— Никто тебя не обидит, правда, — серьезно и тихо произнес он, и не дав ничего ответить, мягко прижался к моим губам.
По телу прошлась горячая волна, я замерла в его руках, чувствуя, как пульс стремительно ускоряется, а рот сам приоткрылся, уступив ласковым и настойчивым поглаживаниям языка. Я даже не заметила, как начала отвечать, погружаясь в золотистую негу, от нежности поцелуя закружилась голова. Моя рука оказалась на плече Шона, а его пальцы запутались в моих кудрях на затылке, и как так получилось, что я почти распласталась на нем, тоже не скажу. Обрывки мыслей растаяли, как туман под солнцем, там воцарилась звонкая пустота, и только когда воздуха стало катастрофически не хватать, я отстранилась, ошалело уставившись на Шона и пытаясь отдышаться. Он же лишь улыбнулся знакомой хулиганской улыбкой, глаза озорно блеснули.
— Вот так гораздо лучше, — довольно заметил он, сцепив руки на моей пояснице, улыбка стала шире.
Я уткнулась ему в грудь, делая глубокие вдохи и успокаивая бурлящие эмоции, мельком отметив со слабым удивлением, что Росс никак не прокомментировал произошедшее, а мое смущение тем, что он видел поцелуй, лишь слабо зашевелилось где-то в глубине души. Занятая собственными переживаниями, я даже не заметила, как задремала, расслабившись и пригревшись в объятиях Шона. Остаток пути так и проспала, слава богу, без сновидений, только смутно отметила, что мы один раз останавливались — видимо, на заправке.
В следующий раз меня разбудило мягкое прикосновение к щеке. Кто-то медленно, едва касаясь, поглаживал лицо, и, кажется, мы снова не двигались. Приехали?.. Длинно вздохнув, потянулась и сладко зевнула, чувствуя себя отдохнувшей и выспавшейся. К моей радости, сумбур в голове тоже улегся, карусель из мыслей не крутилась, вызывая головную боль, и даже настроение улучшилось, хандрить больше не тянуло. Ну… что ж, очень хотелось поверить в серьезность намерений братьев, но для этого в самом деле требуется больше времени, чем две недели. А пока пора признать, что — да, я совсем не против поцелуев и объятий. От обоих. И раз мы кое-что прояснили все-таки, дальше строить из себя "янетакую" было бы глупо. Большой палец погладил мои губы — во сне я повернулась, видимо, — и их словно закололи сотни невидимых иголочек. Я медленно подняла ресницы, встретившись взглядом с Шоном, и не очень уверенно улыбнулась.
— Подъем, соня, — ласково позвал Шон, и от его голоса по телу прокатилась волна щекочущих мурашек, затаившись в районе поясницы. — Мы на месте.
Я тут же выпрямилась и с любопытством выглянула в окна, сонливость мигом улетучилась. Краем глаза отметила, что Росс развернулся и со знакомой усмешкой наблюдает за мной.
— Как настроение? — поинтересовался он, протянув руку и заправив мне за ухо рыжую прядь.
— Хорошо, — кивнула я и даже не дернулась, хотя от мимолетного прикосновения кожа вспыхнула, и по позвоночнику как горячая капля стекла. — Шарахаться не буду, — даже храбро пошутила и усмехнулась в ответ, покосившись на Росса.
— Отличная новость, — хмыкнул Шон, аккуратно отстранил меня и выбрался из машины, протянув руку.
Я ухватилась и вышла, огляделась и восхищенно вздохнула, любуясь окрестностями. Снова эти чистые переходы красок от голубого неба к зеленым волнам холмов и белым, казавшимся игрушечными, домикам ферм и деревень, видневшихся в долине. Впереди — знаменитые утесы Мохер, упиравшиеся в небо четким зигзагом одинаковых острых гребней. Мне не мешали даже туристы, которых тут, конечно, было полно, и схватив Шона за руку — так вышло, что он стоял ближе, — я потянула его за собой к дорожке, шедшей по самому краю утесов. Плевать, что высоты боюсь, хочу полюбоваться этим видом. Краем глаза заметила, как Росс усмехнулся и покачал головой, а потом протянул ладонь.
— Давай фотоаппарат, поработаю фотографом. Надеюсь на компенсацию, — чуть тише добавил он, и от знакомых бархатистых ноток от шеи до пяток прокатилась горячая дрожь.
