- Я вот тут для тебя оставила, немного рыбы – сказала Анэка почти не поворачиваясь.
Морана взяла кушанье.
- Благодарю.
- Мы пойдем через озеро Пиур? – испросила иллинка.
Морана облизнулась “по-магарски”.
- Да. Там есть ручей – я хочу тебе показать его.
- Зачем?
- Когда дойдем – увидишь.
“Вот могла же она посеять в душе любопытство.”
Анэка улыбнулась про себя.
Морана же прикрыла глаза, вспоминая, как почти дюжину лет назад, пришла на ручей Тайтуума (финско-вепское наречие “тайджитуума” – что значит “забытье”) с одной целью – забыть Гуйтану. Ей почти удалось это. Но лишь почти.
4.
За туманным пригорком, куда они вдвоем направились, лишь солнце взошло над землей, показалась серо-голубая вода озера Пиур.
- Что сие название значит? – задала Анэка вопрос.
Морана шедшая чуть впереди, не оборачиваясь ответила:
- Это на самси. Означает – глубокое.
Самси – это маленькая народность, проживавшая в степях за этим небольшим озерцом. У них были несколько раскосые глаза и высокий лоб.
- Как вепсы к ним относятся?
Морана мотнула головой.
- Никак. Вепсы стараются их не трогать. Но без стычек не бывает.
Кайосса знала о самси всегда больше, чем говорила. Никто не ведал, что в ее крови и текла часть крови самси, даже порой больше, чем надо. Её мать была на половину самси, а отец чистокровный вепс в третьем поколении. Больше она взяла повадок от отца, хотя почти не помнила его.
- Кайа, у тебя родные остались в живых? – Анэке почему-то захотелось нестерпимо, что бы на этот вопрос Морана ответила “да”.
Вепска же шла молча, о чем-то размышляя. Лицо было сосредоточение ее мыслей.
- Ты только о брате упоминала...
- Я не хочу об этом, душа моя... Не сейчас.
“А когда же?” захотелось сказать Анэке. Ведь минет две дницы и они распрощаются.
Морана остановилась, мельком глянув на иллинку.
- Ты обязательно все узнаешь, в свое время – молвила она.
Анэка кивнула, проклиная про себя свое любопытство.
- Мы по этой тропе не пойдем. Должно сделать небольшую петельку и обойти озеро справа. Покажу тебе ручей.
До ручья шли молча, а после того, как сместившись на тропинку и пройдя по пестрому берегу озера, наконец-то они вышли на небольшую полянку, густо поросшую хвойником (хвощем) и травой-моравой.
- Тут.
Морана остановилась, и прикрыв глаза потянула становившимся прохладным, воздух.
Анэка прошла еще несколько шагов, и остановилась осматриваясь.
“Дивное место.”
Пока иллинка наслаждалась красотой природы, Морана юркнула в кусты баранника и позвала Анэку:
- Душа моя...
Анэка обернулась, не найдя взглядом свою спутницу, громко возмутилось было:
- Куда ты ушагала-то?
- Иди на мой голос – спокойно произнесла Кайосса.
Анэка пошла в сторону баранника, но только сделала шаг, как нога поехала на мокрых камнях-валунах, и иллинка едва не грохнулась прямо в тот самый ручей.
- Осторожно! – предостерегла вепска.
И тут же ловко подхватила Анэку, и через мгновение та, оказалась в объятиях Кайоссы.
Миг замешательства. Руки вепски крепко держали иллинку, и не пытались отпускать, даже убедившись, что Анэка уже крепко стоит на своих ногах, на твердом берегу. Почему-то в тот миг они обе напрочь забыли про ручей, который весело журчал под ногами, окропляя небольшим количеством брызг ноги путниц.
Анэка на какое-то незначительное время ощутила дикий прилив эмоционально горячих флюид, разлившихся по всему телу солнечной энергией чувств. Морана же внешне, как и всегда, выглядела спокойно, однако внутри у нее почему-то все перевернулось, когда она поймала иллинку в объятия.
“Давно такого не было” помыслила Кайосса.
- Скоро будет дождь – сказала она, отстраняясь от Анэки и наклоняясь к проворному ручью.
Анэка пыталась пошутить, отгоняя чувства и желания:
- Ручей тебе подсказал?
Морана улыбнулась уголком губ.
- Воздух стал прозрачнее и свежее, почувствуй! – и она вновь закрыв глаза вдохнула ароматный свежий бриз.
