В последнее время Стоукс ненавидела вечера. Сегодняшний тоже не нёс ничего хорошего. Имбердсон с Кэнзасом таки уговорили её на три полноценных выходных. И это в самый разгар работы над делом! Удивительно, но Эштон настаивала на обратном. Эмили это удивило и поразило. Женщина защищала её дело, словно это было… их делом. Так или иначе, Эмили вынуждена была признать, что её напарница делала всё, чтобы она продолжала расследовать дело Ричар, а не наоборот. Она полтора часа выясняла отношения с Кэнзасом и Доусоном, объясняя им, что и как в деле не так, и что может быть не так ещё долгое время, если Эмили устранить от него. Чувства ли сыграли злую шутку с Эштон, или просто она понимала, насколько дар Эмили ценен в таком деле, в любом случае, Эштон не сдавалась.
— Тебя могут уволить за такие финты ушами! — честно сказала Эмили, обнаружив Эштон на пороге своей квартиры. — И это будут не шутки!
— Это уже не шутки, Стоукс! Кто-то планомерно уничтожает всех, как-то связанных с тобой! — шагнула без приглашения в квартиру Регина, таща я собой папки с делами, что строго воспрещалось делать. — Я уверена, что мы что-то упускаем, всё время. Так вот, я не хочу никого больше терять, ясно? Я в этот отдел пришла приобретать коллег и друзей, а не хоронить их через два дня на третий. — Кинув папки на стол, женщина повернулась к удивлённо на неё смотрящую Эмили и сказала: — Я намерена выяснить, какого рожна нужно Улаю, и ты мне в этом поможешь!
Настойчивость таких женщин, как Эштон и Фальзон, всегда поражала Эмили и восхищала. И сейчас, когда глубокий вечер плавно переходил в ночь, а сумерки накрывали Майами, Эштон и Стоукс разложили фотографии и документы на кровати и полу, пытались вычленить хоть какую-то закономерность всех этих преступлений. Удивительное чутьё Эмили не обмануло, а Эштон лишь подтверждала все её гипотезы. Так вдохновенно Эмили уже давно ни с кем не работала, ей нравились логика и упорство женщины, которая говорила складно и подтверждала свои выводы уликами и доводами. Но самое странное, что было в этом всём, ЭмСи совершенно забыла о Кэнзасе. Она перестала акцентировать себя на том, что ей не удалось затащить Стивена в постель, как других полицейских, оказавшись менее стойкими перед щемящей красотой блондинки. Эштон была тонка и гармонична, как женщина, и страстна и уперта, как специалист. Она всегда опиралась на собственные исследования и выводы, никогда на интуицию. Эмили же большинство улик именно чувствовала. И сейчас, когда они пытались разложить всё это по полочкам, вырисовывалась картина, подтверждающая обе версии Эштон. Первая, что Уизер и Ричар родственники, возможно, брат с сестрой. И вторая, о том, что Эмили им не чужая.
— У тебя мать жива? — неожиданно спросила Эштон, пытаясь увязать всю картину в мозгу. Они выпили сегодня столько чая, что хватило бы на несколько ванн.
— Я вообще не знала свою мать, — с грустью сказала Эмили. — Она бросила меня и отца, когда мне было два года. Я не помню её вообще. Иногда мне хотелось её разыскать, но потом я поняла, что она этого не желает. Она не желает знать ни меня, ни отца. Не вижу смысла в её поиске.
Эштон кивнула. Она как никто знала подобные чувства.
— Понимаю, — сказала она, тихо отставляя кружку на тумбочку.
— Правда? — переспросила Эмили. — Не думаю. У тебя была замечательная семья. — Стоукс как-то позабыла о том, что ей говорила Фальзон, о непростой судьбе Регины.
— Я даже отца своего не знала, — усмехнулась женщина, опуская взгляд на фотографии дела. — А уж мать и подавно. Я её плохо помню, но лучше бы вообще не помнила. Знаешь, я ведь в трасологию пошла, чтобы её разыскать. Наивно полагала, что она будет искать меня после многих лет разлуки, но сейчас понимаю, что это были иллюзии. — Детектив вздохнула, припоминая слова Фальзон.
— Почему она бросила тебя?
— Это не важно, главное, что она это сделала и не раскаивается.