Да уж, весьма прозрачный намек, но теперь он не нервировал, а волновал в самом приятном смысле этого слова. Рядом хмыкнул Шон, однако смущение затаилось на самом дне души, почти не отсвечивая, и я посчитала это добрым знаком. Мы поднялись наверх, и я зависла, медитируя на гряду меловых утесов, основание которых вот уже многие века грызло неутомимое море. В одном месте даже виднелась пещера, куда то и дело залетали волны. Вода была удивительно яркой, разных оттенков синего и голубого, отороченная белоснежными пенными шапками прибоя.
Вообще, я не уставала удивляться, какие здесь, в Ирландии, сочные цвета. Пожалуй, такое чистое и яркое море я видела только в южных странах, но здесь — вот она, Атлантика, один из четырех океанов, омывающих материки, и она прекрасна. Сверху утесы покрывал нежно-зеленый бархат растительности, и отсюда люди, непрерывным потоком двигавшиеся по тропинке, едва виднелись, не мешая любоваться. На талию легла чья-то рука, умиротворенной красотой дикой природы мне сейчас действительно было все равно, чья она все-таки.
— Красиво здесь, — раздался негромкий голос Шона, и я кивнула, не оборачиваясь.
— Офигенно, — задумчиво согласилась, совершенно естественным жестом прижавшись к его плечу.
С другой стороны подошел Росс, и моя ладонь оказалась в его руке, он погладил пальцы, и… я не отняла руки. Старший Рейли смотрел на утесы, на его лице блуждала легкая улыбка, и меня неожиданно охватило спокойствие, и только сердце пару раз взволнованно стукнулось о ребра от прикосновений обоих и близости братьев.
— Пойдем по утесам прогуляемся? — предложил Росс, повернувшись ко мне, и его улыбка стала шире. — Оттуда тоже шикарные виды открываются.
И мы пошли дальше. Несколько часов пролетели незаметно в любовании красотами, Шон даже ухитрился уговорить меня подойти к самому обрыву там, где ограждения уже не было, несмотря на мою паническую боязнь высоты. Правда, с одним условием, что меня будут держать за ручку. Улыбка на фотках, конечно, вышла искренняя и радостная, потому как Шон нагло воспользовался ситуацией и одной ручкой не ограничился, крепко обнимая и прижимая к себе. Но глаза — испуганные и большие. Потом место Шона занял Росс, и я снова поймала себя на том, что не испытываю неловкости. Я в самом деле расслабилась, уж не знаю, разговор ли в машине подействовал, или окружающая природа, но на душе стало легче. Хотя мысли нет-нет, да возвращались к вопросу о длительности моего отпуска, на который я пока не дала ответа.
Когда мы уже уходили с утесов, проголодавшись и намереваясь найти в ближайшей деревне ресторанчик, на небо набежали тучки, и поднялся свежий ветер. В машине без всякого стеснения или неловкости я прислонилась к Шону, успев поймать в зеркале слегка насмешливый, прищуренный взгляд Росса, и еле удержалась от хулиганского желания показать ему язык. И нечего наблюдать за мной, проверяя реакцию. Пообещала же не шарахаться, и потом, мне действительно приятно.
— Так, ну что, предлагаю пообедать, потом завернем в Голуэй, прогуляемся, а дальше в Кайлмор, — бодро предложил Росс, выруливая со стоянки. — И домой уже к вечеру, думаю, вернемся часам к десяти-одиннадцати.
— Отличный план, — согласилась я бодро. — Поддерживаю.
— Годится, — подтвердил Шон, обняв меня и подтянув ближе. — Как, не замерзла? — заботливо поинтересовался он, согрев щеку теплым дыханием.
— Нет, все хорошо, — я чуть повернулась и потерлась об его нос, прикрыв глаза и наслаждаясь тихим восторгом, заполнившим сознание.
Теперь гораздо легче было не сдерживаться и реагировать так, как хотелось, без оглядки на сумбурные страхи и собственную осторожность. Правда, все равно запрещала себе размышлять на тему серьезности, знака и прочего, остановившись на том, что братья мне нравятся, я им — тоже, выбирать не надо, а значит, просто расслабиться и дать волю эмоциям и желаниям.
— Так, домой повезешь нас ты, Шон, — проворчал беззлобно Росс, заводя машину. — Мне, между прочим, тоже хочется получить свою порцию ласки и нежности.
