— Я не могу, — печально ответил он.
На мгновение — всего лишь мгновение — Гарольд прикрыл глаза, но все равно это длилось гораздо дольше, чем того требовало простое моргание из-за клубящегося между ними дыма.
— Я знаю, — он сжал плечо Реджи, после чего убрал руку из-под его ладони, вновь повернулся лицом к дому, одним судорожным глотком осушил бокал и произнес: — Я пойду.
— Что? Прямо сейчас? — потрясенный и испуганный, воскликнул Реджи.
— Корабль уходит завтра рано утром из Саутгемптона, — поставив бокал на перила, ответил Гарольд. — У меня есть время в последний раз проверить багаж. Машина уже должна ждать.
— Боже, Гарольд, я не…
Гарольд рассмеялся чуть нервным и принужденным смехом.
— Я вернусь, старина. Передавай мой привет супруге и всем остальным, ладно? Терпеть не могу долгие проводы.
Притянув друга к себе, Реджи стиснул его в крепком объятии.
— Не смей позволить себя там убить, — горячо прошептал он.
— Я всегда буду к тебе возвращаться, — не менее напряженно шепнул в ответ Гарольд. — Богом тебе клянусь.
А потом он ушел, проскользнув в дом через дверь для прислуги, чтобы не встречаться с многочисленными друзьями. Реджи смотрел, как Гарольд скрылся из вида, и все пытался отыскать спасение от образовавшейся внутри пустоты, пока в окружавшем его мраке одиночества не раздался голос, возвращая обратно в реальный мир.
- Реджи, дорогой?
Он не был одинок. Улыбнувшись, он вдохнул, стряхивая мрачные мысли, и обернулся, чтобы помахать своей прекрасной жене и их пока что нерожденному ребенку, напоминая себе, что вовсе не одинок.
~~~
Пятница, 26 октября 2012 года
Подвеска такси натужно застонала, когда водитель объехал самую глубокую из встретившихся выбоин. Будь они в Лондоне, Шерлок знал бы наверняка, возвращаются они в гостиницу самым коротким путем или нет. Но здесь для этого следовало воспользоваться GPS в телефоне, а сейчас Шерлок был занят тем, что мысленно перепроверял содержащиеся в деле спорные факты. Он только раздраженно фыркнул, когда у него зазвонил телефон, и сунул его Джону. Пусть с людьми разбирается Джон. Шерлок нуждался в фактах, и смешивать их с общением нечего.
Покорно взяв телефон, Джон произнес:
— Алло? — а затем продолжил: — Нет, это доктор Ватсон.
Его слова должны были бы назойливо лезть в уши, но вместо этого звучали удивительно мягко для приятного, но ничем на первый взгляд не примечательного голоса. Но только на первый взгляд. Шерлок слышал этот голос во всех вообразимых обстоятельствах, начиная с вызванного чувством наркотического опьянения из-за перехлестывающего через край адреналина смеха и закачивая глухими всхлипами, когда Джона настигал очередной кошмар. Когда Шерлок произносил по телефону ту чудовищную ложь, что спасла их, полностью уничтожив, он чувствовал в нем примесь страха.
Голос Джона не отличался ничем необычным, вот только Шерлок научился слышать больше. Так было во всем, что касалось Джона. Он весь был больше — больше, чем просто жуткие пристрастия в одежде, милая улыбка и вялые попытки жить нормальной жизнью. Стоило копнуть дальше образа врача, и вот уже на свет появлялся солдат, человек, способный без колебаний убить, но только когда это морально оправданно и соответствует его собственным суждениям о правильных поступках. За этим скрывалась верность, представлявшая собой гораздо большее, нежели просто сумму клятв, данных в качестве врача и солдата. Все те три года Джон верил в Шерлока, не сомневаясь, что все, что было — правда, за исключением сделанного перед смертью признания, в котором он сердцем чувствовал ложь.
В мире, где константами помечались масштабные, космического размаха понятия: сила притяжения, орбиты движения планет, обрывки сведений из бесполезных научных знаний, которые Шерлок перестал удалять после игры с Мориарти, — Джон являлся единственной постоянной, на самом деле имевшей значение. Он был у Шерлока навсегда.
— Порядок, — возвращая телефон, произнес Джон и, наклонившись вперед, чтобы назвать водителю адрес, произнес: — Лэтэм-холл, быстро.
