Аглаечке очень хотелось дальше расспросить Альбертуса, когда в кафе вошла маменька в сопровождении всего семейства. Поприветствовав друг друга, они расселись, заняв самый большой стол, и дети тут же начали носиться по террасе за шариком.
— Лучше бы подарила мне внуков, — проворчала Антея, глядя на эту картину.
При этих словах почему-то покраснел Кэсси.
— О, мы с мужем еще не думали о детях, тем более теперь, когда на меня возложена ответственность за целый мир, — вздохнула Аглаечка.
— В любом случае, необходимо место, где бы ты могла чувствовать себя комфортно и в безопасности, — заметила Антея. — Хватит уже скитаться. Поезжай-ка в папенькин замок, заодно и за княжеством приглядишь.
— А как же тетя Агата, что она скажет? Потом, я не умею управлять княжеством! — обеспокоилась Аглаечка. Ей совсем не хотелось жить с суровой тетушкой, которая не любила все, связанное с волшебством и магией, да, что там, ничего и никого не любила, кроме своих сыновей и Яшенькиного папочки, конечно.
— Агатка взбрыкнула, написала письмо, мол, не намерена больше мириться с Артурчиковыми истериками — от них штукатурка падает, цветы вянут и фон магический колеблется. Поэтому она переезжает в городской дом, поближе к сыновьям, — сообщила Антея.
— У меня не бывает истерик! — возмутился Артурчик. — Просто заклинания подновлять нужно, а не экономить на магах.
Андрюша сидел и удивлялся: все говорят об Агатке, словно она честно выполняла долг перед сестрой, сохраняя имущество и занимаясь делами княжества, не жалея живота своего, при этом напрочь забыв о том, что она выставила сестрицу за дверь, воспользовавшись обстоятельствами. «Нет пределов великодушию моей госпожи!» — подумал он, нежно глядя на воительницу.
Антею между тем раздирали чувства, далекие от великодушия. С одной стороны она беспокоилась за дочь, как никогда ранее, и готова была сделать все, что угодно. Но не все. И это приводило ее в отчаяние. Нужно было остаться с Аглаечкой и защитить ее от всех возможных бед и неприятностей, разделить бремя ответственности за новосозданный мир. Но вот Андрюша… Глядя, как он любуется Аглаечкой и ее шариком, она испытывала двойственные чувства, абсолютно неприличные для воительницы. Еще немного и она поставит свою любовь к мужчине выше любви к дочери — самой лучшей, которую только можно вообразить — дару богов, исполнения всех заветных мечтаний! Но, что если Андрюша не устоит перед соблазнами, которыми полна юная Аглаечка? Это невыносимо — потерять сразу и мужа, и дочь! Оставить дочь на Артура? Вот кто бы ей помог… Артур не откажется, исполнит свой долг с радостью. Но разве от него скроешь истинные мотивы — то, что она жертвует им во имя любви к другому мужу, он поймет, но вряд ли простит. Его сердце будет разбито, он не вынесет того, что боялся больше всего на свете, — остаться без нее, Антеи. Неужели это мерзкое чувство — называется любовью? Что в ней возвышенного и прекрасного? Только боль и стыд. А еще черный замок в горах: бедных обитателей Загорья так потрепал демон, ежедневно высасывая из них жизнь. Как оставить бедняжек, хоть разорвись! Она посмотрела на дочь, та сидела рядом с Кэсси (еще тот неведомый зверек и потенциальный источник опасности) и ласково улыбалась то ему, то своему нежданному дитяти. И внезапно увидела, как контуры Аглаечкиного тела и шарика стают призрачными, а реальной — только их неразрывная связь с зародышем. Этот зародыш и есть Аглаечка! Случись так, что демиурги захотят уничтожить новый мир, — с ним исчезнет часть ее, Антеиного, ребенка. Не просто кусок плоти, а ее смех, ее любовь, часть ее души. Эти размышления, не свойственные Антее, так растревожили ее, что на глаза навернулись слезы. Она незаметно вытерла их (какой позор!), когда Зорхас начал подавать завтрак. Антея вдохнула чудесный аромат свежего хлеба пополам с чесночными колбасками, молочный запах каши для близнецов, Артур подал ей чашку, а Андрюша, который успевал, казалось, повсюду, подвинул стульчик. Она снова незаметно взглянула на дочь — та весело хихикала и флиртовала с Кэсси, положив ему под скатертью руку на колено, шарик весело скакал над ними, как мыльный пузырек счастья. Никаких теней, связей, призраков — обычная молодая семья, щедро одаренная судьбой.
