- Смотрите во все глаза, когда будем выбираться отсюда, возможно нам придется пойти другим путем. Скорее всего, добыв Наиру, мы можем попасть в капкан Шен Мин Тая. И поможет нам только наши Боги, а вовсе не мой трехольтский меч.
Это понимали все. В любом случае, так же все понимали, что обратного пути уже нет. Разве что выйти на поверхность и сдаться Таю. Но тогда их казнят на рассвете, как беглецов.
- Этот раб мог бы помочь, – ответствовал Хайдад. – Он высок и плечист…
- Откуда знать что он раб здесь? – возразила Циана. – Может он работает на Тая больше, чем мы думаем. Но тогда там отсюда не выйти. Ни живыми, ни мертвыми. Смекаете?
- Я видел на его запястье след от колодки, – дополнил Хайдад. – Он раб. Иначе бы не приклонял колено перед Анго. Он мог бы нам помочь. Я могу уговорить его, если ты позволишь, Анго.
Все остановились, устремив взгляды в сторону Анэки. Было что-то дерзкое и смертельное в этом желании Хайдада уговорить раба Шантильских шахт действовать с ними заодно.
- Попробуй, – наконец ответила иллинка. – Только осторожен будь. Нам нужен еще один помощник, а не засада.
Получив благословение от Анэки, Хайдад обнял брата и устремился назад. Он обернулся лишь раз, чтобы посмотреть в спину троим. Он был уверен, что уговорит раба. И даже знал как.
2.
- Не печалься загодя, – говаривал Теромир. – Може Норлан просто заплутал где, отбившись от войска. Бой был страшный, как мне воины сказывали. Може жив еще.
Кайосса больше печалилась о том, что не смогла отговорить от смертельного сражения. И ведь даже Конгор знал, «видел». И Моране тут же пришла в голову идея, вызвать его видения и посмотреть, что далее будет. Ведь раз он зрит будущее, значит заведомо можно использовать это на благо королевства.
После похорон Мортона, Кайосса старалась не беспокоить Конгора, желая чтобы он сам справился с болью потери. Он будущий кнес, ему нужно было уметь справляться с потерями, чтобы выходить к народу и объяснять почему так произошло. Учиться жить. И править. Однако Морана не подозревала одного момента. Уверенная в том, что Конгор это лучший правитель Самси, она упускала из виду то, что он мог быть не единственным претендующим на трон. Ходили слухи, что Мортон был замечен в связях с клесинкой Купель, царицей Иллиара. Ярона сказывала, что такие слухи ходили уже после появления на свет Конгора. Но они не подтвердились и не опровергались. Поэтому стихли. Но проверить бы стоило, чтобы избежать нежелательных моментов, когда Конгору придется примерить корону кнеса.
Покои будущего правителя Самси находились на самом верхнем этаже каменного замка Мортона. Сам Конгор желал жить в поднебесье. Возможно, предположила Кайосса, это связано напрямую с его даром зрить будущее. Подняться в вышину, чтобы ничего не помешало. Но может быть, это так же предостережение. Ступени на вышний этаж были пологими и неудобными. А для Мортона еще и опасными, скользкими. В замке часто было сыро и холодно. Возможно Конгор хотел что-то скрыть от своего отца. То что считал непотребным выносить на суд народа Самси.
Поднимаясь по этим ступеням, Морана понимала одно. Что бы ни было там у Конгора, ему придется когда-то все тайны раскрыть, чтобы принять чин и стать короля – правителя Самси. И очень возможно, что ему придется жить по тем законам города и королевства, которые ему не очень-то любы. Но долг обяжет.
Подойдя к высокой двери покоев Конгора, Морана прислушалась. Из-за двери доносился то ли смех, то ли плач будущего царя. Однако смутило другое. За этой дверью покоев был кто-то еще.
Насколько знала Морана у Конгора почти не было друзей и приятелей. Возможно близость его к трону, отторгала многих. Но Ярона – наметаный глаз, заметила одного молодца, который уж очень часто вился вокруг будущего правителя и даже касался его не так как другие. Конечно же, подруга Мораны сделала очень непотребный вывод о том, что возможно Конгор и вовсе не собирается жениться. На что Морана лишь рассмеялась. Собирается или нет, совершенно не важно. Важно то, что это было надо для рода, а значит старейшины заставят его жениться, таковы законы Самси. Либо, он может лишиться места на троне, и его займет кто-то другой, родной по крови Мортону. А такой человек был. Брат Мортона – Манчар. И у Манчара был сын – Гурон. Он почти на десят лет старше Конгора. И стоит сыну Мортона оступиться – Гурон шанса не упустит.