Девушка почувствовала, что есть что-то в истории родителей Эштон, чего брюнетка не желает рассказывать. Какое-то тёмное пятно, которое душу больно скребёт. Хотелось знать, что это за пятно, но настаивать Эми не имела прав, даже не смотря на то, что они уже сработались, как напарники. Копаться в чужой душе, нет прав ни у кого, и никогда.
— А я бы хотела знать причину, — сказала Стоукс, поднимаясь с кровати, разминая затёкшую спину. — А то я, как слепой котёнок, всю жизнь иду по какому-то следу, не зная, куда он меня приведёт. Будто в темноте меня кто-то зовёт, а я слышу лишь отголосок. Как эхо.
Эштон затаила дыхание, слушая философские размышления Эмили, и, когда та закончила говорить, посмотрев в сторону женщины, их взгляды пересеклись, рождая тягучую паузу. Которую разорвал звук пришедшей SMS-ки на телефон Эштон. Эмили вздрогнула, чувствуя, как холодеет спина. Кажется, что она слишком разоткровенничалась сегодня. Не к чему это. Эштон же накрыла дисплей мобильного телефона рукой и сказала:
— У меня впечатление, Эмили, что этот Улай тебе не иначе, как брат…
Стоукс вцепилась в край кровати, сердце стучала вдвое быстрее. Она иногда думала о том, что было бы, окажись она родственницей серийного убийцы-маньяка, но сейчас, когда Эштон озвучила крамольную и шальную мысль, Эмили, словно током поразило, что это, чёрт возьми, и может быть недостающим пазлом в их картине преступлений. В таком случае, у Генри Уизера был мотив. Настоящий и крепкий, как морской узел, который им ещё предстоит разрубить.
В голове Эмили тут же, как в головоломке, сложилось, что Ричар запросто могла быть её матерью. Это была такая же фантастика, как и все гипотезы о том, что они с Улаем — брат и сестра. Это было невозможно, и в это не верилось. Раньше не верилось. А теперь…
— Это вполне может быть, — наконец-то нашла слова Эмили. — Но как это выяснить, я понятия не имею.
— А я, кажется, знаю.
Эштон повернула мобильный дисплеем к Эмили, и Стоукс прочитала вслух:
— Могу вам помочь с Улаем. Приходите в семь утра в парк «Криспер». Одна. Ваш Доброжелатель.
(с нем.) Я должен умереть,
Чтобы жить?
====== Часть третья. Узы крови. Глава шестая. Доброжелатель ======
Обычно, когда решаешь не спать всю ночь, тебя клонит в сон. А когда надо уснуть, мучает бессонница. В эту ночь Эмили и Регина проверили на себе, что значит работать на износ. До встречи с Доброжелателем, с которым должна была пересечься Эштон в семь утра и на которую Стоукс отказалась отпускать женщину одну, они мирно спали на одной кровати. Причём сон сморил их весьма внезапно. Эштон немного волновалась за то, что Эми не соблюдает режим, который должен был лечить её печень, поэтому предложила прилечь и поразмышлять над тем, кто такой Доброжелатель и что ему надо. Предложение было принято не сразу, но всё же Стоукс решила, что неплохо бы просто полежать. Так они и уснули вместе. А утром для обеих было немалым сюрпризом проснуться практически в объятиях друг друга. Эштон во сне плотно прижималась к Эми, обнимая её за талию.
— Какого чёрта, Эштон?!
Пробуждение не сулило Регине ничего хорошего, ибо Эми, открыв глаза, тут же оттолкнула её от себя. Колотящееся сердце выдавало то ли страх, то ли волнение, и Эштон отвернулась, чтобы не выдать эмоций по этому поводу.
— Прости. Это я инстинктивно, — извинилась Регина, хотя извиняться было не за что. Эмили сглотнула, и нехорошее чувство того, что она только что дала женщине надежду, поселилось в сердце.
— Оставь свои инстинкты при себе, хорошо?
Эштон лишь молча кивнула, уставившись на часы на тумбочке. До встречи с Доброжелателем оставалось всего сорок минут. А парк «Криспер» находился в другом районе Майами.
— Чёрт, мы опаздываем! — вскочила с кровати Эштон, но была тут же поймала на руку Стоукс.
— Возьми это! — протянула она какую-то штуковину, похожую на небольшой микрофон. — Я должна слышать всё, что он скажет. Да, и надень бронежилет!