— Решено, Аглаечка едет жить под защиту родового замка, Артур обновляет заклятия, а мы все будем поблизости на случай… хм, случаи бывают разными, — сказала Антея. — Осталось найти, того, кто позаботиться о горном народце.
— Госпожа Антея, — голос Альбертуса Флавина был необычно робкий, даже заискивающий. — Далеко ли этот ваш замок?
— Ужасно далеко, — ответил Артуриус вместо жены. — С ним рядом даже порталов нет.
Альбертус просиял:
— А не хотите ли воспользоваться моим гостеприимством? Я всегда мечтал посетить Загорье, а тут дом не на кого оставить. Ведь благодаря усилиям некоторых любителей медвежьих услуг, мой прекрасный дворец совершенно беззащитен. Разрешите пожить мне в замке демона, умоляю!
Артуриус усмехнулся, что не осталось без внимания Флавина:
— Да, я хочу побыть наедине со своими мудрыми мыслями, подальше от мирской суеты, систематизировать труды многих лет.
— А там еще и связи магической нет, — порадовал его Артур.
— Вообще нет? Это же чудесно, в смысле, — я готов на жертвы во имя науки!
Антея уточнила:
— Значит, вы передаете мне свой замок в Долине чудес в обмен на замок в Загорье.
— На время, моя прекрасная госпожа. Только до того времени, когда я буду готов представить результаты своих изысканий просвещенной общественности.
— По рукам, — хмыкнула Антея.
— Не трогай мою библиотеку, Артуриус, и потом не говори, что я тебя не предупреждал! — шикнул Альбертус.
— Не суйте нос в мою лабораторию, и ваша макулатура уцелеет, — не остался в долгу Артурчик.
Зорхас тяжело оперся о стойку, лицо его побледнело, а из носа потекла кровь. «Даже демиургам приходилось платить за нарушение собственных клятв», — подумал он. Но вмешательство того стоило. Агнесс тихонько подошла к нему и, легко подхватив на руки, отнесла к диванчику, заботливо укрыв пледом.
— Где тут это, как его, полотенце? — пробурчала она, смотря на гору грязной посуды. — Или сначала водой ее облить, что ли?
— А в моем мире будет магия? — с этим вопросом ворвалась Аглаечка и тут же смолкла, увидев спящего Зорхаса.
— Конечно, будет, магия — она везде, — уверенно ответила Агнесс. — Хотелось бы, чтобы кое-где ее было побольше… — и многозначительно указала на кухню.
Аглаечка кинулась ей на помощь. Вдвоем они воевали с посудой не на жизнь, а на смерть, изрядно проредив сервиз. Но Зорхас спал крепко, иногда бормоча, когда билась очередная тарелка: «Ничего-ничего, я все оживлю обратно, мамочка!». Наконец Аглаечка позвала Кэсси, который спас остатки посуды, и утомленные устроились на террасе, любоваться видом на центральный проспект Долины Чудес.
========== Часть 29 ==========
POV Яши
Отвратительно, когда тебя не замечают, хотя ты при этом никакими скрывающими чарами не пользуешься. Да, что там, просто ужасно! Особенно, если ты дракон. Разве что похлопают по голове, а то и вовсе до чего дотянутся, как собаку. Но гораздо хуже, когда ты в человеческом облике. У меня уже попа синяя — столько щипков ей пришлось выдержать от, казалось бы, приличных дам, в том числе почтенного возраста! А одна, довольно грозного и злобного вида, в шрамах и в полном вооружении (ну ни за что бы на нее не подумал!), так залихватски свистнула вслед, что у меня заложило уши и до сих пор немного дергается правый глаз. Но это все пустяки — я бы потерпел, только Аглаечка начинает меня избегать, когда я парень — сразу вспоминает, что раньше на мне верхом ездила: «Ты не в обиде, Яшенька? Неловко получилось…». Но я-то и сейчас не против. Только ей больше нравится, когда я дракон, или я чего-то не понимаю?
За советом я решил отправиться к Косте. Он первый понял, что я разумное существо, а не ящер-мутант и вообще отличается здравомыслием и умением выпутываться из разных ситуаций с набольшей для себя выгодой. Да он, кроме привязанности к котам, никаких слабостей не имеет!