Каойсса решила про себя, что не станет врываться в покои Конгора, словно она мать ему. А сделает все более мягко. Как друг. Именно поэтому она сперва постучла в дверь, а затем назвала свое имя. Она не прислушивалась к звукам за дверью, решив, что когда войдет внутрь, сможет все узнать.
- Морана, – Конгор приоткрыл дверь. – Что-то случилось?
Он выглядел растерпанным, но не как после сна, а словно он уже давно не спал, но занимался чем-то на постели. Личная жизнь кнесов обычно интересует многих, но только не Морану. Ее более интересовало как Конгор собирается решать проблему защиты города.
- Надо поговорить. Позволишь войти? – отрапортовала Морана, вступая через порог.
Конгор отступил, шире раскрывая объятия дверей и тут же запахнул полы длинного балахона, смущаясь при этом очень сильно. Из-за чего Моране подумалось, что ей не чудилось, здесь помимо будущего правителя есть еще кто-то. И он явно прячется. Волнение Конгора выдавало его с головой и Морана пройдя на середину помещения, сразу мельком оглядела покои.
- Я полагал мы поговорим за ужином, – начал он неуверенно, старясь проследить взгляды Мораны. – Но раз ты пришла с утра, значит дело не терпит отлагательств.
- Почти так, – ответствовала Морана, уже понимая, что Конгор прячет здесь кого-то кто ныне побывал в его постели. – Нервничаешь?
- Немного, – сразу признался юноша, чувствуя неловкость и страх, которые проявлялись в голосе, тогда как Морана говорила просто, спокойно и расковано. – Не отошел еще от вчерашних поминок, миледи.
Это была очаровательная ложь, после которой Моране захотелось улыбнуться, но она не посмела. Лучше всяких улыбок было тем, когда она прошла к небольшому резному шкафу и одним движением открыла его насрежь. Конгор даже не успел ничего произнести, настолько это движение Кайоссы было неожиданным.
За резными дверьми шкафа перед Мораной предстал белобрысый юноша, чуть старше самого Конгора. Он испуганно дрожал, прикрываясь лишь льняным полотенцем.
- Чем ты тут занимаешься? – обратилась она к Конгору и в голосе нарочито проступила строгость. – Так-то ты скорбишь по отцу, мальчишка!
Не получил ответа, Морана стремглав обножила свой меч и через два взмаха воронова крыла острие клинка уперлось в кадык незваного гостя.
- Кто ты и что здесь делаешь?
Юноша сглотнул, прикусывая нижнюю губу.
- Морана. Я все поясню, – вступился за белокурого парня Конгор. – Убери меч. Прошу.
Но Морана хотела дождаться ответа от самого юноши. Поэтому даже не пошевелилась, выжидающе смотря в глаза парню, который дрожал как осиновый листок.
- Я Кронго Шейк, – еле вымолвил юноша. – Сын кузнеца Бру Шейка. Я безоружен.
Вот с последнего слова Морана не сдержала улыбки. Это было мило и в то же время чертовки глупо и опасно. Но раз уж ей довелось повстречаться с тем, кого Конгор скрывал от всех, ей и расхлебывать эту кашу.
- Дай ему что-то надеть. И обоих жду в камнате твоего отца, внизу замка. Советую поторопиться. Ждать не люблю.
С этими словами, Морана убрала меч в ножны и отправилась вниз, давая друзьям нормально одеться.
3.
Анэка не надеялась, что им легко дастся путь. Пришлось плутать. Долго шли они через катакомбы шахт, пытаясь не потеряться в темноте жарких пещер. Прошло уже около двух хоров, как они начали сей поход, иллинка переживала, что они оставили Хайдада один на один с чернокожим стражником. Волнение было не лишего смысла, ведь рабы часто сдавали тех, кто незаконно вторгался в их владения, пытаясь выслужиться перед господином.
Фогг шел позади, прикрывая тыл. Он сам решил так и Анэка не стала его отговаривать. Она поменяла мнение о нем, когда он встал на их защиту перед стражником. Не обладая дюжем ростом и хорошими навыками сражаться, он таки взял на себя ответственность за женщин идущих с ним плечо к плечу. Анэеу очень восхищало такое поведение, хотя Циана как-то высказала мысль, что он пытается привлечь ее внимание таким образом. Однако, иллинка думала по-другому, поэтому лишь отмахнулась от наблюдения лекаря.