Иллинка замерла на месте, не решаясь сделать движение, любуясь спокойным обликом Мораны.
А потом сказала:
- Значит надо торопиться найти ночлег и кров.
Морана сощурила один глаз, и вновь улыбнулась.
Анэка заметила это.
- Что?
Морана зачерпнула водицы, смочила немного лицо и шею, а потом достала два бурдюка.
- Совсем ничего. Просто вид у тебя какой-то растерянный, душа моя.
И правда, Анэка чувствовала себя глупо. Особенно глупо оказалось бегать галопом от своих чувств.
Она отогнала навязчивые мысли.
- Так что же ручей?
Морана встала, расправляя плечи.
- Целительный – с удовольствием прошептала она чуть слышно.
- От ран исцеляет? – поинтересовалась девушка.
И услышала в ответ:
- От любви...
5.
Они довольно быстро дошли до небольшого поселения, назвавшегося Саагли, что на вепском наречии означало “пристанище лесопилов”, а на языке скирдов – “шахта на горе”. Скирды именуемые в просторечии сколотами жили в основном за озером, но иногда они все-таки селились прямо на земле вепсов, а вепсы народ горячий, вот и устраивали небольшие, местного значения, бои что бы прогнать вездесущих скирдов.
Первый шатер, который встретил их на небольшом пригорке, был довольно большой, скорее всего это была смотровая “шахта”, и назначения ее было ясно – следить за тем, кто может напасть на селение. Именно с места этой “шахты” было отлично видать все поселение, состоявшее всего из нескольких шатров, беседочного типа. Некоторые сколоты были кочевые, поэтому долго на одном месте не задерживались, и именно поэтому шатер был самым удобных их пристанищем.
Когда они приблизились к “шахте”, к ним вышел молодой высокий сколот с хаттунским мечом за спиной, и поздоровался на вепском:
- Здравия, путники!
Морана и Анэка кивнули в знак приветствия.
- Куда свой путь держите? – тут же испросил сколот.
- В славный град Самси – громко и четко проговорила вепска на своем родном языке.
Парень помолчал, оглядывая их.
Потом на какое -то мгновение повернулся, позвав рукой кого-то к нему. Подошел другой мужчина, тоже высокий, но на его голове не было ни волоса. Увидев вепску, он воскликнул:
- Морана Кайосса-нова!
Морана лишь чуть заметно улыбнулась.
Лысый тут же дал отмашку на воротах, которые представляли собой с две дюжины сколотов-полятов (поляты на сколотском значит – охраники)
- Пропустить!
Оба мужчины провожали их взглядами до самого первого шатра. А там уже было развернулась небольшая потасовка.
- Лабтехт, ты не можешь развернуть тут свой шатер, твоя жена по крови шуверка. Мы не можем допустить, что бы на нашей территории была колдунья – на повышенном тоне говорил высокий полноватый мужчина в бордовом сюртуке и в холщовый штанах расшитых енотами и медведями по роду скирдов. Сзади него было человек восемь, и у всех у них были короткие хаттунские мечи, а у полноватого был небольшой томагавк с зазубренным лезвием, который он держал наготове, и если что намеревался пустить в ход.
- Моя жена, как и я сколот, и крови шуверской в ней не много, так что я не понимаю, в чем соль, Гатук? Моя семья всегда селится и селилась около сколотов, и ничего подобного не было – ответствовал Лабтехт в свою защиту.
У Мужчины не было при себе хоть какого-то оружия, но его руки были все в ссадинах, видно не всегда дело разрешалось миром. За его широкой спиной виднелись жена и двое маленьких, еще, девочек.
- Я тебя не пущу на нашу землю – злился Гатук, сжимая все крепче в руке свое орудие.
- Если надо, я отстою свое место быть здесь! – воинственно заявил Лабтехт, закатав рукава по локоть.
Не успел он это сказать, как в него полетел топор. Мужчина отклонился в сторону, пригибая рукой детей и жену. Топор пролетел 30 саженей и уткнулся в поваленное дерево.
- Если надо, я убью тебя – взревел Гатук и толпа поддержала его.
Морана решила вмешаться в тот момент, когда ситуация стала совсем горячей, а именно к толпе страждущих справедливости присоединились еще несколько мужчин готовых помахать мечами ради развлечения больше, чем ради какого-то справедливого решения.
- Стойте! – крикнула гулко Морана.
