- Здравия Кайосса Морана, – изрек Хорр, приблизившись. – И здравия будущий царь!
Хорр не смотря на перетянутое наспех плечо, и приличную храмоту на правую ногу был весьма силен. Чего не сказать о его правой руке – Миноле и другом славном воине – Брагдосе.
Конгор поклонился им до земли, как полагается вернувшимся с войны солдатам. Его примеру последовали все, кто успел прийти. Кроме Мораны. Та лишь кивнула и тут же спросила:
- Значится Гуйтана предала вас?
Хорр прочистил горло, видно было, что мерзли они сильно на чужеродных землях, может поэтому и полегло их много на полях сражений.
- Ты была права. Гуйтана повела нас на смерть.
Конгор даже ушами повел позади, помня то, что видел накануне во сне. А видел он кровавое вражение и смерть своих соотечественников по роду – вепсов. Но это не все что он видывал, было кое-что еще, но этого он не собирался говорить никому.
Пока все, кто успел прийти ко двору, чтобы помочь с раненными, разгружали небольшие деревянные тарантайки, Хорр подозвал Морану и Конгора за ним.
В самом конце этого израненного войска стояла поломанная телега, на которой светлой тугой тканью было что-то накрыто. Тело.
Остановившись подле, Хорр заскрежетал зубами, взявшись за грубый конец ткани, собираясь ее откинуть. Но прежде, он глянул на Конгора, который словно чуял, кто лежал пред ним.
- Отец, – всхлипнул Конгор, когда Хорр откинул часть ткани. – Кнесс…
Да, это было тело Мортона Морконского Второго. Мертвое тело. И судя по запаху, которое оно источало, кнесс был мертв уже около седмицы. На теле было много ранений, но смертельным оказался скорее всего один удар судя по всему топором в область грудины. Возможно он пробил не только грудную клетку, но и легкие.
- Мне жаль, мой царь! – склонил голову перед Конгором воин. – Мы нашли его далече от Шексомского пролива.
Теперь Моране стало ясно многое, но все же оставалось тайной одна незначительная деталь: как и зачем? Зачем Гуйтане было нужно губить войско, которое она могла взять в управление? Если у нее есть магия, как и говорила Ярона, она могла сманить любое войско к себе. Но тогда получается, что раз войско ей не надобно, значит, у нее другие планы. Каковы они?
Ладные мостки покачнулись, оставляя позади судно «Войтанг». Все пятеро сошли на опасную землю Волостража. Анэка обернулась на Даггса, который кивнул ей, примостив судно к поодаль. Неужто ему было не страшно даже какое-то время здесь быть? Это немного удивляло. Ведь махинцы никогда не были охочи до сражений с какими-то народами, скорее в этой жизни, как и путары предпочитали войне – мир.
Солнце было уже высоко, когда прямиком по мосткам они прошли до странной постройки, в створе которой стоял оруженосец, в странной треугольной шляпе, по пояс голый, а на поясе висел кривой нож.
- Ятаган, – прошептал над ухом иллинки Фогг. – Опасное оружие, им горло перерезают.
Анэка не смотрела боле на оруженосца, ее взгляд был устремлен вперед, где Хайгосновца остановило трое по пояс голых и босых стражника, тоже в странных шляпах и с такими же ножами. Один их них, был крепко сбитый еще молодой человек. Он улыбнулся и Анэка отметила, что у него во рту все зубы из какого-то странного солнечного метала с отливом. В дальних странах его называют золотом. В стране иллинов – солоном. Этот странный малый вытянул руку вперед, останавливая проход.
- Имя!? Кто по роду? Цель прибытия?
Фогг перед Анэкой практически затаил дыхание, пытаясь разгадать род человека с золотыми зубами.
- Ходок. Несу царю Волону вести с вепских полей, зовут Хайгосновец.
Золотозубый переглянулся со своими приятелями и оглядел гонца с ног до головы, остановив взгляд, конечно же, на следе от колодок на руках. Поморщившись, он глянул в лицо гонцу.
- Проходной билет есть?
Хайгосновец полез за пазуху, понимая, что здесь многое изменилось с тех пор, как он последний раз ступал на эту землю. Он разумел, что ему должны были дать этот билет, но видно законы здесь менялись как перчатки у кузнеца.