По спине Шерлока вверх-вниз пронеслась волна возбуждения, и он понадеялся, что дело не в такой банальщине, как смерть от сердечного приступа хозяина усадьбы, Реджинальда Стюарта.
— Джон?
— У нас еще одна смерть, — мрачно ответил тот. — Полиция считает, что это самоубийство.
И пусть при виде того, как загорелся у Шерлока взгляд, на лице Джона не заиграла открытая улыбка, все же она никуда не делась, а только затаилась в глубине глаз и подрагивающем уголке рта.
~~~
— Бог мой, — подняв взгляд на висевшее тело, выдохнул Джон. Каблуки туфель повешенного всего несколько дюймов не доставали до пола; будь мужчина чуть выше, он сломал бы ноги, а не шею. Да и ломал ли он себе шею вообще?
Местная полиция уже давала Джону и Шерлоку разрешение осмотреть место преступления, так что он, не колеблясь, прошел внутрь, понемногу разбираясь в происходящем. Шерлок уже был здесь, черным вороном кружил у тела, точно искал, откуда лучше всего начать расклевывать нежную плоть. Передернувшись от того, до чего мрачное течение приняли его мысли, Джон скользнул взглядом по трупу и выше, по послужившему причиной смерти золотому шнуру, похоже, снятому с комплекта тяжелых штор. Тот поднимался к каменной балюстраде, и завязанный на узкой части одной из балясин узел совсем сполз. Сам шнур был толстым и витым, петлю из него затянули крайне небрежно, так что узел теперь оказался в районе затылка погибшего, а не под ухом. Нет, так шею было бы не сломать. Этот мужчина задохнулся, и смерть его была медленной и ужасной.
— И как он только умудрился это сделать? — обращаясь к Шерлоку, задумчиво протянул Джон.
Театрально развернувшись, Шерлок схватил его за плечи и воскликнул:
— Точно! Если это самоубийство, он оказал нам всем огромную услугу, удалив себя из генетической структуры человечества.
— Так значит, убийство?
Шерлок фыркнул и ткнул затянутым в перчатку пальцем на точку дюймом ниже узла у затылка погибшего.
— Шнур толщиной в два дюйма. Это не столько узел, сколько перепутанный клубок. Если бы ты хотел на кого-нибудь внезапно напасть и вздернуть его, следовало приготовить скользящий узел — сделать петлю, которая затянется на шее жертвы. Ловишь жертву, — он поднял руки, изображая, как петля скользит по шее Джона, — затягиваешь узел, — ладони сжались в кулаки, один скользнул вверх, плотно прижимаясь к горлу Джона, — и сталкиваешь с балкона. После того, как решишь, что падение, скорее всего, приведет к смерти. Но учти, только скорее всего.
— Что?
— Наш покойник отличается худобой, он весит одиннадцать с половиной, максимум двенадцать стоунов. В идеале падение, чтобы обеспечить перелом второго и третьего позвонков, должно было проходить с высоты чуть больше шести футов — но тут такой узел, с ним только придушишь жертву до смерти, — добавил Шерлок. — Итак, смерть от асфиксии, доктор?
Стоило появиться научному обоснованию, как Джон сразу же почувствовал себя лучше. Кивнув, он обошел вокруг тела, подмечая приобретенные тканями цвета.
— На первый взгляд, да. С момента гибели прошло какое-то время.
Один из местных полицейских вышел вперед.
— Его обнаружили всего сорок минут назад, сэр, но миссис Стюарт сказала, что она отводила старого мистера Стюарта в постель, — неуверенно произнес он. — Он пользуется одним из этих аппаратов для дыхания — а когда вентилятор работает, практически ничего не слышно.
— Синдром остановки дыхания во сне, — предположил Джон, повернувшись к Шерлоку.
— Тело не трогать, — велел тот и, развернувшись на каблуке, взлетел по лестнице. Джон встревоженно смотрел, как он повернул на площадке направо, и только тогда, наконец, сориентировался и понял, что эта жертва упала как раз оттуда, откуда и та, другая, — будучи точно напротив ведущей в трофейную комнату двери.
В грудь ледяным кулаком ударил иррациональный страх. Местный офицер продолжал что-то говорить, но Джон что было сил бросился вслед за Шерлоком. Перепрыгивая через две ступени за раз, он выкрикнул: «Шерлок!» так громко, что голос эхом разнесся по всему залу, разом заставив умолкнуть доносившееся снизу неясное бормотание полицейских.