Все кто стоял готовясь кинуться в драку, резко остановились, опуская мечи и их взгляды устремись в сторону Мораны и Анэки.
- Неужели покуда меня не было, люди так и не научились жить в мире и благородстве? – сказала с сожалением Кайосса, глядя на рассерженных мужиков.
Какое-то время все молчали.
- Морана пожаловала! – сказал, наконец, седой одноглазый сколот.
Вепска тут же признала в нем бывшего мельника Соврея.
Другие мужчины, которые узнали Морану, попятились назад, стараясь не встречаться с ней взглядом, и не поднимать меча, что бы не провоцировать.
Плохо же они знали нынешнюю Морану, ох, плохо!
- Ну так, кто-нибудь из вас пояснит, что произошло тут? – грозно спросила вепска, понимая, что против нее многие в драку не полезут, а значит есть небольшая возможность никого сегодня не убивать.
Анэка пока молчала.
- Лабтехт привел на наши земли свою жену, она шуверка – сказал Гатук.
- У нас вроде было принято принимать гостей не топором, а лепешками с медом. Я ошибаюсь?
Морана положив руку на рукоять своего меча, взирала на немного растерявшихся мужиков.
- Тебя давно не было здесь, Каилла! – произнес чей-то спокойный голос.
Толпа немного расступилась, являя их взгляду обладателя голоса.
- Гайсо-Хант! – спокойно произнесла Кайосса. – Неужто и ты потерял своё благородство в бою с брагами?
Мужчина в кожаных клепаных штанах и белой холщовой рубахе, прошагал к них. Он прихрамывал на правую ногу, не сильно, но ощутимо. Его волосы спадали ниже плеч, а улыбку скрывали пышные седые усы.
Он прошагал мимо них, Лабтехта и Гатука, вынул ловко топор из дерева, подошел обратно к Гатуку и вложив в его руку орудие, сказал:
- Убирайтесь-ка вы добры молодцы по своим делам, а то дело к дождю. И ты, Гатук.
Гатук с презрением посмотрел сначала на Лабтехта, а потом ненадолго задержал взгляд на Моране, но все-таки решил уйти восвояси.
Когда толпа разошлась, Лабтехт посмотрел на небеса, и произнес:
- Вы помогли нам, благодарю. Разрешите и вас отблагодарить – укройтесь у нас в шатре от надвигающегося дождя.
Гайсо-Хант улыбнулся сквозь усы и сказал свое слово:
- Соглашайтесь, скоро дождевая буря здесь пройдет, до Самси вы не дойдете сегодня, промокнете.
Анэка хотела было спросить. откуда он знает, что они в Самси идут, но посмотрев на Морану, передумала.
- Благодарю, добрые люди – ответствовала она – Мы принимаем приглашение погостить у вас в дождь.
Пока Морана говорила около шатра с Гайсо-Хантом, Анэке отвели место в углу шатра на южной его стороне. Там располагалась большая лежанка. Вообще шатер был явно устроен по неизвестной ей традиции. Снаружи показалось, что шатер представляет собой хрупкую кладь прутьев, высушенной кожи оленя-барсуна и крепких жердей. Но оказалось все гораздо прочнее изнутри. Если снаружи Анэка побоялась, что в дождливую погоду и ветер их может унести вместе с шатром в озеро, но войдя внутрь она увидела, что ошибалась. Шатер на пол мили уходил в землю, то есть там где спали люди и была устроена что-то вроде печки, было вырыто в земле на пол мили (три метра). В середине шатра, был построен из камней валунов небольшой костер, больше похожий на печеку-самогрейку, которую умели делать иллины, и тоже из гладких валунов. В общем во время дождя они явно не мерзли, хотя и спали подле земли.
В шатре было несколько отгороженных шкурами помещений. Шкуры определяли границу, тех или иных владений, того или иного человека. Анэке и Моране отгородили тоже. Хотя они обе были им чужими.
- Прошу вас присоединиться к нашей скромной трапезе! – пригласил их обеих “за стол” Лабтехт, когда Морана как раз вошла в шатер и сообщила, что дождь уже приступил к своим обязанностям.
Стол представлял собой ладно и крепко сложенный деревянный таулуки (с вепского означало “низкий обеденный стол”), вокруг него садились все члены семьи и гости, молились и приступали к трапезе. Семья Лабтехта молилась перед едой на вепском, судя по всему Морана очень хорошо знала эти молитвы, но сама она даже не подала виду. Анэка же знала вепский сносно, поэтому разобрала лишь половина слов молитвы, но в знак почтения тоже, взяла Морану за руку и прикрыла глаза.
