думал над твоими словами насчет того, что кто-то за нас выбирает, — Росс помолчал, по его губам снова скользнула улыбка. — Мы с Шоном думали, — поправился он тут же, и улыбнулась уже я. — Но вот такая штука, Кира. С тобой дом стал уютнее, туда хочется возвращаться. Мы редко гостей пускаем, друзья только иногда приезжают, да родители, а уж женщины там вообще практически не бывают, — он хмыкнул и покачал головой. — Как только скажешь, что живешь в деревне, как-то интерес сразу падает. И не хотелось никого чужого впускать, если уж быть честным, — Росс снова сделал паузу и подошел ближе, опять став серьезным.
Я слушала, затаив дыхание, стиснув пальцами бокал и не сводя с него взгляда. Честно, не ожидала такого признания, и к волнению примешалась растерянность.
— А тебя отпускать не хочется, — Росс поднял руку, и его пальцы коснулись моей щеки, подарив россыпь мурашек, и тут же захотелось прижаться к его ладони, отпустить себя, и… будь, что будет. — Ты как огонек, яркая, теплая, живая. И в то же время, пугливая и осторожная, как лисичка, — рука спустилась ниже, подушечки провели по шее, до ворота халата, и по телу прокатилась волна дрожи, сбив дыхание.
Я поспешно отставила наполовину выпитый бокал на подоконник, опасаясь, что выроню, отвела взгляд и облизнула пересохшие губы. Сейчас и собственные сомнения, и вся эта история с феями отступили, потерялись в глубине сознания. Вместе с даром речи, кстати. А Росс запустил пальцы в мои кудри на затылке, мягко поглаживая, и второй рукой взял мою ладонь, тихонько потянув к себе.
— Кир, останься, а? — тихо попросил он, глядя в глаза, и я тонула в потемневшей глубине, даже не сопротивляясь, позволив обнять себя и прижать к сильному телу. — Хотя бы еще на пару недель? Пожалуйста, — выдохнул он мне в губы, почти касаясь, и мои коленки едва не подогнулись.
Ответ вырвался прежде, чем я осознала, что говорю.
— Хорошо, — согласилась сиплым голосом, вцепившись в рубашку Росса и чувствуя, что ноги уже не держат, только рука, обвивавшая талию.
Ох… В глазах напротив вспыхнула такая неподдельная радость, что мне тоже вдруг стало легко, напряжение и неуверенность пропали, как их и не было. Росс потерся об мой нос и шепнул всего одно слово:
— Спасибо.
А потом поцеловал. Долго, нежно и вкусно, лаская мои губы, дразня и заигрывая. Тело тут же откликнулось волной жара, сердце мячиком подпрыгнуло в груди, и внизу живота разлилось горячее озерцо желания, зажигая искры в крови. Мои пальцы запутались в рыжих прядях, я с готовностью ответила Россу, прильнув к нему еще ближе, и последние остатки сомнений растворились в бодрящем коктейле эмоций, охватившем все мое существо. Я не хотела, чтобы он отпускал меня, не хотела, чтобы прекращался поцелуй, и… хотела продолжения. В голове как будто что-то щелкнуло, переключив невидимый тумблер, и собственные разумные доводы показались неважными и смешными. Да, лучше уж вспоминать, что было, чем жалеть о том, чего не было. Тем более, обстановка — романтичнее не придумаешь. Старинная гостиница где-то в сердце Ирландии, за окном тихонько шуршит дождь. Кровь бежит по венам все быстрее, смешиваясь с вином, на языке тает привкус апельсина и корицы…
И бесконечный поцелуй, давно утративший нежность и превратившийся в страстный, жаркий. Пальцы Росса спустились на шею, скользнули под ворот халата, поглаживая ставшую слишком чувствительной кожу, и я знала, стоит мне опустить руки, дав понять, что не возражаю против его действий, и игры закончатся. Я словила невероятное ощущение, будто балансирую на краю высокого обрыва, а внизу спокойная лазурная гладь моря, глубокая и чистая, и стоит сделать один шаг и… Захватывающее ощущение полета, восторг, смешанный со страхом, адреналин, а в конце — острый всплеск непередаваемых ощущений, когда ныряешь в воду и уходишь с головой на прохладную, бодрящую глубину.
Шаг. Всего один небольшой шаг, и жизнь повернется совершенно по-другому, я это чувствовала и знала совершенно точно.
ГЛАВА 10
Время словно замерло, повиснув в воздухе тягучими карамельными каплями, сердце в груди билось тяжело и неровно. Воздух в легких закончился, и я со всхлипом откинула голову, глядя на Росса шальными и пьяными от эмоций и немножечко глинтвейна глазами. Он тоже дышал тяжело, неровно, и воздух в комнате сгустился, чуть не потрескивая от напряжения. Одна его рука лежала на пояснице, и я даже через толстую ткань халата ощущала, какая она горячая, а вторая так и осталась за воротом халата. Я осознала, что мы уже отошли от окна, и моя пятая точка прижимается к краю стола у стены, но, когда это случилось, не вспомню и под гипнозом.
— Если хочешь, я уйду сейчас, — хриплым шепотом произнес Росс, и я едва не рассмеялась ему в лицо.
Это он серьезно? Уйти, сейчас, сначала зацеловав меня до полубессознательного состояния и наговорив таких вещей, от которых в груди появилась гулкая пустота, и восторг мешался с удивлением? Мне никогда не говорили, что от моего присутствия в доме становится уютно. Не уговаривали остаться, потому что со мной лучше, чем без меня. Черт, не спрашивали, можно ли остаться в моей комнате, а чаще всего самодовольно зазывали к себе в гости на первом-втором свидании… А Росс готов уйти, если я внезапно испугаюсь своих желаний или решу, что гостиница — не самое подходящее место для первого секса. Да нафиг все, я уже решила. В конце концов, мне принесли глинтвейн, когда я даже не просила, пусть это и послужило предлогом зайти ко мне в номер. Плевать.