У Харрис в отделе были очень жёсткие правила и нормы. Там все по струнке ходили и косо смотреть друг на друга боялись. Чуть не соответствие — и ты вылетаешь из отдела белым лебедем.
— Несмешно, — поддела её Фальзон, развалившись в кресле.
— А кто смеётся?! — обиделась Гарнер. — Говорят, она выгнала лаборанта за то, что он сделал ей комплимент. По-моему, это уже мания величия у неё.
Стоукс поежилась.
— Какая разница, если эта мания величия спасёт наш отдел от расформирования! — возразил Кэнзас, садясь за стол. — И вообще, надо распределить допросы, а не сидеть и ждать неизвестно чего. Работа никого ждать не будет. Адвокаты вышестоящих — тоже.
Стивен всегда мог подбодрить и намекнуть: «хватит уже дурака валять». Хорошее качество сержанта, всегда быть в работе, даже когда работа желает постоять на месте.
— Эштон, Стоукс! Возьмёте бейсболиста Мэриона Джексона и владельца казино — Пусчака. Вперёд, хватит сидеть на месте!
Вилла Мэриона Джексона располагалась в районе Майами-Бич, и пришлось потрудиться, чтобы пробиться через кордоны охраны.
— Чёрт, этого парня охраняют, словно он президент! А он ведь уже давно не приносит команде Ястребов ничего хорошего. На лавке только сидит в запасе и автографы раздаёт на пресс конференциях, — недовольно поморщилась Стоукс, глядя в зеркало заднего вида, на удаляющуюся толпу охранников. Эштон тактично промолчала на недовольство Эмили. Она уже привыкла, что девушка ругает на чём свет стоит всех бездельников, и старалась не реагировать на это. Просто приняла подобное, как черту характера Стоукс.
— Откуда у неиграющего бейсболиста такие хоромы? — продолжала спрашивать неизвестно кого детектив. — Ты глянь! Тейлор Гроган — лучший нападающий Ястребов — живёт в небольшой квартирке на окраине Майами, а этот жлоб… Наверное, я в этой жизни ничего не понимаю!
— Наверное, ты просто из другого теста, — сказала всё же Эштон. — И это тесто ещё не забродило. — Эмили глянула на улыбающуюся напарницу и вышла из своего авто.
— Почему я сейчас хочу опечатать тут всё? — оглядела Эми большой особняк Джексона.
— Видимо, потому, что ты в попу стреляный детектив и тебе везде мерещатся преступления, изнасилования и разбои, — беззлобно подколола криминалист. — Давай уже поговорим с ним и поедем дальше, я не люблю подобные места так же, как и ты.
На подходе к дверям особняка их встретил ещё один охранник. Высок, широк в плечах и удивительно похож на кого-то, кого Эми знала давно.
— Стоукс? — поинтересовался мужчина, поправляя армейский ремень, на котором кроме рации, висел пистолет. — Это что, и правда ты?
Вот тут в пору удивляться было Эмили. Она, конечно, со многими полицейскими работала и не только, но они все по службе продвигались точно вверх. Работа телохранителем престижной не была никогда.
— Максвелл?
— Так точно! — произнёс он. — Не ожидал тебя увидеть. Какими судьбами?
Эми переглянулась с Эштон, которая уже перестала удивляться тому, что Эмили каждая полицейская собака знает в лицо.
— Пришла арестовать Мэриона Джексона, а так, в общем, у меня всё нормально. Спасибо, что спросил!
Это был едкий сарказм, и Максвелл просёк его. Он всегда был умён, и Эмили мучило любопытство, какими путями он оказался в охране этого бездарного ублюдка Джексона? Вопрос на тысячу баксов.
— Ордер? — тут же спросил охранник. Эштон протянула ему документ, и он, кивнув, пропустил их во владения опального баскетболиста.
— А что, собственно, случилось? — всё же не удержался от вопроса Максвелл.
— Да ничего особенного, — махнула рукой Эми. — Подозревается в убийстве, всего лишь. — сарказм сегодня одолевал Стоукс с самого раннего утра. Эштон заметила это ещё по телефону и решила не усложнять жизнь ни себе, ни Эмили.
— В каком таком убийстве, офицер? — вышел к ним Джексон. Халат в цветочек ему явно не шёл. Эштон сразу же заметила дрожание рук, а Стоукс незримую угрозу, исходящую от бейсболиста. Он был под кайфом.