Трапеза состояла из козьего молока, кукурузных лепешек и майдарской вяленой свинины. Хороший обед для охотников и кочующих племен.
- Значит вы держите путь в Самси? – задал вопрос хозяин.
Морана кивнула.
Молодая шуверка, окинула взглядом Морану и Анэку и тихо произнесла:
- Вас там ждет много новостей.
Морана даже жевать перестала.
- Греда! Ну же, люди устали с дороги! – цыкнул на жену Лабтехт.
- Хороших или плохих? – испросила иллинка.
Шуверка пожала плечом.
- Всех понемногу.
6.
После трапезы, все улеглись спать, хотя время еще поздним не было.
Анэка сидела на краю лежанки и размышляла, смотря на медальон. Как-то уже данное дело стало для нее привычным отдыхом. Она почему-то вспомнила Беара, и то, как не спасла его. Сердце немного сжалось, от того, что тогда у нее не было трёхольтского меча в руке, он наверное бы помог в два счета одолеть сильного Азата, и не потерять Беара. Но может быть в том бою умереть, была его судьба, хотя гриды не верили в судьбу.
Она почти не заметила, как Морана приземлилась около нее на лежанку, за спиной. Делала она это очень осторожно, как-будто боялась потревожить размышления иллинки. Анэка повернула голову, краем глаз заметив, что Морана молча смотрит на нее.
- Давно ты знакома с Гайсо-Хантом? – скорее, для порядка спросила Анэка.
Морана пожала плечом, все еще не сводя карих глаз с иллинки:
- Почти пол жизни. Он тебе не нравится чем-то?
Анэка еще раз посмотрела на медальон, и убрала его за пазуху.
- Мне все равно.
Морана сделала пару движений, и ловко приобняла Анэку со спины, скрестив свои руки у нее на груди.
Девушка вздрогнула и внутренне напряглась.
- Что с тобой происходит, душа моя? – спросила вепска, стараясь, что бы вопрос не прозвучал сухо.
Анэке в тот момент вдруг захотелось вырваться из ее объятий, столь желанных, и рвануть из шатра на дождь, но почему-то она не могла.
Кайосса ждала ответа.
“Я не хочу с тобой прощаться!” кричало сердце иллинки, умом понимая, что не может произнести этих слов.
Вместо этого, она сказала:
- Когда кончится дождь, в Самси ты пойдешь одна, а я пойду через пролив, в Ларонт – на этих словах, она высвободилась из объятий Мораны и встав на ноги, подошла к небольшой щелке, около кувшина с водой. Через щелку было ничего не видно, только брызги дождя разрывали небо пополам.
Иллинка почувствовала спиной, как Морана тоже поднялась и подошла к ней, и опять со спины. Анэка не могла найти силы, что бы повернуться и посмотреть в лицо той, с которой придется расставаться вот уже совсем скоро. Сжимая в кулаке волю, она силилась не заплакать, хотя ком стоял в горле.
Морана подошла и дотронулась до ее плеча.
- Зачем тебе в Лоронт? Я полагала, что мы вместе дойдем до Самси, и... – Кайосса запнулась и повисла пауза, которая все длилась и длилась.
Гулкая тишина повисла над ними, и Анэка не выдержала ее первой, она развернулась и наткнулась на тоскливые глаза Мораны, которые взирали на нее. В этих глазах сейчас была какая-то боль и такая огромная пропасть тоски, что Анэке на миг подумалось, что Морана ... что она тоже что-то испытывает к ней... то, что не может объяснить и объять.
- Мне надо найти одного человека. Для этого мне надо в Ларонт – произнесла иллинка, стараясь изо всех сил, что бы ее голос не дрожал.
Морана молчала вглядываясь в глаза девушки. Ей почему-то не хотелось никуда идти, и цель ее пути на миг стала для нее не важной. Но лишь на миг. Потому-что она дала слово прийти, а слово она свое всегда держала. Вепска вздохнула, и поймала себя на мысли, что ей хочется, что бы эта ночь стала чем-то большим для них. Но нет... Как она может так поступить с этой девушкой, которая казалось привязалась к ней гораздо больше, чем сама Морана могла представить. Нет. Это было бы глупо и безрассудно, и жестоко. Она не может, она должна быть с Гуйтаной, и выполнить свое обещание и долг.