- Так значится нету билета? – оскалился золотозубый, и Анэка пронаблюдала, как двое за ним потянулись руками к своему оружию. – Взять их! – рявкнул он.
Хайгосновец отступил, расставляя руки так, чтобы все видели, что он вооружен, но не собирается прибегать к собственной защите.
- Стой, Крон Ким Дар! – раздался откуда-то со стороны зычный голос.
Золотозубый остановился и тут же присел склоняя голову.
Хайгосновец выпрямился, вглядываясь в знакомое ему лицо, появившегося человека. Человек выглядел уже не молодым, редкие седые усы переходили в бороду и закрывали тонкие губы. Глаза были раскосые, но смотрели не с угрозой, а с пониманием. На щеках было что-то вроде «солнушек» (веснушки – прим. автора), только бурого цвета. Человек поднял вверх ладонь и стража отошла на несколько шагов назад.
- Госен, друг мой, что же ты припозднился так! – сказал вдруг он, и голос его прозвучал спокойно, будто и не было на Волостраже никаких войн и кровопролитных сражений.
Хайгосновец, тоже разулыбался, в один миг преодолев разделявшие их двадцать локтей, обнял по-дружески человека, вещая:
- Тай! Думал, что никогда не свидимся боле!
Анэка как и все, остальные, взирали на это братание молча, ожидая того, что от радости встречи с другом, гонец не забудет, что приехал на Волостраж не один.
- Кто твои друзья? – исспросил, наконец, Тай. – Или же они враги?
Хайгосновец спрятал улыбку, снова став серьезным и даже мрачным.
- Они со мной. Все четверо.
Тай кивнул, изобразив в воздухе какой-то странный жест пальцами, и вокруг четверки ни оказалось ни души, хотя еще мгновение назад, казалось стражники способны задушить их большинством.
- Твои друзья – моя друзья, – сказал Тай. – Но сдается мне, что они они прибыли с другой целью, нежели, чем ты. Я прав?
Хайгосновец обернулся к Анэке и остальным:
- Перед вами правобор Шен Мин Тай, мой большой друг. Если кто и ведает, что происходит на этом острове, то только Тай, – пояснил он.
Тай внимательно осмотрел всех их, задержав взгляд лишь на Анэке. Он ничего ей не сказал, только попросил обратившись ко всем пятерым, чтобы следовали за ним, ибо Волостраж все же оставалось местом не безопасным, а он не желает терять друзей Хайгосновеца.
На том и порешили.
4.
Путарского гонца величали Мирац Кул-Рег. Был он не высок ростом, но Спаноу сказал, что он дюже быстр и ловок, а еще прекрасно владеет своей лошадью – Понко. Правда уговаривать его пришлось Слаю несколько хорров подряд, и посулить другого жеребца, если вернется с отрядом Луция Бренанна. У Мираца не было семьи, и судя по отметинам на руках, он побывал в путарских рудниках. А может и в брагинских – тоже. В любом случае, он был Слаем сразу оповещен, что дело это опасное, подать весть о том, что кнессу Мортону нужно войско.
- Откуда вам знать, что Луций кинется бегом спасать земли Мортона? – интересовался Спаноу у Конгора и Мораны. – Может статся так, что примет к сведению и отправит гонца обратно не соло нахлебавши.
- Не бывать этому! – отрезал Конгор. – Мой отец и Луций были хорошими друзьями. Отец помогал ему войском против кварков, две годницы назад, уверен, что память сильнее всяких обид, ежели они есть между ними.
Были обиды или нет, но сомнения лучника не справедливыми не назовешь. Он привык смотреть во все стороны и Морана хорошо понимала, что если гонец не достигнет цели, или Луций откажет им, дело будет весьма прискорбно, потому как в пятьдесят воинов им хазаров не победить, а больше просить помощи не у кого. Гуйтана настолько сильно рассорила между собой вепсов со всеми остальными, что сейчас не каждый протянет руку Самси и лично Мортону. Нехорошую службу она сослужила кнесу, едва не разобрав по кирпичикам замок.
- Добро! Я сам снаряжу в дорогу Мираца, а у вас и так забот полон рот, – ответствовал Слай. – Поди Мортона надо с почестями отправить в последний путь.