Шерлок замер прямо перед дверью трофейной комнаты и озадаченно оглянулся. Мысленно выругавшись на себя, Джон натянул на лицо фальшивую улыбку и произнес:
— Все в порядке. Продолжай, — однако, остался рядом, стараясь уберечь Шерлока одновременно от того, что могло скрываться за дверью, и смертельного падения, уже ставшего причиной двух смертей.
~~~
Самодельная веревочная виселица. Лампа, использованная как дубинка. Какой серийный убийца не станет носить с собой свои инструменты? О, конечно, найти смертоносное применение для практически любого подвернувшегося под руку предмета вполне возможно — Шерлок не раз таким образом проверял свое воображение, не выходя из помещения до тех пор, пока не придумывал, как можно лишить жизни всем тем, что находится внутри, — но то, что серия умышленных убийств на самом деле совершалась таким образом, производило впечатление какой-то неряшливости. Непрофессионализма.
Опустившись на четвереньки, он склонился над веревкой. Это был один из подхватов для штор из трофейной комнаты — декоративно перекрученный толстый шнур, каждое из волокон которого оплеталось золотистыми нитями, придававшими ему в итоге глянцевый блеск. Подобные шнуры являлись главной составляющей стильной отделки интерьера, но были совершенно бесполезны для чего-либо иного. Их никчемность Шерлок убедительно доказал еще в детстве, когда пытался связать вместе несколько штук, чтобы получился альпинистский трос. В конце концов, он соорудил его из разорванных на полосы простыней, чем навлек на себя гнев обслуживавшей верхний этаж горничной.
А это мысль. Почему бы убийце просто не воспользоваться обрывками штор?
Включив ультрафиолетовый фонарик, Шерлок направился в трофейную комнату и тут же чуть не врезался в оказавшегося прямо у него на дороге Джона. Слишком удивленный, детектив молча уставился на него.
— Извини, — пробормотал Джон и отступил в сторону, правда, предварительно бросив на дверь настороженный взгляд.
— Джон… — Шерлок проследил за его глазами, вспомнив, как друг отреагировал, когда дверь захлопнулась. Джон никогда не выхватывал оружие без причины. По правде говоря, он вообще не выхватывал его, если оставалась хоть какая-то вероятность, что мог пострадать невинный, пусть даже огонь на поражение был явно лучшим выходом из ситуации.
Несмотря на все приключения на лондонских улицах, Шерлок все же не являлся солдатом, но другое дело Джон. Пережитое им в Ираке оказалось сродни некому алхимическому процессу, в результате которого он изменился, и Шерлок никак не мог повторить этот опыт. Он обладал логикой, видел факты и умел делать выводы, но у Джона были инстинкты.
Так что он дал Джону войти в трофейную комнату, и все то время, пока изучал шторы, держался рядом. Те были сшиты из плотного старого бархата, и стоило потереть ткань между большим и указательным пальцами, как из нее немедленно начинал лезть ворс. Разорвать такую было легко, возможно, даже слишком легко. Натуральные волокна, особенно под воздействием солнечного света, быстро разрушались. Они бы просто не выдержали человеческого веса, тем более когда неожиданно натянулись со всей силы, стоило жертве повиснуть в воздухе.
— Если бы ты решил кого-нибудь убить…
— Оружейный шкаф, — не раздумывая, ответил Джон.
Шерлок взглянул на него, а затем перевел взгляд на наполовину скрытый фигурой чернобурого медведя упомянутый предмет в углу.
— Идиот! — злясь на себя, выпалил он и прямиком направился к высокому узкому шкафу. Видел, но не наблюдал – не придал значения его присутствию, не подумал включить его в схему идеального убийства двух агентов по недвижимости.
Шерлок взялся за ручку, и немедленно лязгнул замок. Тогда он нащупал простой запор, с силой повернул его, приподнял, и замок с резким щелчком открылся.
— Почему в них не стали стрелять? — спросил он, распахивая дверь…
— Потому что тут пусто, — со вздохом ответил Джон. Он стоял, прижавшись к руке Шерлока, и, наклонившись, заглядывал внутрь.