— Я примерный гражданин, плачу налоги, занимаюсь благотворительностью, никаких убийств не совершаю. Или у вас есть доказательства причастности меня к мнимым преступлениям.
Джексон явно был в курсе того, о каких убийствах может идти речь, иначе не завёл бы речь о доказательствах, а просто сделал невинное лицо.
— Ну конечно же, и не ты состоишь в закрытом клубе «Падшие девственницы», правда? — продолжала Эмили заниматься сарказмом. — Чем они тебя прижали, Мэрион? Колись! На суде зачтётся!
Мужчина присел на шикарный кожаный диван, тут же развалившись на нём.
— О каком суде речь, офицер… — он запнулся, ожидая, что Эми представиться.
— Детектив Стоукс.
— Так что вы собираетесь на меня повесить, офицер Стоукс?
Пока Эмили прощупывала мужчину на нескладные истории, Эштон заметила, что совсем недавно в этом доме были начисто вымыты все полы. Запах хлорки ещё не выветрился и забирался в ноздри. А ещё был идеальный порядок для такого увольня, как бывший бейсболист. Наверняка кто-то обработал его вещички и его квартиру, чтобы комар носа не подточил. Значит, было что скрывать, и Эмили оказалась не так далека от мысли — опечатать тут всё.
— У вас есть пистолет, Джексон? — встряла Эштон в разговор своей напарницы и подозреваемого. Мужчина перевёл взгляд синих глаз на криминалиста.
— Нет. Я плохо отношусь к оружию.
Эми почувствовала подвох в голосе Джексона ещё до того, как Эштон озвучила другой вопрос:
— Да? Тогда почему в этой стене хорошо замазанный след от пули тридцать восьмого калибра?
Повисла нервная пауза, после которой Джексон вдруг вскочил и бросился в дверь, за которой находился сад. Эми бросила за ним, а Эштон, выбежав через входную дверь, решила обойти беглеца сзади. Это уже отработанная схема поимки преступников. Правда, на этот раз Стоукс не понадобилось подкрепление в лице Эштон, она завалила на изумрудный газон Джексона сама и права ему зачитала тоже сама. А когда они уводили его, Максвеллу пришлось сказать, чтобы поискал себе другую работу.
Уже привычно после смены женщины проводили время вдвоём у кого-то дома. Сидя за чашкой чая или поеданием пиццы, они пытались увязать все существующие улики против Уизера и Ричар в одну большую живописную картину преступлений. На свободную стену в квартире, которую-таки на долгое время сняла Регина, они с Эмили повесили карту Америки, где канцелярскими кнопками выделяли места совершения преступлений Уизером и Ричар. После почти двух месяцев работы над делом у них вся карта была истыкана кнопками.
Регина старалась не говорить о чувствах, которые у неё, несомненно, были к Эмили. Стоукс же не желала поднимать эту тему до того, как они закроют дело. Но иногда всё же эмоции обличали обеих на большее, чем просто органичное молчание на одной волне. Эмили почти смирилась с тем, что её тянет к Регине. Эта тяга не выливалась во что-то ужасное, скорее, это было просто прелюдия к чувствам, которые прежде Эми никогда не испытывала к женщине.
В тот вечер они решили выпить белого вина, которое купила Эштон по случаю того, что их отдел всё же не расформировали. Эмили не особо хотелось пить вино с напарницей, зная, что может сделать с ней алкоголь. Но Эштон настояла, чтобы девушка хотя бы пригубила за их небольшую победу над верхами, и Эми сдалась. Это был вечер откровений. Эштон не желала, чтобы он заканчивался, настолько он был хорош и уютен.
— Многие считают, что я псих, — усмехнувшись, произнесла Эми, опуская взгляд на свои руки. — Этот дар не просто дар, он словно выворачивает меня изнутри иной раз. Это палка о двух концах. Я бы с удовольствием избавилась от него, но не знаю как.
— Откуда он у тебя?
— Это посттравматический синдром, после насилия.
Эштон сглотнула, и спина покрылась мурашками. Что-то подсказывало внутри, что не стоит дальше спрашивать, но ей и не пришлось.