Это он правильно и хорошо. Моране некогда было даже возится с раненными воинами, и Хорра навещать. Сейчас все силы были брошены на то, чтобы достойно проводить кнесса в последнюю дорогу и всех, кто сложил головы на этой трудной войне, но умирать приехал на священную вепскую землю. Всех, до единого сегодня похоронят в поле на закате, и к этому надо было подготовиться.
Шен Мин Тай слова на ветер не бросил и друга на погибель – тоже. Под пристальными взглядами стражников, коими были наводнены все улицы Волостража, все пятеро прошествовали в знатное имение Тая, которое напомнило Анэке «фингам» («домики в скале», борхское наречие – примечание автора), только крепче строенное и возвышавшееся надо землей в пять саженей (≈10 метров – примечание автора), видимо как спасение от приливов.
Около входа стояли уже другие воины, одетые в латы и «даргау». Последнее слово часто произносилось Хайгосновцем, когда он осматривал этих воинов, из чего Анэка сделала вывод, что видимо это означает часть родового достеха воина. Говорили волостражники на хорошем хогдарском, но проскакивали и непонятные слова, вепского наречия, борхского и еще какого-то совершенно незнакомого. Пока они поднимались в хату, у Анэки все время было чувство, что в этой стороне дворов Тая сражений вообще не существовало. Не смотря на то, что улицы были заполнены воинами, стражниками и купцами, было в них что-то спокойное и умиротворенное.
Через какое-то время они вошли в большую полати, около восьми саженей в длину и столько же в ширину. Странным было то, что посредине этого помещения располагалась большая печь-самогрейка. Точнее на нее было похоже нечто, чего Анэка и Циана не видывали в других родах. В помещении было весьма жарко, поэтому видимо печь не использовалась в данный момент времени, однако вокруг нее кружком сидело несколько человек, они что-то пили из металлических широких чарок.
- Милости прошу, друзья! – на вольном вепском пригласил к столу Тай.
Хотя столом это все можно было назвать лишь отчасти. Такие низкие столики, она видела лишь однажды, когда в Кронт приезжали наместники из Черег-Ора с подарками для княже. Такой столик назывался на хогдарском «икеро», что значит «напольный», а вот на вепском наречии это слово означало – «чужеземный». то же, оба значения сейчас приобрели для иллинки другую окраску, уж никогда ей не думалось, что на Волостраже она будет сидеть за столом и обедать, вместо того, чтобы отбивать вражеские атаки.
- Твоя весть, не является хорошей, – уже позже честно сказал Тай. – Хоть я по роду кварк, мне хотелось бы с вепсами мира, а не войны. А уж о брагах и говорить нечего.
О брагах вообще стоило помолчать, ибо браги всегда сами за себя много говорили. В основном слова их были не слышны из-за звона стали, и тем не менее свои претензии к тем же кварками они имели.
Фогг примостился подле Анэки с одной стороны, Циана – с другой. Хайдад сидел возле Хайгоносовца и пытался сообразить что же за еду такую вкусную им только что принесли.
А принесли им похлебку называемую «белдой». Хайдад первым отпробовал это и кивнул остальным, что вполне съедобно. Однако все, акромя Анэки почти быстро приноровились к подобной пище. Иллинке даже смотреть на это было тошно, желудок требовал нормальной еды: лепешек и молока.
- Почему так спокойно у вас? – отставив миску с похлебдкой, спросила Анэка.
Тай, видя что иллинка одна из всех не желает притрагиваться к съестному, лишь улыбнулся, распорядившись подле стоящему человеку об чем-то. Спустя всего несколько мгновений перед Анго положили большую кукурузную лепешку.
- Благодарю, – сказала Анэка. – Так что там с войной?
Все, кто сидел за столом тот час повернули головы на иллинку, словно она сказала что-то неподобающее. Девушка решила не обращать внимание на взгляды и ждала честного ответа от хозяина.
- Какой ответ вас устроит, Анго? – обратился он к ней, будучи наслышанным о подвигах и мече.
- Честный! – без промедления сказала девушка. – И желательно, подробный.
Хайгосновец перестал жевать, обратив тоже свой взор на друга, который с ответом как-то не спешил. Может быть не особо хорошо было говорить о войнах за трапезой, но ни Анэка , ни Циана, ни кто либо другой из них, не ведали об обычаях Волостража, а хозяин не поспешил оповестить о них, поэтому Анэка и остальные справедливо ждали ответа, который был им очень важен.