Я не удержалась, тихо хихикнула, покосившись на него. Радовала легкость, наконец сменившая напряжение между нами, и я надеялась, так оно и останется хотя бы ближайшее время. После обеда мы поехали дальше, и я удобно улеглась на спину, использовав колени Шона в качестве подушки. Некоторое время смотрела в окно, позволив мыслям рассеянно плыть через сознание в свободном режиме, а где-то через полчасика меня снова сморило, и я плавно скользнула в дрему, переваривая обед, впечатления и эмоции. Удивительно, но сознание как будто протерли тряпочкой от пыли, и там стало ярче и светлее, и даже дышать вроде как выходило легче.
Эта страна и ее природа и правда подействовали на меня, как родниковая вода на пересыхающий цветок. Я оживала, я снова чувствовала, радовалась простым вещам и не искала только плохое. Как там Даринка говорила, искры не хватало? Будут ей искры, когда вернусь. Уже сейчас внутри ощущался смутный зуд, предвестник того, что скоро зачешутся и пальцы, и вернется желание писать дальше. Только вот при мысли, что улетать уже через десять дней, на душе как-то не по себе, вспомнилась просьба братьев остаться, и… Кажется, я все-таки поменяю билет… Оставшегося времени точно не хватит, чтобы определиться, что же происходит между нами троими и насколько все серьезно.
Когда мы прибыли в Голуэй, разбудил меня нежный поцелуй, как настоящую принцессу. Глубоко вздохнув, я мурлыкнула в губы Шону, потянулась, давая понять, что проснулась, но не торопясь отстраняться. Целоваться с ним мне нравилось не меньше, чем с Россом, сознание конкретно "поплыло", а тело размякло, и, кажется, мы даже немного увлеклись, пока не раздалось красноречивое покашливание. Ой. Я все-таки дернулась, щеки опалил румянец, и мой взгляд встретился с внимательным Росса — старший Рейли как раз повернулся к нам.
— Мы на месте, — невозмутимо произнес он, пока я приходила в себя и поднималась с колен Шона.
Тело слегка потряхивало, эмоции искрили, как пиротехника в Новый год, но я изо всех сил постаралась остаться невозмутимой:
— Прекрасно, самое время размяться, — произнесла, сунув ноги в ботинки и наклонившись завязать шнурки.
— Кстати, ты знаешь, что Голуэй — центр продажи серебряных изделий и украшений? — раздался голос Росса. — Как ты вообще к такому относишься? Тебе нравятся такие вещи?
Я ответила без всякой задней мысли, занявшись вторым ботинком:
— Ну не так, чтобы фанатка, но красивые штучки люблю, да, — после чего выпрямилась и набросила на плечи пончо — я сняла, пока ехали в теплом салоне.
— Тогда тебе здесь определенно понравится, — уверенно заявил Росс.
— Ну, пойдем, — с улыбкой отозвалась я и вышла из машины вслед за Шоном.
Погода оставалась пасмурной, небо затянули тучи, но дождя пока еще не было, и в кои-то веки меня не волновало отсутствие солнца. Голуэй оказался милым старинным городком с узкими улочками, невысокими домами и многочисленными магазинами с сувенирами. Конечно, я пришла в восторг от прогулки, не обошлось без покупок разной мелочевки на память, и, конечно, рассматриванием тех самых украшений, о которых говорил Росс. Я в самом деле довольно сдержанно отношусь к подобной бижутерии, особенно к серебру, но тут засмотрелась на необычный дизайн, подумав, что набор из сережек и кулона на кожаном плетеном шнурке, со вставками из красиво переливавшегося опала отлично будет смотреться с каким-нибудь толстым свитером. Но вот цена… Не то, чтобы заоблачная, но я на несколько мгновений зависла, решая, стоит ли оно того, и задумчиво вертя коробочку с украшениями в пальцах.
— Нравится? — неожиданно раздался около уха голос Шона.
Не чуя подвоха, я искренне ответила:
— Симпатичная вещица, только…
— Сюда кстати и вот это подойдет, — к нам приблизился Росс и протянул мне еще одну коробочку, в которой лежал браслет, тоже с опалом.
Я покосилась на него, прикинув, что весь точно не куплю, пятьдесят с хвостом евро за набор бижутерии, пусть и серебряной я не готова потратить. Однако даже рта не успела раскрыть.
— Отлично, тогда берем, — довольно улыбнулся Шон и выхватил коробочку из моих пальцев.