Вот и сейчас вместе с Волькой Костик заседал в пабе и просто светился самодовольством — все у них путем, аж во рту липко стало от такой жизни. Не жизнь, а банка сгущенки. Без банки, конечно — банка немного жестковата, я пробовал. Они как раз отмечали важное событие: новоиспеченная княгиня Аглаечка пожаловала им охотничий домик и угодья в безраздельное пользование. Наверное, Агатка, как узнает, пришлет менталистов для освидетельствования, не сошла ли племянница с ума. Что ж, менталистов я еще не пробовал!
Конечно, я не сказал Косте всего, просто спросил, как обратить на себя внимание:
Костя вытаращил глаза и заржал, обрызгав нас пивом:
— Обратись в дракона, балда!
Я объяснил, что ничего не получиться, драконом она меня уже видела, и не только она, кто меня только не видел — такими фокусами никого здесь не удивишь.
— Так это «она»… — Костя сразу скис, — у меня как-то с бабами не сложилось.
— Надо показать себя с лучшей стороны, чтоб привлечь внимание достойной, — посоветовал Волька.
— Как будто мухи слетаются только на мед, — ответил Костя, недовольно посмотрев на Вольку — такие познания в женской психологии его мужа (да-да, демоны пустоши их поженили по своим обычаям) ему не понравились: он вообще очень ревнивый. — Не от этих ли достойных ты по лесам прятался? Не видишь, у парня кто-то конкретный на уме, — и посмотрел на меня хитро. Похоже, моя тайная страсть недолго оставалась тайной. — Хотя в этом что-то есть… Распуши хвост и покажи, что она теряет!
— Ничего она не теряет, у нее уже есть один муж и целый мир в придачу! — заныл я. А что, мне можно — я только пару лет как из яйца вылупился.
— А вот этого не надо — ты должен быть суров и самодостаточен. Терпи и дрочи, и про хвост не забудь — чтоб веером. Будь рядом, дыши неровно, но лапы не распускай, они этого не любят. А здешние бабы еще и поотрывают все лишнее, если что.
Волька кивнул: они могут.
Тут Костику пришла в голову другая идея:
— А если у вас тут, этот, матриархат, может, наоборот, пусть позволит себе чуток лишнего? А потом — давай, женись, раз сорвала цветок невинности.
Волька обиделся:
— У нас тут может и не так как у вас, по-простому, но такой примитивный обман — это перебор.
Я совсем расстроился:
— Я бы не против, и потом бы ничего такого не требовал, только…
— Она тебя не хочет, — продолжил за меня многомудрый Костик. — Проблема… Нужен подходящий образ, вызывающий влечение… А если ты ее спасешь? Вот она будет в беде, а ты, как верный рыцарь, выручишь ее из замка злобного дракона? Принцесса обязательно влюбляется в своего спасителя. Нам в детском садике рассказывали, — стеснительно добавил он.
— Спасал я ее, не от дракона, а просто спасал, — заверил я Костю. Костик стукнул себя по лбу, мол, помню, помню и не раз. — И где я еще одного дракона возьму? Разве, что папенька…
Костик и Волька синхронно вздрогнули:
— А вот папеньки нам только не хватало.
— Может во мне есть что-то совершенно не привлекательное, — начал я и умолк, вспомнив, что другие дамы так не считают, и даже, наоборот, проходу не дают.
— Что ты! — заверил меня Костик, накатив пивка. — Веришь, я бы тебе вдул!
— В смысле, «побил»? — удивился я, Костик обычно миролюбивый, не замечал за ним особой драчливости.
— В смысле — «трахнул», — объяснил Волька, сердито сверкнув глазами. — Но «вдул» тоже слово хорошее, вот и мне сейчас охота кому-нибудь вдуть…
Глаза Костика подозрительно забегали, разговор для него начал принимать какой-то нежелательный оборот, поэтому он перешел к главным наставлениям:
— В первую очередь, ты кто?
— Ну… дракон, — ответил я.
— Неправильно. Ты в первую очередь всего — мужик! Так и веди себя соответствующе. А не то, что некоторые, — и бросил осуждающий взгляд на Андрюшу, который, усадив себе на плечи визжащих близнецов, как раз приближался к ним, — все в бабских заботах, тьфу!
— Пацаны, — весело обратился к ним Андрюша, — мы тут в футбол собрались играть, нам игроков в команду не хватает.