Разозлившись на себя даже еще сильнее, Шерлок захлопнул дверцу и огляделся. Схватив Джона за плечи, он развернул его лицом к комнате. Фонарик в правой руке Шерлока бросал бело-голубой луч, плясавший на разложенных на полках и прикрепленных к металлическим дискам фантастических, истлевших от времени охотничьих трофеях, отчего в темноте ярко сверкали глаза и клыки.
— Думай, Джон. Думай! У тебя нет пистолета. Как ты убьешь человека?
— Каминные инструменты, — немедленно отозвался Джон. — Просто ударь ими с силой по голове. Вырви коготь или клык, и вот уже у тебя в руках холодное оружие. Всади его в горло или глаз. Выломай кость…
— Точно, — перебил Шерлок. Отпустив Джона, он прошел мимо, а затем развернулся к нему лицом. — Зачем понадобился неудобный шнур от штор?
— Для зрелищности? — предположил Джон. — Зачем было перекидывать первую жертву через перила?
Глаза Шерлока сузились. Вон отсюда. Прочь из трофейной комнаты. Тот бросок был результатом яростного неприятия. Отторжения.
Выйдя, он распахнул чувства, глубоко вдыхая через нос и внимательно следя за тем, как переменился свет, стоило шагнуть из темной трофейной комнаты в большой зал, где все еще бестолково, точно овцы, толпились полицейские.
Неприятие, подумал он, мысленно представляя мышечное напряжение, необходимое для того, чтобы перекинуть через перила не одно, а оба тела. Вдох, напряжение при поднятии тяжести. Выдох, когда груз оказывается брошен. Облегчение. Звук ударившегося об пол внизу тела. Задыхающийся хрип болтающегося на конце веревки человека, слишком толстой и неудачно расположенной, чтобы сломать жертве шею.
Перегнувшись через балюстраду, Шерлок наложил воображаемую реконструкцию первой смерти на видневшийся внизу второй труп, но все мысли стаей вспугнутых птиц разлетелись в стороны, стоило Джону встать рядом и стиснуть перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Плечо Джона прижалось к предплечью Шерлока, а дыхание сделалось коротким и прерывистым.
До Шерлока тут же дошло, что он сделал. Испытываемая Джоном боязнь высоты проявлялась столь обескураживающе, что порой все еще застигала его врасплох. Джон, безусловно, отправился бы за Шерлоком на карниз, перила или балкон, но все же пересиливая себя. Его страх был надежно скрыт от всякого, кроме Шерлока, однако Джон никогда не колебался, следуя за ним, даже если это подразумевало, что в пылу погони они станут прыгать по балконам или с крыши на крышу.
Этот страх был вызван не опасением пострадать из-за падения, а боязнью, что Шерлок оставит его снова, теперь уже навсегда. Шерлок выяснил это примерно через неделю после своего возвращения, но по-прежнему, захваченный Работой, порой забывал обращать внимание на окружающую обстановку. И что еще хуже, если он начинал явно избегать высоты, Джон совершенно иррационально набрасывался на него, приказывая заняться тем, что он собирался сделать.
Медленно, возможно, даже не отдавая себе в этом отчета, Джон разжал левую руку, выпуская перила, и положил ее детективу на плечо.
Шерлок задумчиво окинул взглядом открывавшуюся перед ним картину.
— Убийца хотел от них избавиться. Первая жертва погибла в комнате позади нас, но он сбросил тело вниз. Это символично.
— Ситуация со вторым погибшим определенно такая же, — согласился Джон.
Шерлок чувствовал тяжесть мягко покоящейся на его плече руки друга. Ее веса едва хватало на то, чтобы смять ткань, вытянувшуюся от того, что пальто три года провисело на узкой вешалке, а не подходящих деревянных плечиках. Ему давным-давно следовало бы купить себе новое, но пальто от «Белстафф» являлось вечно модной классикой, и к тому же в нем по-прежнему было тепло и удобно. Так что Шерлок твердо сказал себе, что его решение не имеет никакого отношения к тому факту, что пальто, провисев в квартире все те три года его отсутствия, провело с Джоном гораздо больше времени, чем он сам.
Простояв у перил еще несколько секунд, Шерлок отстранился, поворачиваясь к ним спиной. Впрочем, он продолжил смотреть через плечо, а потому заметил, как Джон сделал длинный шаг назад и почти мгновенно расслабился.