- Что же, могу поведать только то, что в этой половине острова мы стараемся все военные промыслы свести к нулю. А война, она идет во второй половине острова. Жестокая и кровавая, унося жизни многих кварков, брагов и хогдаров, а так же магаров, гридов и хронов (вид драконов, чья шкура очень ценилась их разводчиками – махинцами – примечание автора). Покамест мы не суемся в это осиное гнездо, чтобы окончательно не растерять честь, жизнь и войско. Однако предводитель кварков по ту сторону острова – Шен Дай, не дал усомнится в том, что рано или поздно мне и Волону, придется вмешаться.
- Значится, в Каварнак без стычек пробраться не получится? – продолжала расспрашивать Тая иллинка, понимая, что сам кварк не охотно делится с ней сведениями.
- Верно. Это весьма опасное занятие, миледи. А можно узнать причину по которой вас так нужно в Каварнак?
Фогг хотел было встрять и рассказать о Фанайтисе, но Хайдад больно толкнул его в бок и тот замолк, давая Анэке выспросить все, что нужно для их похода далее.
- Хотим попасть в Шантильские шахты, – ответствовала иллинка, придержав рассказ о Наире.
Она все еще не шибко доверяла другу Хайгосновца, он казался только с виду дружелюбный, но кто знает, что у того на уме было. Никто. Поэтому далее, рассказывать было нечего, и Анэка прибегла к старому способу фантазерства.
- Мы разыскиваем одного товарища, – кивнула Анэка на Фогга, который смирно сидел, не открывая рта. – Его зовут Фанис, он нам очень нужен.
Вот тут Циана немного опешила. Когда Анэка говорила, что Фогг и Хайдад ей пригодятся, почему-то меньше всего думалось о том, что иллинка задумала не договаривать о цели похода на Волостраж тому, кто сейчас дал им кров, еду и возможно ночлег.
- Шантильские шахты очень опасны без проводника,- быс тро проговорил Тай, и Анэка заметила морщинки у него на лбу, верный признак того, что хозяин чего-то страшится. – Сейчас самый разгар боевых драк, и разбираться там особливо не станут, зарежут и концы в воду. Понимаете о чем я?
Анэка сразу смекнула, что тай пытается навязать им проводника в шахты. Но если бы она хорошо знала Тая, то не раздумывая согласилась бы, а так… Она даже предположить не могла чего им будет стоить еще один человек в их команде, тем более, что Хайгосновец вряд ли пойдет с ними, а значит четверо должны придумать что-то, что отвадит всяких помощников.
- Не беспокойтесь, хозяин, – подал голос Фогг. – Когда-то я бывал в этих краях, неплохо знаю местность, могу провести кого и куда угодно.
Иллинка даже не ожидала того, что этот малый, в крови которого намешан целый компот, возьмет на себя роль проводника, а по сути провожатого в опасные шахты. Это было приятным дополнением к тому, что он не выдал ее лжи про Фаниса.
- Ну ежели так, то добро! – как-то уж очень быстро согласился Тай, все еще разглядывая Анго во все глаза. – Могу предложить ночлег, и на рассвете отправитесь в шахты.
Время здесь текло весьма странно, медленно. Казалось, что за трапезой могло пройти хорра четыре, а прошел на самом деле всего один. Тем не менее, от отдыха после изнурительной поездки на «Войтанге», где пришлось все время прислушиваться и поспать толком не удалось, друзья решили не отказываться. К тому же, мало ли еще какие секреты можно раскрыть, находясь подле двора Тая.
- Не откажемся, – ответствовал за всех Фогг, поблагодарив за обед.
5.
Отправлять в последний путь кого-то это всегда мало веселого, но тут Моране пришлось признать, что ее братская любовь к Мортону была весьма сильна. Еще бы, она знала Мортона еще молодым воином, практически мальчишкой. Поговаривали даже, что Ярона была влюблена в него, но это оказалось выдумкой. За Яроной во времена их взросления ухаживал бравый оруженосец – Магор, погибший в бою против брагов и сколотов, когда те напали по велению их предводителя – Ханая. Тогда много хороших воинов полегло. Но кажется, Ярона особо и не серчала по Магору.