При слове «футбол», глаза Кости потеряли осмысленное выражение, и, подхватив Вольку за руку, бросив пиво, он бегом устремился за Андрюшей на площадку, где уже разминались команды.
Я кинулся за ними, обдумывая их путанные и нелогичные предложения. По-моему, я только что получил то, что называется «дружеским советом». От него не стало ясно, что именно мне делать, но сделалось как-то теплее на душе.
Подбежав к большой площадке, заросшей зеленой травой, я хотел присоединиться к компании, но не тут-то было.
— Баб и драконов не берем, — виновато пояснил Андрюша, — потому, что, во-первых, разврат и, во-вторых, Артурчик согласился только один мяч наколдовать.
Я ничего не понял ни про футбол, ни про разврат, ни почему меня не берут, но, наверное, на моем лице что-то такое отразилось, и Андрюша нехотя сказал:
— Ладно, на воротах постоишь. Чур, огнем не плеваться и когти не выпускать!
На поле уже разминались участники, в основном официанты из близлежащих кафе, в также работники, э… облегченной промышленности, а в газовых одежках. Дамы устроились на зрительских местах, к ним присоединились туристы, торговцы начали носить сладости, а судья звонко засвистел в свисток. За Андрюшину команду согласились играть Альбертусовы маги, а сам Флавин выступал в роли рефери. Артурчик играть и судить отказался — в прошлый раз ему подбили каким-то образом глаз. «Досадное неразумение», — неискренне каялся Андрюша, а я с опаской посмотрел на мяч, вроде мягкий, как так могло случиться?
Первые же движения вызвали ажиотаж на трибунах.
— Эх, надо было о форме позаботиться, — огорченно вскрикнул Андрюша. Но маги наотрез отказались расстаться с мантиями, а их конкуренты — с пестрыми штанами. Оказалось, требуемых Андрюшей и Костиком «труселей», как и труселей вообще, ни те, ни другие не носили. Впрочем, дамам понравилось, они гукали и орали всякие пошлости, подбадривая игроков, Альбертус свистел, а я расположился на травке у ворот: игра сразу переместилась на половину противника.
«Удивительное зрелище, не находите ли, любезная? Обратите внимание на игроков в шароварах, какие попки!» «Что вы, и это попки? Это кулачки младенца, не побоюсь этого слова. Только демонстрация силы другой команды, их горы мышц и интеллектуальная агрессия могут воодушевить истинного ценителя спорта». Услышав эти и подобные ничуть не тихие споры, команды еще наподдали, и борьба разгорелась не на шутку. Я тоже посмотрел, один раз, другой, и постепенно вместо игроков почему-то стал видеть цыплят потолще и цыплят постройнее. Даже облизнулся, так аппетитно выглядели их ляжки, но вовремя спохватился, — вот до чего это вегетарианство доводит! Наконец официанты, показав чудеса ловкости, а работники борделей — глубины соблазна, деморализовав противника, со всех ног рванули ко мне. Я даже растерялся.
— Яша! — заорал Андрюша.
Удар. Ой, кажется от неожиданности я проглотил мяч!
Это привело игроков в неистовство, но вместо того, чтобы отругать меня за порчу инвентаря, они начали яростно спорить, призвав в свидетели Альбертуса, зрителей и всех известных богов, где я проглотил мяч — за или перед линией ворот.
Флавин, приняв нелегкое решение, заткнул бороду за пояс и объявил конец первого тайма.
Команды потянулись зализывать раны и принимать брачные предложения. Ко мне с подобным почему-то никто не поспешил — наверное, глотание мяча было не самым эротичным зрелищем.
Аглаечка правда сказала:
— Ловко ты его поймал, — но подошла к Кэсси, который также играл в нашей команде, и увела его под тень, я поплелся за ними, чувствуя себя третьим лишним.
— Э, плохи твои дела, — сказал Костик, который еле отбил себя и Вольку от поклонниц и поклонников своих футбольных талантов. — Давай, поднажми! Где твоя брутальность? Не будь размазней.
Не успел я придумать, как мне проявить эту важную мужскую характеристику, как раздался свисток и все снова кинулись на поле. На этот раз Андрюшенька, получив взбучку и новый мяч от Артурчика, наплевав на свою деликатность, которая выражалась в бережном отношении к лицам, носящим соблазнительные штанишки, снес пару прелестников и забил желанный мяч. Матч закончился. А у меня родилась идея. Я решил действовать хитростью. Все-таки у меня один поклонник имеется!