Росс же, пока я хлопала ресницами и подбирала вежливые выражения, чтобы остановить его, как ни в чем не бывало, осведомился:
— Все, или еще что-нибудь выбрала?
— А… Все… — промямлила я и опомнилась, когда меня потянули к кассе. — Росс, подожди, не надо, — попыталась я остановить его.
— Что не надо? — он оглянулся, выгнув бровь. — Делать подарок девушке, которая мне нравится?
— Ну, — я замялась и все-таки продолжила, хотя Шон уже стоял у кассы и расплачивался. — Дорогой же… — пробормотала, неслышно вздохнув.
— Я бы не сказал, — пожал плечами Росс, подтянув меня к себе и обняв за талию. — Зато отличная память, — усмехнулся он и подмигнул. — Все, отговорки не принимаются, — решительно заявил старший Рейли.
— Держи, — к нам подошел довольный Шон и протянул мне пакетик с покупкой. — Ну, поехали дальше? — непринужденно поинтересовался он, засунув руки в карманы джинсов. — Пока дождь не начался?
— Поехали, — сдалась я, мысленно махнув рукой и добавила. — Спасибо большое.
А когда мы подошли к машине, Росс вдруг протянул ключи Шону и произнес:
— Может, теперь ты сядешь за руль? — он выразительно посмотрел на брата. — А то я немного устал.
— Ну да, устал, как же, — весело хмыкнул Шон, забрал ключи и добавил. — Ладно, без проблем, поведу.
Я забралась в салон, Росс — за мной, и едва устроился на сиденье, как я оказалась уже в его объятиях, а на лице старшего Рейли появилось крайне довольное и умиротворенное выражение.
— Вот теперь жизнь окончательно удалась, — протянул он с блаженной улыбкой, и я чуть не фыркнула, выразительно закатив глаза. Потом Росс глянул на меня, чуть нахмурился и спросил: — Кир, как, на аббатство тебя хватит? Или уже домой? Погода не пугает?
От такой заботы в груди разлилось тепло, и хотя я немножко ощущала усталость, все же помотала головой и заверила:
— Не-не, поехали.
Росс хмыкнул и чмокнул в кончик носа.
— Вот неугомонная путешественница, — добродушно проворчал он. — Ладно, как скажешь, рыжик.
И мы отправились дальше. Я забралась с ногами на сиденье, уютно устроившись в кольце рук Росса, любуясь в окна окружающей природой. От побережья мы отъехали и оказались в горах. Погода не собиралась исправляться, и вершины прикрывали низкие облака, плавно стекая по склонам туманными языками. Пейзаж принял мрачновато-таинственный оттенок, дорога стала узкой и извилистой, и у меня каждый раз екало сердце, как мы разъезжались с кем-то. Такая Ирландия, сумрачная, в приглушенном коричнево-зеленом цвете, нравилась тоже, и даже возраставшая с каждой минутой вероятность дождя не пугала.
Мы проезжали долинами, мимо озер, между крутых склонов, и я погрузилась в умиротворенно-созерцательное состояние, расслабившись в объятиях Росса. Его губы мягко блуждали по моей шее, оставляя мимолетные теплые поцелуи, по коже волнами разбегались щекочущие мурашки, и тело постепенно охватывала сладкая истома, заполняя каждую клеточку. И было так хорошо… Прикрыв глаза, я чуть повернула голову, и губы Росса переместились на мое лицо, подбородок, нос, рот. Нежно скользили, ненадолго задерживаясь, и я уплывала все дальше в состояние невесомой неги, буквально растекаясь в его руках.
— Кир, а у тебя братья или сестры есть? — негромко поинтересовался Росс, оставив невесомый поцелуй в уголке рта.
— Неа, — лениво отозвалась я, млея под его прикосновениями. — Одна я у мамы с папой…
— Вы вместе живете? — продолжил расспросы Росс, и я покачала головой, коротко вздохнув.
— Раздельно, у меня своя квартира, — поддавшись мимолетному желанию, потерлась щекой об его плечо.
— Кир, а все-таки, неужели ты ни разу замужем не была? — раздался вопрос от Шона, и я вынырнула из расслабленного состояния, замерев и уставившись в окно невидящим взглядом.
— Была, — коротко ответила, скрестив руки на груди и нахохлившись, мечтательное состояние пропало. — Теперь нет, и если честно, не хочу вспоминать, — обозначила свою позицию.