- Что теперь? – прошептала Циана, когда они вышли на обрыв.
Внизу было большое пустое помещение, должно быть именно здесь в рудниках работала Наира.
- Будем спускаться, – сказала Аэка и тут же была остановлена.
- Не швидко*, – произнес низкий хриплый голос на немного ломанном салахском.
/* Здесь и далее идет немного измененный украинский язык, на котором говорит Элезия, он в этой истории называется – салахский./
Фогг резво взялся за рукоять ножа, но Анэка рукой остановила его порыв. Она могла поклясться, что голос принадлежал не воину, а девушке. И эта девушка на данный момент держала свой меч направленным в область сердца Анэки.
Салахи имели свой диалект языков, который почти не понимали в южной части земель. Но Анэка будучи начитанной, сразу распознала нелегкий язык. Когда-то давно, в детстве, у ее матери гостил вестец по имени Брутанг. Он был салахского происхождения и много пел песен на своем языке. Анэка немного понимала его, и сейчас поняла что прежде чем они спустятся вниз и найдут Наиру, им придется поговорить с этой миледи, которая настроена была на решительный бой.
- Шо це наду? – попыталась заговорить с незнакомкой Анэка и Циана с Фогом лишь подивились, как она хорошо знала язык. – Ми прийши з мира.
Незнакомка понимая, что по видимому люди не понимают что происходит в шахтах, обернулась назад. Но лишь на миг потеряла бдительность и Фогг не раздумывая шагнул подле и ловко перехватил меч, а с ним и преимущество боя.
Оставшись бех меча, девушка попыталась сбежать, однако Фогг и тут не растерялся, подсекая незнакомку таким образом, что она оказалась на холодной скалистой земле, под ножом.
- Не бивайте, – всхлипнула девушка и затихла.
Это могла быть уловка, поэтому Циана и Анэка насторожились, приготовившись к неминуемому бою. Ожидая, что девушка не одинока в своем желании покарать тех, кто вторгся в шахты. Однако прошло несколько мгновений и ничего не произошло.
- Шо видувается? – задала вопрос Анэка, присев на корточки, возле девушки, которую все еще держал под своим ножом Фогг. – Кажи нам, ми допоможе.
Какое-то время девушка молчала, и друзья уже решили, что она так ничего и не поведает им о том, что творится. Но все же ожидания были вознаграждены и девушка сказала:
- Ми готу повстаня, ице шоб текти. Ми думати ви приши шоби наз убиты.
Теперь все стало на свои места. Вовремя же они сюда пришли, как раз к восстанию рабов. Это означало только одно. Жертв не избежать. Получалось, что чернокожий раб возможно ждал их, а значит у Хайдада есть вероятность уговорить стражника, если конечно, он сам не предложит расчехлить топор для боя.
- Сакравор (воин владеющий секирой), – четко выговорила уже на путарском девушка. – Вин очику сигналу. Ожи мати! Благо! Ожи мати!
Последних слов Анэка не поняла, но уяснила кое-что. Бунт в шахтах готовился заранее, значит може и план придумал загодя. Это была небольшая оказия, но раз уж они в это влипли, надо было закончить начатое.
- Яко тибэ звити?
- Элайза Май-Ант, – был дан ответ, после чего Анэка кивнула Фоггу и он убрал нож, помогая девушке подняться с холодной земли. – Це путарко.
- Звидки снишь салахти? – любопытстсвовала Анэка.
- Тут вси говоряти нэ ним. Треба скоро ити. Небезпеки.
- Ми шукае дивчу. Наира звати. Знао з нею?
- Знао. Ми з нею готу повстаня. Она вона пораня, давича гоже обидетэ. Взмогите?
- Звичоно!
Решено было идти так, как скажет Элезия. Судя по всему она очень хорошо знала шахты и все ходы-выходы. Было рисковано полагаться на незнакомку, но выбора было дюже мало. Боле того, им придется выбираться.
Когда окольными путями и витеиватыми дорогами Элезия привела их к Наире, стало ясно, что им придется идти не той дорогой, на которую они расчитывали ранее. У Наиры оказалась колющая рана на боку, видно кто-то поработал ятаганом, причем мастерски.
- Сможешь залатать? – обратилась Анэка к Циане.
- Посмотрю, что можно сделать. А ты разведай тут все, вместе с Фоггом и Элайзой.