Эштон уставилась на напарницу. Бронежилета у неё не было с собой, естественно. Бронежилеты они сдавали, уходя с работы, это правило.
— Я тебе его из воздуха нарисую? — раздражительно парировала Эштон. На что девушка поднялась с постели, подошла к шкафу, открыла его, выуживая оттуда новенький белый бронежилет. И протянула его напарнице.
— Вот, возьми. Я его ещё ни разу не надевала.
Такая забота тронула Регину, хотя она и понимала, что к её чувствам это не имеет никакого отношения. Просто, как сказала Эмили, они напарники. Взаимовыручка должна быть на высоте.
Руки мужчины вцепились в твёрдую обшивку гаража, зубы сжались до скрипа, но из горла не вырвалось ни звука, когда молодой человек позади него интенсивно двигал бёдрами, каждый раз входя резче и болезненнее. Металлический стул скрипел под ними, и жалобно выли столярные принадлежности, оказавшиеся перед темноволосым мужчиной, который, ругаясь про себя, побуждал на ответную ругань и оппонента. Внутри всё сжалось от предвкушения скорой разрядки, и молодой партнёр схватил его за плечи, практически впечатывая в стену, на которой висели ножи и молотки. Лезвие одного из ножей впилось в потную плоть, и мужчина издал надрывный рык, желая, чтобы всё действо не останавливалось. Горячая кровь заструилась с предплечья, но молодой человек только усиливал натиск проникновений, которые были уже как наркотик, как доза. Раз, за разом вталкиваясь внутрь, молодой партнёр сильнее сжимал руками шею темноволосого, чувствуя под руками бьющуюся жизнь. Это было незабываемо и пьяняще! Двинув бёдрами ещё пару раз, молодой человек ощутил кромсающий изнутри оргазм и рвущуюся на части плоть, которая распирала изнутри. Темноволосый выдохнул, чувствуя, как член партнёра покинул его пульсирующую плоть и, сдержав вдох разочарования, опустился на колени, переводя дух.
— Это было здорово! — сухо высказал восторг молодой оппонент, вытирая свой рукой вспотевший от перенапряжения лоб: — Это была хорошая репетиция, партнёр. — Он осклабился, надевая штаны. Было ещё масса времени до того, как они выйдут из гаража и пойдут каждый по своим делам. А сейчас темноволосый с улыбкой глянул на молодого человека.
— Это генеральная репетиция, Генри!
Парк «Криспер» находился на окраине Майами, к северу от района Дейви. Ехать до парка им пришлось дворами. Эштон полностью положилась на Стоукс в этом деле, и Эмили не подвела. Они доехали вовремя благодаря тому, что детектив отлично знала этот район. Ей не составило труда скоординироваться, сворачивая именно там, где меньше всего они могли попасть в пробки в это время. Эмили немного переживала за то, что она совершенно не знала: стоит ли верить какому-то странному Доброжелателю, который к тому же назвал в SMS-ке Уизера по кликухе. Надо было поговорить об этом с Эштон, но после пробуждения в одной кровати говорить с женщиной хотелось меньше всего. Эмили волновал факт того, что Регина могла подумать, что они теперь будут так спать каждый вечер. А вот Регине думалось о другом. О том, куда на самом деле могут завести подобные отношения? И что переводиться на другую работу, в другой отдел, ей совершенно не хочется. А значит, надо забыть о чувствах и выполнять свою работу. Но как же о них забудешь, если сегодня ночью она обнимала свою напарницу, совсем не как коллега.
В парке в это время не было почти ни единой живой души. Только пара велосипедистов, наматывали круги вокруг небольшого живописного пруда, да молодой человек занимался на турнике. Покинув салон своего авто, Эмили снова задержала Эштон за рукав. Надо было проверить микрофон, и она кивнула на то, чтобы Эштон расслабилась. Пробежавшись пальцами по талии, прощупывая проводок, девушка переместила ладони на живот Регины, затем на грудь. Проводок не прослеживался, и это было отлично.