— В детстве меня изнасиловал соседский парень. Я его не знала и даже не помню лица. Всё затёрлось болью и ненавистью. А после того, как я прошла курс у психолога, у меня появился этот дар, чёртов.
Женщина молча смотрела на Стоукс, не зная, что говорить в таких случаях.
— Ключ, который дал мне Девисон, от ячейки в камере хранения. Там я нашла запароленный ноутбук, в котором хранится информация о том, что мой отец, возможно, жив и проживает в штате Арканзас. Мёрдок искал и мою мать. Оказывается, она совершила не одно преступление на почве ревности.
— Что значит, не одно? — переспросила Эми.
— Это значит, что она убила своего дружка, когда мне было три года. И пыталась покончить с собой, но её спасла её сестра и моя тётка, которая вырастила меня впоследствии. У меня тоже была психологическая травма, и тётка Габриела решила, что будет лучше, если я буду думать, что моя мать умерла тогда, покончила с собой. Я жила с этим знанием почти двадцать лет, пока Мёрдок не стал искать совпадения по одному из дел и не нашёл её имя и фамилию.
Эмили аккуратно взяла Эштон двумя пальцами за подбородок и произнесла, чётко проговаривая слова:
— Если твой отец жив, мы его найдём. Верь мне!
Не скажи Эмили этих слов, наверное, вечер бы закончился тем, что они разошлись по домам, как обычно делали это. Но, смотря в серые глаза сейчас, Регина уже не смогла сдержать своих чувств. Она порывисто приблизилась к губам Эмили, и в следующую минуту между ними-таки произошёл поцелуй.
====== Часть четвертая. Под прицелом. Глава вторая. Пешки. ======
Мир дуален. И дуальны души.
Иллюзорны стены бытия.
Только понимается всё лучше,
Когда на краю поддержит крепкая рука.
© alfranZa
Иногда мгновения нестерпимо хочется продлить.
Эмили отстранилась первой, предательски чувствуя, что ей хочется продлить момент и даже… перевести его во что-то большее. Это раздражало и до чёртиков пугало девушку, она не знала, как реагировать на подобные позывы своего тела. Это было такое явное наваждение, что от него кружилась голова. Эштон же почувствовала такую гамму чувств, что вопреки всему, что говорила ей Эми, она желала не останавливаться. И была готова к продолжению.
— Не стоило нам этого делать, — озвучила свои мысли по поводу произошедшего Стоукс. Женщина улыбнулась как-то непроизвольно, чётко расслышав во фразе слово «нам», хотя инициатива поцелуя исходила только от Регины. Это означало, что девушка взяла на себя часть ответственности за произошедшее, и Эштон это восхищало.
— Но ты ведь хотела? — всё же поинтересовалась женщина. — Хотела попробовать, так?
Детектив не знала, что ответить на данный вопрос. Если ответить «да», Эштон решит, что Эми использовала её, чтобы проверить какие-то свои чувства и ощущения. А если сказать «нет» — значит, соврать. Эмили не выносила, когда её ставят в такое положение, где ей приходилось лгать. И сейчас ситуация требовала от неё лжи во благо делу. Чётко понимая всю ответственность за произошедшее, она разделяла чувства женщины даже больше, чем это могла себе представить Эштон, но работа могла от этого пострадать, поэтому…
— Нет, я просто немного растерялась. Этого не должно больше повторяться, хорошо?
Регина отодвинулась от неё, опустив плечи. Ей не нравился такой исход, но она вынуждена была согласиться с тем, что дело у них стоит на первом месте и ничего, кроме расследования, не может их занимать сейчас.
— Хорошо.
Аккуратно взявшись за ручку двери палаты, Драфтон приложил силу, входя в неё. Он обернулся, высматривая охранников, которые решили пойти попить кофе внизу. Поняв, что у него есть всего несколько минут, Дилан решил их не терять. Полицейское чутьё подсказывало, что Кевин Джефферс знает много, и пока он не умер, к чёртовой матери, надо хотя бы попытаться вытянуть из него что-то. Бесшумно войдя в палату, он прикрыл дверь. Джефферс приходил в сознание периодически, это говорили медсестры и врачи, а Драфтон внимательно слушал. Хоть здесь его блестящий слух не подвёл хозяина. Перед тем, как заявиться в палату, он добыл через уборщика пару резиновых перчаток, чтобы не оставлять «пальчиков». Джефферс спал, когда Драфтон сжал его горло.