Но оказалось, что Элайза была ранена не меньше. И как они не заметили пока шли, было удивительно. Циана качала головой осматривая ногу Элезии, после чего шепнула иллинке, что этой девушке срочно нужно промыть все раны и желательно не тянуть с этим. Элезия рвалась показать новым друзьям то, что они заготовили вместе с рабами шахты, но Анэка уговорила ее все же посидеть.
- Т`ырса буде ждати, – сказала Элезия, щурясь от боли.
Вот это действительно была проблема. Т`ырса был тот самый чернокожий стражник, которого желал уговорить им помочь Хайдад. Они не могли себе позволить за ними вернуться. Ибо скорее всего попали бы в засаду. Анэка и Фогг были уверены что Шен Мин Тай уже понял, что задумали эти четверо, и ждет их у выходов. Бой не минуем, но Хайдада придется бросить. Если они вернуться за ним – вряд ли выживут.
- Мы не можем вернуться, Фогг – с горечью сказала Анэка, обращаясь к верному другу. – мы все погибнем, если пойдем назад той же тропой.
- Понимаю, – хмуро молвил Фогг. – Верю, что брат найдет выход. А ежели нет, значится погибнет как герой. Мы должны спасти немногих хотябы, понимаешь?
Отрадно было слушать Фогга, хотя иллинка даже представить себе не могла, что творилось сейчас у него в душе. Но они пришли спасать, а не убивать. Наиру и Элезию, так точно.
Решено было переждать пару хорров и выдвигаться на юго-восток шахт. Элезия знала один выход отсюда, который не очень многие знали. Это могло так же дать время на то, чтобы вывести всех, кого они смогут.
- Тут бильше соти люде, – говоривала Элезия. – Може каго спасити. Повини.
Пока Циана колдовала над Наирой, которая была без сознания, Анэка и Фогг собирали немногочисленный могущий держать саблю или кирку, народ. Почти все люди из шахты были сильно измождены и едва могли держаться на ногах, не то что меч поднять. Фогга это приводило в отчаяние, Анэку – в ужас. В ней росла ненависть к волостражникам и тем, кто так измывался над бедными людьми, которые не могли вовремя откупиться. Как нужно ненавидеть этих людей, чтобы творить с ними такое?
- Слышишь? – остановился Фогг. – Шаги. Сюда кто-то идет. Мы должны быть наготове.
Анэка обнажила свой меч и они с Фоггом пошли навстречу неминуемой схватке с противником.
4.
Внизу замка было холодно. Большой камин, который почти все время горел, не согревал большого помещения. Мортон как-то говаривал Моране, что когда он был молод, он не мерз совсем, а как только седина тронула его вески – стал мерзнуть. Вепске подумалось, что еще немного и она тоже будет все смахивать на подступающую зрелость. Даже ежели тепереча не досуг думать об том.
А было не досуг. Морана как никто понимала, что если при дворе узнают о пристрастиях будущего кнеса, Конгор потеряет уважение и место на троне. Никогда еще нечестивцы не становились кнесами. Никогда в истирии Самси и Заземелья. И изменить историю и традиции будет не просто. Поэтому нужно было вызнать у Конгора о том, что тот намерен делать. Слухи сейчас нужны меньше всего.
Будущий кнес не заставил себя ждать. Он пришел очень скоро, хотя Морана намерено не назвала времени. Цари должны сами знать свое время, когда чему быть. Морана понимала, что она не сможет быть матерью для мальчишки, но покуда сам Мортон когда-то рекомендовал ее в наставники своему сыну, она лишь выполняла волю друга.
- Миледи, – вошедши Конгор преклонил главу. – Я пришел. Позвольте разъясню.
- Почему ты один? – едва не перебила Морана, не завидев рядом с ним его приятеля.
- Я решил, что это мое дело, а не Кронго.
- Пока здесь решаю я, – грозно сказала Морана. – Пока ты не взошел на трон, решать дела ты будешь со мной.
Конгор слабо кивнул, не промолвив ни слова.
- Пригласи его.
Моране было нужно не столько показать, что она здесь глава, сколько показать Конгору, что старейшены не станут церемониться с ним, а быстро поставят нечестивца в один ряд с пастухами и свинопасами. Мортон говаривал, что если старейшены и мудрецы при дворе что-то решали, переубедить их было сложно. Поэтому Конгор мог обижаться или нет, но Морана решила отвоевать для него трон. А для этого нужно было знать намерения будущего кнеса.