— Всё хорошо, — утвердительно кивнула Стоукс, выпуская от своих рук женщину. Было неловко, когда Эштон всё же задержалась в «рабочих» объятиях детектива. Они обе понимали, что сейчас им не до личных разборок, потому что, если Доброжелатель сообщит что-то важное, это будет новым стартом в деле Ричар. Однако отношения между ними, напрягали обеих. Эштон ушла от машины, не оглянувшись, понимая, что не стоит делать этого. Хотя сейчас ей меньше всего хотелось встречаться с кем-то. Холодное утро заставляло ёжиться, и Эштон невольно вспомнилось, как ещё какой-то час назад, они с Эмили спали в тёплой постели.
— Эштон?
Женщина обернулась. Перед ней стоял невысокий, хорошо одетый темнокожий мужчина. Седые волосы были аккуратно зачёсаны назад, а такие же седые усы выдавали в нём уже не молодого человека.
— Допустим, — нервно отреагировала Регина. — А вы кто?
— Мои имя и фамилия не имеют значения. Зовите меня Смит, — сухо сказал он. — У меня есть кое-что для вас и вашей напарницы.
Холодок пробежал по спине женщины, и она кивнула на дорожку перед собой, ожидая, что собеседник всё же прогуляется с ней. Но мужчина тут же присел на одну из скамеек и достал из-за пазухи небольшой полиэтиленовый пакетик, в котором что-то лежало. Он протянул его Эштон, со словами:
— Это вещественное доказательство не должно попасть на стол вашему начальнику Джозефу Имбердсону, иначе, боюсь, я больше ничем не смогу вам помочь. — Эштон осторожно взяла пакет в руки, рассматривая его.
— Что это?
— Образец ДНК Генри «Улая» Уизера, — чётко ответил мужчина, сунув руки в карманы. Эштон изогнула бровь, а мистер Смит добавил:
— Последние слова Мёрдока были о вас. Он пытался вас защитить, а не просто приставал с чувствами. Помните об этом. — Он сделал паузу, выуживая из правого кармана нечто, похожее на пластиковый клюк от ячейки в камере хранения. — Вот, возьмите. И это, — небольшой клочок бумаги тоже переместился в руки Регины. — Думаю, что в ваших поисках они очень помогут. Он просил, чтобы всё это не досталось ФБР. Это было его последнее желание. — Эштон судорожно выдохнула, чувствуя груз вины. Мёрдок её защищал, а она как обошлась с ним? Даже не спросила ничего.
— Вы даже не скажете мне ваше настоящее имя? — посетовала Эштон, не поднимая головы. Мужчина нежно улыбнулся.
— Девисон. Меня зовут Уайт Девисон. А теперь идите, ваша напарница вас заждалась.
Такой проницательности от незнакомца Регина точно не ждала, поэтому уставилась на мужчину, не смея шелохнуться. В голове проносились тысячи вопросов, но задала она только один.
— Откуда вы?..
— Просто проверьте это, и сверьте его с ДНК вашей напарницы. Думаю, это многое вам скажет. Двоим. — он сделал паузу, поднимая воротник кожаной куртки: — Всего хорошего!
Уже в машине Стоукс, когда Эштон рассказывала ей впечатления от встречи с Доброжелателем, она призналась Эмили, что у неё было впечатление, будто она узнала мужчину, но хоть убей, не вспомнит сейчас, где его видела. Память словно нарочно не отдавала своих тайн, считая, что женщина ещё не готова к ним.
В лаборатории в это время ещё нет никого, поэтому Эштон и Стоукс решили не затягивать с анализами. Эмили нервничала весьма открыто, когда Регина брала у неё образец ДНК, чтобы сравнить со взятым у Доброжелателя. У обеих было впечатление, что в данный момент для них решается всё. Они ещё не знали, что почти так и было. Пока Эштон делала все эти анализы, Стоукс ходила кругами по кабинету лаборатории. Она никогда не могла даже представить, что этот маньяк, дело которого они расследовали, сейчас может оказаться её родственником. Это было настолько нелепо, что вызывало недоумение. Однако то, что они родственники, объяснило бы многое, но, увы, не всё. Для Эмили, которую вырастил отец, не было такого слова, как «мама», и часто она думала, что отец ей вообще врёт, она запросто могла появиться из пробирки. Но всё равно кто-то же должен её выносить. Во время бессонницы она часто напрягала память, но вспомнить хоть что-то о матери так и не смогла.
— Эмили…
Стоукс перестала ходить по комнате, остановившись у стола. Эштон смотрела на неё так, словно в этих результатах было то, что обличает Улая не просто, как преступника, а…
— Что там?