— Говори, сука, на кого ты работаешь?! Придушу, скотину… — прошептал ему в лицо Драфтон, сжимая пальцами хлипкую шею.
Кевин в отделе никогда не отличался откровениями, но у Драфтона был козырь. Он знал, что у Кевина есть сын, которому всего восемь лет. Было тяжко угрожать расправой над сыном, но выбора не было. Кевин почти сразу сдался, когда услышал про Хуана. Его сын был наполовину мексиканец и жил с матерью-наркоманкой. Пришлось на время стать плохим полицейским и пригрозить депортацией, лишения матери прав и отправкой его сына в детдом.
— Он заставил меня. Улай. Я должен был ему деньги, он пригрозил, что изнасилует и убьёт моего сына. Он же режет подростков, как свиней.
Приборы слева показали резкий скачок давления и ухудшения состояния. Кевин был крепким парнем, но избивали его тщательно и безжалостно. У Джефферса не открывался левый глаз, были напрочь отбиты почки и печень, а также сломана левая рука в трёх местах. Что-то Драфтону подсказывало, что это может быть их последним разговором. Но жалеть его он не спешил.
— Причем здесь Стоукс?
— Я не знаю. Улай говорил, что только она может его изловить, что она избранна им была ещё чёрти сколько лет назад. Он псих! Он делает это ради того, чтобы она его поймала и изобличила.
Драфтон перестал, наконец-то, душить Кевина, и тот закашлялся, хватая ртом воздух.
— Он убьет её, — произнёс он, уже после паузы. — Он для этого живёт.
Темно-зелёный «Додж» мягко притормозил у голосовавшей на дороге девушки с большой сумкой. Ночи нынче не были такими тёплыми, климат явно менялся не в лучшую сторону. Ти Джей опустил стекло.
— Подвезти, красавица?
Девушка смачно выплюнула жвачку в сторону, поправила сумку на плече и подошла ближе. В лицо Майеру ринулся запах клубники и какого-то странного парфюма, явно заграничного. Лицо было молодое и какое-то по-детски наивное. Хотя и косметики на нём было тонна.
— Мне нужно в Форт-Лодердейл.
Ти Джей открыл дверь, соглашаясь. Он не ехал в Форт-Лодердейл, но был не прочь познакомиться с кем-то на одну ночь. Мужчина, которой имел славу ловеласа и бабника, никак не мог забыть лишь об одной девушке — Надин Гарнер. Но она ясно дала понять, что второго шанса у него нет. А раз все шансы потеряны, значит, нужно приобретать новые с новыми людьми.
— Не рановато ли тебе ездить стопом, а? — подозрительно глянул на девушку Майер.
— А ты что, моя совесть? — огрызнулась девица. — Я не просила психолога, только подбрось до места.
Такой тон полицейскому не понравился, но всё же лезть на рожон и читать морали не в его стиле. Он в колледже и Академии перетрахал столько таких малолеток, что запросто мог загреметь в тюрьму за развращение малолетних.
— Звать тебя как? Меня Ти Джей, — пересилил он желание показать полицейский значок и поговорить о том, где её родители и почему они не смотрят за своей дочерью. Девушке явно не было и восемнадцати лет. Это было не его дело.
— Джонси.
Ти Джей улыбнулся.
— Красивое имя. Подходит тебе. Так что ты забыла в Форте-Лодердейл? — продолжал знакомиться со своей новой попутчицей Майер.
— Еду навестить друга, — нехотя ответила девица, глянув на мужчину. Он нравился ей, но она не забывала о том, за каким чёртом села в машину.
— Бой-френда? — переспросил он.
— Друга, — настояла она. — А ты любопытный, как полицейский.
Ти Джею всегда импонировали проницательные дамочки. Не умные, а именно проницательные и наблюдательные. Это заводило и подогревало интерес. Как сейчас.
— Что, так заметно? — решил он открыть карты.
— Практически на лбу отпечатано, — подколола она, улыбаясь ему. Поняв, что не ошиблась в выборе, Джонси сунула руку в карман потёртой куртки, а в следующий момент она уже держала охотничий нож у сонной артерии Майера: — Остановись у обочины! Дёрнешься за пушкой, прирежу как свинью!